Церковь: гриф секретности нужно снять

Гриф секретности, до сих пор не снятый со многих личных дел и документов репрессированных в годы массовых гонений на Церковь, затрудняет работу по канонизации новомучеников. Русская православная церковь настаивает, что он должен быть снят, сообщает "Российская Газета".

- Нужны устные свидетельства, которых собрано за последние четверть века немало, но нужны и иные документы эпохи. Многие из них до сих пор засекречены. Только полное открытие архивов эпохи гонений позволит нам снять имеющиеся многочисленные вопросы о том, возможна или нет канонизация того или иного человека, - говорит председатель ОВЦС Московского патриархата, митрополит Волоколамский Иларион. Секретарь комиссии Межсоборного присутствия РПЦ по вопросам взаимодействия Церкви, государства и общества Сергей Чапнин считает, что работа с архивами репрессированных сейчас затрудняется еще и тем, что к личным делам допускаются только родственники пострадавших или те люди, которые имеют от них соответствующее поручение.

Глава же Синодального информационного отдела РПЦ Владимир Легойда, комментируя идею вернуть памятник Дзержинскому на прежнее место, сказал, что "памятники - это выражение неких общих для всего социума позиций относительно роли исторических личностей". Эта логика с неизбежностью нарушается, если устанавливать памятники одновременно и палачам, и жертвам.

Комментарий

Юлия Кантор, доктор исторических наук:

-Тема открытости, вернее, закрытости архивов закономерно "обострилась" в преддверии отмечаемого сегодня Дня памяти жертв политических репрессий. На этот раз общественная дискуссия крутится вкруг доступа к архивным следственным делам репрессированных. Происходит путаница: звучат призывы "рассекретить" эту категорию документов. Парадокс в том, что эти материалы грифа секретности не имеют. Доступ к ним ограничен межведомственным постановлением минкультуры (которому подчиняется Федеральное архивное агентство), МВД и ФСБ, предусматривающим наличие у исследователя доверенности от родственников жертвы.

Каковы формальные юридические мотивы? Дело в информации, содержащей так называемую личную тайну. Это понятие у нас в законодательстве четко не сформулировано, что дает большую свободу действий жаждущим ограничить право на правду. А еще у нас активно действует закон о персональных данных, оглашение которых (включая имя, отчество и фамилию) без согласия их владельца также уголовно наказуемо. Вспомните дело архангельского профессора Михаила Супруна, который собирал данные для Книг памяти, - он признан виновным, как и руководитель архивного подразделения архангельского УВД полковник Александр Дударев, документы предоставлявший.

Архивные следственные дела сталинского периода, и это знает каждый профессиональный исследователь, когда-либо работавший с данной категорией документов, - конгломерат правовой фальсификации, человеческих страданий и средневековой жестокости. Имена родственников и друзей осужденного, самооговоры, выбитые (в прямом смысле) показания на других и самого себя... В них - грязь, боль и возведенный в абсолют примат Системы над личностью. В документах реабилитированных содержатся и признательные показания: среди желающих ознакомиться с делами, неизбежно будут те, для кого понятие "критика источника" - пустой звук. И значит, упомянутые "признания" будут опубликованы ими в соответствии с "заветами" Вышинского - как "царица доказательств".

Я - и как историк, изучивший (с доверенностью, разумеется) не один десяток таких дел, и человек - понимаю родственников репрессированных, которые не хотят, чтобы к этим незаживающим ранам прикасались чужие руки. Кстати, даже имеющий доверенность от родственников репрессированного не получит доступ к самому, быть может, главному: оперативной переписке следователей и "указаниям" партийного руководства (т.е. к первоисточникам и заказчикам фальсификации), текстам доносов осведомителей и т.д. Все эти листы дел будут закрыты - данные об осведомителях и агентах, как и материалы всяческих "разработок", не рассекречиваются никогда и срока давности не имеют - таков закон. Можно сколько угодно ссылаться на общефедеральное архивное законодательство, но нельзя не понимать, что существуют еще и ведомственные уставы. И установки. Сейчас и в столицах, и на периферии явно усиливается тенденция к закрытию архивов - и ведомственных, и региональных, и федеральных. Тенденция последних лет слишком очевидна, чтобы предполагать, что происходящее - случайно. Все делается келейно, на уровне "руководящих" писем, имеющих соответствующий гриф. И устных "рекомендаций". И руководитель архива - в Москве или в Сибири - желает он того или нет, подчинится. При этом исследователь так и не узнает, это личная перестраховка архивиста или вынужденная мера. В федеральных и региональных архивах лежит огромное количество документов, касающихся как раз самой "жизнедеятельности" советской государственной системы, формирования ее карательных механизмов и репрессивного законодательства - социального заказа на превращение граждан в "винтики" системы. Эти документы до сих пор не рассекречены, и ссылаться исключительно на "забюрократизированность" процесса рассекречивания - лицемерие. При наличии политической воли пресловутая "забюрократизированность" слетает как осенняя листва. Повторим: при наличии политической воли.

Мне трудно не согласиться с точкой зрения Владимира Легойды на то, что не устанавливаются памятники палачам и жертвам. Но памятники Ленину у нас системно соседствуют с Соловецкими камнями и другими мемориальными знаками в память о жертвах репрессий. Сталин до сих пор у Кремлевской стены, а Ленин - в Мавзолее. И даже в законе о жертвах политических репрессий нет ни слова о наказании палачей. Разработка федеральной целевой программы по увековечению памяти жертв политических репрессий буксует, социальное обеспечение пострадавших от ленинско-сталинского террора существует в большинстве регионов страны лишь номинально. Системный подход налицо.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
• Виктор Евстратенков: «Самое страшное на войне, когда страдают и гибнут дети»
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
• Май, труд, профсоюзы
  
  Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
• Вначале – Манька-Облигация
  
  К юбилею народной артистки России Ларисы Удовиченко.
• Читая Жукова и Манштейна. Война воспоминаний как зеркало эпохи
  
  Мемуары участников событий – исторический источник, что называется, из первых рук. Впрочем, оборот «что называется» не случаен.
• Тарифы «от Рыжика»
  
  Дональд Трамп, мировая экономика и жизнь в России.
• «Самая страшная картина детства – казнь партизан»
  
  Узник фашистских концлагерей Плотников Алексей Семенович.
• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?