НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Белее Белого, чернее Черного

15 Октября 2015 г.

Случайно, кажется, сошлись и зацепились друг за друга две даты, Андрея Белого и Саши Черного. Оба родились 135 лет назад, в октябре. Один тринадцатого, другой тринадцатью днями позже. Дело не в мистике, но за черно-белой игрой литературных псевдонимов - судьбы противоположных поэтов, в которых отразилась так и не понятая переломная эпоха в жизни страны. Кто там белее белого, что там чернее черного? Мы по сей день все путаем: где чистый цвет, а где лишь псевдонимы цвета. "Российская газета" сравнит судьбы поэтов.

15 10 andrei belie

Поиски Вечной Женственности заводили Андрея Белого в жизненные тупики, выбираться из которых помогала только страсть к литературе

Вот несколько штрихов к портретам. И Саша Черный, и Андрей Белый - псевдонимы прекрасных литераторов, Александра Гликберга и Бориса Бугаева. Белый страшно опасался серых "недотыкомок", рассуждал о теософии цвета. Черный от пафоса символистов был очень далек, но как-то вдруг заметил бунинскому секретарю: "Как странно, вот вы - Седых, а черный, а я Черный - а совсем седой".

Воспоминания о родителях у Черного и Белого - сплошная истерика. Из одесского дома Черный сбежал, а захотел вернуться - папаша, торговый провизор, не принял. Из гимназий его гнали: двоечник с кулаками кидался на директора. Бродяжничал, пока его не пригрел житомирский чиновник (еще и любитель поэзии) Роше, - и в диковатом юноше обнаружили дар литератора.

Тем временем Белого, сына московского профессора математики (по словам писателя Бориса Зайцева, "крашеного старика с разными причудами"), изводила мать ("блестящая женщина, но совсем иных устремлений, кажется, очень бурных"): мальчика заставляли ходить всюду в девичьих нарядах, с косичками. В результате - "в гимназии я прослыл "дурачком", для домашних же был я "Котиком" - хорошеньким мальчиком в платьице".

В студенческие годы Белый подавал надежды - мог стать блестящим биологом. Но в 1902 году случился у него другой дебют - первый поэтический сборник "Симфония (2-я, драматическая)". Молодой поклонник Ницше, Белый быстро окунулся в дебри окололитературной жизни двух столиц, примкнул к символистам: "Стих Блока и проза Сологуба увлекали в те годы меня". Мир земной - лишь этап на пути к "идеальному" миру. Мерещились то "сверхчеловеки", то "Вечная Женственность". Бунты 1905 года Белый приветствовал на митинге студентов. Впрочем, вскоре уехал в Европу, где трудился над стихами и прозой. Быстро прославился игрой языка, трепанацией слова и слога. Как и герой его романа "Петербург": "Аполлон Аполлонович крепко сжал голову в пальцах: праздная мозговая игра! Она убегала за грани сознания; так она продолжала все воздвигать свои туманные плоскости".

У Саши Черного не так. Первые же сатирические стихи "Чепуха", напечатанные в ноябре 1905-го, аукнулись закрытием журнала "Зритель". ("Трепов - мягче сатаны,/ Дурново - с талантом,/ Не свободы нам нужны,/ А рейтузы с кантом"). Первый сборник "Разные мотивы" запретила цензура. Черный спрятался в Европе, а вернувшись через пару лет, стал своим в знаменитом журнале "Сатирикон". Шумно разлетались его остроумные сборники стихов (композитор Дмитрий Шостакович даже напишет по ним цикл произведений "Сатиры" для голоса и фортепиано). Но Черный прославился и как детский писатель: "Тук-Тук", "Живая азбука", библейские сказки, дневник его любимого фокса Микки.

За Черным тянулась слава мизантропа, язвы и ворчуна. "Солнце светит - оптимист,/ Солнце скрылось - пессимист". Любимая и единственная жена Маша спасала его от уныния много лет - сама хваталась за любую работу, чтобы как-то выплыть в эмиграции. Своих детей не было - зато чужие любили: он предпочитал их общество занудам-взрослым. Все удивлялись: такой злой сатирик, а такой скромный и порядочный. Писатель Набоков, узнав о смерти его, вспомнил, скольким обязан Черному: "С его помощью я печатался в "Жар-Птице", в "Гранях", еще где-то. Он не только устроил издание книжки моих юношеских стихов, но... придумал сборнику название и правил корректуру". Писатель Куприн видел, как плачет, узнав о смерти Черного, "рыжая девчонка лет 11, научившаяся читать по его азбуке с картинками".

Белый всюду мелькал пташкой божией - "всегда обступленный, всегда свободный", в вечном, по словам Цветаевой, "сопроводительном танце сюртучных фалд... старинный, изящный, изысканный, птичий - смесь магистра с фокусником". В поисках "Вечной Женственности" влюблялся он, как правило, в замужних дам. Мало кто из вчерашних друзей и коллег не удостоился его иронии. Всюду "друзья-враги", кругом "любовь-вражда". Споры об идейном часто таили прозы жизни: Александра Блока цеплял бессовестно - после того, как жена его, Любовь Дмитриевна, отказалась остаться с Белым. Брюсов не мог простить Белому роман с его возлюбленной Ниной Петровской. А он ведь исключительно искал идеала! Бывало, скандалил, вечером звал на дуэли - но утром каялся и плакал (такие истории весело вспоминал Борис Зайцев). И Цветаева подытоживала: "Прелесть - вот тебе слово: прельстительный и, как все говорят, впрочем, с нежнейшей улыбкой - предатель!"

Черный уехал из России в 18-м, мыкался, пока не приткнулся во Франции. Его поэму "Кому в эмиграции жить хорошо" назвали энциклопедией русского Парижа: да никому тогда не было хорошо. Писатель Глеб Алексеев вспоминал слова Черного: "Всякий честный человек должен покончить с эмиграцией. Осталось два выхода: пуля в лоб или принять жизнь Запада, раствориться в ней". Раствориться не получалось. Вернуться не мог: "Если в Россию, то с открытым лицом, а не через задние двери". Оставалось "идти в одиночку". Куда?

И Белый, и Черный - устраивая свои судьбы, искали ответов о судьбах родины. У Черного разговор "интеллигенции" с "народом" быстр и страстен: "Квартирант и Фекла на диване./ О, какой торжественный момент!/ - Ты - народ, а я - интеллигент, - / Говорит он ей среди лобзаний, - / Наконец-то, здесь, сейчас, вдвоем, / Я тебя, а ты меня - поймем". Белый простился с "интеллигентской" Россией в романах: надвигалась тьма России народной, азиатской. Уехал из России в 21-м ненадолго, вернулся, так и дожил неприкаянным: "Угрозу России В.С. Соловьев видит в монгольском востоке; ... но тьма есть и на западе; и она-то и губит сенатора Аблеухова в "Петербурге".

Прожили Черный и Белый примерно поровну. Один - 51, второй - 53 года.

Черный скончался 5 августа 1932-го в своем домике в Провансе. Рядом случился пожар - и он кинулся на помощь соседям. После пожара схватило сердце. Белого в июле 33-го в Коктебеле хватил солнечный удар, от которого он так и не оправился, скончавшись через полгода, 8 января 34-го, в Москве.

Могила Черного на кладбище Лаванду исчезла в годы Второй мировой: грешили на немцев. Добрые люди поставили посреди кладбища памятную плиту.

Белый похоронен на Новодевичьем.

В начале прошлого века символика чисел имела особенный смысл. Белый чуял в ней "апокалипсический ритм времени".

Биографии у поэтов вышли: не такая уж белая - не такая уж черная. А как быть нам, если чистых красок в мире вообще не бывает? Хотя бы следить за пропорциями: лишь бы не перевешивало в жизни серое.

  • Расскажите об этом своим друзьям!