НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Я простил Чубайса

20 Октября 2019 г.

Господи, что со мной? Кажется, я простил Чубайса. Того самого из 90-х, с чьим именем для меня, как и для большинства россиян, связаны самые черные дни моей страны.

Я простил Чубайса

Это случилось на воскресной литургии в день торжества православия, во время проповеди, где отец Игорь говорил с амвона о всепрощении и любви. И вдруг я подумал о Чубайсе. Почему? А вот не знаю, подумал, да и все. Поди, разберись в тайных глубинах человеческой психики. Ну и, как водится, виртуальное мое воображение вылепило «светлый» образ знаменитого приватизатора. «Свят, свят, свят, изыди от мене», – должно быть по логике моей первой реакцией, с непроизвольным, в таких случаях, крестным знамением. А в левой грудине должен был зашевелиться и злобно зашипеть черный аспид. Но змей молчал. И не было зла, точно не было. Любви, правда, тоже. Но что-то похожее на прощение… Нет, не так. Есть такое выражение «отпустить от себя человека». Неужели я отпустил Чубайса, которого сам привязал к себе своей ненавистью много лет назад?

Я прекрасно отдаю себе отчет, что даже если Анатолий Борисович прочтет эти строки, ему будет мое прощение, как и десятков миллионов таких, как я до лампочки. Кто я ему? Даже не дальний родственник полковника Квачкова. Но мне-то?! Старому ватнику, совковой особи, упоротому патриоту, колораду, мракобесу и ретрограду с каких это коврижек, гамбургеров и печенек пристало прощать главного ваучера моей несчастной страны? Да и прощать-то вроде не время. Кажется, заверчивается интересная ситуация. Не исключено, что кривая может вывести в совершенно парадоксальное развитие событий, когда многое вернется на доперестроечные круги, и кое-кому надо будет держать ответ за свои деяния перед разъяренным народом, или валить из страны. Но случилось то, что случилось.

Привет от Чубайса из далеких 90-х до сих пор хранится у меня в моем альбоме. Даже два привета – два приватизационных чека или ваучера. Слово-то какое, ваучер, как тоскливый крик черного ворона во время солнечного затмения. Англичане придумали специально, видимо, для нас. И вид-то у этих бумажек какой-то несерьезный, легкомысленный, как у передачи «Давай поженимся». Когда я натыкался на них, перебирая сорокалетней давности фотографии, во мне просыпалась детская наивная надежда, что, когда наступит совсем уж чёрный день, я пойду в какой-то, созданный специально для меня, пункт и обменяю эти легкомысленные бумажки на совершенно реальные две (!) автомашины «Волга». Хотя зачем мне две «Волги»? Наверняка у меня на этом, украшенном радужными воздушными шариками, пункте спросят: может вы возьмете деньгами? «Да-а!» – радостно заору я, вне себя от свалившегося счастья. Можно в родных, деревянных. Ведь что такое ваучер в доступном смысле? Это долговая расписка ГОСУДАРСТВА в том, что ОНО мне должно. Это моя доля в яхте Усманова, собачках Шувалова, ну и «Роснано», конечно. И вот от таких «светлых» мыслей во мне начинала закипать жёлтая кровь. Ну понятно, да?

Но в этот раз что-то пошло не так, ломая привычные стереотипы. Неужели проповедь о всепрощении так на меня подействовала? Уже дома я принялся усиленно размышлять. И унесли меня «мои скакуны» в те далекие-близкие дали, когда еще о каком-то личном прощении Чубайса даже и помыслить было смешно.

Это был 93-й, дооктябрьский. Ельцинизм шагал по уже разделенной России, как кустодиевский большевик. По улицам, площадям, городкам, поселкам и даже деревням и селам. Шагал нагло, дерзко, с завидным горлопанством, сметая на своем пути любые очаги сопротивления. Мы – маленькая группка оппозиционеров-единомышленников заняли безнадежную оборону на баррикаде города Иркутска. Арсенал был скудненький – газета, крошечная радиостанция, технически слепленная из магнитофона и микшерского пульта. «Крышевал» нас агропром, который вскоре приказал долго жить. Наша радиопередача называлась «На острие» и была непроходящим чирьем для демократов местного розлива. Потому что они «тащились» от Ельцина, как известная блогерша от «Дор блю» и импортной туалетной бумаги. Мы же требовали, чтобы «гарант» исполнил свое обещание и лег на рельсы, потому что жизнь в стране катилась под откос. Ну и далее в духе огненной и бескомпромиссной на то время газеты «День».

Мы были молоды, нервы были тоже в полном порядке, и нам не хватало того, что сейчас именуется драйвом. И он таки появился. Мы нарочно после каждой прошедшей передачи давали в конце номер стационарного телефона нашей радиостанции. И едва эфир заканчивался, телефон не просто звонил… Он взвывал, как янычар перед боем, и был похож на разошедшегося Жириновского. Еще не взяв трубку, я чувствовал, как по проводам бегут черные молнии-змейки чьего-то негатива. И начинались страсти-мордасти. Ну да, правильно, всего-то и надо было сделать – выдернуть телефон из розетки. А драйв?

Чего только нам не обещали. Обойдемся одним емким словом – нас обещали порвать. Что мы враги демократии, что мы не хотим добра своей стране и своему народу, что уж коли мы не жили хорошо, то пусть дети наши поживут и т. д. И это говорили жители страны, которая была второй экономикой мира! Но самое интересное, что нас повергало в легкий ступор, это говорилось после того как произошел полный «пипец» в виде гайдаровской шоковой терапии.

Но меня лично больше всего удивляло и повергало в какое-то безнадежное уныние то, звонили в основном пожилые люди. Они защищали власть, которая только что их беззастенчиво, нагло, с вызовом кинула на бабки – дотла сожгла все их сбережения, даже «смертные». Все. Дотла. Безумие на уровне сеансов Кашпировского и Чумака. Долго это было для меня загадкой. Как это объяснить: люди добровольно отказались от нормальной, достойной жизни ради чего? Болотных огоньков?

И вот сегодня я могу прямо сказать: люди, подавляющее большинство, а не только интеллигенция и прочие комедианты, хотели, да, хотели (!) капитализма. Как там, за бугром, который хорошо пахнет, где «Шанель», джинсы, рокфор, хамон чуть ли не даром. Где люди только и знают, что путешествовать, ходить обедать в ресторан, купить новенький мерседес и прочая. Да, они не знали истинного положения дел в той забугорной жизни, но они хотели. Американский капитализм стал вожделенной хотелкой для большинства «дорогих россиян». Как в Америке, мы начали строить государство-корпорацию, как в Америке, наплодили миллиардеров, развели коррупцию и еще много чего «милого и вкусно пахнущего» привнесли в нашу унылую жизнь. Как в Америке!

Прошло пять лет. Можно было и прозреть. Но… в 1996 году вновь побеждает Ельцин, то есть мы своей избирательной волей вновь подтверждаем ельцинско-чубайсовский курс на развал страны. Позже я имел дурную привычку спрашивать среди своих знакомых за кого они бросили свои бюллетени в 1996-м. Подавляющее большинство отвечали: только не за Ельцина.

В свое время писатель Довлатов задавался вопросом: кто написал четыре миллиона доносов в НКВД? Давайте и мы зададимся: сколько десятков (!) миллионов «дорогих россиян» отдали свои голоса за Бориса Николаевича? Десятков миллионов! Ученых, писателей, профессоров и академиков, врачей, учителей, эмэнэсов и докторов наук, журналистов, домохозяек, рабочих и даже крестьян, которым свихнули мозги американским фермерством. И еще один факт, касающийся октября 1993-го. Что мы получили? Мы получили молчаливую – из серии народ безмолвствует – поддержку расстрела Белого дома. Если это не народный карт-бланш бывшему президенту, то скажите, как это называется.

А что Чубайс? – А ничего. Он выполнил, или, скажем так, помог выполнить то, о чем мечтало российское большинство – вернул в Россию капитализм. А теперь чего уж по волосам плакать?

– Ой, мнешеньки, – всплеснули белыми ручками и запричитали доктора и кандидаты, циркачи и акробаты. – Так мы ж другого хотели капитализма-то…

А другого не бывает.

Говорят, если ты простил человека, значит с ним покончено, он тебя не интересует. Я простил.

  • Расскажите об этом своим друзьям!