«Юнкерсы» над Иркутском

9 февраля в России отмечается День гражданской авиации России. Именно в этот день в 1923 году в нашей стране появился воздушный флот, в чьи задачи вошло перевозить пассажиров, почту и разного рода грузы. 9 февраля Совет Труда и Обороны СССР принял постановление «Об организации Совета по гражданской авиации». Первым маршрутом в истории гражданской авиации России, по которому могли отправиться авиапассажиры, стала воздушная линия «Москва — Нижний Новгород» протяженностью 420 километров. Появление пассажирского флота обусловило появление ещё нескольких структур. Так, в том же 1923 году было создано общество добровольного воздушного флота, получившее название «Добролёт». А технический надзор за гражданской авиацией возложили на Главное управление воздушного флота. В 1932 году в СССР утвердили специальный флаг гражданской авиации, ввели форменную одежду и знаки различия для персонала. В этом же году новая отрасль получила имя, известное и по сей день, — «Аэрофлот».

К 1925 году в России наш воздушный флот начал обретать крепкие крылья: появились первые советские самолёты и моторы, созданы кадры российских пилотов и появилась мысль о перелёте Москва – Монголия – Китай.  Скептики не верили в успех русских самолётов.

В перелёте участвовали: два самолёта «P-1», построенные на нашем заводе по типу английского «DH 9–A», с отечественным мотором по типу американского «Либерти» в четыреста лошадиных сил; один самолёт «P-2» нашей постройки, по типу английского «DH 9–A», мотор «Сидней – Пума» в двести сорок лошадиных сил; один самолёт ЦАГИ типа «АК-1», построенный на нашем заводе, с мотором «Сельмсон» в сто шестьдесят лошадиных сил; кроме того, летели два «Юнкера», с моторами «БМВ» в сто восемьдесят лошадиных сил.

Знаменитым лётчикам – Громову, Екатову, Волковойнову и Полякову не терпелось поскорее сесть в кабины своих самолётов. Экспедицией руководил сам Шмидт – знаменитый полярный исследователь.

До Восточной Сибири долетели без приключений: техника работала безотказно. На пути от Новониколаевска до Иркутска было пять посадочных площадок: Анжерка, Ачинск, Красноярск, Нижнеудинск, Канск и две добавочные: Зима и Черемхово. За Нижнеудинском до самого Иркутска самолётам пришлось лететь в густом молочном тумане. Летели группой, и была опасность от столкновения самолётов в воздухе.

В этой экспедиции участвовала журналистка Зинаида Рихтер. Вот записи из её дневников: «Иркутск – наш последний город в стране; дальше уже Монголия. Наконец мы подошли к самой интересной и наиболее рискованной части перелета: через Байкал, Монголию, Гоби. Аэродром в Иркутске – в восемнадцати верстах от города. Несмотря на это, нас встретили многочисленные толпы иркутян... Было пущено несколько поездов, подвозивших делегации.

В Иркутске предполагали пробыть дня три для проработки дальнейшего маршрута, проверки моторов, которые, надо сказать, до сих пор работали безупречно. Но из-за непогоды вместо трёх дней пришлось пробыть в Иркутске десять. С северо-запада шёл циклон. Старый хитрый Байкал обрадовался случаю позабавиться и играл с нами, как кошка с мышью. В Иркутске нам пришлось в буквальном смысле слова «ожидать у моря погоды».

Всё было готово к отлёту. Шмидт назначил на завтра вылет. Оживленно собирались в путь и поехали на аэродром (за восемнадцать вёрст). Но чистое с вечера небо к утру снова заволоклось тучами, моросил дождь. Вылететь не представлялось возможности. Разочарованные мы возвращались в город. И это повторялось, чуть ли не каждый день. Задержка из-за непогоды на пороге Монголии была особенно досадна. Плохим утешением были для нас уверения иркутян, что над Байкалом погода меняется иногда по нескольку раз в день.

Метеорологические капризы в районе Байкала, быстро меняющие своё направление ветры, неизученные восходящие и нисходящие воздушные потоки, туманы – всё делает перелёты через озеро рискованными. За Байкалом начинаются снеговые вершины Хамар-Дабанского хребта. Преодолев одно препятствие, лётчикам придётся преодолевать другое – не менее трудное. В облаках, в тумане, самолёты могут наскочить на скалу и разбиться «всмятку», как говорят пилоты. Было предложение установить дежурство пароходов на Байкале, но лётчики признали это лишним.

На собрании лётчики постановили лететь группой и выработали такой маршрут: через Байкал на Танхой, перерезать хребет у Мысовой, далее идти на Селенгинск – Усть-Кяхту, Алтан-Булак, Улан-Батор. Ввиду того, что за Байкалом начинаются горы, идти не ниже двух тысяч пятьсот метров. Двадцать девятого июня, в день предполагающегося вылета из Иркутска, небо было безнадёжно серое; с вечера, не переставая, моросил дождь.

Сообщение о погоде, полученные за ночь, не были утешительны. Впереди – в Верхнеуденске, Кяхте, Улан-Баторе – низкая облачность, дождь. Нас задерживала только непогода, к вылету всё было готово: машины просмотрены, вымыты, вычищены, словно сейчас с завода. К вечеру 29-го прояснилось, в разрывах облаков засветились звёзды. Во втором часу ночи собрались ехать на аэродром. Дорога идёт по берегу Ангары. Туман, поднимающийся от реки, заволакивал всё вокруг.

На аэродроме возле зачехлённых самолётов, несмотря на отдалённость от города, собралось много провожающих. Ждали, пока поднимется туман. В нескольких саженях от аэродрома – деревня Боково, в одной из изб телефонная станция. Запросили Лиственничную. Ответ утешительный:

– Хамар-Дабан виден, тумана нет.

В девятом часу затрещали пропеллеры. Взлетели, но у Полякова, который шёл впереди, не ладилось магнето, и он вернулся. Нам тоже пришлось идти на посадку. Через четверть часа снова вылетели, но теперь в воздухе было другое: со всех сторон на нас ползли тучи. Самолётам, вылетевшим раньше, наверное, удалось проскочить через Байкал. Потеряли из виду Полякова, вернулись к Иркутску и снова в «Гранд-Отеле».

Из Верхнеудинска по телеграфу сообщили, что Волковойнов и Громов, пройдя облака и дождь, миновали горный хребет, благополучно приземлились на аэродроме Верхнеудинска.Из Улан-Батора сообщили, что над городом густой туман и посадка невозможна. Шмидт принял меры, чтобы задержать где-нибудь в пути Томашевского и Екатова. Он распорядился по телефону, чтобы в Усть-Кяхте или Троицко-Савске ракетами задержали лётчиков.

Однако его телеграммы запоздали. Над Алтан-Булаком Екатов и Томашевский пролетели в четырнадцать часов пять минут, а Троицко-Савск миновали за пять минут до получения депеши. Екатов и Томашевский решили пробиться в Улан-Батор наперекор стихии. В Иркутске мы провели ещё одну бессонную ночь: дежурили на телеграфе, с нетерпением ожидая сведений о Томашевском и Екатове.

В четвёртом часу утра пришла телеграмма от Томашевского. Не долетев ста двадцати километров до Улан-Батора, он из-за порчи бензопровода вынужден был сесть в долине реки Хараголо. Екатов вестей не подавал.

Наконец утром телеграф сообщил, что Екатов, несмотря на отвратительную погоду, благополучно и с большим искусством сел на аэродроме в Улан-Баторе. Густой туман не помешал ему взять правильное направление на Улан-Батор, но сильный дождь заставил его всё же сесть в степи, в восьмидесяти верстах от столицы, где не было ни телеграфа, ни телефона. Пришлось ему с механиком Маликовым провести ночь в юрте монгольских пастухов.

Томашевский и механик Камышев тоже ночевали у монгольских пастухов близ Монга-Туя, в ста шестидесяти километрах от Улан-Батора.

…На следующий день «Юнкерсы», задержавшиеся в Иркутске, снова попытались перелететь через Байкал. Мы высоко над Иркутском – с коричневым собором в центре, с кожевенными фабриками за чертою города; под нами зелёное плоскогорье и голубая быстрая Ангара. Рядом с окном кабины, не отставая от нас, плывёт снежно-белое облако.

Мы то снижаемся к земле, то снова взмываем ввысь. Наконец Найденову удаётся найти спокойное течение, и дальше мы уже несёмся плавно. Впереди уже синеет Байкал, а на другом его берегу громоздятся горы и тучи. Мы над Байкалом. В синей глубине отражаются ослепительные вершины, а слева, над самой водой, стелется волнистый туман. Найденов сосредоточен, напряженно вслушивается в шумное дыхание мотора и часто оглядывается назад, как бы измеряя пройденное пространство. Спустя сорок минут мы достигли противоположного берега Байкала и полетели над клубившимися облаками.

Изредка из белой пены высовывалась горная вершина. После трёхчасового пребывания в воздухе, под нами начали появляться разрывы, «окна в облаках», в которых виднелись освещённые солнцем конусообразные горы: с одной стороны – песчаные, с другой – заросшие кедрами и соснами. Летим над монгольскими холмами и долинами… Алтан-Булак. Через несколько минут мы были на монгольской земле.

...После Иркутска два самолёта сели где-то в монгольской степи, два залетели в Верхнеудинск, а два оставшиеся приземлились в Алтан-Булаке. Позднее сюда прилетели самолёты из Верхнеудинска. Мы видели в мечтах воздушный путь соединяющий Монголию и СССР. Нам предстоял путь над пустыней Гоби…

До Пекина не долетел только один самолёт Полякова, он потерпел аварию неподалёку от Китайской стены, но лётчик и механик остались живы. В Пекине экспедиция разделилась на две группы. Три самолёта полетели вглубь Китая, а два «P-1» совершили второй в мире исключительный перелёт: Пекин - Токио.

Американцы достигли Токио на лучших самолётах «Дуглас», но из четырех достигли цели только два, итальянцы летели на двенадцати самолётах, но в Токио приземлился лишь один, полёт француза Пелье-Дуази закончился катастрофой ещё на китайской земле. Это результаты полётов стран, где авиационная техника выше нашей. Наш перелёт подчеркивает исключительный успех советских лейтенантов».

***

Участники перелёта, пилоты и механики, были награждены орденами Красного Знамени. Чествовали экспедицию в золото-малиновом зале Большого театра. Со дня отлёта из Москвы прошло три месяца и одиннадцать дней. Все в сборе, живы и невредимы. Ни разу за весь длинный и трудный перелёт до Китая нашим самолётам не пришлось менять ни одной части. Исключительный интерес этого перелёта основан на разнотипности самолётов, построенных на наших авиационных заводах.

По Сибири за экспедицией шёл с пассажирскими поездами вагон-база с запасными моторами и частями. В Иркутске всё перегрузили на автомобили, на которых база проделала весь путь через Монголию и пустыню частью на машинах, частью на верблюдах. Они догоняли нас лишь в городах, но особой нужды в той не ощущалось.

Наши отважные летчики преодолели все препятствия и проложили великий воздушный путь через весь азиатский континент.

P. S. В этом же году рождаются ГВФ Восточной Сибири. Наши гражданские лётчики прокладывают трассы на Север в Якутию, Бодайбо, Киренск, Алдан. Памятник первооткрывателю Отто Кальвице стоит в Иркутске у входа в ЦПКио. Наша газета рассказывала о первом Герое Советского Союза Иване Доронине, который участвовал в спасении челюскинцев, а после продолжал летать по неизведанным трассам Восточной Сибири. В годы Великой Отечественной войны гражданские лётчики из Иркутска летали к партизанам с прифронтовых баз Ленинградской области и Карелии. В мирное время продолжались открытия дальних перелётов на новых пассажирских самолётах «Аэрофлота».

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
• Виктор Евстратенков: «Самое страшное на войне, когда страдают и гибнут дети»
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
• Май, труд, профсоюзы
  
  Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
• Вначале – Манька-Облигация
  
  К юбилею народной артистки России Ларисы Удовиченко.
• Читая Жукова и Манштейна. Война воспоминаний как зеркало эпохи
  
  Мемуары участников событий – исторический источник, что называется, из первых рук. Впрочем, оборот «что называется» не случаен.
• Тарифы «от Рыжика»
  
  Дональд Трамп, мировая экономика и жизнь в России.
• «Самая страшная картина детства – казнь партизан»
  
  Узник фашистских концлагерей Плотников Алексей Семенович.
• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?