НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Дверь в 17-й год

13 Ноября 2015 г.

revolyciy 17

Есть версия, что страстный спор о Войковской придуман политтехнологами. Не ради переименования, а для разделения «Русского мира», «посткрымского консенсуса», который сложился было между красными и белыми, сторонниками советского имперства и русского национального проекта. Уж очень могучая кучка получилась, одними либералами ее не уравновесить.

Но градус спора таков, как будто участники вчера вернулись с колчаковских фронтов, и голосованием на «Активном гражданине» тему не залить. «Проблема Войкова» — вне зависимости от своих истоков — открыла дискуссию национального масштаба.

Со станции Войковская спорщики разъезжаются в разные стороны, строго противоположные. На одном маршруте — царь-преступник, «такой же, как Войков», виновник Кровавого воскресенья и Ленского расстрела, на втором — царь святой, но слабый, потерявший Россию и трон, а потому что «надо было вешать революционеров».

Эти же позиции могут быть представлены в «гуманитарной» версии («детей убивать нельзя»), в «юридической» («убивали не царя, а гражданина Романова — значит, цареубийства не было», «нет доказательств, что именно Войков убил»). В любом случае, все сводится к двум ясным высказываниям — голосованию «за Николая II» или «за Войкова».

Толкование фигуры Войкова в итоге подводит к вопросу, весьма далекому от московской топонимики — а закончилась ли у нас к 2015 году Гражданская война?

Казалось бы, в России все — потомки победителей и бенефициаров Октября. Проигравшие были убиты, эмигрировали или смирились. Господа — все в Париже, давно по-русски не говорят. Мы — внуки и правнуки комиссаров, крестьян, рабочих, военспецов, имеем в общих предках диалектический материализм, историю ВКП (б) и стишки «дядя Сталин говорит — надо маму слушаться», мы родились десятилетия спустя после того, как последний троцкист сгинул в ГУЛАГе. Так откуда эти страсти из «Тихого Дона», через пять–шесть советских обывательских поколений?

Гены и семейные паттерны тут не действуют — люди сами выбирают, кому идеологически наследовать, красным или белым. Даже если родились в семье потомственных работников завода им. Войкова. Так и внуки наркомов становились диссидентами-антисоветчиками.

Либерал вдруг кричит «и правильно шлепнули», забывая о приоритете прав человека и честном суде, посткрымпатриот внезапно признается: «я — с палачом Войковым», забывая о духовности и имперскости. Общество структурируется относительно заколдованной станции совсем новым способом: русский националист и упоротое «я-шарли» возлежат рядом, как лев и ягненок, оплакивая святых новомучеников, архаик-ватник и прогрессист-левак обнимаются и высмеивают врагов оклеветанного Войкова.

Объединяющий критерий тут не ценности, а будущее и прошлое. И время — будущее в прошедшем, известное в английском как Future Perfect in the Past. Каким будет прошлое России завтра? В будущее возьмут Гагарина, ясно, но полетит ли туда Ленин — вот в чем вопрос. Что бы «Ленин» ни означал — реализацию плана ГОЭЛРО или политический террор.

И Войков — всего лишь часовой у двери в 17-й год.

Мы провели десоветизацию, упразднили СССР и раздали советскую собственность. Успешно имитировали десталинизацию — двадцать лет о роли Сталина спорили одни и те же политические артисты, с тем же результатом, при полном равнодушии широких народных масс, занятых выживанием.

Но вот о дебольшевизации речи не было. Есаулов, поручиков голицыных, гимназисток румяных быстро замели под лавку и начали строить цинический капитализм. Казалось, общая идея обогащения должна обнулить старые счета. Но стоило слегка пошевелить эту конструкцию — Украиной, Крымом, санкциями, Войковым — как выскочили зашитые, как барские бриллианты в стулья, противоречия.

В связи с Войковской некоторые вопросы были вдруг публично сформулированы — например, почему памятников Ленину в России больше, чем Пушкину, переименовывать ли Ленинский проспект, а Фрунзенские, а все остальное? А если остального — почти вся карта страны?

Если переименовывать, то почему Россия — не Украина, которая сносит памятники Ленину? Ленин для России и Украины означает одно и то же или ровно противоположное? Ленин — это обретение или утрата российской государственности? А украинской? Если не сносить палачей с карты, то мы, выходит, одобряем их методы? Или наоборот — не одобряем? И кто эти — «мы»? Когда прекратится Гражданская война, разбивающая «мы» на множество множеств?

Переименуешь Войковскую — покатится. Не переименуешь — весь в войковской кислоте, не отмоешься.

«Проблема Войкова» в том, что по нему приходится определяться. Определившись же «по Войкову», невозможно не определиться по всему остальному.

За Войковым — дверь в преисподнюю большевистского террора, одним из самых зловещих проявлений которого стало убийство Николая II, его семьи и свиты.

И давайте честно — переименование Войковской в конечном счете — псевдоним выноса и захоронения тела из Мавзолея. Потому что вопрос-то на самом деле простой: Россия — страна великая, с Гагариным и Пушкиным в любом случае, или для величия ей требуется палач?

Большевизм, уничтожая царскую плоть кислотой и огнем, пытался мумифицировать и сделать вечно нетленным тело вождя. Удалось как будто изменить естественный ход вещей — остановить время, обуздать энтропию, сделать смерть непобедимой. Во всех постсоциалистических странах мавзолеи исчезали первыми, обозначая наступление времени Future Perfect in the Past, и действие, которое должно было совершиться к определенному моменту, обозначенному из прошлого.

Я видела мавзолей Георгия Димитрова через несколько дней после того, как он опустел — стены были разрисованы граффити, делавшими усыпальницу немного смешной и жалкой. Возле белого коробка, покинутого телом Димитрова, не было страшно. Часовые ушли, оцепление снято, история понеслась вперед.

В России Мавзолей всей своей торжественной мемориальной тяжестью прижимает рулетку времени, чтобы та не вырвалась и не пошла крутиться до отметки «1917» и дальше. И возле него жутковато.

Летом, во время книжного фестиваля, которому позволили растечься аж до кремлевских зубцов, что само по себе подтачивало привычный порядок вещей, у дверей Мавзолея колесом ходили дети, не замечая и не пугаясь могильного соседства, как будто уже и нет тут никого.

По детям можно предсказывать будущее.

Источник: lenta.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!