"История Сибири". Книга вторая с 1742 по 1823 года. Период IV от 1742 до 1765 года. Главы VI-VII

ГЛАВА VI

О ЗЕМЛЯХ В ОТНОШЕНИИ К ЗЕМЛЕДЕЛИЮ И КЛИМАТУ

1. Земли восточноуральские. 2. Климат по н. ст. 3.Земли Тобольской губернии. 4. Климат по н. ст. в Пелымском крае. 5. Климат в Тобольске также по н. ст. 6. Климат в Ялуторовске по н. ст. 7. В кр. Петропавловской по н. ст. 8. На Барабе. 9. В Томской губернии. 10. Кулундинская степь и климат по н. ст. 11. Пространство гористое. 12. Земли уездов: Бийского, Барнаульского, Кузнецкого и климат по с. ст. 13. Земли уездов Колыванского и Томского по с. ст. 14. Земли нарымские. 15. Земли Енисейской губернии и климат по с. ст. 16. Красноярск. 17. Долина Сагайская. 18. Земли Иркутской губернии. 19. Климат в северной половине средней полосы. 20. Климат Иркутска по с. ст. 21. Земли забайкальские. 22. Климат забайкальский. 23.Климат Камчатки по с. ст. 24. Заключение.

По каким местам и в каких широтах проходит линия, при которой оканчивается в Сибири земледелие, даже яровое? Видна ли в отыскиваемой линии возвышающаяся постепенность от востока к западу, как быть бы тому надлежало? Там, где матерая земля досягает до 78® широты, именно между 120® и 128® долготы, выпучивается ли ячменная линия к северу, далее прочих укороченных материков? В соответствие этим задачам на первый раз представляется достоверным то, что соха сибирская начинает работать не выше ш. 62®, что огородные овощи произрастают несколько далее ячменной линии, повсеместно, что за ячменем близко следует рожь, что пшеница выше 58® не произрастает.

На западе, за Уралом, черта ячменная так же ли извивается, как в Сибири, относительно широты? Из Путешествия акад. Лепехина видно, что по р. Ижме слобода Ижемская близ 65® питается отчасти своим хлебом, что д. Семжа по р. Кулою в ш. 66® сеет и жнет свой ячмень {Арефьев в статье о землемерии на стр. 91-й как будто противоречит Лепехину, говоря, что ячмень там появляется не выше 64®. Разве ныне?}. Очевидное разнообразие в плодотворности и неплодотворности почвенной стоило бы рассмотрения, но где взять полные данные, чтобы удовлетворительно изъяснить явления неравенства.

Для чего бы покамест не покуситься приписать это неравенство следующим причинам: 1) с устья Колымы до р. Кары нет цепных гор, преграждающих резкость северных и северовосточных ветров, а напротив, везде низменный поморский берег; 2) нигде нет возвышенных площадей, солнцем нагреваемых, но везде болота, топи мшистые, озера или леса, поглощающие солнечное озарение; 3) морская вода, более охлаждаемая громадными льдами, нежели около Поморья Западно-Уральского; в пользу последнего Поморья служат: возвышенный поморский берег, – хребет Уральский, заслоняющий от северо-восточных ветров, – Новая Земля, не подпускающая к нему льдов, притом прикрывающая от студеных ветров кряжем, до 300 ф. возвышающимся над морем, – да и почва тамошнего Поморья, лежащая выше сибирской, едва ли не ранее освободилась от поморского затопления. К тому ж тамошние реки, вдоль и впоперек текущие, сильно могли содействовать осушению материка, граничащего с морем не выше 70-й параллели. Этого и довольно.

Кстати бы сказать о хлебопашестве, какое мы застали при покорении Сибири, по pp. Type и Тавде у оседлых татар, но летописцы молчат и об их пахотных орудиях. Вероятно, татары заимствовали свой сабан из Казани соплеменной.

Если рассматривать русско-сибирское земледелие как искусство, а не как производство народного богатства, оно в IV периоде не могло разниться от первоначального, в 1590 г. перенесенного 30-тью сольвычегодскими пахарями. Пашня от Урала до Камчатки и берегов Аргуни одинаково делилась на 3 поля. Везде употреблялась русская соха, состоявшая из рассохи, рогаля и оглобель. Хотя Паллас и называет сибирскою соху верхотурскую, вооруженную одиноким широким сошником (лемехом), но сошники середней и малой руки, как видно из царской грамоты 1607 г., присылались на Верхотурье из Москвы, следственно, и широкие сошники в другое время оттуда же приходили и остались за Уралом как бы образцовыми. Не подлежит сомнению, что все орудия и приемы, перешедшие в Сибирь из-за Урала, нимало не усовершались, до водворения польских выведенцев.

1. Земли уезда Верхотурского, со включением горного Богословского округа, в IV периоде составлявшего западную часть уез. Пелымского {Для удобнейшего понятия я беру пространства уездов по нынешнему разграничению.}, состоят по большой части из каменистой, болотной и глиноизвестковой почв, средственно плодородны в южной и юго-восточной частях; в северо-западной же стороне, каменисто-болотной, лесистой, атмосфера, естественно, сыра, часто туманна, нехлебородна, хотя летом и довольно тепла. Ибо восточные покати Урала, по всему его протяжению, вообще сильно холодные в зимние месяцы, достаточно нагреваются летом, как видно из средних температур Богословска, Екатеринбурга, Златоуста. Причина та, что солнце летом там рано восходит, поздно заходит на той же стороне и как бы днюет на востоке Урала. Препятствия для хлебопашества, кроме почвы, полагались со стороны заводского хозяйства, потому что оно пеклось о прииске и разработке руд, о сбережении лесов для огнедействия, и потому отказывалось благоприятствовать хозяйству сельскому. Заводы невьянские, тагильские, кушвинские и прочие, до Петропавловского, собирая богатства металлические из цельных руд, покупали пропитание с долин, лежащих между pp. Нейва, Реж, Ирбить. За всем тем в 1767 г. по уезду {Собр. сочинений из Месяцесловов Озерецковского. Ч. VI. Стр. 186. Я воспользуюсь этой статьею, когда дойду до губернии Тобольской.} посев хлеба озимого был на 1801, ярового – на 1196 десятинах.

Земли уез. Ирбитского к западу болотисты и частию каменисты, к востоку глинисты, песчанисты, во многих местах черноземны и везде более или менее годны для хлебопашества. Оно производится с лучшею выгодою в восточной части, по обеим сторонам Режа, Ницы и Ирбити.

В восточной и южно-восточной стороне уез. Екатеринбургского, несмотря на каменистые подгорья, озера, болота, вырываются места, пригодные для пашни, и пашня раскидывается, если заводской устав не в столкновении с нею. Но, несмотря на устав заводской, есть много приятных местоположений к стороне Багаряка и Синары.

В уездах Камышловском и Шадринском, хотя много болот по счету, земли вообще хлебородны как глинистые и песчанистые, так особенно песчано-глинистые и черноземные. Оба уезда, наиболее Шадринский, волнуются между возвышенных и веселых равнин, покрытых листными рощами или цветущими растениями. Уезды сии считаются житницами заводов и, в случае неурожая в западных уездах Тобольской губернии, уделяют им от своих избытков, как и сами в неурожайные годы довольствуются от этих, наоборот. Шадринская пшеничная мука предпочтительно спрашивается в Тобольске и раскупается дороже на 25 %. Урожай там бывает, следственно и бывал, в 7– 10 крат более против посева.

Челябинский уезд (по-прежнему – Исетская провинция вместе с уез. Троицким) есть огромная плоскость, наклоненная к pp. Ую и Тоболу. Орошаемая тремя реками и речками неглубокими, с погорья катящимися или из озер переливающимися, прохлаждаемая множеством озер, она с апреля до половины сентября представляется гостиницею бесчисленных перелетных птиц, то отдыхающих, то кочующих до осени на водах стоячих. Равнина сия, несмотря на почву то каменистую и известковую, то белоглинистую, то соленоватую к югу, представляла небольшому числу жителей так много земель рыхлых, песчано-глинистых и черноземных, что, при истощении какого-нибудь участка, пахарь бросал его на несколько лет и переходил на другой, глубокий чернозем (перегной растительный). Почва уез. Троицкого, ближе к предгориям лежащая на горных тощих породах, пашне мало благоприятствующих, небогата плодородностию, но зато сколько картинных мест представлялось путешественнику! Какие прелестные окрестности около сл. Кундравинской! А таких окрестностей множество {Говорить о золотоносных россыпях я буду в VI периоде, а здесь замечу, что первое предвестие о них принадлежит акад. Лепехину, о чем можно читать на 176-й и 177-й стр. 2-й книги его Путешествия. Основательная помолвка о россыпях началась в Екатеринбурге около 1814 г.}.

В лучших из уездов бывают неурожаи через 5,7 и 9 лет, неурожаи же продолжаются год и три, чего не могло бы последовать, если бы пашня обрабатывалась с хозяйственным знанием и вниманием. В уездах Ирбитском, Камышловском и Шадринском родятся пшеница, рожь, ярица, овес, ячмень, греча, полба, просо, горох, лен, конопель и пр. Дыни и арбузы родятся в двух последних уездах, а вишневая лоза произрастает в одном Шадринском.

Тогда все уезды еще изобиловали строевыми лесами, сосновыми, еловыми, березовыми, но Верхотурский преимущественно еловыми, кедровыми и лиственничными. Недостатка не было в нестроевом лесе: в рябине, черемухе, тальнике, осиннике, пихтовнике, ольховнике и липняке, который оканчивается в ш. 59® и не переходит за реч. Какву, падающую в Лялю. Рябинолистная таволга красуется по берегам Туры, жимолость голубая, до Камчатки доходящая, начинается на Урале. Калина, широкими цветами белеющая, а под осень отличающаяся листьями огненного цвета, произрастает рассеянно по Уралу и по долинам. Вереск (Erica vulg.), спутник убогой почвы, к счастию, замечен только на Бабихинском волоку, простирающемся от устья Тагила до границы уез. Туринского. Но орешник и ни один ствол из семейства дуба не перенеслись за Урал на Сибирскую землю, по тяжести их семян, хотя, без сомнения, нашлась бы для них приличная почва. Северно е семейство высокорослых кедров перестает жить около з. Нижнетагильского, и Паллас думал, что кедр не растет ниже 75® к югу, хотя из его же Путешествия видно, что студентом Соколовым замечен кедровник по уез. Нерчинскому в ш. 51®, при источниках двух речек Палан – Уссу, и могучий лес устарелых кедров на подошве и на вершине горы Чокондо, в подобной же широте. Гористая возвышенность чокондской подошвы извиняет положение Палласа {У Риттера гористый кедр показан по Европе между 45® и 40®-м, а предел липы в ш. 62®.}.

Не вместно здесь исчислять растения {Я предполагаю в V периоде поместить особою главою травянистые растения и кустарники, ботаниками замеченные в Сибири.}, свойственные почвам уездов восточно-уральских, хотя в породах их и выражаются оттенки климатов. Растения Верхотурского уезда и растения Исетской провинции описаны Палласом и Лепехиным; по этому растения средних мест, более или менее подходящие к краям двух пространств, не могут представлять особливых типов.

2. По описанным признакам, по возвышенной каменистости, лесам, озерам, болотам, для всех уездов более или менее общим, нельзя заключать, что бы не было чувствительной разности в их климатах, по мере относительной широты мест.

Зима жестока на юге Исетской провинции, хотя и не равняется в суровости уезду Верхотурскому. Снега глубоки в обоих краях. Весна там и тут более или менее вероломна. Около рудников Турьинских снег, слякоть, дожди, туманы, около Кыжтымских такая же перемена бывает, в меньших только степенях. В Богословском горном округе, в этой западной части старинного Пелымского уезда, снега покрывают землю, а лед воду почти до мая. Летом то проливные дожди, то засухи. С сентября начинают падать снега, сопровождаемые холодными, ветрами, в октябре зима жмет животный организм, в ноябре крепкие морозы, с начала декабря до половины января ртуть, в иные дни, свертывается в термометрическом шарике. Почва способна к хлебопашеству только ячменному, и то в редких местах; огородные овощи, хотя и не все, родятся. Порядок, природою там установленный, по-видимому, таков, что за плодородным и сухим годом следует противоположный. Эти антитезы совпадают с переменным порядком неурожаев, какие замечены по лучшим восточно-уральским уездам. Подвинемся, однако ж, к заводу Павдинскому. Лепехин рассказывает, что на берегах Лобвы, с подошвы Канжиковского Камня выбегающей, он терпел на 13 июня по с. ст. чувствительную стужу, так что лужицы заледенели, травы поникли от инея, но с солнечным восходом они оправились и льду не стало. Травы были из числа таких, какие растут по Волге, где небольшое охлаждение бывает для них гибельно. Поэтому прозябения наравне с животными могут родниться с чужим климатом. Заметна какая-то соответственность – в нечаянности погод на восточной стороне Урала, даже Южного. Это правда, весна тут начинается резко, снега исчезают ранее, ранее вскрываются реки и позже закрываются, также птицы к 4 апреля прилетают на воды, около 10-го ветреница и сухоребрйца расцветают; но за степенность тепла нельзя ручаться до 16 и даже до 26 мая, по с. ст., несмотря на то, что в апреле и мае до половины бывают дни теплые и приятные. Лепехин опять рассказывает, что Шадринского уезда в селе Сладчанском на 25 мая 1770 г. взвилась сильная и холодная вьюга, так что к утру все было покрыто снегом, не таявшим двое суток.

Разность в температурах двух главных мест невелика: богословского и златоустовского, одного на севере, другого на юге Урала. В первом низшая т. в январе –20®, в феврале –29®, в декабре ртуть по утрам трех дней замерзала в шарике. В последнем месте в те же моменты –19®, –25® и –29®. Летние температуры даже выше в Богословске против Златоуста.

По причине озерных и болотистых пространств земли, каковы около Урала, климат тамошний должен быть более сомнителен, чем здоров, если бы русский не скоро привыкал к разностям климата. Таковы невыгоды в рудниках Кыштымских на юге и Турьинских на севере, как уже замечено. В уезде Верхотурском цинга есть болезнь естественная, от которой вогул и русский предохраняют себя кедровыми орехами, брусникою, клюквою, сыроедением мерзлой рыбы, соком сосновым и березовым, морошкою и взваром можжевеловых ягод. Прочие болезни – ознобы, горячки, судорожные кашли, весенние лихорадки, ао кори, оспе и любострастной говорить нечего. Скотские болезни: так называемый падеж, иногда со слюнотечением и кашлем, иногда сибирская язва на скот и лошадей. Последние болезни, и человеческие и скотские, временем появляются по всем уездам до Пелыма, начиная с южных.

3. Тобольская губерния есть равнина, разрезанная Иртышом, а ниже Иртыша Обью, – равнина, к этим рекам покатая, сверх общей покатости к Ледовитому морю. Почва этой равнины на юге песчаниста, соленовата, потом глиниста, супесчаниста или черноземна и иловата, к северу болотиста и тундровата. Нигде по всей губернии нет гор, кроме возвышенного иртышобского берега и Урала, который подходит в низовом конце уезда Березовского.

В 1767 г., или, что то же, в конце IV периода, было по губернии в посеве хлеба озимого 58 590 десятин и ярового 46 367, да сверх того на 1768 г. засеяно первого до 60 000 десятин. Урожай вообще считался тогда сампять, хотя многолетние пашни давали самчетверть и даже менее. Зато на новинах, смотря по различию хлеба, урожай выходил в 4 и 8 крат более против посева.

Земли уез. Туринского, следуя старинному и естественному разграничению, должны быть разделены на пелымские и уездные. Под именем первых разумеются низи, к Уральским водянистым предгориям прилегающие и более понижающиеся между Лозьвой и Пелымом. Они отчасти осушаются Западною Сосьвою, Лозьвою, Вагильскою, Пелымом и множеством речек, скатывающихся в 4 поименованные стока, не глубокие, но стремительные. Земли, занимаемые слободами: Гаринскою, Пелымскою и Табаринскою, вообще болотисты, но местами белоглинисты, желтоглинисты и считались исстари пахотными.

Уездные лучшие земли лежат по Тавде и особенно по обеим сторонам Туры, от границы верхотурской до сл. Усть-Ницинской. На последнем пространстве уже и тогда открывались приятные увалистые местоположения. По Туре к юго-востоку родились: пшеница, ярица, овес, горох, лен, конопель и прочие посевы. По Тавде в уезде Туринском родится пшеница на сероватых землях, с мелкою галькой перемешанных, гораздо лучше, чем в Тюменском. В 1767 г. по уезду было в посеве хлеба озимого 5102, ярового 4396 десятин.

На землях пелымских и уездных густо рос большой и мелкий лес: ель, лиственница, сосна, кедр, береза, пихта, ольха, черемуха, рябина, а ближе к Туре и сосновые боры. Кедровник произращал орехи, дающие прекрасное масло, рябина и черемуха – ягоды. Тогда не знали приготовлять из хвойных деревьев канифоли, гарпиуса, терпентина на продажу; вогулы только жевали лиственничную камедь, а вслед за ними переняли и сибиряки. Леса по бесценности подчеркивались пахарями в тех местах, которые казались способными для пашни. По Тавде, однако ж, липняк доныне не весь выгублен.

В уез. Тюменском почва черноземна, глиниста, более беловато-песчаниста; есть и синяя, железняком проникнутая, и отлично способная к выделке лоснящихся горшков. Сверх посевов туринских начали сеять (неизвестно с которого времени) пшеницу-полбу {Ныне полба засевается в вол. Тугулымской и Успенской на 130 лес, жатва в лучший урожай сам-семь. От И. И. Попова.}. Греча не природное растение Сибири, хотя в первое 25-летие экономического общества и славилась в России гречуха сибирская. Под этим именем разумелся кырлык, на Сагайской степи свободно произрастающий. Греча обыкновенная сеется к югу от Тюмени на рыхлой и легкой почве, не каждогодне, а лет через пять, но от падалицы ежегодно возрастает, и крестьянин столько времени пользуется от посева однолетнего. По Тавде, в раме здешнего уезда, родится всякий хлеб, кроме полбы. В 1767 г. было по уезду в посеве хлеба озимого 8796, ярового – 5913 десятин. Кроме леса строевого и дровяного, какой пересказан по уезду Туринскому, здесь есть также липняк.

В уез. Тобольском почва по правую и левую сторону Иртыша глиниста, местами болотна или сыра, редко черноземна; около берегов Тобола и Туры супесчаниста и тоща. Земледелие около Тобольска и южнее было ничтожно до Чичерина, который, любя охоту, сам в переездах досматривал разработку пашней и тут же властно побуждал крестьян к лучшей распашке. С тех пор почва улучшилась от настойчивости и рачения принужденного, и сделалась восприимчивее для засевов. Вниз по Иртышу от вол. Кугаевской до самой вол. Реполовской родится порядочно яровой хлеб, даже рожь и местами прихотливая пшеница. В 1767 г. было засеяно хлеба озимого 8692, ярового – 6913 десятин. Лес строевой и дровяной еще изобиловал в IV и следующем периоде по всему уезду. Липняк едва ли и в то время избыточествовал; вниз по Иртышу он перестает расти в 37 в. от Тобольска, в той же, кажется, широте, в какой и на Северном Урале.

По всей Конде, исключая вол. Леушинскую, и по Оби, включая земли Самарова, не столько климат или широта, сколько почва отказывается от хлебопашества. За всем тем у самаровцев в 1767 г. было в посеве разного хлеба на 49 десятинах. При скудости пашенной Самарову достались в удел два промысла, рыбный и ореховый. По Сургутскому ведомству также нет для пашни приличных мест, кроме небольших участков близ Оби, ныне засеваемых ячменем. Кедрового леса довольно по Конде и Оби, вверх к Сургуту. Из него делались лодки, редко какая-либо постройка.

Топографы, описывавшие физическое состояние уез. Тобольского, назвали отдельными горами урочища: Чугасы, Яркинское и Цингалинское, между тем как это возвышение правого Иртышного берега, которого пасмы не перестают везде тянуться, хотя и неравномерно. По нагорной стороне берега речек бывают также пригористы, потому что им нетрудно понижать свое дно в грунте глинистом.

Спустимся на минуту к устью Демьянки, чтобы поставить на вид возвышенную полосу, почти неизвестную. Она простирается вверх по Оби, между Демьянкой и вершин значительных речек: Салыма, Балыка, двух Юганов, с противной же стороны оз. Васюгана, которое на том же плане справа разливается со своими болотными предместьями. На этой возвышенности, проходящей до ос. Чаусского и даже до Крутихи, лежат сухие и открытые места и леса боровые. Большие речки: Юган и Васюган, в Обь текущие, весною бывают так полноводны, что по ним спускаются полубарки с хлебом, как уже было замечено {Некто уверял о возможности и надобности соединить реч. Васюган и Тару чрез озеро, в виде канала, выходящего одним концом в Обь, другим в Иртыш. Для чего? Для 10 томских судов, раз в году плывущих по Оби с китайскими товарами. Но чего бы стоило устроить такой канал на пространной и жидкой плоскости, лежащей притом на разных планах.}.

В уез. Ялуторовском почва глиниста, супесчаниста, местами черноземна. Хлебородные земли лежат по большой части около речек и озер {*}.

{* Хлебородные места в следующих волостях:

при озерах Теренкуле, Камышном, Чунышеве. В Исетской

при небольших речках. " Шереховой

на высоких местах и по берегам Тобола. " Поляковской

около озер Дубровного и Ернякуля. " Агаракской

по берегам Тобола. " Асланинской

при реч. Вагае, Краснояре, Сыпчуге, Боярке, Крутой, Окуневке. " Омутинской

при реч. Уке и Сосновке. " Новозаимской

" " Хмелевке и Бачанке. " Юринской

" " Таловке, Среднем и Малом Бешкилах. " Архангельской

" " Кизаке, Ершутле и Кашкаре. " Ермутлинской

около небольших озер. " Ингалинской

при р. Исети, речках Терсюке, Борисе, Камышевке и озерках Теплом и Мамолове. " Терсютской

при реч. Кизаке, Манае, Камышенке, Сваловке и Хрещевке. " Кизакской

при реч. Уке, Березовке и Черной. " Лыбаевской

при реч. Кизаках (Большом и Малом). " Соловьевской

(Сведения о хлебородных местах получены от В. М. Голодникова.)}

По равнине уезда, освежаемой текучими и стоячими водами, покрываемой лесами, одинак овыми с тюменски ми, открывались уже и тогда веселые местоположения. Постройка деревен ь на левой стороне Тобола была лучше, против правосторонней, как позже заселенной. Земледелие награждалось везде добрыми жатвами; просо вошло в круг посевов. Лен и тканье льняное развелись не позже, как и в уез. Шадринском. В 1767 г. было посеяно хлеба озимого 11 967, ярового – 9026 дес.

На площади уездной есть разные глины: кирпичная, горшечная, белая и кофейноцветная. Последняя употребляется на кровельную краску, белая – вместо мела. Во многих местах есть также земля селитровая, и в первой половине XVIII векабыл, говорят, завод для делания селитры.

В уез. Кураганском почва песчаниста, глиниста, супесчаниста, солонцевата и местами черноземна. Природа приглашает к земледелию, но по малой населенности оно было не обширно. Озера, как полные чаши, налитые водою вровень с зеленеющею почвою, придают

поверхности уезда веселую физиономию. Кусты вишневых лоз цветут или зреют, украшают поле или островок и утешают сибиряка особенностью плода. Лесу строевого и дровяного, какой сказан по уез. Тюменскому, было достаточно. Тогда еще не был истреблен Илецкий бор, вверх по р. Тоболу, проходивший в степь до Илецкой защиты,

В уез. Ишимском, из которого ушли толпы киргизов, почва, стадами их утученная, наследована хлебородною, как черноземная, так белоглинистая и сероглинистая, особенно по Вагаю, лишь бы лето не было засушливое. К югу почва солонцевата. Есть места по низменным урочищам около р. Вагая, напитанные солью селитренною. Лес состоит из березника, тальника и частию осинника. Деревенские постройки, за недостатком красного леса, были неважны. Здесь земледелию открыта широкая перспектива, и несмотря на недавний уход киргизов, было в посеве, на землях дистрикта Ишимского и комиссарства Курганского, хлеба озимого 15 096, ярового – 13 803 дес.

В уез. Омском, недавно Тюкалинском (при открытии наместничества, составленного из дальних волостей Тарского уезда, состоявших под особым земским комиссаром, в сл. Чернолуцкой находившимся), почва черноземна, к северу болотиста, к югу и юго-востоку глино-песчаниста или солонцевата. Сперва населенность и хлебопашество учреждались близ крепостей линейных, в видах провьянтских; впоследствии времени пахарями усмотрены лучшие земли близ вершин Оши, из оз. Салтаима вытекающей, близ Карасука, Иртыша и Оми. Лес тамошнего края состоял из березника, осинника и тальника. В сосновом лесе, который без пощады рубился частными солепромышленниками для постройки судов, вскоре почувствован недостаток. В 1765 г. начальник Сибирской линии представлял Сенату о необходимости запрещения рубить сосновый лес в Карагайском бору частным людям, которые ежегодно, по словам его, вырубали до 28 000 лесин. Он писал, что притаком попущении негде будет взять и бревна крепостям иртышским, и что это время недал еко. Шпрингер опр авд ан временем; но для чего бы не начать засевать леса в тамошнем крае.

В уез. Тарском почва черна не около одних болотных займищ, песчано-глиниста около боровых лесов, сыра и болотна по низям. Земледелие начиналось богато по обеим сторонам Оши, по увалистым местам Иртыша, Ишима и, кажется, по Таре и Ую. Тут, особенно по Оше, селились добровольные переселенцы из других мест, а не ссыльные, как видно и из прозваний их потомков, носящих имена знаменательные, а не имена отцов, по которым слывут ссыльные. Это подтверждается и нравственными свойствами тамошних крестьян. С ними не надобно смешивать крестьян аевских и других селений, зараженных расколом, живущих в трезвости, но потворстве чувственности. Изустное предание гласит, что гнездо раскола Тарского завелось с водворением московских стрельцов и малороссийских казаков, сосланных за раскол {Многими сведениями по уездам Омскому и Тарскому, равно частию сведений, помещенных в статье о городе Таре, я обязан знанию П. С. Серебренникова.}.

В 1767 г. было посеяно по уезду хлеба озимого 8910, ярового – 6294 дес. В числе деятелей землепашества не надобно разуметь татар, которые по писцовым выписям, владея лесами огромными и озерами рыбными, живут в лености доходами с угодий и звероловствуют от скуки.

Сказано о боровых лесах, состоявших в сосне, ели, пихте и проч., но еще не сказано, что липняк в уездах Тобольском и Тарском переходит на правую сторону Иртыша, и недалеко за ним исчезает, и появляется за Обью при р. Томи, как увидим на своем месте.

Нужно ли замечать, что край Барабинский представляет сырую плоскость, наклоненную более к двум долинам Иртыша и Оми, чем к долине Оби. Покатость к Оби на западной стороне нигде не шире 75 верст.

4. Вскрытие рек начинается в половине мая, снега сходят к 10 июня. По непостоянству погоды, с года на год переменяющейся, то идут ежедневные дожди, то сеется дождевой бус, то распространяются туманы. Деревья развертываются к 12 июня, едва только настанут теплые дни, все зеленеет, все растете необыкновенною торопливостию. Цветение, наливание, созревание идут почти вдруг, при жарах, возвышающихся до 25®. В Пелымском крае родится ярица, ячмень, овес, лен, конопель в небольшом количестве, в огородах серая капуста, репа, морковь, лук, но картофеля, который ныне садится, в IV периоде еще не разводили, разве в огороде исторического Миниха {Ныне в деревушке Вопнинской, волости Верхнепелымской, западнее плеса Тумана (в 61®-м ш., в 82®-м д.) вогулы сеют по несколько пудовок ячменя. Тут и конец ячменного хлебородия по реч. Пелым. Пониже, около Тумана (в 60®-м ш.), в 4-х деревушках похлымских и накатайских хлебопашество становится шире, а [пониже] села Пелымского, где ныне комиссарство, живут по Тавде крестьяне-пахари. По Конде в сел. Сатыгинском и Леушинском (в 60®-м) вогулы сеют ячмень, ярицу и овес, особенно в Леушинском.}. И ягод, свободно производящихся: земляника, морошка, черника, смородина, черемуха, брусника, клюква и разные грибы. Многие из помянутых произведений родятся лучше и обильнее в юго-восточной стороне, где родятся рожь, пшеница и горох.

Русские и вогулы в Пелымском крае подвергаются болезням: весною простуде, цинге, осенью – воспалительной горячке, изнурительной лихорадке и глистам, по-видимому, от рыбной пищи, зимою – простудной горячке, а круглый год – недугу венерическому, усиливающемуся от цинги и самого рода жизни. К удивлению, сибирская язва в иные годы появляется по окрестностям сл. Гаринской, на людях и скоте.

Зима в Пелымском крае начинается почти в то же время, как и в Богословском округе. Поэтому домашнее по селениям птицеводство и скотоводство очень ограниченно.

5. Иртыш в Тобольске вскрывается между 21 апреля и 15 мая, закрывается между 22 октября и 19 ноября. Кроме двух больших и разорительных наводнений, от которых много терпел Тобольск с окрестными селениями в 1636 и 1739 гг. (о последнем помянуто у Гмелина), не меньшее наводнение было в 1761-м, в бытность Шаппа, рассказывающего, что большие глыбы земли отрывались от горы, с страшным грохотом падали в Иртыш, что много домов было разрушено, что несколько людей утонуло и что при затоплении подгорья, как само по себе разумеется, виднелись продольные линии некоторых веретей. Хотя в нашу пору и думают в Тобольске, что впредь не может случиться подобных разливов, но при соображении, что главные реки, наводняющие Иртыш, падают из хребтов снежных и что возвышение вод нередко бывает от скучения льдов на низу, мы отказываемся подкреплять современную самонадеянность.

В марте с 13-го холод умеряется, и ниже 10® едва ли когда бывает в 7 ч. утра и в 9 вечера, разве во время лунных сизигий. Март был бы еще скромнее, если бы не веяли пронзительные ветры с С. З. и С. В.

В апреле продолжаются ветры, чаще западные, бывают метели и снега, но с половины месяца ртуть поднимается по утрам и вечером до 6®, днем – до 12®. В последней половине апреля, когда уже обнажаются проталины, можно наслаждаться первым шумным концертом чечеток, поднимающихся с проталин на березы нагорных рощей. И эти пичужки, поодиночке едва слышные, в совокупности производят на березовых хорах воздушно-мусукийский эффект. Весна начинается между 15 и 25-м месяца, потому что в это время зелень из-под талого снега оживает и в ложбинах уже подцвечивается. Осока зеленеет во всю прядь в последних числах.

В мае, когда свет бессолнечный в два часа пополуночи уже разливается по поднебесью, ртуть поднимается днем иногда до 16®. Ранний посев ярового хлеба начинается близ Тобольска около 12-го, в то же время рвут молодую крапиву, по полям изникают начатки травянистых растений, полнеют и втайне под плевою образуются почки древесные; первый гром раздается не ранее 15го. Pulmonaria mollis, Tussilago farfara, Glecoma hoederacea, Leontodon taraxacum считаются первыми цветками майскими. Но эта легкомысленная весна прячется от людей; над ней издеваются холодные утренники, изморозь, пороша снега или крупы, при северном ветре, и эта разладица продолжается с 16-го до 25-го (не всегда точь-в-точь). Потом весна снова улыбается, прилетают ласточки, распукиваются почки листные на черемухе, березе, боярышнике, золотарнике, с Алтая пересаженном, и на липе. Хвойные деревья вполне зеленеют, и кедр восстановляет свой цвет с нежно-голубым отливом. Облака тонко-перистые развешиваются под вечер дугою, выше садящегося солнца, и сквозят пурпуром. Певчие птички перекликаются по нагорью в перелесках, около Кучумова укрепления и курганов.

Еще одно слово о весне. Самая нежная, самая пленительная весна блистает в тонко-зеленом покрове около 7-го и не позже 13-го июня. В эти дни она является по окрестностям Тобольска в девственной красе, и тотчас из меняется от жара, от ветра, пыли, тьмы насекомых и от самой полноты соков, как краса человеческой юности от заповедных смятений сердца. Вскоре вступают в соперничество с зеленью другие цветы: шиповник, махровая роза, украшающая реч. Серебрянку. Черемуха, тальник, липа, татарская жимолость, белоцветная таволга, багульник, дикий хмель, земляника и пр., красуясь на зеленых ложах, празднуют белыми цветами идею чистоты, на радость сердца невинного. В то же время, как дни проходят без ночей, с одними зарями, а зари, как две розовые ткани, алеют посменно, – в то же время испещряют землю другие два цвета: желтый и синий {* Из желтых: Caltha palustris, Salix triandra, Ветреница распушистая, Cineraria campestris, Обоюдный ландыш, Cerastrium silvaticum, Купавка, Stellaria graminea et nemorosa, Lathyrus pratense, Dracocephalum Ruischiana, Verbascum nigrum, Barbarea vulg., Pedicularis incarnata, Campanula Steveniana, Thalictrum flavum, Potentilla anserina et argentea, Ветреница, Dichotoma et pulsatilla, Vicciacracca, Menyanthes trifoliata, Anthemis tinctoria, Лютик, acris et polyanthemum, Alectorolophus crista galli и пр. Из синих: Фиалка трехцветная, Polemonium cocruleum, Orobus verna, Вероника, Aquilegia vulg., Geranium silvaticum, Snaphalium divicum, Косаток сибирский, Cynanthum acutum, Solanum persicum, Trifolium lupinator, Dracocephalum nutans, Echinospermum leppula, Dianthus deltoides, Epilobium spicatum и пр.}.

Разноцветных растений наберется до 30-ти, из фамилий orchideis, compositis и прочих. С эпохи солнцестояния растительность цветет роскошно или выводит новые виды. Термометр поднимается между 2 и 4 часов пополудни до 25®. Прежде полуночи продолжается в загородных рощах романтический концерт певчих птичек до восхода солнечного. Вода в Иртыше перестает прибывать не позже 30 июля, иногда ранее 15-ю днями.

Около первых чисел июля бывают обильные дожди с громовыми грозами и с сотрясающими перекатами звука, особливо в пору сизигий. Редкий год проходит в Тобольске или около Тобольска без разрушительного приключения или без поражения молниею существа в животном царстве. В те же дни продается лесная земляника, дней через восемь – морошка, потом – княженика, около 24-го – клубника, далее – черника, смородина, малина {Шапп рассказывает, что один русский вывез из Москвы в Тобольск яблонь, давшую в теплице яблочко кислое, что в один церемониальный обед оно было вынесено на большом блюде для показу, потом измельчено в листочки и подносилось гостям и что Шапп съел свою долю как пилюлю. Стало быть, тогда еще не вывозили из Казани в Сибирь свежих плодов.}.

Не обременяя читателя вычислением цветущих растений, наименуем, однако ж, некоторые из них под графою {Растения: Silene nutans, Lychnis dioica, " viscaria, " floscuculi, Galium boreale, " uliginosum, " ruthenicum, Plevrospermum uralcnse, Archangelica offic., Pimpinella saxifraga, Cotoneaster melanocarpos, Potentilla pensilvania, Centavrea scabiosa, Inula salicina, " britannica, Matricaria chamomilla, Hieracium sibiricum, Sonchus sibiricus, Tanacetum vulg., Centavrea cyanus, " iacea, " phrigia, Achillea ptarmica, Bidens cernua, Solidago virgavrea, Valeriana offic., Calla palustris, Erodium stephanianum, Calamogrottis silvatica, Sinapis arvensis, Lysi ma chia vulg., Delphinium cuneatum, Poligamum hydropiper Scutellaria galericulata, Turitisglabra, Campanula scrvicaria, Linaria vul g., Hieracium quadringulare, Alisma plantago, Phlomis tuberosa, Гравилат, Potentilla strigosa, Leonurus sibiricus, Sisimbrium sophia, Cynoglosium offic., Campanula glomerata, Nimphea cilba, Stachus sylvatica, Cirsium canum, Cacalia hastata, Verbascum thapsum, Cirsium palustre, Carolina vulg., Adenophora communis, Arabis pendula, Adontilis rubra, Parnassia palustris, Angelica silvestris, Cirsium serratoloides, Senico communis и пр.}.

С 20-х чисел июля до 20-х августа, по большей части, бывают дожди и мешают уборке сена и хлебов. Они-то охлаждают преждевременно атмосферу чувствительным образом. Небеса уже не так веселы и не так высоки, по причине туманной подмалевки. По ночам звезды блестят ярко.

Жатва хлебов озимых и яровых начинается не ранее 5 августа. Ласточки, сбираясь к отлету с 19-го, имеют сборное место за городским валом, откуда ежедневно прилетают поодиночке на короткое время под приветные крыши: вот как повелительно чувство родины. Около 31 го уже их не видно.

В августе цветут или доцветают: Galeopsis hadanum, Inula palustris, Gentiana pratensis, Gentiana pnevmonanthe, сохраняющая свой небесный цвет до зимы. Hieracium umbellatum? Aconitum napellus, Poligonum persicaria, Potentilla comaram, Polygonum dumetorurn, Artemisia severgiana, Erisimum charanthoides, Crepis pulcherrima, Potentilla tormentilla, Sedum telephium, Equisetum palustre, Ledum palustre, Aster altaicus, и это последний из веселых цветков, поздно развертывающийся в захолустье нагорья полуденн ого. Тем заканчив ается ра стительность, исключая плодов ягодных, поспевающих в сентябре: рябины, брусники и клюквы. Конец августа и сентябрь бывают, по большей части, прохладны, сухи и ясны. Мы говорим о том, что бывает по большой части, и вместе с тем напоминаем, что в больших широтах нет постоянства нормального.

Прелюдии снега начинаются с 20-х чисел сентября, в котором иногда пользуются ясною и приятною погодою. Громы бывают и в сентябре {Гроза в Тобольске была 8 сентября 1829-го и 19 сентября 1840 г. Первая гроза разрядилась над зенитом города в 3-м часу пополуночи и с час продолжалась с беспрестанно разливавшеюся молнией. Сильные удары следовали за ударами, и после страшного зенистого удара слышались небольшие выстрелы во всех сторонах. Туча откатилась к востоку.}.

Октябрь, иногда бесснежный, но пасмурный, чаще снежный, но ясный, в обоих случаях довольно холодноват. В ноябре свод небесный застилается туманами или сплошными облаками чугунного цвета, с просинью к горизонту. Солнце очень редко пробрасывает свои лучи сквозь толстую, навислую атмосферу, хотя и провертываются нечаянно ясные дни. Термометр опускается к 20® около 1 декабря и тогда начинается неумолимая зима {*}. Ртуть замерзает иногда дней 14, по утрам и вечерам, в декабре и январе. Морозы смягчаются обыкновенно к 1 февраля. Но бывают зимы, в которые морозы начинаются с половины января.

{* К удивлению, в ноябре по н. ст. 1840 г. были морозы:

в 8 ч. утра в 12 часов в 9 ч. вечера

15-го 22,5® 23,6® 24,8®

16-го 30,0® 27,8® 27,0®

17-го 29,2® 23,4® 19,8®

Степени стужи списаны с термометра гимназического.}

Годичная средняя температура за 1833 год +0,1®, за 1839-й +1,43®.

Средняя почвенная температура, которую наблюдали в одном колодце чрез весь 1830 г., равнялась +4,10®.

Почва в Тобольске на горе глиниста, под горою иловата и болотиста. Вообще, город окружен болотами по подгорью и по нагорью.

Почва в Тобольске промерзает:

а) в зиму раннего снега, на горе 6 четв.

под горою 5

под горою в иловатой почве 9

б) в зиму малоснежную, на горе 8 под горою 7 в иловатой почве 12

Во втором случае земля иловатая остается под верхним слоем неталою до июня. Лет за 60, и может быть еще преждевременнее, северные сияния бывали видимы в Тобольске великолепные, но в последовавшие годы не случалось явлений, которые бы возбуждали особенное внимание. Нельзя полагать, чтобы электричество здесь иссякло, когда оно разряжается с энергиею, в летнюю пору до исхода почти сентября. Шапп также свидетельствовал об изобилии электричества в Тобольске. Если бы существенное условие северного сияния состояло в быстром замерзании паров, при электричестве, как иные думают, возможно ли думать, чтобы в здешней широте могла быть долголетняя помеха этому условию? Земной магнетизм, с которым находятся в тесной связи северные сияния, также развивается в своей силе. Магнетизм в Тобольске:

У Стралемберга в 1720 г.

О отклонение =

3® 45' 58" В.

У Шаппа в 1761-м

10® 8' 7" В.

В Месяцеслове 1831-го.

70® 56' 6" наклонение

У Федорова

10® 20' 18" В. отклонение

Здоров ли климат в Тобольске? Климат здоров, но почва, на которой стоит город, нездорова, как сырая, болотная и гнилая. В городе видят немало слепых, хромых, горбатых и калек. Природные тоболяки не переживают 90 лет, и столетних стариков неслышно. Молодой, но внимательный лекарь Юшков, разделяя Тобольский уезд на 3 участка: северный, юго-западный и юго-восточный, делает следующие замечания насчет каждого.

В уч. северном, населяемом бедными остяками, господствует долгопродолжительный худосочный недуг, являющийся в виде ломоты в костях, в суставах, а в мясистых частях, особенно в ногах, в виде язв худокачественных. Кроме местного сего недуга, превращающегося в золотушную и скорбутную болезнь и добавляемого иногда ядом венерическим, жители подвергаются другому долголетнему страданию глаз, являющемуся под видом глазного воспаления, за которым следуют бельма и даже слепота. Причина тому худое устройство чувалов, не выбрасывающих всего дыма. Случайные болезни: простудная горячка осенью, воспаление внутренних зимою, перемежающаяся лихорадка весною, понос летом.

В уч. югозападном, примыкающем к уездам Ялуторовскому, Тюменскому и Туринскому, почти ежегодно открывается сибирская язва, в виде воспалительных затверделостей на лице, шее и под мышками. Она уничтожается соединением нашатыря, камфоры, селитры с табаком и вином. Случайные болезни: горячка простудная, завалы брюшных внутренностей, глисты, перемежающаяся лихорадка.

В уч. юго-восточном, прикосновенном к уездам Тарскому и Ишимскому, Юшков не видит никакой эндемической болезни, по выгодному возвышению участка. Касательно обыкновенных болезней, он упоминает горячку, лихорадку, воспаление и некоторые другие, случающиеся от влияния годовых времен и перемен космических. Итак, юго-восточный отдел уезда есть самый благоприятный для жителей. Если остяки, по местности сырой и по привычке к неопрятности, более других страдают, волею и неволею, то бухарцы и татары, по всему почти уезду водворившиеся, пользуются за свою воздержность плодами здоровья и доброго домостроительства. Одни русские поселяне, во время губернаторства чичеринского, хозяйством занимавшиеся, ныне от времени до времени тем более худеют в силах физических и нравственных, чем необузданнее предаются неумеренному употреблению вина. Зимою худо одетые, беззаботные о домах и семействах, они обогреваются в кабачках, и в один праздничный день пропивают труды недели. Не зная пользоваться ни свободою, ни выгодами состояния, они позорят себя в идее человечества, и срамят даже дар словесности до того, что у них не услышишь ничего другого, кроме беспрерывных ругательств. Вот подгородные крестьяне! Ужли это потомки пресловутых промышленников.

6. Сколь ни мало расстояние между Тобольском и Ялуторовском, житель того и другого чувствует перемену во впечатлениях со стороны атмосферы, коль скоро переезжает из города в город. Здесь, кажется, начинается дыхание сибирского юга. Апрель и здесь, по какому-то своенравию зауральских широт, отличается лучшею погодою; между 9 и 29-м сего месяца вскрываются реки, оттаивают озера около 1 мая, ранее 18-го летят над городом гуси, журавли с прочими птицами, и криком своим приветствуют с весною. Вскоре видят и жаворонка, к своему зениту поднимающегося с песнею, между зеленеющего поля и голубого неба. Древесные почки распукиваются около 10 мая. Сохи в работе, невода развешиваются по берегам. Посев хлебных зерен и семян хозяйственных производится немного ранее против окрестных деревень Тобольска.

Летний зной, как слышно, восходит до 30®. Полынь, дикий лук, цикорий, анис, донник, богородская трава, зверобой, буквица, дикая ромашка, девясил (Inula helemium), земляной ладан (Valeriana phu) и другие растения, для домашнего обихода полезные, здесь собираются. Из многих кустарников, здесь растущих, можно упомянуть о курослепнике, ракитнике и вишневом лознике. Леса те же, какие по уезду Тюменскому; но нет уже лиственницы и кедра;

береза и сосна преобладают. Неурожаи хлебные сызредка бывают, и главнейше от засух и преждевременных инеев.

Весною и осенью страдают от лихорадки и простудной горячки. Сибирская язва начинается в летние жары и поражает людей и лошадей.

Птицы с озер улетают в конце сентября, озера закрываются между 22 и 27 октября, реки покрываются между 28 октября и 1 декабря. Ноябрь бывает туманист или ветрен.

Морозы декабрьские и январские не уступают в жестокости тобольским.

7. Мы берем, по широте губернии, четвертую точку более южную – в кр. Петропавловской, дабы, познакомя с климатом в разных параллелях, за исключением северных пространств, предоставить самому читателю подводить прочие уезды под категорию того или другого климата. Наперед поместим приличные подробности о водах.

Озера, которыми пограничная часть степи очень изобильна, разлиты или особливо, или смежно и даже совокупно. Озер а пресные, соляные и горькие лежат без разбора, одно после другого в плоских берегах. Дно у всех вязкое, иловатое, из которого произрастают травы водяные, способствующие размножению насекомых и покормке птиц прилетных. Вода в них желта и слизиста. Озера, даже рыбные, в которых водятся караси, окуни, щуки и лини, имеют в унции своей воды до ползолотника соли, в тех же, в которых одни караси, содержится соли до двух золотников. Караси и окуни велики, но не вкусны.

Р. Ишим, по слухам, вскрывается около 28 апреля с переходом сего подвижного срока назад и вперед до не скольких суток. С таким же запозданием или выпереживанием покрывается около 20 октября.

Со вскрытием озер, пресных и соленоватых, обрастающих разными травами, почве приличными, налетают на них разные птицы, и иные остаются тут до осени. Прекрасные синички (muscicapa mavra) весною оглашают воздух пеньем по веселым перелескам. Деревенские пашни разбросаны по разным привольным местам; засеваются пшеницей, рожью, овсом, ячменем, редко гречею и просом. В огородах: капуста, лук, чеснок, горох, бобы, морковь, репа, огурцы, тыквы, арбузы. Лен родится худо. Леса: береза, ольха, осина, осокорь, тополь, тальник. Кустарные растения: вишня, таволга, жимолость, шиповник и пр. Обыкновенные ягоды, в статье Тобольска сказанные, растут здесь мало и скудно. Также и растения, степь испещряющие, немногочисленны: ветреница, стародубка, ландыш, сарана, ковыль, вшивица, солянка и сольник около известных озер.

В летнее время жары весьма велики. Проливные дожди и сильные громы редки. Иногда бывают сильные ветры или бураны.

Зима жестока, снегу выпадает на 2 фута. Лед при крепости, на р. Ишиме стоящей, толщиною до 3 ф.

Кроме села Кривосуня, в 8 в. от крепости, населенного отставными солдатами и казаками, тогда еще не было других селений вблизи, хотя воздух в тамошнем крае чист и здоров. Может быть, крестьяне тогда удерживались от сближения с линией недостатком соснового леса, недостатком чистой воды, сухостию или соленостию почвы и внезапным вторжением воровских киргизских шаек; но за всем тем, при начале V периода, считалось крестьян, на пограничные места переселившихся, до 1500 семей.

8. Почва барабинская от д. Резиной продолжается на протяжении 700 в. до реч. Аеша (до д. Тырыжкиной) с неизменною иловатостию, с урочищами черноземными, и даже солонцеватыми между Баганом и Чулымом. Воздух, сгущаемый испарениями болотными, летом нездоров для человека и скота. В жары от удушливой атмосферы почти ежегодно открывается сибирская язва. Кроме сей опасности, человек и животное страдают от овода, который неусыпно и беспощадно тревожит их, днем и ночью, в летние месяцы. Сетка и дымокур, вот все спасение от бесчисленного и неутомимого неприятеля. Почва тамошняя очень жидеет весною, осенью и в дождливое время, но тем не менее, по существу своего тучного состава, она очень пригодна для хлебопашества.

При конце периода и в начале V линия поселений протягивалась вдоль Барабы, в направлении к Томску; леса расчищались под деревни и пашни, дорога осушалась и мостилась. В первые годы заселения летняя жизнь поселенцев была самая мучительная; но Бог помогал им выносить заслуженный жребий, и зима, как благодетельница, возвращалась облегчить их состояние и постепенно мирить с климатом, который и сам на людях принимает как бы людскость. Проходящие купеческие клади давали поселенцам помощь и отраду в их быту, платя за постой, кормы и пищу. Бараба с года на год, по распоряжению начальства, делалась люднее и жизнь становилась не столь тяжкою, а после и приятною. Да где обзаведение страны, даже благоприятствуемой природою, совершается без усилий и жертв.

С 1810 по 1827 г. мне случалось проезжать Барабу раза три в июне и июле. В каждой деревне, в воскресные дни, девицы, молодицы и молодцы, хорошо одетые, пели и плясали в хороводах по улицам, с веселою беспечностию, до полночи. Надобно признаться, что между ними не много лиц правильных. Но какая разница с первобытным дедовским житьем! Со временем выправится и рисунок лицовый.

При немногих деревнях сбережены березники, в виде рощей, которые дают чувствовать некоторую выгоду, зимою защиту от вьюг, летом приют от зноя мелкому скоту. Лес по Барабе, исключая сосняков по боровым урочищам, преимущественно состоял из березника, осинника, тальника.

Не повторяя предыдущего, что ложа и берега барабинских рек, речек и озер, как и обширного озера Чаны, жидки, тундроваты или покрыты камышами, не следует, однако ж, заключать, чтобы страна сия была сравнительно низменна. Судя по барометрическим измерениям, Тара стоит выше Тобольска, а выше Тары и вдвое выше Томска стоит Каинск, средоточие всей Барабы. Это правда, что Бараба Тарская упала к долине р. Оми, но зато в северной ея части, между 56®, 58® или 59® широты, от пределов комиссарства Демьянского до Колывани тянется, как уже замечено, возвышенная полоса, которая на обе стороны (к Оби, на Барабу и на степь Кулундинскую) изобильно разливает речки. Нельзя между тем сомневаться, что Бараба Каинская возвышеннее и суше против Западной, и вот изъяснение, для чего сибирская язва умереннее в этой стороне.

9. Томская губерния может быть разбита на 3 пространства: а) на западное, которое отделяется мысленною чертою, прорезывающею 54®-й ш. в 94®-м и следующих градусах долготы по восточным краям озер: Чебаклы, Абышкана и Чанов, с поворотом на север, – чертою, округляющею уезд Каннский и возвращающеюся, чрез д. Ташаринскую по Оби на Крутиху, а оттуда на Иртыш в 99®-м долготы; б) на пространство гористо-волканическое, на котором с юго-восточной стороны подняты многие хребты, и к северу, до слияния Томи с Обью, возмущена поверхность земная, так что возмущение ушло и в губернию Енисейскую; в) на остроконечный нарымский отрезок, по ровной и болотной почве продолжающийся до слияния реч. Куль-Югана, льющейся в р. Вах. Первое пространство, в котором вмещаются западные части уездов: Бийского, Барнаульского, Колыванского и весь Каннский, сходствует физическими свойствами с уездами Омским и Тарским, кроме волнистой местности, от Семипалатинска начинающейся к востоку. Второе пространство, как принадлежащее к географии горной, у нас предлагается в одних главных проявлениях. Последнее пространство походит на северный конец уезда Тобольского и на начало Березовского.

10. Западные части помянутых 3-х уездов, по которым разметалась степь Кул ундинская, могут быть рассматриваемы под ея именем. Степь, на которой доныне остается множество озер, более горьких и соляных, чем пресных, пригодна поэтому своими травами для утучнения рогатого скота и лошадей. Тут наилучшее пастбище для стад и табунов; лесу не так много, земледелие – дело постороннее. Только в близости к реч. Карасуку и в других немногих местах могли быть удобопахотные участки.

Оседлость завязывалась не при оз. Кулундинском, которое рисуется в плоских песчано-глинистых берегах, но при реч. Кулунде и других речках, вливающихся в тамошние озера.

Климат степи ныне описывается умеренным. Воздух сух и чист. Жары и холода, по словам одного наблюдателя, будто бы переходят от +20® до –35®. Осень продолжается до ноября, потом наступает зима жестокая, чему причиною, конечно, почва горько-соляная и степь почти голая. Весна открывается с половины апреля. По Карасуку растут осока, полынь, солодковый корень, соляный косатик. Около иссохшего озера соляно-селитро-горького Палласом замечены: пушистая франкения, желтокорень, солянка и сольник, а около озер Каритских (вероятно, Карчунакских) косатик с портулаковыми листьями и камфоризмабез запаха камфорного. Из птиц там гостят морские сороки, черные и белые.

11. Огромность Алтая, распространяющегося внутрь Сибири, очень сбивчиво была понимаема, не только в IV периоде, но и гораздо позднее. В начале XIX столетия гигантский Алтай был рассматриваем, по тесной идее Ренованца, в виде шести рудных отделений, восточные же продолжения его назывались просто горами Кузнецкими. Ныне Алтай представляется в виде 4-х отдельных кряжей, которые, входя с Ю. В. в пределы Томской и Енисейской губерний и простираясь на С. З. и С., то постепенно понижаются, то раскидываются.

Первый из кряжей Холзун гранитового строения, идущий с Ю. В. по правую сторону Иртыша и низливающий многие потоки с обеих покатей и отрогов, то в Иртыш, то в Обь, тянется из 106® до 110® долготы и отделяет вершины р. Катуни от вершин р. Бухтармы. Он в протяжении своем отбрасывает отроги с высокими пиками под именем белков. Один из пиков исполинский, с ослепительною белизною зернистого снега, слывет Белухою, или столбами Катунскими. Другой кряж, также гранитовый, со сланцем тальковым и хлоритовым, отделяясь от Холзуна, проходит по левой стороне р. Чулышмана, далее между Бией и вершин Чарыша и, оканчиваясь ниже Бийска, но выше Усть-Чарыша в 60-ти в., наименован кряжем Бийским. По речкам, с него бегущим, по Песчаной, Аную и пр., кочуют от Холзуна до оз. Телецкого то калмыки, отатаренные в 7-ми отделах арифметического счета, то татары 8-ми родов, больше или меньше омонголенные. Все эти обломки азийских племен, будучи безграмотными, принадлежат к шаманскому поклонению и верованию в духов злотворных и благотворных. Калмыки, к удивлению, говорящие не чистым татарским языком, живут по старине скотоводцами, а соседи их, 4 татарских рода, ведут жизнь оседлую и занимаются пашнею {Можно прибавить об алтайских инородцах пояснение, со слов Алтайской православной миссии. Из 7-ми калмыцких отделов, управляемых зайсангами, 4-е есть самое многолюдное. В татарских коленах, управляемых башлыками, многолюднейшее – кумандинское. Вот названия и прочих: колмяжское, кергетское, кузенское, южское, тогульское, ачкаштинское, телеутское. Из них давние знакомцы Сибири: кергеты, кузны и телеуты. В крестьянский быт переходят: ачкаштинцы, кумашшнцы, тогулы и телеуты. Название татар, русскими данное, не истинное родовое; равно не свойственно им и название финнов, которых племя прибалтийское так наименовано Тацитом. В смысле историческом ближе им название торков омонголенных, хотя и это также подставное, до времени, пока сыщется точное. По 8-й переписи алтайских инородцев нашлось об. пола в Бийском уезде 18691 душа. Благочестивый и просвещенный начальник миссии (архим. Макарий) почтил меня подлинником и переводом телеутских песен и пословиц. Я помещаю перевод некоторых из них при конце книги, в прибавлениях.}.

Третий кряж, в котором господствует сланец тальковый, отделяясь от Алтая между р. Абакан и оз. Телецкое, тянется сперва почти прямо на С., по правой стороне Бии и, врезываясь близ Кузнецка между Чумышом и Кондомой, направляется на З., в этом направлении постепенно понижаясь и будучи рассечен далее реч. Бердью на две отрасли, оканчивается к западу между устьями Чумыша и Верди, а к северо-западу – между устьями Верди и Ини. Эти упоры, смеем думать, оттолкнули русло Оби к западу, а Чумыш и Пня, как две светлые черты, обрисовывающие раздвоенный кряж, надоумливают, что край Кузнецкий несравненно возвышеннее Барнаульского, склонившегося к Оби. Кряж раздвоившийся должен бы называться Кузнецким, но у горных прозван Салаирским.

Продолжение Алтая к северу, отдельное от третьего кряжа, есть четвертый кряж, называющийся Алатау. Он со многими отметами к западу и востоку. Вершины р. Томи и Белого Июса взялись из белогорьев Алатау {Белогорья, или белки, называются таскилами у татар перхотомских и чулымских.}. Главные возвышенности хребта сего – суть горы, из которых вытекает, с одной стороны, Терсь, с другой – р. Кия. Верхи тех гор покрыты вечным снегом и неприступны, по упорству гранитовых утесов. Далее на запад, по хребту еще возвышаются несколько отдельных утесов, вечно снежных и называемых также белогорьями. Утесы, обвалы, стремнины, трущобы заграждают путь к исследованию и описанию. Этот величественный хребет, далее простираясь к С., отбрасывает от себя три отрога. Первый пошел по Урюпу. Второй сопровождает Кию и высится обнаженными известковыми скалами. Третий, параллельно Кийскому, простирается от вершин Кожуха на север. По вершинам его покоятся обширные равнины, гранитные же шатры на нем изредка поднимаются.

Это горное захолустье простирается в Томском уезде от С. к Ю. около 100 и от З. к В. на 150 в. Если смотреть на него, говорит описатель, с известного белогорья, оно походит на взволнованное море; на западном горизонте белеют известняки, как взбитая пена, к югу мелькают уединенные пики, отчасти покрытые снегом. Вершины белогорьев одеты мхами и лишаями, пониже стелется кедровник горизонтальными с землею ветвями, ближе к подошве растут кедр, ель, лиственница, пихта, тополь, береза, беpeзовник (betulafructicosa), ерник березовый, осинник, рябинник и тальник.

Но какой кряж пролегает между р. Томь и восточных ея притоков? Между вершин речек Пача, Ушайка, Киргизка, Мангидан и вершин Китата, Кисловки, Кула и т.д.? С точностию отвечать на вопрос не знаем; но, если от Кожуха Большого, текущего в Кию, тянутся на юго-запад пологие глинистые горы, не следует ли согласиться с тем замечанием, что вниз по Томи действительно пролегает огромная цепь глинопесчаников? Речное дно Томи, с правой стороны устланное сланцем (не знаем, на большом ли протяжении) в широких и длинных плитах, горизонтально лежащих, не боковое ли окончание этой цепи песчаников? Вот вероподобный эскиз гористого пространства губернии, оканчивающегося, как выше замечено, галечною пересыпью Оби и Томи. Здесь место сказать, что Томь и Чулым, обойдя продолжавшиеся кряжи Алтая с противоположных оконечностей, наконец погружаются в Обь, в недальнем между собою расстоянии.

12. Из вышеописанного можно вообще заключать, какими лесами одеты кряжи и отроги их, также какими бедными растениями прикрыты вершины, к снежной линии приближающиеся. Напротив, низменные места по Оби и по впадающим в нее речкам, также места ровные изобиловали борами сосновыми (прежде от ф. Семиярского начинавшимися), сверх того березою, тополем, робинией, ивою, а липа, по Томской губернии перемежившаяся, нечаянно возникает в дачах Кильтейского селения, верстах в 20-ти от Кузнецка {Отсюда привозят липу в Томск для рассадки в садах и огородах.}. Восточная Сибирь видит ее в смиренном кустарнике на одном острове р. Енисея.

Земли трех уездов: Бийского, Барнаульского и Кузнецкого, местами суходольны, более сенокосны и не менее хлебородны, кроме мест горнокаменных и солонцеватых. Последние редки и не обширны, как, напр., по реч. Алею, Барнаулке и Касмале, но и тут не сплошь. Особенно хлебородные места есть по Чумышу, Боровлянке, Крутоберезовке, по Убе Большой и Малой. Плодородие края дознано чрез поселение людей разного условия, начавшееся по линии Колывано-Кузнецкой с 1756 г. и продолжавшееся далее 1764-го. С последнего года пошло водворение выведенцев заднепрских, составивших деревни Секисовку, Бобровку и другие. Места веселые! Можно ли забыть радостный вид за Иртыш (за 80 в. открывающийся на последней станции к Усть-Каменогорску), вид Аблайкидских островерхих утесов, у подошвы которых рассыпалось навсегда отпетое капище джунгарское? Тем не менее оно памятно для Сибири.

Сказав о местах преимущественно плодородных Барнаульского и Бийского уездов, можно бы еще указать подобные вблизи самого Бийска. Далее Бийска к Ю. В., в улусах калмыцких, есть места селитряные, способные для делания пороха, о чем в 1790 г. и представлял комендант бийский. В уезде Кузнецком особенно замечательно плодородие по pp. Мунгаю, Уксунаю, Касьме, Торевме и по прочим равнинам к уез. Томскому.

В трех уездах родятся хорошо все растения нивяные: пшеница {С 1820 г. пшеница калмыцкая и китайская введена в число посевов, сперва испытанных около Семипалатинска. С 1790 г. пчеловодство перешло к подзаводским крестьянам из Усть-Каменогорска. Начинателем этой ветви был полковник Аршеневский. Он возымел мысль о разведении сего хозяйства, вероятно из усмотрения, что пчелы прилетали в ф. Семиярский сосать медоносные цветы. Прах незабвенного Аршеневского покоится в предместий Усть-Каменогорска.}, рожь, ярица, греча, просо, полба и пр., равно огородные от капусты до дынь и арбузов. Для цен того времени можно взглянуть на графу Барнаула в табл. А. В Кузнецком крае, сверх того, отлично произрастают лен и конопель. Холстов довольно вывозится отсюда. В этом уезде и в юго-восточной части Бийского растительность трав так богата и поспешна, что в одно лето она дарит двукратные сенокосы.

В сибирской климатологии можно считать климат трех уездов умеренным, судя по обильной прозябаемости и по богатству флоры чарышской. Весна начинается в апреле. Сильные жары, восходящие до 29®, бывают в июне и июле. В это время сибирская язва дает себя чувствовать людям, лошадям и скоту на западной стороне Оби, исключая гористых мест к Бухтарме. Осень, редко дождливая, бывает, по большей части, суха и тепла, и продолжается до половины октября. Зимний путь начинается с половины ноября и стоит до марта. В декабре и январе морозы доходят до –31®, следственно жесточее, чем в Златоусте, как видно из табл. В, хотя первый южнее последнего. В марте бывают бурные ветры с метелями; люди, в дороге застигнутые, подвергаются отморожению членов и даже оцепенению смертельному. Это случается на открытых местах.

В системе Сибирского Алтая замечались землетрясения не так часто. В 1761 м в ноябре, в Колыванском заводе (что ныне гранильная фабрика) и по всем селениям качались в долинах висячие вещи. В 1771 г. 18 февраля чувствовано также волнообразное движение от Ю. к С. В 1786 г. 12 июня на реч. Коксе (Коксуне) землетрясение длилось с минуту; с утесов летели камни, от речных берегов отрывались глыбы, в лесу трещали деревья. В сказанные моменты еще не наблюдали там земного магнетизма.

Ныне не только годовые и часовые направления иглы, но и мгновенные изменения ея наблюдаются в Барнаульской обсерватории.

}

13. В уезде Колыванском сторона юго-западная, в направлении к реч. Курье песчаниста, к северу глин опесчаниста и иловата, восточная же за Обью песчано-глиниста, местами черноземна.

Вообще, почва хлебородна более или менее от реч. Орды по всему уезду до границы Томского. Поверхность земли весело волнуется между холмов отлогих, покрытых сосновыми или листными деревьями. Эта разновидная холмистость, характеризующая и Томский уезд, не произведение ли подземных волнований, распространявшихся при волканическом процессе Кузнецкого кряжа, а там при восстании отрогов, соприкосновенных хребту Алатау?

Как бы то ни было, уезд губернский везде хлебороден более или менее по Томи, Кие и Нижнему Чулыму. Посев хлебов яровых и гороха бывает между 1 и 10 мая. Посев льна – в начале июня, посев конопля и репы – в конце того же месяца. Жатва озимых полей начинается около 25 июля, яровых – в августе. Озимое зерно сеется около 13 августа.

Р. Томь, по 12-летнему наблюдению, вскрывается у Томска в апреле, а покрывается чаще в октябре, чем в ноябре.

Термометр Гмелина по Реомюру показывал холод в Томске за 1735 г. в –3,5®; но когда дойдет дело до температуры Иркутска, объяснится причина этого преувеличения. Из 12-летнего наблюдения, г. Новотроицким веденного в Томске, видно, что термометр по зимам три раза опускался до –33®, а в летние жары

несколько раз поднимался до 30®. Средняя температура –0,3®.

Весна томская имеет своих певцов. Соловьи водятся выше и ниже города, по Томи. Капель их замечена в 17 местах, по речкам, в Томь катящимся, и по трем ея островам. Паллас сказывал, что по речкам, в Кию падающим, также водятся маленькие соловьи (motacilla cyanurus) с жаркожелтым брюшком и зеленоватыми к хвосту перьями. Это последние к востоку солисты весны. Климат Томска, по быстрым переменам атмосферы, не так-то благоприятен для здоровья.

Болезни местные: цинга, ревматизм, рожа, золотуха у детей, зобы у старух, и сибирская язва, с Барабы распространяющаяся, более во вред скоту, чем жителям. Но с году на год, говорят, она становится умереннее.

По Месяцеслову 1831 г., в Томске:

Отклонение воc. 8® 21,5'

Наклонение " 70 48,6.

14. Озера, болота, займища и леса по большой части покрывают почву уезда Нарымского. Редко провертывались места, способные для ячменя, в селениях, стоящих по Кети: в Пановой, Волковой и пр., не далее, однако ж, развалин бывшего монастыря, от которого осталась церковь, и к ней приютились два крестьянских двора.

В рассуждении деревень Пановой и Волковой, стоит заметить, что в речах их жителей доныне замечается московский выговор, хотя исковерканный, как и в Сургуте, но не в Нарыме.

По Месяцеслову 1831 г., в Нарыме:

Отклонение вост. 9® 56,2'

Наклонение " 72 51,0.

15. Енисейская губерния, как продолговатая выкройка из двух боковых губерний, лежит в 3х полосах Сибири, а следственно, подлежит сильным изменениям почвы, атмосферы и неба. Тундра ея, прилегающая к морю, есть безлесная равнина, которая до ш. 60® обречена на промыслы звериные и отчасти рыбные, а с ш. 59® земля до подошвы Саяна становится более и более способною к земледелию и состоит из чернозема, глины и песка, в различном содержании трех этих пород, за исключением почвы Кемчугских гор, как единственно глинистой. Вообще от устья Верхней Тунгуски, в Енисей падающей, до погорья Саянского можно считать почву за отлично плодородную, хотя по большой части под нею подстилается плитняк и булыжник. Поля около pp. Тубоса, Кажыра, Шадата и пр. Енисея, при верховьях Рыбной, Кана, Конгула и Агула, у подножия гор Саянских, все эти поля, по словам первого губернатора, представляют почву рыхлую и мелкую, смешанную из песка, мергеля и чернозема.

По всем уездам, начиная с Енисейского, менее от природы благоприятствуемого, родятся рожь, ярица, пшеница, овес, ячмень, а по лучшим урочищам – просо и греча. Пахота и посев весною начинаются в двух южных уездах около 15 апреля, в прочих – около 1 мая. Хлеба поспевают в первых – к 1 августа, в прочих – к 15-му того же месяца. Если хлебопашество и ныне там производится без понятий агрономических, то можно ли предполагать что-либо лучшее за 80 лет, кроме почвы девственной, сильной и потому благодатной.

Леса хвойные, толистные покрывали все почти пространство губернии, от хребта Саянского до устья Турухана, т. е. до ш. 65®, а в ширину губернии – от Таза до Анабара. Леса хвойные на взгляд величественны, в объеме огромны, но внутри дряхлы, равномерно березы хрупки, с мелкими и редкими листьями, и вся эта недужность лесов приписывается каменистому кряжу, подостланному под почвою в полуторе аршина. Есть тополь душистый, есть липа пигмейского размера, как кустарник, растущая на острову Енисея, недалеко от устья Качи. Травы растут от Чулыма до Бирюсы по холмам и равнинам, по обеим сторонам Енисея, до слияния с ним Верхней Тунгуски; но здесь становятся они не так мягки, как в благоприятнейших широтах.

В Енисейске, который стоит под 58® 27, стужа в 1735 г. у Гмелина замечена в –70® по Р. Он говорит, что в половине декабря (конечно, по н. ст.) встретился там с величайшим морозом. В воздухе была копоть при безоблачном небе. От сгущения воздуха дым из труб едва поднимался. Воробьи и сороки падали и мертвели, оконницы в течение 24 часов обледенели на 3 линии толщины; но.все эти подробности далеки оттого, чтобы поверить действительному морозу в 70®. В 1739 г. на обратном пути он поверял стужу, и в полночь 21 октября заметил –21®, в конце января той же зимы –38®, и сильнее последнего мороза не дождался. Енисей вскрылся 8 апреля, и чрез три недели поля зазеленели. Губернатор Степанов писал, что между 59® и 57® широты термометр ежегодно зимою опускается на несколько дней до –32® и 35®, а летом поднимается до 25®. Но прежде, нежели согласимся на изложенные наблюдения, надобно бы знать, чьего мастерства термометры и кто были наблюдатели, на которых полагается губернатор. Он же писал, что Енисей там вскрывается между 2 и 15 мая. Большая разница между показаниями Гмелина и Степанова!

16. Енисей в Красноярске, который стоит в ш. 56®, в течение 9 лет вскрывался между 2 и 30 апреля, покрывался между 3 и 19 ноября. Во время Палласова пребывания в Красноярске термометр Делилев, по переводе на Реомюров, показывал:

Степанов говорил насчет Красноярска, что в осенние месяцы термометр там опускается до –27®, что в декабре ртуть не выходит из шарика, в январе от –25® до 35®, в феврале от –20 до 32, и редко до 7®. В течение 3х весенних месяцев maximum теплоты +11®, стужи –27®, в течение 3х летних месяцев maximum теплоты +30, maximum холода –7®. Не зная достоинства термометров, какие употреблялись для наблюдений, мы воздерживаемся дать им полную веру и, по сомнениям, пропускаем выводы средней температуры.

Хотя таяние снега начинается в Красноярске и его окрестностях около 7 марта, но верной весны там нельзя надеяться до 15 и даже 20 мая. Тогда палевые анемоны и желтоцветный цикорий красуются по отлогим лугам. Черемуха, которая растет в изобилии по островам Енисея, разливает свежесть и благоухание. Сильные грозы замечены в окрестностях гор Кемчугских. Зимою звездное небо придает красноярским ночам великолепие, как и по всей Сибири в подобных широтах. Северное сияние изредка бывает видимо в Енисейске.

Красноярск стоит над морскою поверхностию выше Каинска только 4-мя футами. Едва ли справедливо барометрическое измерение? Магнитная игла в Красноярске:

По Месяцеслову 1831 года:

Отклон. вост. 5® 25', 7 – наклон. 70® 56',7.

По таблице Ж. в 1835 году:

Отклон. вост. 7® 25', 52 – наклон. 71® 8',3.

17. Само по себе разумеется, что с 55® до 53® широты, где лежит долина Сагайская, весна начинается ранее, что в исходе апреля бывают громы, что тепло в мае доходит до +27®, в июне и июле оно постоянно держится от 20 до 28®, а в сильные жары до 35®. Зимою в декабре, январе и феврале стужа стоит между – 10 и – 26®. Так уверяет покойный Степанов!

Долина Сагайская, красующаяся на пространстве 250-ти в длину и 50-ти верст в ширину, между живописных гор, ограждающих ее от крепких ветров, давно к себе зовет умных обывателей, чтобы дать им наслаждаться благорастворением воздуха, благовонием растений, чистыми водами и заохотить их к искусственным насаждениям. Сколько редкостей можно на ней встретить! Весною и летом водятся отменные птички, зимуют пестрые дятлы и белые воробьи. Кандык, мучнистый кырлык, или самородная греча, и другие растения, здоровью услуживающие, там родятся без заботы человеческой. Хмель вьется по островам Енисея. Множество дикого льна или конопля по степи. На горах сколько угодно найдете ревеня черенкового, который, по словам Палласа, не уступал бы копытчатому, если б умели очищать и исподоволь сушить его. Впрочем, он признает лучшим ревенем не здешний, а с pp. Бирюсы и Уды. Что сказать о прочих прозябениях? Их множество, но у нас одно 75летнее перо. Наименуем, по крайней мере, белокудренник (Ballota lanata), золотарник малорослый, деревцо арцу, кашкару пресловутую, белолозник (Axuris sibirica), гребенщик по утесам Абаканских гор, цимбарию даурскую по пригоркам к Енисею, таволгу каменнолистную и иволистную, жимолость голубую по Саяну, осокорь по Енисею и проч. Поля покрыты мареною, серпухою, дроком и другими красильными растениями. Мы не упоминаем о ягодах; клубника и крыжовник растут везде в южных местах. Не упоминаем также о полевых травах, служащих дополнением к огородным овощам. Как ни занимательна долина Абаканская, но пчела там не жужжит и не слыхать соловья. Причина в возвышенности земли над океаном.

Болезни народные по сей губернии: цинга, воспалительная горячка, кровавый понос, катаракт, а об оспе, кори, сифилистической болезни говорить излишне. В 1762 г. оспа свирепствовала у каченцев. Болезни скотские: сибирская язва является не далее уезда Ачинского, в Минусинском бывает своя болезнь на рогатый скот, когда зима начинается гололедицею. Овечьи стада много страдают от вертежей и ножной боли.

18. В громадной Иркутской губернии даже ныне считают пустынных, не хлебопахотных земель, простирающихся по морским хребтам, горам, болотам и займищам до 1 200 000 (кв.) в.; песчаных же степей и в том числе солончаков – до 6815 таких же в.

Земли за реками Каном и Удою, в описываемое нами время, причислялись к ведомству Красноярска и оставались почти впусте, без заселения русского. Дубровы березовые или дремучие сосновые боры, укрывая эти хлебородные земли от сохи, берегли девственную их плодовитость, в пользу разноплеменных звероловов, которые во множестве толклись около верховьев pp. Маны, Кана, Бирюсы и Уды. Енисейская провинция удерживалась от заселений, вероятно в благовидном счете, чтобы не стеснять разноименных поколений, приносивших казне богатый ясак.

Когда лучше ознакомились с естественным состоянием Нижнеудинского края, увидели бесчисленные удобства для поселений, при ничтожных исключениях. Так, напр., там, где тянутся смежные хребты гор, лежащие между ними узкие долы (пади) бывают наполнены трясинами или болотами. Болота, зимою промерзая сверху, делают внизу пустоту, опасную для проезда. Равно речки, с гор бегущие, в морозы вздувают нанизу или в речных побережьях накипи. Впрочем, таков характер всей почти поверхности в Иркутской губернии. Из ненаселенности Нижнеудинского края можно заключить, что и пещеры тамошние не были в то время оглашены {В губернаторство Н. И.Трескина между 1807 и 1814 годами выстроены длинные селения от р. Кана до р. Уды, по дороге.}.

Хлебопашество Иркутского уезда производилось тогда в селениях по всем небольшим рекам, в Ангару падающим, начиная с Оки и Белой до Иркута. Оно испытывалось и около кр. Тункинской, в виду отрога Саянского. За Ангарою до Лены, за Леною от реч. Тутура до сл. Ангинской и Бирюльской соха была основанием русского быта. В Урике, Хомутовой, Кудинском селе (которое в 1656 г. было подведомо Илимску), в Аиоке, Манзурке, Качуге, Верхоленске и проч. занимались пашнею, среди живописных, гористых окрестностей. Земли легкие, песчано-глинистые были отлично хлебородны в те годы, в которые не случалось помехи от весеннего бездождия или преждевременных инеев. Есть также приятные долины по виду, но солонцеватые или сырые, или безводные; они выгодны только для скотоводцев-бурят. Буряты того времени, начиная с Тункинской степи до устья Куленги, или, иначе, от Шаманского Камня, в начале Ангары торчащего, до подобного ж Заверхоленского, принимались за соху очень нерадиво. Они весну и лето обыкновенно праздновали близ коров-доилиц, а в глубокую осень и к концу зимы зверовали.

В уез. Илимском {Илимск управлял уездом, со включением Киренска, до 1775 года. Три деревянные строения городского быта представлены в рисунке в Материалах к Российской статистике, 1839 г.}, оканчивающемся при границе сл. Витимской, пахотные земли лежали с промежутками между Окой и Ангарой от дер. Шеверской до ос. Братского, между Ангарой и Илимом почти до Кежмы, между Илимом и Леной до ос. Чечуйского. В южной части уезда родились все хлебные посевы, а к северу – только ярица, овес, ячмень. По Лене пшеница не родилась далее сл. Орленской.

Далее, вел. Витимской, Олекминске, Якутске, в сл. Амгинской иногда родилась рожь, но лишь ячмень и овес считались благонадежным посевом. Бывальцы рассказывают, что есть тучные и удобные земли вверх по Алдану, к Аиму и Маймакану, начиная с Усть-Маи, чему и можно доверять по положению широты тех мест; но не помешает ли успеху хлебопашества чрезвычайное разлитие вод в тамошнем крае, по словам капитана Сарычева, поднимающихся до 30 ф. и более.

Кроме известного ячменного на Ине хутора, по всему Охотскому краю, между Северным заливом и Колымским плотбищем лежащему, нигде не замечено, вплоть до устья Таловки, пахотной десятины, потому что от простирания Станового хребта везде идут каменистые отметы или болота. Хвойные деревья и даже топольник, между ними возрастающий, недалеко от реч. Ассиглан, представляют небедную растительность, да и все тут.

19. В Охотском крае кочевые жители, ламуты и коряки, страдают чирьями, угрями и подобными воспалениями. Кроме того, повременно является среди них корь и оспа, уменьшающая их племя. В 1768 г. от последнего поветрия, среди коряков распространившегося в то же время, как и в Камчатке, опустел край Гижигинский {См. No 28575, том XXXVII П. С. Законов.}. Что ж касается до Охотского порта, о нездоровом климате его и бесплодной почве уже прежде было изъяснено.

В Якутске, где житель и животное обеспокоиваются морозами или насекомыми, зима продолжается 6 месяцев, лето 3, а прочие 3 месяца, пополам разделенные, служат предуготовлением или к лету, или к зиме. Наблюдения над температурою там делались мимоходом, и доныне никто из туземцев богатых не вменил себе в честь запасаться метеорологическими орудиями, с которыми можно было бы укорочивать время, по единообразию всегда там длинное, следственно и скучное.

Гмелин рассказывал, что, за несколько лет до его приезда в Якутск, один тамошний воевода, идучи в канцелярию, за 80 шагов стоявшую, отморозил руки, ноги и нос, хотя и был одет в теплую шубу. Верно, воевода шел к должности в каком-нибудь глубоком раздумье, чтобы в минутном переходе дойти до таких крайностей. Тот же Гмелин замечает, что Лена прошла 30 апреля и 3 мая очистилась от льдов {Для сообразности с оглавлением иркутского климата здесь и впереди переложены числа и месяцы на с. ст.}.

Известный адъюнкт Исленьев заметил в Якутске maximum тепла +24®, а зимою термометр его опускался не более как до 22,3®, что соответствует –37®, 5 по Реомюру. В начале марта нам случилось

быть в Якутске, и с 11 до 2 часов пополудни можно было прохаживаться при лазурном небе и солнечном озарении. Надобно, однако ж, полагать, что декабрьские и январские морозы там доходят до –40®. Глубокие снега замечаются от Охотска до Киренска и вообще по всей северной половине полосы средней, как более лесистой; в северной же полосе, как безлесной, снега не так глубоки.

Ячмень родится на нивах Якутска, иногда затевали сеять и рожь, созревавшую года через 4. В Якутске почва жирна и питательна, но недостает теплоты. Адъюнкту сказывали, что при порядочном надсмотре могут там родиться огородные овощи, в чем и нельзя сомневаться, если бы женский пол приобык к занятиям огородным. Тогда бы не все, по крайней мере овощи, как бакалея, плавились из Киренска в Якутск на ярмарку.

По лугам и другим урочищам, изобилующим кормовыми травами, растут: дикий чеснок, дикий лен с голубыми и белыми цветками, земляной ладан, волосообразные растения, вместо хмеля употребляемые, также Polemonium grandiflorum, из кустарных ягод смородина, малина, из стеблевых брусника и пр. Наблюдатель говорил об этом мимоходом, не по науке. Г. Щукин, имея в своих руках до 400 видов растений, собранных около Якутска, не видит в них различия от иркутских, кроме 6-ти, принадлежащих тамошней почве.

По недальности сл. Амгинской {В Биллингсов проезд слобода состояла из 168 человек. Домов было 20. В 4х верстах есть особая Русская деревня.} от Якутска, можно утверждать, что хлебопашество ячменное в ней не подлежит сомнению, что прежде и рожь у переселенцев созревала, пока они не объякутились и не стали лето праздновать в питье квашеного молока. Землемерами открыто, между Леной и Алданом, пахотной земли до 5700 десятин.

Гмелин писал, что в Олекминске (ш. 60® 22') холод стал чувствителен около 15 августа, что деревья обнажились от листьев, травы повяли, снег пал и сделалась гололедица. По Лене пошел лед 8 сентября, через несколько суток льдины стали толщиною в 2 ф. и вставлялись вместо стекол в окошки {В 1814 и 1826 гг. видны были оконничные льдины только по некоторым станциям между Якутском и Олекминском.}, между Олекминском и сл. Витимской хлеб родился хорошо и жатва там оканчивается не позже 1 августа.

Само собою разумеется, что чем выше поднимаешься по Лене от сл. Витимской, тем сноснее становится температура, добрее климат и растительность свободнее. Хвойные деревья: лиственница, кедр, ель, сосна довольно высоки и довольно казисты, во все времена года. Пихта вниз по Лене продолжает расти только до р. Олекмы {Сведения о пихте доставлены мне от иркутского гражданина, коммерции советника П. Т. Баснина.}, а осина до р. Алдана.

Якуты выносят свои морозы и жары с удивительным равенством и легкоетию. Бодры и живы в обоих временах. Обыкновенные их болезни: ревматизм, опухоль плесней от мокроты, чирьи, шелудивости, страдание глазами. В 1758 и 1774гг. погибло множество якутов от оспы и кори. Около Верхоянска и вообще в тамошних широтах, где бывают туманы и вдруг наступают сильные морозы 36®–42®, открывается среди жителей юрточных простудное поветрие с стеснением в груди, головною болью и стрельбою в ушах. Поветрие бывает смертельно. Там более сил у смерти, чем средств у жизни.

Между сл. Витимской и Киренском ячмень и овес ныне родятся каждогодне. Аббат Шапп в таблице, которую он приложил к 1-му тому Путешествия, для выражения сибирских морозов, означил в графе Киренска за 1737 год –64®, в следующем году –68®, без наименования месяца. Два таких мороза, вместе с упомянутым енисейским в –70®, мы, по чувству жизненному, дозволяем себе оподозрить, пока точными орудиями и несколькими годами наблюдений не будет решена сбыточность или несбыточность объявляемых морозов. В ноябре, декабре и феврале, когда случалось нам останавливаться в Киренске на несколько дней в шесть зимних проездов, не довелось испытывать толь страшных морозов, какими Шапп с Гмелиным пугали Европу {Так, сильных морозов ни в ноябре, ни в декабре я не ощущал в Киренске. Отсюда ехал я днем и ночью до Витима, не отморозив носа, и в городе безбедно ездил излома в дом. Кстати примолвить, что в одном доме земского исправника г. Шевелева нашел я полы двойные. Упоминаю об этом чиновнике для того, что есть удовольствие желать продлить память о человеке, который оказывал в свое время всю попечительность об устройстве дома тамошнего уездного училища, который поощрял крестьян к расчистке пахотных земель и к распространению посевов.}. Не было ли погрешности в самом строении профессорского инструмента?

От Киренска до Иркутска, на полуденном пространстве 5® 30', нет в виду письменных метеорологических наблюдений? Путешественник видит зимою между деревень одни хребты гор и темно-зеленые леса, которыми увенчаны хребты. Между Киренским и сл. Орденской, на расстоянии 3-х степеней, хлебопашество ныне не прерывается. От Орленской до Верхоленска земля и атмосфера становятся мягче, человеколюбивее, и крестьянин представляется хозяином своего места {В 1701 году, как видно из указа Сибирского Приказа к илимскому воеводе Качанову, велено водою сплавить в Якутск хлебных запасов: а) пахоты илимских слобод 180 четвертей ржи, б) пахоты бирюльской – 496, в) илгинской – 538, г) тугурской – 194, д) орленской – 93 четверти того же хлеба. Но в число 1321 не донято 243 четверти. Тут видна и постепенность плодородия по широтам, и где оно оканчивалось в ту эпоху. Из свертков мон. Коншинского.}. Ели и другие деревья роста высокого и величавого. В Верхоленске проходит край средней полосы, которую мы расширяем с 63® до 54®, и 2-мя степенями полуденнее этой полосы стоит Иркутск.

20. Иркутск, существующий в начале южной полосы {Изменяя собственному намерению, я переступаю здесь, как и в Барнауле, среднюю полосу, и вхожу в южную, не по всем частям.}, продолжающейся до полуденных очертаний Сибири, может считаться мерителем климата своего уезда, начиная даже с Верхоленска, кроме Байкальского, к северо-востоку, погорья, представляющего особое растворение воздуха. Весна в Иркутске и его уезде начинается в марте, и снегов уже не видно нигде по долинам. Реки проходят в апреле, кроме Ангары, вскрывающейся в городе между 3 марта и 17 апреля. Только в 1731 и 1750 гг., по словам Летописи, Ангара вскрылась 28 и 27 февраля {В Иркутске метеорологические наблюдения издавна ведутся, сперва Лаксманом и Лосевым, потом учителями народного училища и гимназии, а с июля 1820 г. продолжаются г. Щукиным, настоящим директором училищ губернии. От него я получил довольно обширную записку о климате и пользуюсь идеями дознанных выводов, а замечания, к настоящему времени относящиеся, сколи они ни любопытны, откладываю до поры.}.

Мы ограничиваемся здесь означением десятилетней средней температуры Иркутска: +0,3®. Самая высшая теплота в Иркутске бывает +28®, а +29® – в редкие годы. Самая высшая теплота на солнце +46®, Самый большой холод –33,4®.

Г. Щукин берет в сравнение средние температуры 4х европейских городов, имеющих почти одинаковую с Иркутском широту: Берлина, Ганновера, Лондона, Дрездена, и выводит, что Иркутск, в ш. 52® 17' стоящий, холоднее поименованных мест почти 7®-ю.

Г. Щукин, с давних лет наблюдая движение ртути в одном и том же термометре, под смотрением Лаксмана сделанном, замечал, что в некоторые зимы до 1810 г. ртуть замерзала на несколько суток, что с 1810 по 1820 г. ежегодно почти замерзала на несколько часов, что с 1820 по 1830 г. замерзала только в 1821 и 1828 гг. и морозы в прочие зимы не превосходили –28®. С 1830 по 1840 г. ртуть, выставленная на открытый воздух, дважды замерзала в январе 1831-го и 16 декабря 1839 г. не далее как на час и в термометре не отвердевала {*}.

{* Г. Щукин из наблюдений усмотрел:

а) что очищенная ртуть на открытом воздухе замерзает при меньшем холоде, чем в термометре, защищающем от давления внешнего. Ртуть, в термометре кристаллизуясь при –32®, остается жидкою до 33,3®.

б) что ртуть, опустившись до –33,3®, вдруг низится до –37®, –38 и даже –46 и это снижение зависит от длины термометрической трубочки. Некоторые из иркутских наблюдателей стали думать, что иркутский холод = 40®. Разве нет там спиртового термометра, для обличения этих метеорологов?

в) что ртуть, возвращаясь из состояния твердого в жидкое, вдруг также переходит из –38® или –46® в –32 и быстро восходит до –31. При таком переломе нередко растрескиваются шарики термометров.

Итак, это физическая истина, что ртутный термометр не вправе свидетельствовать холода свыше 33,3®, как бы низко ни падал. Нет сомнения, что Гмелин и Шапп, от подобного термометрического явления, впали в погрешительное заключение о холоде Соликамском, енисейском и киренском.}

В Иркутске, продолжает г. Щукин, очень заметно сражение климата физического с математическим. Зимою в январе, при южном ветре, часто снег тает на крышах, и чрез несколько дней морозы являются в –28® или 30®. В марте термометр часто поднимается в тени от – 12® до +16®, но в апреле по утрам опускается иногда до –1®,и даже в начале мая, при продолжении северного ветра, ртуть опускается по утрам ниже нуля.

По таким изъяснениям уже понятно, что весна открывается ранее или позднее, с разностию двух недель, что растительность не менее коснеет от северных ветров и холодного навевания Байкала, иногда вскрывающегося около 9 мая и разбрасывающего по берегам свои льды, которые продолжают таять до июня. В раннюю весну Draba lutea и распушистая ветреница цветут около 2 апреля, Cardamine тонколистная расцветает по болотистым местам около 5-го, ложбины окрестных гор покрываются нарядными цветами даурского багульника около 15-го того же месяца. Разумеется, что при поздней весне помянутые растения продолжают цвести при утренних холодах 10®–14® {С. С. Щукин собрал обширный травник из растений Иркутской губернии.}.

В окрестностях Иркутска посев зерна ярового начинается около 20 апреля, посев озимого – в начале и половине сентября. Жатва начинается в половине августа. Из чего и видно, что сроки полевых работ, начиная с Енисея, поздают в Сибири Восточной против Западной. Периодические неурожаи, случающиеся в каждые 9 или 10 лет, с подразумеванием одного чрезвычайно урожайного года, то озабочивают жителей, то успокоивают их года на два. Корыстолюбивые люди издавна там привыкли обращать благословения природы в пользу своей мамоны, разными благовидными способами.

Из средней высоты барометрической г. Щукин вывел положение сего города выше океана на 1330 ф., или 190 саж.

Дожди самые продолжительные бывают не долее трех суток, большее же продолжение сопровождается разлитием рек. Гром бывает не более 10 или 15 раз в течение лета. Град бывает очень редко, и притом незначительной величины. Горы, окружающие Иркутск, и стоящие на них хвойные леса, по словам г. Щукина, служат искусственными громоотводами.

Иркутское небо, по большой части, представляется голубым; исключая ноябрь и декабрь, когда атмосфера, до закрытия реки, густеет от паров речных. При морозах за –20® образуется над Ангарою густо-желтоватый туман.

Снег выпадает на поларшина и менее в иные годы. Зимняя дорога становится около 15 ноября и прекращается около 18 марта.

Северные сияния бывают так неявственны, что приученный только глаз может их замечать.

Землетрясения бывают чувствуемы в Иркутске довольно часто, хотя и негрозно. Летопись, редко точная, замечает их года чрез два ил и три. В 1768 г. землетрясение замечено двукратно, сперва утром в 4 ч. 18 марта, потом в 2 ч. пополудни 5 августа. В 1769 г. утром около 8 ч. 13 октября дважды послышался удар, и последний был довольно крепок. В 1771-м утром в половине 10 ч. 28 июля чувствовали в Иркутске два удара – один легкий, другой чрезвычайно сильный. В то же время слышан был удар вверх по Ангаре до Балаганска, также по р. Иркуту, и троекратный сильный – в Прорве. В тот же день в 11-м часу в Селенгинске чувствовали некоторое дрожание и потом сильный удар, который стихнул, не доходя до Кяхты {В мою бытность в Иркутске с марта 1814 по ноябрь 1820-го и потом с июля 1824 по май 1826 года ежегодно были слышны сотрясения, довольно беззаботные. Г. Щукин с 1828 по 1840 г. вел записку, когда именно случались землетрясения, и из записки его видно, что они были чувствованы от 1 до 4 раз в году, во все времена года, кроме ноября и декабря. Землетрясение 24 февраля 1829 г. обнимало большое пространство; оно грозно продолжалось в пограничном Туранском карауле за Тункою и проходило в Монголию.}. Паллас выводит, что землетрясения байкальские распространяются короткими лучами, никогда не достигают до Даурии, ни до северных мест Лены. Хотя землемер Лосев и писал, что после поездки академиков было сильное землетрясение по Индигирке и низовью Лены, и хотя поэтому можно предполагать, что оно там бывало и прежде, но, без сомнения, прошло оно туда из восточного, а не южного горнила.

Воздушная сухость, которой верят в Иркутске, и верят на слово, не может быть имоверна, при множестве тамошних вод и болот, пока не будет поверена Сосюровым гигрометром. Из того, что орудия музыкальные ссыхаются, можно вывести противное заключение о сырости привозимых орудий и о сырости иркутского древоделия.

Судя по чувствительному изменению температ ур ы, какое бывает на мал ом пространстве между каменных городских ворот и каменного Филофеевского памятника, нельзя думать, чтобы воздух Иркутска всегда был здоров. Простудные болезни с кашлем, более или менее жестоким, суть последствия ангарских туманов, с половины сентября до января продолжающихся. Весною там страдают все возрасты простудою, головною болью, жаром, горячкою, а в иные годы

по общему жребию человечества появляется оспа. В 1745 г. оспа производила жатву по всему уезду и по другим смежным; но велика ли была смертность, Летопись не исчисляет.

Наконец, по принятому порядку, заметим из Месяцеслова 1831 г., что в Иркутске восточное отклонение иглы 1 ® 37',2, наклонение 68® 26',5.

21. В округе Верхнеудинском, вмещающем и бывший Селенгинский, пахотные земли: а) прибрежные к Байкалу, по обеим сторонам р. Селенги; б) лежащие за р. Удою и в соответственность тому – на правой стороне Селенги, равно и около Кяхтинского тракта, и в) вновь разрабатываемые заднепрскими выведенцами в горах к р. Никою. Все помянутые земли, вместе с Кударинскою долиною, не включая солончаков и хрящеватых кряжей, более или менее песчанисты, суглинисты, легки и хлебородны. Земли 11-ти Хоринских родов, почти от Селенги до вершин Витима, от Оноыа до Ингоды и по Уде, равномерно земли 18ти Селенгинских родов, по левой стороне Селенги до системы гор ХамарДабанских, сл ужили тогда без разбора для одного скотоводства и звероловства. Одни жертвенники, по веснам бурятами из дерев устрояемые на верху гор, по древнему примеру семитических племен, вызывали душу примечателя к благочестивым воспоминаниям.

Смотря на карту, надлежало бы Верхнеудинскому округу, по географическому положению, быть отлично производительным, откр. Харацайской до Баунтовских базальтов, от Посольского до переезда чрез хребет Яблонный, если бы обещания благословенной широты не уничтожались лесистыми и водянистыми хребтами, болотами, около них расширяющимися, навеванием холода со стороны Байкала и общею возвышенностию тамошних равнин. Так, напр., площадь, между Селенгинском и Троицкосавском лежащая, высится над поверхностей) океана до 2300 ф. Лучшее хлебопашество тогда начиналось у заднепрских переселенцев, по гористым откосам, и плуг впервые явился в Сибири в их руках {Они первые в губернии начали с 1766 г. засевать и конопель.}.

Земли Заяблонного хребта не могут быть производительнее против верхнеудинских. Такое ж возвышение над океаном, гористость, лесистость и с тем вместе болотность отнимают у легких и выгодных тамошних земель постоянную плодородность. Гмелин, говоря о Большом Нерчинском заводе (в ш. 52® 18'), отзывается, что климат там холоден, что находится там много мест, где земля оттаивает не глубже 3-х футов, что у рудокопов сделаны в рудниках чуланы, в которых хранятся летом припасы, что лед в них не тает ни в какое время, что только 17 июля 1735 года ртуть в тех чуланах поднялась выше точки замерзания.

22. Несмотря на такие мелочные замечания, ни чего не сказывающие о Заяблонном крае, мы знаем, что там воздух летом альпийский, что зимою веют пронзительные ветры, что в декабре и январе бывают морозы также лютые, как в Богословске, севернейшем 8-ю географическими степенями; но не верим, что бы почва вообще Нерчинского края оттаивала только на 3 ф. Мы знаем, что, начиная с ос. Читинского, на обеих сторонах Ингоды, Шилки и вверх по Аргуни, хлебный урожай бывает, по словам губернатора Соймонова, в добрые годы в 20 и 32 меры против посева. Мы знаем, что на плодоносных нерчинских землях частию черноземных, частию дресвяных, но по большой части из песков и глин, пропорционально составленных, родятся богато пшеница, рожь, просо, лен, конопель и прочие нивяные посевы. Бывают, правда, годы, когда не возвращаются и посеянные семена: какие ж причины толь противоположных крайностей? Возвышенность почвы {Яблонный хребет выше Хамар-Дабана на 2660 ф., как видно из описания гор по реч. Слюдянке, сделанного г. Злобиным в 1832 г. Соразмерно тому и площадь заяблонная должна быть выше верхнеудинской.} главнейше, потом – весенняя засуха, холодные утренники или иней, убивающие ниву, начинающую цвести, также род кобылки, и мухи, наседающие на колосья во время налива. Нам случилось в 1814 г., вверх по Ингоде, любоваться в июне роскошными нивами, обещавшими сильный урожай, как нечаянно одна безоблачная холодная ночь погубила утром труды и надежды поселян и продовольствие целого года. Желательно бы здесь сказать, чрез сколько лет неурожайных приходит благодатный, Соймоновский год с 32 мерами? По замечаниям одних – через 10, по замечаниям других – через 15 лет, только неоспоримо одно, что неурожаи заяблонные чаще случаются, чем забайкальские {Почетный гражданин М. А. Зензинов заключает, что полный круг урожаев и неурожаев совершается в 19 и 20 лет, что в 7 и 8-й годы урожай бывает сильный, в 12-й – плохой, а с 15-го следуют неурожаи.}.

Во всякое время, весною, или летом, или под осень, проезжая, видишь там поля и луга, украшаемые разноцветными травами до сентября. Красивая даурская флора перебрасывает свои нарядные багульники и другие растения на возвышенности селенгинские. Леса за Байкалом и за Яблонным хребтом одни и те же, с одною разностию в числительности, именно: сосна, лиственница, ель, кедр, осина, ольха, береза, тальник. Леса мелкие и кустарники также одни и те же: яблонь дикая, боярышник, рябина, крушина, илим под именем карагача, березовый ерник, березовник стланцевый, кедровник стланцевый, золотарник, гороховник, курослепник, кашкара и пр. Собственно за Яблонным хребтом: береза черная, осокорь душистый, слива сибирская, крошечный персик.

За Яблонным хребтом, надобно прибавить, бывают грады, которые льдяными шариками обивают дочиста даже зеленевшие березники, – бывают бури, которые с корнем опрокидывают большие полосы сосновых лесов, – бывают сильные грозы, особенно после долгоденствия. Раз случилось и нам, при переезде чрез хребет, провести ночь в крайнем беспокойстве, среди беспрестанной молнии и не умолкавшего грома, тогда как дождь лился ливнем. В сентябре за Байкалом стоят дни ясные, веселые, но холод чувствителен. Зима по обеим сторонам Яблонного хребта жестока и малоснежна по равнинам. Весною повальные болезни на людей; гибель домашнего скота от продолжительных метелей; летом бывает падеж на лошадей от жаров.

К отраде и облегчению тамошних жителей от разных недугов, сама природа является более попечительною о их здоровье, нежели в прочих сторонах Сибири. У нея так много врачебных растений, так много вод целебных! Туркинские горячие воды сделались известными в 1753 г. Погроминские кислые, вкусом похожие на Зельцерскую воду, открыты в 1767-м. Сверх того, есть воды горячие около Баргузина, кислые Дарасунские – между Читой и Акшой {Для удобного жительства страждущих посетителей устроены, во время губернатора г. Трескина, порядочные помещения при водах Туркинских, Погроминских и Дарасунских.}. Один из недавних путешественников сказывает, что в проезде по границе от Кяхты до Амура есть много минеральных вод, неупомянутых прежними академиками. Жаль, что природа не выдумала целебной купели для умягчения оспы, которая в разные времена делала столько опустошений среди племен сибирских. В 1767 г. множество тунгусов погибло от нея за Яблонным хребтом.

23. В южной части Камчатки осень и зима господствуют более полугода. Снега не сходят до мая. В это время зрение человека расстроивается от снегов, становящихся ослепительными чрез отражение лучей; но при всем том весеннее время приятнее летнего, потому что проскакивают дни ясные. Вот и вся тут весна!

Деревья начинают распускаться к концу июня. Лучший лес растет в вершинах pp. Быстрой и Камчатки. Курильская землица, [мыс] Лопатка, равномерно приморские места и берега рек в южной части – безлесны, за 20 в. от моря. Ольха, береза и тополь растут по высоким местам, откуда вытекают реки. Там пихтовник растет только около реч. Березовки, топольник – по Андреяновке. Боярышник двух видов, с ягодами красными и черными. Можжевельник во множестве. Кедровый стланец в почести у туземцев, как и жимолостные черные ягоды.

Восточный берег, прикрытый гористым отметом, как валом, благоприятнее для лесов, для плодородия овощного и нивяного, потому даже, что почва утучнена пеплом сопочным. Плодородность восточного края доказывается: а) древними пахотными заимками Якутского монастыря, находившимися ниже Еловки, падающей в р. Камчатку, также между оз. Нерпичьем и той же Камчаткой; б) пахотными деревнями, Мильково и Ключевская. Берег покрыт по горам и равнинам, вниз по р. Камчатке, до самого моря, ольховником, березником, лиственничником, ельником. Недалеко от Машуры виден и сосняк. Травы так тучны и рослы, что можно бы косить их трижды. Жители собирают сарану, сладкую траву, кипрей, черемшу, пучки и другие растения, употребляя их в пищу, питье и лекарства. Для такого ж употребления собирается водянка, морошка, брусника, клюква и пр.

Петропавловский порт с востока окружен высокими горами, на которых произрастает лиственница, береза, боярышник и между ними – кусты диких роз. С гор бегут ключи чистой и прозрачной воды. На северо-западе расстилаются широкие долины, орошаемые Авачеюи Паратункою. Ключи Паратунки не замерзают зимою. На них и других теплых ключах гостят и зимою лебеди, красивые селезни, крохали, гоголи и чирки, особенно так называемые савки, скромные певуньи. На восточной стороне полуострова есть даже живописные места, но не надобно разуметь под этими словами исполинских сопок, внушающих удивление и ужас {Зимою в 1762 г. ближайшая горелая сопка горела с сильным пламенем и страшным подземным шумом. Снег превратился в потоки, а окружность на 300 в. покрылась пеплом в дюйм толщины. Зимою 1767 г. слышался беспрерывный шум в горе, с трясениями земли. В 1768 г. сопка эта еще дымилась.}. Живописная картина представляется от ключей до Нижнекамчатска, во множестве островов по судоходной р. Камчатке, во множестве ея протоков, озерков, лугов, дерев и гор. Взглянете ли на воды, рунные рыбы кипят в них, в свои месяцы, а по озерам плавают и ныряют разноцветные утки. Взглянете ли на утесы, над ними парят орлы, разными перьями отличающиеся. Над вами летают без страха белые кречеты, соколы и ястребы. Чуткое ухо пугается по ночам филинов и сов. В лесах вы увидите куропаток, тетеревов, услышите кукушку, дрозда, Камчатка не пустыня: везде бьется пульс жизни, под землею и в атмосфере, при свете курящихся лампад.

В Нижнекамчатске, от которого до моря 35 верст, и от которого гористый отмёт поворачивается к главному хребту, атмосфера теплее, чем во многих сибирских городах той же широты (56® 03'). Отклонение иглы замечено Берингом в Нижнекамчатске, а Куком – близ мыса Камчатского, восточное.

У первого в июле 1728 г. = 13® 10'.

У другого в 1770г. = 10® 00'.

Западный берег полуострова низмен и бесплоден. Начиная с р. Быстрой растет на нем, по песчаной почве, один ивняк и ерник. Низменность продолжается до подошвы гор 100– 120 верст. Земля, к северу, близ Пенжинского взморья, замечена промерзлою на фут, а глубже – талою на 1 1/2 саж., еще глубже – заледеневшею, далее – жидкий ил, под илом камень. Широко или нет такое напластование, все показывает оно разновременную старобытность морского залива.

Лето по западному берегу, от тающих нагорных снегов, бывает туманно, дождливо и холодновато. Неделя ясная без дождя была бы там редкость. Равномерная ненастливость на Лопатке, между тем как тихая и приятная погода стоит в Большерецке. Вообще в местах не так близких к морю, продолжается ясная погода, так, напр., в Верхнекамчатске с апреля до половины июня. После долгоденствия идут дожди до конца августа. Проливных дождей и громов сильных не бывает по всей Камчатке. Град часто случается летом и осенью, с горошину величиною. Термометр в Большерецке, где от взморья потеплее, обыкновенно тогда стоит между +2,5® и 7,5® – в жары июльские +18®.

В Камчатке осень до половины сентября бывает приятна и светла, далее ж по большей части ненастлива. Реки становятся в начале ноября, и в ту же пору начинает падать снег при сильных ветрах. В декабре и январе мало тихих дней: более всего время проходит в сибирских пургах, или, иначе, – в снежной кутерьме с вьюгами. Снегу выпадает и наносится на Лопатке толщиною до двух саж., столько же около Верхнекамчатска, менее двумя третями – около pp. Авачи и Большой, не толще полутора футов – около Тигиля и Караги. Зима камчатская не слишком холодна. Ртуть опускается от –5® до – 18®, в январе – от 15® до –20®, и раз в течение 4-х лет замечено –30®. В феврале и марте бывает приятная погода, как иногда в сентябре и октябре.

Северные ветры зимою и летом дают ясные и приятные дни. Восточные и юго-восточные – продолжительнее и всех жесточее.

Температура камчатских горячих ключей разностепенна и восходит от +30® до +75® – до такого жара, какого не слышно в ключах европейских. Все сии климатические наблюдения, как мало изменяющиеся в напряжении замеченных сил, могут считаться вековыми физическими истинами, тем более что и написаны Крашенинниковым за сто лет {В пополнение Крашенинникова, который наблюдал полуостров более из Нижнекамчатска, недостает дополнений из порта Петропавловского.}.

Местные болезни в Камчатке: угри, волдыри, чирьи, опухоли.

24. Из всего явствует, что линия, при которой оканчивается в Сибири земледелие яровое, проявляется по неложным усмотрениям при следующих точках: в Камчатке в ш. 57®; на северном берегу Охотского моря – не далее 59® 30'; по Лене – до ш. 62®; по Енисею в волости Анцыферовой – почти при 60®; по Иртышу в селе Реполовском – в ш. 59®; на восточном предгорий Урала еще ближе последней широты. Притом по целой линии не видно возвышающейся постепенности в нивяном плодоносии от востока к западу. Не видно также, чтобы с углублением материка в Полярный круг простиралось плодоносие, пропорционально продолжению матерой земли {Неизменяемость хлебородной линии на Енисейском материке несовпадаетли азиатскохолодным полюсом, который, по Ментцу, полагается близ мыса Таймурского.}.

Не неприлично здесь сделать вопрос, увеличилась ли, и в какой степени увеличилась зажиточность земледельца в полосах средней и южной, во мзду полевых его трудов? Этому надлежало бы последовать, как кажется с первого взгляда. Земледелец имел, и имел с изобилием, даровую рыбу в реках и озерах, имел даровую птицу в водах и перелесках, любого зверя в лесу и на тундре, лошадей и скот, полгода даром кормящихся на лугах и пустынях; земли и лесу сколько ему угодно, а за все маетности и угодья в год платил с души подати и оброка 170 к. Сибирский крестьянин мог казаться помещиком. Но какие способы у него, чтобы пользоваться сказанными выгодами? Руки и время. Но такие ли руки, чтобы в пору обхватить все выгоды, разметанные на пространстве, всегда ли готовое время, чтобы в пору поспеть ко всему и везде? Следственно, наш крестьянин был полномочен в одном праве, но маломочен на деле.

Возьмите в пример {*} крестьянскую семью среднего состояния [7 душ], и вы убедитесь, что если она достаточно питалась, так, напротив, с трудом могла окупить свои обязанности и казначейству и волости (сколь ни легки они были) по очевидной причине, что хлеб, установитель всех ценностей в стране земледельческой, продавался за бесценок. Поэтому не было средств к преспеяыию крестьянского состояния, разве только в тех семьях, где руки давали 5 или 6 сил человеческих. Но плодовитая семья Юшковых д. Овсянкиной – редкость.

{* Беру крестьян, семью, из 7 душ состоящую: 1 хозяина, 2-х сыновей около 15 лет, хозяйки, дочери, старика и старухи, – семью платящую подати за 4 д. – 680 к., – семью, равняющуюся 3 1/2 крестьянским силам в июле и августе, а в прочие месяцы – уменьшающуюся одною силою, для домового обихода. Т.е. одна сила отнимается для внутренней производительности, обделки конопля и льна, пряжи, тканья сукманины и холста, шитья, призора за овцами, коровами и для прочего домашнего обихода.

Семье надобно, для продовольствия, хлеба озимого 336 п. (или 8 д. ржи), 2 д. ярового для хлеба праздничного, для круп, квасу и для корма скотине.

Семье, чтобы очистить подать, надобно продать хлеба 170 п. (или 4 д.), в Иркутском крае – 3 д. без малого, по разности хлебных цен. По сю сторону Енисея средняя цена была 4 к. за п., а за Енисеем 6 к., зато там надлежало запасать лишнюю копейку на белье, чтоб купить пряжу у обозного или дабу на границе.

Не нужно спрашивать, могут ли 2 1/2 силы крестьянские вспахать и обработать 14 или 13 д.? Все, что можно, – 5 д.

След., в замене 9 или 8 д. надобно добыть ценность, равномерную числу этих десятин.

Но где добыть? Тогда, по малому провозу кладей, извозничество было неприбыточно, изделия деревянные, рыба, шкура белки или другого подручного зверя, рябчик, тетеря едва заслуживали продажную цену. След., надлежало хозяину удовлетворять обязанности податной и повинности мирской или предложением личной услуги в главных городах, или продажею скота, также дешевого. Корова стоила 2 р.

Могли при таких обстоятельствах земледелец богатеть? Я не сказал ни слова о неурожае, ни о поветрии на скот и лошадей.}

Независимо от всех отрицаний, все племена, Сибирь населяющие, благодаря посильной производительности, питались из растительного царства хлебным зерном {В 1759 г. в отдаленных от Якутска острогах умерло до 40 человек из воинских команд. Они, как сказано в указе 7 декабря 1760 г., ели кожи и ремни; но это несчастие произошло от нераспорядительности Иркутской провинциальной канцелярии.}, отчасти огородным овощем, в нужде кырлыком, сараною, борщом, в крайности – корою древесною, не видя возможности прибегать к помощи южных соседей. Итак, если Сибирь при безыскусственном хлебопашестве пропитывала своих обывателей, и не знала, до постройки Походяшиным винокуренных заводов, куда употреблять излишние остатки ржи, нетрудно предвидеть, как плодоносно расцветутся нивы, когда наука европейского полеводства, породнившись с смышленостию сибиряков {В последние годы хлебопашество около Якутска поднялось с такою удивительною удачею, что урожай в сам сорок там не редкость. Вся тайна состоит в осенней заготовке поля и в возможно раннем посеве зерна. – Из письма С. С. Щукина от декабря 1840 г.}, ознакомит их с полезными агрономическими открытиями. Может быть, со временем откроются в каждой сибирской губернии образцовые усадьбы сельского полеводства; может быть, со временем возобновится водоходство из Обской губы в Архангельскую губернию, для сбыта сибирского хлеба. Природа так верна в циклах великого своего хозяйства, что бывалое опять сбудется в свое время.

Заключим все тем признанием, что, если сибирские хлебопашцы доныне не знакомы с орудиями ученого полеводства, ни с травосеянием, ни с искусственными орошениями, взамен того они прибегали, при бездождии или ненастье, к народному молению, испрашивая благорастворения и увенчания нив плодоносием. Вера и молитва дивным образом низводят в Сибири, особенно Западной, благословения небесные. Нам случалось проезжать мимо пашней вскоре после посевов, случалось и видать народные шествия с св. иконами и хоругвями по полям. Водосвящение и кропления нив, во имя Восстановителя Иисуса, видимо, возрождали косневшие силы природы.

Глава VII

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ИСКУССТВА

1. Промышленность торговая. 2. Промышленность морская. 3.Морская Камчатская. 4 Торговля сухопутно-пограничная. Чукотская. 5. Даурская. 6. Кяхтинская. 7. Иртышская. 8. Ишимская. 9. Искусства. 10. В церковном зодчестве. 11. В рукодельности.

1. В естественной последовательности идет за земледелием промышленность торговая, в обширном значении слова разумеемая; но прежде, нежели прикоснемся к ея ветвям, посмотрим, под каким влиянием сама она пребывала, посмотрим на учреждения, более или менее содействовавшие ея жребию.

Таких учреждений было тогда четыре: 1) обеспечение 3-х гильдий и мещан судом своего сословия или восстановление губернских магистратов, под покровительством главного магистрата; 2) уничтожение внутренних пошлин и сборов; 3) отдача пограничных таможней и сборов по Сибири в частное заведывание Шемякина и Яковлева, в виде откупа; 4) отмена казенных караванов, через 3 года ходивших в Пекин, с передачею сего права в полную волю купечества {По канцелярии губернии Сибирской означалось, что от казенного каравана, в 1706 году возвратившегося из Пекина, получено казною чистой прибыли 261 778 р., от другого в 1711 г. чистой же прибыли 223 550 р. с алтынами.}.

Первая мера уложена в мае 1743 г., с повторением красноречивого Петрова изречения, которым купечество его времени сравнено с рассыпанною храминою. Тем более правдоподобия с рассыпанной храминой усматривалось после биронского временщичества и потом правления. По восстановлении двух уже магистратов в Сибири, в таком же патриотическом духе возглашено Сенатом в июле и сентябре того же года по всему государству постановление, чтобы не дозволять иностранцам торга розничного, также чтобы никакое лицо, никакое место нигде: ни в дороге, ни на перевозе, ни на пристани – не делало купцам или промышленникам остановок, прицепок и озлоблений; на губернаторов же и вице-губернаторов предоставлено жаловаться Сенату. Это благотворное учреждение прибито было везде для всенародного ведения, чем и обнаруживается повсеместность зол, от которых страдали и сословье торговое, и торговля. Можно бы, кажется, понимать, и тогдашним исполнителям законов, что, придираясь к торговцу, посягают на свободу торговли, на ценность товаров и на собственность потребителей.

Вторая мера, в отвращение разорительных и самовольных требований, внутренними сборщиками причиняемых купечеству и крестьянам, решена в конце 1753 г. и приведена в исполнение в следующем. Внутренние сибирские таможни давали казне 112 270 р., но можно ли счесть, сколько они вымогали в свою пользу обдуманными притеснениями? Недаром Сборник записал для памяти, что при уничтожении внутренних пошлин, по городам и слободам сбиравшихся с предметов потребления, народ в Сибири обрадовался; он обрадовался, конечно, прекращению ненавистного вымогательства, которым лакомились сборщики. Сенат насчет сибирской торговли предварительно поставил 3 правила: а) недосматривать в Верхотурье товаров произведения или мастерства российского, идущих в Сибирь для потребления, и продавать их беспошлинно, в случае же отпуска за границу брать вместо пошлины тарифной по 5 % и внутренней по 13 %; б) не досматривать также в Верхотурье провозимых в Сибирь товаров, с которых взята в России пошлина тарифная и внутренняя, и беспошлинно вы пускать их за границу из сибирских таможней; в) с привозимых из Китая или вообще из-за границы товаров брать в пограничной таможне обоюдную пошлину по 23 % и затем товары сии считать свободными везде в России, даже при отпуске в Европу. Сверх означенных правил, которыми восстановлялся торговый устав 1698 г., вероятно, утративший силу, в ноябре 1760 г. позволено всякому городу и купцу, не открывая своего имени, писать в комиссию коммерции обо всем, что будет им признано за полезное для преспеяния торговли. История не должна забывать, что, при суждениях об уничтожении внутренних пошлин, особенно подвизался, в Сенате и у Престола, генерал-фельдцейг-мейстер граф Шувалов, в звании сенатора и генерал-адъютанта {Ему, как фельдцейгмейстеру, приписывается изобретение единорогов.}.

Верхотурская таможня, как можно судить из буквального смысла 3-х правил, не только не отменена с уничтожением внутренних пошлин, но через 8 месяцев еще строго после того подтверждено о непровозе товаров чрез Екатеринбург. Итак, обе уральские таможни с своими заставами, при новом облегчительном порядке, оставались в прежнем действии; потому что не было таможенной линии, могущей ответствовать за невозможность беспошлинного заграничного провоза, не менее и потому, что в глазах Сибирского Приказа представлялась Верхотурская таможня благонадежною порукою за верность таможенных сборов (16).

Третья мера об отдаче Шемякину и Яковлеву таможенных сборов в России с Сибирью, на 10 лет, состоялась в марте 1762 года. Какими рассуждениями склонилось правительство к толь опасной мере, нам не известно. Оно, кажется, не предполагало того изворота, что, в последние годы откупа, легко будет откупщикам беспошлинно выписать огромные грузы и транспорты товаров, что никто им не воспретит пропускать запрещенные товары в оба направления, за границу и из-за границы, что скрытными мерами сего рода они подорвут государственную торговлю, подавят начальное развитие мануфактур и обсчитают доверчивость правительства в его доходах. Конечно, подобные опасения возникли в уме нового царствования, когда в 1763 г. сперва введен главный надзор над всеми таможенными сборами, потом при надзоре уничтожен откуп, и сборы возвращены в казенное управление, с наступлением 1764 года.

Четвертая мера, столь же благотворная, как и две первые, – отмена казенного в Пекин каравана, состоялась 31 июля 1762 года. В первые дни нового царствования блеснули новые идеи: признается за бесполезное перебивать торговлю у подданных, отдается им полная свобода в покупке и продаже заповедных статей, и уничтожаются грозные запрещения о непромене и непродаже за границу высокоценной рухляди, как то: камчатских бобров, якутских соболей, лисиц черных и т.п. Но при всех благотворных переменах, сибирская торговля пала в оцепенение оттого, что кяхтинские ворота заперлись на шесть лет, с 1762 до 1768 года.

Теперь приступим к изложению разных видов промышленности торговой, начав с промышленности морской.

2. К морской промышленности должно отнести те попытки, которые предначинал помянутый граф Шувалов по берегам Карского моря и двух губ, Обской и Газовской. Этот патриот и вместе откупщик, быв известен, что до учреждения Верхотурской дороги и таможни происходило водяное сообщение у жителей Архангельской губернии с Тазовскою губою, и также зная, что самоеды, питающиеся оленями и речными рыбами, не выходят на морские берега, полагал за полезное воспользоваться самими взморьями, как впусте лежавшими, и просил позволения кормщикам Архангельской промысловой конторы его строить по взморьям зимовья, не далее 25 в. от моря, для запасов хлебных и поклажи снастей, употребляемых при обработке ворванного сала из морских зверей {В 1804 г. чиновные сибиряки Куткины домогались, чрез сибирского генерал-губернатора Селифонтова, подобного права в Обской губе; но из опасения, чтобы не последовало стеснения пропитанию остяков и самоедов, последовал высочайший отказ чрез министра коммерции. В самом деле, в Обской губе при устье реч. Харасовой самоеды бьют моржей, а при других устьях – дельфинов, здесь называемых белугою.}. В 1753 г. дозволено графу Шувалову желаемое право, но неизвестно, с каким успехом пользовалась его контора присвоением права на взморьях сибирских.

Около о. Белого, который шириною до 40 в., длиною до 60 и отстоит от берега на 35 в., промышляли рыбу и тюленей промышленники архангельские, а не сибирские. При устье р. Оби есть 3 островка, при устье р. Надыма столько же, и вдоль Обской губы 2, равномерно в Тазовской губе, при устьях pp. Пура и Таза 4; но ни жители березовские, ни туземные самоеды не думали на них основывать никаких промыслов.

Купа островов Ляховских, между 154® и 168® долготы лежащая, по всем вероятностям, издавна известна тунгусам и юкагирам, к концу IV периода была посещаема артелью купца Ляхова, водворившегося в Усть-Янске для звериных промыслов и добычи мамонтовых костей.

Без устюжан в Сибири не обойдется никакое дело. Купцы устюжские Иван Бахов и Никита Шалауров в 1755 г. просили позволения предпринять путешествие с Лены вокруг Чукотского угла до Камчатки. Сенат, одобрив их предприятие, не менее и потому, что недоконченное Камчатскою экспедицией будет довершено без казенных издержек, предписал губернатору Мятлеву содействовать купцам по возможности и требовал, чтоб они вели журнал плавания. Предприятие по смерти одного из товарищей сбылось чрез 7 лет, притом не с устья Лены {У Кокса без всякого основания оба плавания Шалаурова показаны с устья Лены.}, а с устья Колымы. Шалауров в июле 1762 г. вышел в Ледовитое море к востоку и, по сказкам, окруженный льдами за Барановым Камнем, пытался пробиться сквозь них или остаться зимовать в одной бухте, но за недостатком леса и рыбы принужденно воротился к устью Колымы, где экипажам и построено зимовье, из двух изб и магазина состоявшее. Далее этого зимовья виднелась по берегу старая хижина капитан-лейтенанта Лаптева, а на горе стоял пирамидальный маяк в 25 ф. вышиною, с крестом, внизу которого подписано Шалауров, 1762 года {У Соура том I, гл. VII. Франц. издание Кастеры.}. Стало, что после первой неудачи Шалауров бродил по окрестностям, мечтал, унывал, искал утешения и заботился спасти свое имя во времени на древе жизни. Как бы то ни было, в 1764 г. Шалауров снова вышел в море, и об участи его разные носились вести. Одни, что судно его раздавлено льдами и выброшено на берег, а сам и экипаж погибли с голоду; другие, что в ту же осень видели судно его, носившееся около устья Колымы, и что хозяин с экипажем замерз в 30 верстах за Барановым Камнем. Но житель колымский Афан. Казимов сказывал Биллингсу, что около 1766 г. чукчи показывали в Анадырске образа русские и суконные камзолы, будто найденные на берегу Анадыря. Убит ли Шалауров чукчами, или замерз с своими спутниками, как рассказывал чукча Камакай г. Матюшкину {Во 2-й ч. Путешествия Врангелева на стр. 313.}, только этот странник мира не обманулся в святом предчувствии и благовременно пригвоздил свою память и жизнь у подножия Креста Господня. Да, жизнь человеческая в тамошних широтах всегда есть жизнь крестная.

Мы уже видели в Анадырске соревновательный опыт морской промышленности, которая в добрый час начата нижнекамчатским сержантом Басовым. С тех пор порты камчатские и Охотский {Несмотря на различие портов, Охотского и камчатских, под одним начальством состоявших, я называю морскую промышленность их камчатскою. В VI периоде можно будет воспользоваться записками о. Вениаминова об островах Алеутских.} сделались верфью и гаванью морских предприятий.

3. Суда, на которых промышленники пускались в море, сперва строили небольшие, называемые шитиками, наконец, большие, несоразмерно высокие и в ходу тяжелые. Те и другие с их вооружением обходились складчикам очень дорого, потому что кроме леса все надлежало доставать издалека, из губернии, вино даже из Вятки, как условленось в Сенате с Юговым. Судовых служителей бывало на судах 30–70, из русских, из камчадалов, коряков и якутов.

Сенат, для ознакомления неученых наших мореходов с водами, прислал карту, гидрографом Нагаевым составленную. Сибирские губернаторы, особенно Соймонов, и потом иркутские, предписывали канцеляриям приморским и управителю нижнекамчатскому оказывать мореходцам всякое законное вспоможение и садить на суда смотрителей (прикащиков) от казны, для описаний и сбора ясачного с островитян. По выходе груз оценивался в гавани, и десятина бралась в казну. С одного упомянутого Югова выговорена в Сенате 3-я доля из промыслов.

Богатства, на судах привозимые, состояли в голубых песцах, морских бобрах, называемых камчатскими (Enydris stelleri), выдрах, лисицах чернобурых, сиводушчатых и красных, моржовых зубьях, китовых усах и морских котах. Берх, по ценам того времени, определял сумму всех грузов, начиная с 1745 до 1798 г., в девять миллионов рублей.

Суда, в течение первых лет, до 1756 г., ходили на острова Командорские сперва промышлять, пока не вывелись голубые песцы и бобры, потом зимовать, дабы оттуда следовать на другие острова. Всех судов, в продолжение 53 лет выстроенных в Камчатке и Охотске, было, по крайней мере, не менее числа лет; некоторые из них делали по нескольку рейсов, другие же, не совершив первого рейса, разбивались. Хозяева судов были из числа купцов губерний: Иркутской, частию Тобольской, более Вологодской, частию Московской, Тульской, также из числа купцов Соликамских и, наконец, курских. Судоправители, или мореходы, выискивались из разных состояний, но лучшие из морских чинов. Мы вменяем себе в долг сказать имена тех и других, служивших отечеству открытиями островов или другими немаловажными оказательствами.

Тобольский крестьянин Неводчиков, прежде бывший серебренником в Устюге, потом служивший на боте Беринга, управляя судном Чебаевского и Чупрова, открыл в 1754 г. ближние острова, Ату и Семиши, казавшиеся Берингу призраками, и за открытие пожалован из крестьянина в подштурмана. В том же году архангелогородец Башмаков, которому вверено судно от московского купца Серебренникова, идучи к востоку, очутился среди оо. Лисьих, и разбил судно близ о. Умнака, который последовавшими мореходами описывается в окружности 200–300 верст. Купа сих островов названа Лисьими, по улову лисиц черных и сиводушчатых, которые, однако ж, за грубую шерсть не так ценны, как индигирские. – Иркутский купец Н. Трапезников (прежде упомянутый), один из предприимчивых людей, пробыв в плавании 4 года, открыл большой остров Атху и в 1753 г. воротился с грузом. – Казак Пономарев, находившийся на судне московского купца Никифорова, промышлявшем 3 зимы подл е Умнака и Ун алашки, представил начальству карту 8 островов к С.В. от Уналашки. – Судно иркутского купца Бечевина, Гавриил, превосходившее все прежние величиною и длиною по килю (в 62 ф.), вышло в море в 1760 г. и достигло полуострова Аляски, где зимовало дружно с туземцами, пока не возникли ссоры от буйства судовых служителей. – Селенгинский купец Андреян Толстых, в 1760 г. вышед из р. Камчатки, промышлял 3 зимы у о. Адаха в согласии с островитянами, взял с них ясак {В последующее время думали, что наши открытели населенных островов будто увеличивали число островитян. Но правильнее думать, что число островитян убавилось со времени нашего знакомства.} и с помощию двух казаков представил сведения об острове и о 5-ти смежных, прослывших после Андреяновскими. Императрица так была довольна донесением губернатора Чичерина о миролюбивом приобретении 6-ти островов, что приказала купцу Толстых возвратить 10-ю часть и казаков произвесть в звание сибирских дворян. Мещанин Глотов в 1763 г. первый достиг о. Кадьяка на судне Чебаевского и складчиков, и провел там зиму в осторожности и войне с туземцами. Штурман Потап Зайков, с 1772 г. вышед из Охотска на боте Владимир, принадлежавшем Орехову, Лапину и Шилову, промышлял у многих известных островов и, подвигаясь к В., в августе 1775-го остановился в проливе между о. Унимаком и Аляскою, в той же гавани, где прежде зимовал капитан Креницын. Здесь экипаж промышлял 3 года, как между тем штурман занимался описанием островов окружных и составлением общей карты, которая и познакомила мореходов с истинным положением Алеутской гряды. Замечательно, что Зайков поправил погрешность Креницына, положившего оо. Унимак и другие западнее 5®. Он в сентябре 1778го возвратился в Охотск с грузом 300 000 р. оцениваемым, по таксе Американской компании в 1 603 588 р. С 1781 до 1789 г. подштурман Прибылов на судне Георгий, принадлежавшем Лебедеву-Ласточкину и Шелехову, открыл, по уверению адмирала Сарычева, о-ва. Св. Павла и Георгия. В 1783-м мореходы и передовщики, по безнадежности промыслов при известных островах, согласились подчинить себя штурману Потапу Зайкову, чтобы он указал им новый путь к промышленности. Зайков, видевший в Камчатке карты Кука и слышавший от его спутников о проливе Виллиамове, отправился с судами к американскому берегу и достиг воображаемого места, ныне называемого Чугацким заливом. Промыслы шли удовлетворительно, как вдруг чугачи пустились нападать на промышленников и, не робея от ружейных выстрелов, принудили стрелами и дерзостию отступить к гряде Алеутской. В 1791 г. Лебедев-Ласточкин с компанией отпустил судно, в подкрепление двух прежних, к матерому берегу Америки, где около Чугацкого залива сделал водворения и уже отрядил артель, для разведывании, внутрь края. В это время, когда многие из промышленников-хозяев или разорились, или благоразумно уклонились от соперничества, или присоединились к полномочным, в это время образовались 3 товарищества: Лебедева-Ласточкина, Шелехова с Голиковым и Кеселева. Шелеховское, опасаясь борьбы и превозможения отлебедевского, успело в 1797 г. приобщить к себе дельного капиталиста Мыльникова с другими и, усиливаясь в связях, нашло в себе столько опытности и ума, что в июле 1799-го удостоилось испросить акт соединения частных товариществ в общую Российско-Американскую компанию. Соперничества кончились, кончились и разорения, разные, несвязные порывы соединились в одно намерение, и морская промышленность перестала быть лотереей.

Так протекло мимо Камчатки слишком 50 шумных лет! Как будто в это время не было там ни землетрясений, ни мора от оспы. Промышленность, то увлекаемая большими прибылями, то озабочиваемая уронами, заглушал а домашнюю скорбь страны. Сами камчадалы и коряки, среди которых свирепствовала оспа, осиротев в семействах или обессилев в способах продовольствия, бросались к промышленникам на суда, где труд и довольство, отвага и надежда не давали места отчаянию. Глядя на камчатские порты того времени, нельзя не прельщаться кипевшею деятельностию столкнувшихся там соотечественников, которые, не уважая ни явных опасностей, ни испытываемых крушений, без страха и науки носились по безднам морским и, возвращаясь с богатыми грузами, в преданности повергали к стопам благополучной монархии добычи драгоценнейшие. Екатерина любовалась, конечно, не приношениями, но доблестью духа русского; смышленостию простодушных подданных. Она в 1767 г. желала видеть лично кого-нибудь из среды двигателей промышленности и видела устюжского купца Шилова. Любопытная обладательница Севера расспрашивала о способах промышленности, об открытиях, об островитянах и жаловала его, как жаловала и прежде и после достойнейших предпринимателей, медалями в петлицу на голубой ленте. Эти медали, сохраняясь в семействах за святыню, продолжают царствование Екатерины в сокровенностях потомства.

Но спрашивают: от этой морской промышленности сделался ли богаче, счастливее северо-восток Сибири? Исчислено ли Верхом, прилежным счетчиком промыслов и ценностей промысловых, исчислено ли, сколько погибло людей при крушениях судов, сколько умерщвлено раздельных артелей алеутами на дальних промыслах, сколько перестреляно самих алеутов и сколько пало наших при открытых сшибках? Не трудно отвечать на первое, что обогащения промысловые принадлежат капиталам и предпринимателям, как собственным двигателям, а не местам или гаваням; что Камчатка была не целью, а первою, так сказать, верстою морских путей к промышленности; следственно, увенчание трудов, как и потеря их, относятся к своим началам. На второе, что если при производствах на суше люди лишаются жизни, разумно ли винить кого-либо, когда в предприятиях морских выпадают траты людей, добровольно пустившихся на путь отважных трудов? Нужно ли считать жертвы там, где справедливее измерять важность событий? Взвесьте открытия географические, взвесьте приобретения островов, полуостровов и берегов Америки! У Басова и его последователей до Шелехова стояли на первом плане бобры, но посмотрите, что у правительства стоит на плане первенствующем? Стяжание Берингова моря с поморьями, стяжание в математическом, гидрографическом и политическом отношении. Нет державы, которая могла бы оспоривать наше право открытия островов Курильских, Алеутских и берега американского, с ш. 66® до ш. 54®, потому что на землю этого пространства прежде всякого европейца вступили: Гвоздев, Беринг и Чириков.

Не повторяя здесь о промыслах курильских, мы не знаем, что сказать об островах: Медвежьем, Феклистовом и 3-х Шантарских, которым собеседуют еще 2 островка. Мы знаем, что на некоторых из них есть леса, звери немалоценные, в водах есть рыба, тюлени, киты; знаем, что есть там заливы и Лебяжья губа, способная для отстоя судов, и что наши прибережные жители производят на островах сухопутно-звериную ловлю. Сим обозрением и оканчивается статья морской промышленности, пока капитан Станюкович, спутник искусного капитана Литке, не издаст своего осмотра островов Шантарских.

Вот как далеко, за пределы своего времени, увлеклись мы желанием высказать историю морской промышленности!

4. С чукчами – с племенем воинственным, свободолюбивым и не терпящим обмана в променах, мы вели сухопутно-пограничный торг, в известное время года, на реч. Ангарке, справа падающей в Большой Анюй {Ныне ярмарка бывает чрез два года в укр. Островном, на правой стороне Анюя, недалеко от скалы Оброма, стоящей в ш. 68® 01' вост. долготы 181® 42'.}. Ярмарки всегда происходили в присутствии комиссара, обеспечивающего русских торгашей пушкою, воинскими запасами и приличным числом казаков – таких же торгашей. Чукчи привозили оленью одежду, моржовые зубы, китовые усы, росомах, разноцветных лисиц и куниц, получаемых с берега американского; они выменивали у нас табак, топоры, пилы, ножи, копья, корольки и т.п. вещи. Замечено, что чукчи, если видели в комиссаре человека беспристрастного, съезжались в следующем году на ярмарку в большем числе. Человека два из комиссаров бывали их любимцами. Честность бросается в глаза этим дикарям. Если бы с первого нашего знакомства с чукчами ряд комиссаров постоянно преемствовал в честности, как и в должности, вероятно, добрая соседняя свычка могла бы давно привлечь непокорное племя в подданство русское.

5. Торг Даурский, трактатом 1728-г. установленный в Цурухайтуе нар. Аргуни, бывает единовременно в июле, т.е. в такое время, когда команды из Науна и Мергена прикочевывают к Аргуни для осмотра границы и привозят с собою на обмен ткани бумажные и шелковые, кирпичный чай и прочие потребности. С нашей стороны, по недостатку местных посадских, приезжают туда некоторые из купцов города Нерчинска и заводские торгаши. В первые три десятилетия ярмарка Цурухайтуйская представляла немалые выгоды, но впоследствии привозные статьи оскудели и в качестве понизились. Чему приписывать падение Даурского торга? Взаимной ли скудости обоюдных соседей или обдуманной холодности маньчжу-китайского правления, исстари не любящего растворять разные ворота в свое государство {В царствование императора Павла, по соображениям тогдашнего министра коммерции князя Гагарина, основывавшимися на неплюевских предсказаниях, открыта в Бухтарме таможня; но мена, производимая одними маньчжурскими чиновниками, всегда была так маловажна, что штатные расходы таможни не покрывались доходами. Здесь не место говорить об усилиях, какие употреблялись для расширения торга, в управление министра коммерции графа Румянцева. Наконец, в 1839 г. Бухтарминская таможня закрыта.}, тому горделивому эгоизму, что поднебесное государство, независимо от соседей, изобилует всеми дарами жизни.

6. Две торговые слободы: Кяхта и Маймачины, населяемые купцами и прикащиками обеих империй, суть единственные двигатели российско-китайской торговли. После последнего казенного каравана, в 1755 г. в Пекине снаряженного, эта торговля упала на руки купечества, чему и надлежало последовать.

Кяхтинский меновный торг производится на основании упомянутого трактата, при котором уложена мнимопостоянная такса одним китайским товарам, напр., месту чая байхового 60 р., месту цветочного – вдвое, тюню китайки – 15 и так далее, а в цене российских товаров предоставлено обеим сторонам торговаться по-купечески. Нечего говорить о странности вечной нормы для китайских товаров, когда она, как шутка, опровергается свободным оцениванием наших статей. Может быть, стоило бы сказать, чей торг в то время шел выгоднее: русский или китайский? Разумеется, китайский: потому что сл. Маймачинская, состоя из нескольких торговых товариществ, между собою условившихся, успевала понижать наши цены, не поддерживаемые равномерным соглашением. Наши купцы, тогда маломочные, пользуясь дешевизною кормов и продовольствия, лично и порознь привозили свои товары в Кяхту, во всякое время, и без совещания променивали китайцам, по соображению цен своей покупки с гадательною ценою продажи вымениваемого товара. Этим торгом снискивался только хлеб насущный. С такою ж безрасчетностию с нашей стороны шел и валовый торг, тогда производившийся с сентября до марта. Нередко также страдал наш торг от внезапных, своевольных прекращений, со стороны китайского управления, по случайностям маловажным, которые нарочно были преувеличиваемы, в Урге или в трибунале, по азиатскому коварству или чванству (17). Закулисная пружина таких коловратностей скрывалась в своенравном и властолюбивом характере богдохана Кянлуна, гордившегося разрушением Чжунгарии и овладением Туркестана, также Тибета. Студенты наши заметили в своих тетрадях, что невыгодность торговых разрывов была чувствована в самом Пекине (между 1763 и 1780-гг.) министрами, придворными и богачами, любящими употреблять сибирские меха и камчатских бобров. Не обвиняя за случайности, служившие поводом к разрывам, ни купечества, ни местного начальства, не могшего усмотреть всех мелочей, мы удивляемся тому, что при возобновлении коммерцколлегии торгтоль важный остался без начертания правил и обязанностей, для торгующих на Кяхте. Впрочем, торг сей, как ни безвыгодно шел для частных лиц, был довольно благотворен для Сибири, в двух отношениях: а) что от заграничного сбыта излишней мягкой рухляди оживлялись руки звероловных орд; б) что от прохода купеческих кладей на государственные ярмарки жители придорожных селений довольствовались платами за хлеб-соль и кормы. Ибо в Кяхтинском торге вмещалась мягкая рухлядь не одной Иркутской губернии и даже не одной Сибири, как усмотрим из наименований отпуска, – равномерно известно и то, что не все количество пушных товаров променивалось на Кяхте. Много рухляди отправлялось из Ирбита, Макарьева или Москвы в Немецию и Турцию.

Из Кяхты отпускались в Китай: кожи юфтевые и козловые, белка-зырянка (чердынская), иртышская, обская и других сибирских пород; бобры речные, камчатские, или морские, соболи, лисицы, выдры и пр., сукна иностранные в небольшом тогда числе, моржан или кораллы, кость моржовая и Мамонтова, рога и пр. Выменивались из Маймачин: китайки, дабы, камки или голи, фанзы, канфы, посуда ценинная, чай черный и зеленый, сахар-леденец, фрукты, в сахаре приготовленные, шелк сученый, тушь, тонкая бумага, духи, игрушки и разные художественные безделки; но покупка ревеня принадлежала исключительно казне. Сумма отпуска по объявленным ценам в лучший год, каков был 1759-й, простиралась не свыше 718 000 руб., следственно, и сумма привоза должна бы с нею равняться, но, по таможенным итогам того времени, последняя сумма всегда показывалась менее, до 1780 года {Ни кредита, ни векселей заграничных не было, отчего ж привоз показывался менее против отпуска!}. Пошлинный доход восходил до 240 000 руб. и взимался, как прежде было замечено, по торговому уставу 7207/1698 г. до 1761 года, а с сего времени до 1800-го – по тарифу помянутого 1761-го. Самая продолжительность тарифных учреждений изобличает страну и ея торговлю не в энергии, а в сонном коснении.

7. Против кр. Усть-Каменогорской, полевой стороне Иртыша до Омска, начали с 1758 г., по опустошении Чжунгарии, распространяться кочевья киргизкайсацких волостей, в скотоводстве зажиточных, что и было не бесполезно для нашей жилой границы. Между водворяющимися соседями и крепостными жителями завязалась мена; к тому ж не замедлили подходить к крепости для торга ташкенцы, кашкарцы и другие бухарцы (из Малой Бухарин), с своими и китайскими товарами. Часть их расходилась в Усть-Каменной, а более – в кр. Семипалатной, где с 1754 г. существовал меновный двор и таможня, следственно, было кой-какое купечество. Капитан Андреев, служащий указателем по части иртышской торговли, не сказал ни о количестве променов в Усть-Каменной, ни о сборе таможенном.

В Семипалатной киргизы предлагали для мены: овец, лошадей, быков, коров, овчины, мерлушки, армяки из шерсти верблюжьей, войлоки, называемые полстями. От вышепоименованных торговцев получались: бязи, дабы, халаты, занавески, бумага пряденая и в охлопках, шкуры рысьи, барсовые, волчьи, лисьи, куньи, мерлушки, сарацынское пшено, плоды, китайские шелковые ткани. Отпуск российский состоял в разном хлебе, зерном и мукою, в вине, в чугунных и железных поделках, котлах, таганах, капканах, в кожах черных и красных, сукнах недорогой цены и пр.

Таможенный в Семипалатной доход, по определению директора и прочих чинов, постепенно увеличивался: 90 р. в 1754 г., 221 в 1759 м, 330 в 1760-м, 1467 в 1764-м, 4003 в 1769-м и несколькими сотнями выше – в 1784-м. Разумея пошлинный сбор десятою долею цены товарной, не стоит труда узнать валовую ценность торгов в упомянутые годы.

При кр. Ямышевской пограничный торг возобновился тотчас после примирения, в 1720 г. Лихаревым восстановленного и продолжавшегося до 1784-го. К Ямышеву приезжали чжунгары торговые, бухарцы и другие азиатцы с лошадьми, с яркенскими тканями, с ревенем копытчатым и другими статьями; оттуда они проезжали на ярмарку Ирбитскую, как видно из указа 1744 г., повелевающего сделать особливое клеймо для таможни Ямышевской. По соображениям, торгу тут надлежало быть немалому, но итоги его остались безгласными, до определения директора и таможенных чинов в 1754 году. С сего времени торговля ямышевская начинала мяться по известным обстоятельствам Чжунгарии и потому еще, что переходила на другие места. Таможенного дохода было: 125 р. в 1754 г., 394 в 1755-м, 894 в 1756-м, 635 в 1757-м, 433 в 1758-м, 504 в 1759-м, 739 в 1760-м, 712 в 1761-м, 962 в 1762-м, 399 в 1763-м, 497 в 1764-м, 496 в 1765-м, а в следующих годах доход падает на 200, на 100 р. и менее. Всего дохода с 1754 до 1784 г. выходит 9507 р., следственно, весь торг 30 лет представляет движение ста тысяч рублей. Положим эту сумму серебром, а не бумажною монетою, которой тогда не существовало, и все таки пограничный край того времени представляется скудным.

В кр. Железинской мена установлена в 1764 г., для приласкания прикосновенных киргизов. Таможенный доход в 18 лет, начиная с 1764-го до 1784 г., составил не более 518 р., или, иначе, торг 18-летний заключался в 6000 р. серебром. В кр. Омской таможенный сбор производился под смотрением местного начальства и доходил иногда до 500 р.

8. В кр. Петропавловской торг начался с 1759 г. и ничего не значил до 1766-го. С этого года торг усилился от значительного промена лошадей, быков, баранов широкохвостых, овчин и мерлушек. Киргизы на обмен получали котлы, вертелы, огнива, иглы, сукна, платки, позументы, разные ткани, нитки, с выгодою для сибиряков. Сверх того, приходили сюда караваны из Ташкента и Бухарин с такими же товарами, какие привозились в Семипалатную. Таможни еще не было.

В кр. Пресногорьковской, которая устроена между двух озер, пресного и горького, заведен также меновный двор, и торг начался с 1766 г., для привлечения и ознакомления ордынцев с порядком общежития.

Таков начин погранично-сухопутной торговли в IV периоде {*}. Он и не мог быть важнее, потому что толща торговли склонялась к Оренбургу, как и прежде замечено. В Оренбурге пошлинный сбор давал следующие суммы: 4182 р. в 1743 г., 16 690 в 1748-м, 44 189 в 1749-м, 52 507 в 1750-м, 85 124 в 1751-м, 73 233 в 1752-м, 50 362 в 1754-м. После сборы там упали.

{* Выставим для сравнения торга тех же мест в 1 837 году:

}

9. В такую же меру, как велика или мала торговая промышленность, являются и искусства. Перечень сибирских искусств не может быть нелюбопытен, но не надобно ожидать чего-либо важного там, где не умели даже печь хлеба.

10. Каменные церкви, во дни человеколюбивого времени, были созидаемы: в Екатеринбурге Святодуховская в 1754 г., соборная Екатерининская в 1758-м, – в Верхотурье Покровская, заложенная в 1744-м и освященная в 1753 м, – другая, двуэтажная, начатая в 1753-м заводчиком Походяшиным во имя Св. Варвары и Св. Иоанна Предтечи, – в Туринске Сретенская, заложенная 1745-м, конченная 1751-м,– в Тюмени Успенская, окончательно достроенная в 1765-м, – в Тобольске – зимний при архиерейском доме собор, перестроенный в 1745-м, Никольская на горе заложена в том же году, Богородицерождественская, на горе ж, в 1751м, Златоустовский придел при летнем соборе, Междугорская Предтеченская в том же году, Сретенская, под горою, в 1757-м, Захарьевская в 1760-м и Покровская в 1763-м,– в Енисейске Спасский муж. монастырь в 1742-м, Вознесенская, вместо деревянной, в 1750-м, иждивением купца Тюшева, – в Иркутске Знаменского девичьего монастыря, начатая иждивением купца Бечевина и за его смертию конченная в 1760-м, церковь Устюжских Чудотворцев в 1748-м иждивением купца Глазунова, Тихвинская, начатая в 1754-м помянутым Бечевиным и освященная в 1759-м, Крестовоздвиженская, начатая в 1758 м купцом Щербаковым и не скоро конченная, с узорною готическою щекатуркой. Сверх того нет храма преждесозданного, в котором бы не был приделан или освящен новый престол в течение IV периода. Томск, Тара {Павел Митрополит грамотою 1763 года 17 марта предлагал городу Таре восстановить дна рушившиеся монастыря, муж. и дев.; но ничего не последовало, по холодности ли его с губернатором Чичериным, или что такая форма сношений с городами не приличествовала беспосредственному письмоводству. Грамота, впрочем, благоразумно написанная, хранится в Софийской ризнице.} и даже Тюмень, смущаемые духом старообрядства, не участвовали в славе церковного зодчества; но зато дух камчатской морской промышленности, как видно из помянутых имен, дышит в основаниях многих храмов. Предложив соотчичам перечень богоугодного зодчества, которое около 1760 г. становилось понаряднее, мы надеемся тем воззвать их к назидательному воспоминанию деятельной веры их праотцев. Придет, может быть, время, когда и сибиряк станет глумиться подземельным храмам, иссеченным в берегах Египта, в Элоре или на островах Салсетте и Элефантине; но в духе страны мы думаем, что наши кирпичные храмы, упирающиеся в небо крестами, – храмы, в которых возносится к Триединому нелицемерная молитва и сердечное славословие, будут до скончания времени превосходнее древних рукотворений, сколь ни дивны их работы.

11. Посмотрим, где оказались ранние так сказать, ростки рукодельности. В Исетском дистрикте явились нареч. Юзе и Духовке два завода стеклодельных, как прародители размножающихся доныне около р. Исети. Там же, на Бозкеке, шляпная фабрика. В Ялуторовском дистрикте нареч. Рогалихе, в Тобол падающей, завелась в 1751 г. у купцов Медведевых фабрика для писчей бумаги. В 1764 г. нар. Уке построен Походяшиным винокуренный завод. Верхотурского уезда в сл. Нижненевьянской, при конце периода, основалась ткацкая парусинного полотна при ключе, где после была винокурня {В той же слободе, в начале XIX века, заведена купцами Зеленцовыми полотняная фабрика, на которой ткали столовое белье, платки, пестрели на мещанскую руку. Фабрика рушилась около 1818 г.}. Близ Туринска на р. Табаринке и Жилиной в 1760 г. заведена другая фабрика для писчей бумаги, продолжающаяся доныне. В Тобольском уезде, на реч. Ремзянке, основана купцом Корнильевым фабрика стеклодельная, с 45-ю покупных к фабрике рабочих, сверх которых воспрещено 5 ноября 1753 г. прикупать людей. В имении духовном, на реч. Серебрянке, была крупчатка архиерейского дома {Шапп жаловался на Тобольск, и не на один Тобольск, зато, что нельзя было на рынке купить хлеба, хорошо испеченного, и хвалил одну пекарню дома архиерейского. Француз прав.}. На той же речке, ближе к Междугорскому монастырю, ходила пильная мельница, и горела печь стеклодельная; пламя и движение пил затихли, ныне одна прелесть уединения там почивает. В самом Тобольске, пониже Захарьевской церкви и рыбных рядов, была построена Ф. И. Соймоновым конная лесопильня, на которой действие 3-х пил производилось силою 6-ти лошадей. В Томске при конце периода заведена рукодельня для делания выбойки. В 1747 г. на выгоне Иркутска, полевую сторону Ангары, заведены посадским Прокофьевым две небольшие фабрики: стеклодельная и шелкоткацкая, на одной делалась посуда зеленого стекла, на другой ткались платки и кушаки, подобно как в Тюмени в то же время делались по разным домам кушаки из китайского же шелка. Замечательно, что мастерство фабричное издавна развивалось руками раскольниц, и другой такой пример виден в селе Каменке, где старообрядки также ткали ковры из верблюжьей и другой шерсти. Не оттого ли это досужество, что у них не бывает шумных вечеринок и резвых игрищ? Не удостоверяя, что будто только и было заведений по всем городам обширной Сибири, сколько по дошедшим сведениям нами показано, мы склоняемся к той мысли, что их было бы более, если бы предприятия частные не сталкивались с бесчисленными преградами. В эпоху описываемого периода недостаток капиталов и недостаток рук дельных были главными препятствиями для начинаний, сколько-нибудь значащих.

При конце VI и последнего периода, будучи верны принятому долгу, мы не скроем удивления, насчет сибирского замедления в искусствах, и с тем вместе не оставим пояснить препятствовавшие тому обстоятельства; а теперь обратимся к истории важнейшего искусства, которого поприще столь же обширно, сколь обширны хребты гор, Сибирь опоясывающие.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.
• Записки андрагога. Из дневника «Союза неугомонных»
  
  С 2009 года в Иркутске действует добровольческий образовательный проект «Высшая народная школа (ВНШ) для людей пенсионного возраста», девиз которой «Не доживать, а жить!» В этом году школке исполняется 15 лет…