Кончина атамана Кочкина

Нет обиднее и страшнее гражданской войны, на которой брат убивает брата, а люди делятся на красных и белых. После зарастают травой хлебородные пашни, политые кровью «своих» и «чужих». Разберись, кто прав, кто виноват?

Вороньё знает, чьи косточки слаще. Все они ушли на покой по своему правыми. Довелось слушать воспоминания тех и других, оставшихся в живых, но время и их унесло на погосты. Хочу рассказать, о чём узнал от очевидцев и архивных материалов о происшедшем в наших краях сразу после гражданской войны.

Георгиевский кавалер, казачий вахмистр Григорий Кочкин, после Первой мировой не сразу вернулся в Никольск, узнал революцию, гражданскую войну и бежал от опостылевших атак в родное село, к мирной земле. Но жить спокойно не удалось: в один из сенокосных дней двадцать первого года бурятские чабаны, заподозрив в конокрадстве, убили отца Григория. С братьями он люто отомстил жителям соседних от села улусов, но то было только начало душевного бунта, вселившегося в Кочкина по возвращению домой.

Сибирские края гражданская война не миновала. И в родном селе пролегла межа: стали смотреть на Григория не заискивающе, как на доброго хозяина и героя, а сплёвывая вслед, – это взорвало Кочкина, и, бросив соху, перетянувшись портупеей, он вновь сел на коня. К нему потянулись недовольные налогами и коллективизацией хорошо стоящие на ногах крестьяне-одиночки. Имея под рукой сотню сабель, стал унтер-офицер атаманом, и появилась мечта создать в Прибайкалье крестьянскую вольницу. Двинул он свою сотню на Иркутск…

Отряды чоновцев встретили пулемётным огнём в пади Топка, где и полегла сотня, только атаману да десятку конников удалось уйти от погони. Родилась в народе легенда, что Кочкин заговорён от пуль. «По нём бьют, а из надевахи только пыль летит».

Девять лет противостоял Кочкин Советской власти. Барон Унгерн предлагал уйти к нему в Монголию. Это целый роман из жизни прибайкальского крестьянства двадцатых годов. Для газетного документального рассказа вкратце – три месяца двадцать девятого года, последнего в жизни атамана.

На снимке: машина, на которой возил сотрудников Иван Никитович Губарь, на ней и везли в Иркутск тело атамана.

Февраль. 1929 год. Под Никольском

Ночь была лунная, мороз, поджимавший днём, неожиданно стал слабеть. В глубине леса закрытое от людского глаза буреломами и сугробами зимовьё, сколоченное в яме, сделанное накрепко, на долгие годы. Стена из молодого сосняка отделяет жилую часть от конюшни. В зимовье двое. Мужчина и женщина. Он двухметрового роста с широким лицом, чёрные густые волосы обрамляют огромную голову. По внешнему виду никто бы не принял его лесным человеком: он, скорее, похож на штабного офицера – только на кителе не хватает погон, но на груди Георгиевские кресты. Это Кочкин.

Григорий снял с гвоздя бараний полушубок и бросил его в руки черноглазой, черноволосой смуглой женщине:

«Анисья, собирайся, заглянем нонче к родственникам за провиантом: время подходящее – снегопад начинается».

Иркутск. Уголовный розыск. Пробило восемь утра. Аркадий закрыл руками уставшие глаза и сидел так, пока не постучали в дверь.

– А…Вениамин, заходи, – поднял голову Барутчев. – Жду тебя – у нас будет прогулка в район. Меня недавно вызывал Карих, и мы сейчас же едем. Знаешь, надень крестьянскую одежду, возьми пачку патронов. Кочкин в Никольском.

***

Два последний тома следственного дела по банде Кочкина с грифом «Хранить вечно» лежат передо мной. Время состарило листы.

«Начальнику уголовного розыска В. М. Кариху от начальника отдела А. Л. Барутчева. Сообщаю Вам, что мною совместно с сотрудником В. М. Дробышевым тщательным образом проверено донесение неизвестного о посещении Кочкиным села Никольского. Никаких следов пребывания бандита не обнаружено. Крестьяне запуганы и давать показания отказались. 17 февраля 1929 года. А. Барутчев»

Я листаю дело. На одной из страниц: «Сотрудники уголовного розыска Фомин, Дробышев при понятых…»

Да это же подполковник милиции Михаил Николаевич Фомин – «дядя Миша»! Он на пенсии, но разыскать знаменитого сыщика не трудно.

***

Из воспоминаний Михаила Фомина:

«Я работал второй год в уголовном розыске, когда появился новый сотрудник – лет двадцати пяти. О нём мы ничего не знали, но догадывались, что человек он необычный: назначили на должность начальника секретного отдела, да и поговаривали, что вызвали из Питера специально на ликвидацию банды Григория Кочкина. Этого человека звали Аркадий Барутчев».

Июнь. 1929 год. Село Куяда

Участковый Хатыпов зашёл домой пообедать. Вдруг в избу вбежала женщина и выпалила скороговоркой: «Соседний парнишка Оська Михалёв бегает с наганом. А во дворе его брата Михаила какой-то мужчина, оружия на нём – пропасть!»

Хатыпов, накинув бекешу, огородами стал красться к дому Михалёвых. Молодой милиционер понял, какая предстоит встреча. Заглянув через забор, увидел сидящего на соломе здоровяка. Рядом лежал карабин. Больше во дворе никого. Перемахнув через забор, участковый насел на сидящего и заломил руку за спину, тот скрипел от боли зубами. Хатыпов никак не мог одной рукой вытащить из-под бекеши наган. В это время во двор вбежал четырнадцатилетний Оська Михалёв. «Что смотришь, стреляй! – зарычал здоровяк. Осип в упор выстрелил в голову милиционера…»

Я листаю дело, где подробно описывалось покушение на милиционера в селе Куяда. Есть показания свидетелей, допросы Михаила и Осипа. Ни тот ни другой не признавались, кто был в гостях. Последующие записи уничтожило время.

Неожиданно мне позвонил Фомин: «Новость хочешь узнать? Я разыскал Барутчева».

Таким и представлял его: худощавым, горбоносым, вроде Шерлока Холмса, с задумчивым, но пытливым взглядом.

Из воспоминаний Аркадия Барутчева:

«Противник попал хитрый. Мне приходилось сталкиваться с бандитами разного склада, но такой долгой и упорной борьбы не ожидал. Чтобы победить – нужно уважать врага. И при всей моей ненависти к Кочкину, я уважал его за ум, за природную смекалку. Он не пил, не курил. Единственная слабость – религия. Очень набожный человек, несмотря на его неимоверную жестокость. Народ боялся одного его имени, на места преступлений приезжали слишком поздно, ни разу не удалось пойти по горячим следам. Покушение на Хатыпова помогло. Милиционер чудом остался жив. Пуля, пробив щёку, застряла в челюсти. У меня под стражей находились двое Михалёвых, а сомнений не было, что во дворе у них был Кочкин, но почему именно у Михалёвых, а не Соломатовых, чья дочь, Анисья, была его любовницей? У меня мелькнуло подозрение: уж не связной ли Михаил Михалёв? Первый охотник на селе. Тайгу отлично знает, все тропки.

Начали допрос. Михалёв продолжал упорствовать, а время на селе жаркое, сенокосная пора. Жена писала ему слёзные письма, и я чувствовал, что вот-вот Михалёв должен «расколоться». Пошёл я и на такой вариант: пригрозил, что расстреляю Оську, ведь он убил милиционера: Михалёвы не знали, что Хатыпов остался жив...»

***

Когда у меня в 1971 году вышла первая публикация о Кочкине в газете «Советская молодежь» – пришло письмо из посёлка Усть-Ордынский от местного журналиста Турикова, впоследствии автора романа «Чёрные тени», что Михаил Михалёв живёт от него неподалёку и слывет в округе самым заядлым браконьером, хотя и ветеран Великой Отечественной, ордена Славы имеет, воевал снайпером, но его далёкое прошлое было известно.

Михалёв оказался мрачным человеком. Говорил с неохотой, но когда выпил – «растаял». После поехали с ним по тайным стоянкам атамана, показал он места совместных злодеяний, а в последнюю очередь землянку, где убил Кочкина.

Из воспоминаний Михаила Михалёва:

«Следователь Жемуратов предупредил: если буду молчать, то расстреляют моего младшего брата, а так и срок скостят. Я сумлевался вначале, а чё ишо делать? Подумал -подумал, да и сказал: «Кочкин это был у меня». Тогда и предложение поступило: убить атамана, а за это мне все грехи отпустят и Оську простят. Свободу полную обещали. Я согласился – на главное в своей жизни убийство, предательское. Догадывался, где может прятаться атаман. Иду, вроде дымком тянет. Сквозь осинки вижу поляну. На земле под шкурой спит Гришка, Анисьи не видать, кажись, по грибы ушла. На всякий случай заглянул в землянку, опосля подошёл к атаману, поднял его карабин. Патрон, как всегда, в стволе. Перекрестился и нажал на курок… Обсечка! Едва успел бросить карабин, Гришка проснулся, сел, глаза протирает, а я ему: «Чё оружие своё по лесу разбрасываешь – едва не запнулся». Он мне: «Давненько¸ паря, мы с тобой не виделись. Загостился в ГПУ. Может купили уже?» Отвечаю: «Улик нет, выпустили, а брательник сидит». Гришка потупился и говорит: «Ну тогда погостишь у меня». А я ишо весь дрожу, ведь недаром говорили, что заговорён он от пуль...»

Сентябрь. 1929 год. Село Оёк

Вениамин Дробышев жил в селе, и через него Барутчев держал связь с Михалёвым. После неудачного покушения тот наотрез отказался продолжать операцию, веря в легенду о заговоре. Барутчев решил сам встретиться с Михалёвым.

Ночь была по-осеннему холодной, за Оёком в болотах Барутчева должен был ждать Михалёв.

Из воспоминаний Аркадия Барутчева:

«Я сразу предупредил Михалёва, что если ему дорога жизнь брата, должен довести дело до конца, а то и сам за преступления получит сполна. Михалёв признался, что честно боится заговора. Я пытался ему объяснить, что осечка – случайность: Кочкин живёт в лесу, боеприпасы сырые, всякое может быть. Достал горстку винтовочных патронов и протянул Михалёву: «Эти заговоров не боятся!» – а когда тот взял патроны – посвятил в план операции.

Наши дни. Жердовка

Хорошие здесь были грибные места. Только редко я стал навещать свою малую родину. В далёком детстве пугали нас, ребятишек, Кочкиным, чтобы далеко в лес не забегали. Стою возле косогора над старым Якутским трактом. Отсюда видна новая магистраль, Жердовка с коттеджами и даже рестораном, совсем не похожая на себя, но дальше прежний Капсал, змейка речки Куды. Рядом обвалившаяся крышка землянки, в которой нашёл смерть атаман.

Сегодня участников этих событий нет в живых. Осипа Михалёва всё же расстреляли, читал медицинское освидетельствование после казни. Аниску Соломатову, по рассказам Фомина, расстреляли, как только в камере ей сделала аборт подсадная повивальная бабка, уговорившая подругу атамана освободиться от будущего ребёночка, чтобы не мучить по лагерям. Не знала Анисья, что беременных не казнят. Не выдержали нервы после операции по ликвидации Кочкина у Вениамина Дробышева – он покончил с собой, а остальных унесло время.

Заспиртованную голову атамана долго экспонировали в Иркутском историческом музее, пока кто-то из умных руководителей не понял, что подобное немыслимо даже для несовершенного мира.

P. S. Прототипы этой истории показаны в повести Нилина «Жестокость», по которой был поставлен одноимённый фильм. Автор в то время сам работал в нашем угро.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «…Я знаю о своем невероятном совершенстве»: памяти Владимира Набокова
  
  Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13 дней.
• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.