НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Вечные вопросы Василя Быкова

20 Июня 2014 г.

pishet

На днях исполнилось бы 90 известному белорусскому писателю Василю Быкову. Без его "Сотникова" и снятого по этой повести легендарной Ларисой Шепитько великого "Восхождения" не представима сегодня наше этическое мировоззрение. О том, как он чувствовал войну и родину, - разговор с писателем Светланой Алексиевич в «Российской Газете».

 

- Василь Быков вместе с Алесем Адамовичем ваши "крестные отцы" в литературе. Они дали вам даже "первые деньги" на собирание первой книги "У войны не женское лицо"...

Светлана Алексиевич: Да, я тогда только заканчивала университет. И, конечно, как и у всякого недавнего советского студента, у меня не было денег даже на то, чтобы купить диктофон. И Адамович с Быковым одолжили мне серьезную по тем временам сумму, и я его купила. Но это все "матчасть". Для меня гораздо больше значили встречи с ними, разговоры, их книги. В том плоском шаблонном мире, в котором мы тогда существовали, это был глоток чего-то другого. Тогда модно было учиться у личностей. Это присутствие другого "думания" было очень важно. Тому, что можно было услышать в разговорах с ними, нельзя было научиться в тех наших университетах. Белорусский университет, например, был достаточно провинциальным, никогда не отличался свободомыслием или наличием крупных культурных фигур. А эти писатели вытаскивали нас из провинциальности существования.

 bykov

 - Для какой культуры сегодня наиболее значим Быков - белорусской, русской, мировой?

Светлана Алексиевич: Его очень не хватает сейчас в Белоруссии. Думаю, что его не хватает и на постсоветском пространстве вообще. Потому что как бы мы ни делились, между нами еще очень много тесных связей, нас держит общее прошлое. Мы все еще "оттуда", все с признаками "красного человека". А когда преподаватель Иркутского вуза рассказывает мне, что молодежь сегодня отличается крайним отрицанием 1990-х годов, то я понимаю, что "красный человек" продолжается и в наших детях.

Ну а в мире, все-таки, к сожалению, не так хорошо знают нашу культуру, чтобы такие имена, как Быков, стали ориентирами. Советская культура, все время шедшая особняком, в общем не проникла на Запад. Я много езжу сейчас по западным странам со своей книгой "Время секонд хэнд" и замечаю там сложное отношение ко всему, нами пережитому. Проблемы постсоветского пространства и падения Империи там не особенно кого-то интересуют. Мы для них лишь побежденные в "холодной войне". Хотя сейчас - из-за кризиса на Украине и присоединения Крыма к России - вновь появился интерес к нам. На Западе стали понимать, что побежденные в "холодной войне" не обязательно пойдут общим путем. Оказалось, все не так просто. И по поводу избираемых путей уже льется кровь. И это очень тревожит западный мир.

- Но такое ощущение, что Быков почти идеальный писатель в своем писательском поколении - без почвеннической "осадки", без очерковой заостренности. Мне кажется, это придает его таланту мировое звучание вне зависимости от того, слышит его или не слышит современная европейская публика. Есть же культурный, а не социологический резонанс.

Светлана Алексиевич: Очень хорошо говорил Иосиф Бродский: большая литература от средней отличается вкусом к метафизике. Мне кажется, эти две фигуры - Быков и Адамович - были писателями европейского уровня.

- Быков, наверное, единственный писатель, который сделал Великую Отечественную войну навсегда современной. Прочитав "Сотникова", ее уж точно не спишешь в историческое прошлое. Его война все время рождает великие модели нравственного выбора. И война породила его талант?

Светлана Алексиевич: По-моему, это не обязательно. Какая война родила Джойса?

- Ну не война, но мучительное переживание того, что Ирландия не свободна (а это, кстати, уже почти полувековой сюжет спрятанной войны), могло иметь отношение к его появлению.

Светлана Алексиевич: Я думаю, что великих писателей рождают какие-то прорывы. Человек вдруг отрывается от своего времени и прорывается к чему-то вечному - к самой человеческой природе. К тому, что ВСЕГДА происходит с человеком.

Я помню, как, будучи студентами, мы ждали каждую его книгу и очень много спорили о них. Потому что в них были вечные вопросы: как остаться человеком? что такое предательство? можно ли пожертвовать ребенком ради великой цели или великой победы? Эти вопросы, которые мы так страстно обсуждали тогда на советских кухнях, и сегодня абсолютно современны.

К сожалению, за последние двадцать лет, не возникло таких имен, таких людей, на которых мы могли бы сейчас опереться... Смотрите, с нами до сих пор те же имена - Быков, Солженицын, Адамович, Искандер, Окуджава...

И "военная тема" у Быкова и Адамовича была не просто военной темой, она вошла в европейскую традицию. Они же ведут речь о человеческой природе, о стойкости человека.

Не хочу обидеть современных писателей, но в них нет света нравственной чистоты, нет порывов.

Сегодня я часто слышу в разных компаниях: как жаль, что с нами нет Быкова, Адамовича. Как они сегодня нужны! Это звучит почти рефреном во всех разговорах. Их присутствие давало такую особую подсветку жизни, при них многие вещи были бы просто невозможны. Я помню, что от их выступлений у меня всегда было ощущение, что планка духовной жизни все время повышается, поднимается, растет.

А сейчас есть подкупающий молодой задор, но все время натыкаешься на не честно продуманные мысли. Страшное, пугающее советское прошлое вдруг находит в них защитника.

- Рабовладельческие южные штаты Америки на века нашли себе блистательного защитника в лице лучшего писателя Америки - Уильяма Фолкнера. Художник свободен от идеологической правоты.

Светлана Алексиевич: Конечно, свободен. Он может думать так, как считает нужным. Но факт-то остается фактом. Куда мы ушли за 20 лет хотя бы относительной своей свободы?

- Василь Быков в 1997 году уехал из Белоруссии, жил в Финляндии, Чехии, Германии. А умирать вернулся на родину.

Светлана Алексиевич: Когда он жил в Германии, Финляндии, ему было очень плохо. Помню однажды, это было в Германии, они с женой пришли ко мне на встречу, мы выпили кофе, и они меня провожали на поезд. И это были два таких растерянных немолодых человека. В том, как они стояли на этой платформе, была такая потерянность. Вокруг огромный мир, но не их. И каждый день плачет душа. Я от потрясения даже не на тот поезд села и уехала куда-то не в ту сторону. Когда мы встречались, разговор шел о Белоруссии. Как писателю, ему было тогда очень трудно, какая-то сущностная связь порвалась. В этом огромном мире он чувствовал себя совершенно потерянным.

Может быть, это связано с тем, что белорусская культура она такая камерная - небольшое пространство, маленький пейзаж. Это не то, что у русского писателя, в него всегда генетически включено огромное географическое пространство. А тут совершенно другое ощущение мира. Мне кажется, что ему было бы легче всего жить в маленькой Скандинавии или в Финляндии. Помню, что приезжая, я находила у них на столе все те же белорусские продукты - картошка, кусочек рыбы. За этим тоже какая-то герметичность, закрытость. А, может быть, ему уже просто не хватало сил. Его же поколение все время жило в "баррикадном" состоянии, все время сопротивлялось - страху, насилию. И, может быть, у него просто не было сил начать еще одну жизнь - теперь уже в современной Европе. Я всегда встречала в Европе грустного человека. Здесь, дома, он был другой.

Мне рассказывали, как он решил вернуться домой. Он знал, что серьезно болен. И - жена рассказывала - как-то пришел домой и сказал: "Я купил билеты, послезавтра мы уезжаем домой". Это было решение почти на уровне подсознания, предчувствия. Он просто хотел домой.

Похороны Быкова я запомнила на всю жизнь. Провожать его вышел весь город. Вышли и те, кто, может быть, и не читал его особенно. Но его авторитет был разлит в самом воздухе. Я шла среди огромного множества людей, столько цветов лежало на дорогах, и было ощущение, что мы хороним эпоху. Эпоху, когда личности влияли на время и современников.

alt

  • Расскажите об этом своим друзьям!