Притяжение Севером (часть 2)

Главы из книги кинодокументалиста Евгения Корзуна «Кинохроникер».

• Притяжение Севером (часть 1)

Арктика с неба

Во второй раз я добрался до Диксона, снимая спецвыпуск «Корабли» как автор-оператор. Речь шла о кораблях в небе и на море. О кораблях на море я начал снимать в Игарке, где суда со всего света грузились сибирским лесом. В те времена Игарка была большим международным морским портом. От стоящих в небольшой енисейской протоке океанских сухогрузов впечатление непередаваемое! В открытом море, на фоне бесконечного пространства, морские суда кажутся букашками, ползущими по огромному пространству, а в Игарке, в узкой протоке Енисея, среди плоских тундровых берегов эти морские букашки становились великанами. Речной трамвайчик, проходя мимо якорной цепи такой громадины, смотрелся игрушкой. Суда создавали несоразмерную действительность, к которой я так и не привык, так сказать, не адаптировался. Потом перебрался на побережье Ледовитого океана. Я снял эпизод погрузки кораблей сибирским лесом, там продавали за границу только пиломатериал. Попал в гости на голландское судно и там резко ощутил разницу между российским и европейским человеком, которому до сих пор мы заглядываем во все возможные места, хотим походить на них, восторгаемся всем, что связано со Старым Светом. Совсем не спорю, что в Европе есть на что посмотреть. Нас пригласили в кают-копанию, обстановка предельно простая. На столе стояли банки с пивом, их количество соответствовало числу садившихся за стол, несколько пачек сигарет и несколько зажигалок – всё! Я глянул «на угощение», содержимое которого меня резануло, ей богу! Мне представилось, как бы русский человек встречал иностранца, пригласив его в гости. Неужели тремя зажигалками? Они, видимо, так экономно воспитаны, у них так принято. У нас, когда соседи по гаражу садятся отметить покупку новой резины для «Москвича» или «Жигулей», стол накрыт несравнимо богаче и вкуснее – мы же русские люди! Бедная, скупая, прижимистая Европа! Люблю русское хлебосольство, желание угостить, отпотчевать и отправить домой гостя навеселе!

Далее мой путь лежал на северную оконечность азиатского материка, омываемый водами Карского моря. На острове Диксон располагался штаб ледовых проводок западного сектора Арктики. По приезде пошёл в этот штаб и попросился в полёт с экипажем самолёта на ледовую разведку. Такие разведки постоянно ведутся во время летней навигации, хотя слово «лето» для Арктики звучит несколько условно, что ли. Те же льды, холод, может идти снег и т. д. С экипажем самолёта на ледовую разведку вылетает опытный капитан-наставник. Он определяет с воздуха, где целесообразнее вести суда, передавая в штаб свои рекомендации. Мне повезло с экипажем самолёта, на борт которого попал. Они тоже были рады моему появлению. Для них я был, в какой-то мере, развлечение! Все стали принимать участие в киносъёмке: подсказывать, советовать… Я видел живой интерес к моей работе. Мне тоже было чрезвычайно интересно, я в разведке, хоть и ледовой, был впервые…

Ледовая обстановка в то лето складывалась очень тяжёлой. Расстояние между азиатским материком и архипелагом Северная Земля всего 50 км. Этот пролив носит имя Бориса Андреевича Вилькицкого, исследователя Арктики, первооткрывателя архипелага Северная Земля. Пролив был забит паковым льдом. Караваны судов, столпившись, стояли у западного и восточного входов в пролив, не имея возможности двигаться. При таком сжатии льда движение даже с ледоколом очень опасно. Возможность получить повреждение или пробоину было весьма высоким. Когда подует южный ветер, снимет сжатие и даст судам возможность следовать по проливу, никто не знал.

Арктическое лето короткое, ждать времени нет. Вопрос о продвижении караванов стоял очень остро. От нашего и других полётов ждали рекомендаций для проводки остановившихся судов.

Во все времена в этих широтах ветер и лёд диктовал свои условия. В наше время каждое судно имеет могучий двигатель, позволяющий маневр во льдах, и то без ледокольной брони чувствует себя в Арктике неуверенно, если не сказать, порой беспомощно. А каково было тем древним мореходам на кочах во льдах под парусами? Сейчас даже невозможно себе представить, как могли рискнуть сунуться в Арктику. Они ежегодно ходили от Архангельска до Таймыра и дальше, а однажды целая колония русских поморов навсегда ушла на восток аж до Индигирки и там осталась, поселившись в устье небольшой реки, впадающей в Индигирку, а это поселение получило название Русское Устье. Поморы возили хлеб в Мангазею, а оттуда мягкую рухлядь. Спустя время, город Мангазея исчез, только остались романтические воспоминания о древнем заполярном поселении русских людей.

«…и пришли на енисейское устье во Петрово заговенье, – читаем мы в грамоте 1616 года. – И устье де енисейское занесло от моря льдом, а лёд был в толщину сажен 30 более. А падает до Енисея в морскую губу Студёного моря, которым ходят немцы из своих земель кораблями ко Архангельску городу. А проход к енисейскому устью есть. И стояли они на енисейском устье за льдом недель пять… был без пристани ветер с сиверу и хотели было назад воротитца. Да как потянул полудённый (южный) ветер и тем ветром лёд из устья отнесло в море».

Мы летели над океаном зигзагообразно с юга на север. Не знаю у кого как, а у меня при виде бесконечной, неоглядной дали воды, уходящих льдов к дугообразному горизонту, возникало чувство восторга! Своими глазами видишь, что Земля имеет округлую форму! Казалось, что океан – это громадное живое существо. Он бывает дик и страшен, непередаваемо прекрасен! Его боятся, но вновь к нему возвращаются, к нему тянет, ему признаются в любви… На контровом освещении, глядя сверху, возникали дивные абстрактные «полотна», исполненные самой природой. Громадные ледовые поля, расчёркнутые причудливыми трещинами, уплывали, сменяя друг друга, словно кадры кино, снятые рапидной камерой, дающей медленно движущееся изображение.

На борту самолёта все занимались своим делом. Гидролог определял бальность льда, вносил в квадратики карты цифровые значения с тем, чтобы к концу полёта сложилась определённая картина ледовой обстановки в интересующем нас районе. Штурман смотрел, как бы не прозевать наземные ориентиры, в океане они редки. Механик, самый старший в экипаже по возрасту, варил на электроплитке «ледовый» борщ. Капитан-наставник тоже наблюдал за ледовой обстановкой, но он будет руководствоваться картой, которую составит гидролог. А пока у него есть свободное время, и он может, что называется, травить байки. Я тоже почти свободен, только время от времени беру в руки камеру, а в остальное с удовольствием слушаю капитана-наставника. Вот уж истории, как говорится, из первых рук. Ему есть что рассказать, он объехал весь мир, несколько раз обогнул земной шар. У меня к нему много всяких вопросов. Я-то нигде не был и ничего не видел. Меня крайне удивило, что он бросил капитанство на судне и ушёл в капитаны-наставники. Теперь уже не бывает за границей, которой многие бредят и мечтают об этом. Тогда заграница была трудно осуществляемой мечтой. В социалистические страны можно было попасть по турпутёвкам, а в капиталистические – почти невозможно. Как известно, запретный фрукт сладок и желаем! Всем хотелось посмотреть, как живут на этом жутком, загнивающем западе, который ежедневно ругают в советской прессе. Политические обозреватели по Центральному телевиденью предсказывают близкий конец буржуйскому строю, тем самым ещё больше подогревая желания обывателя увидеть этот АД, из которого эти самые обозреватели везли дефицитное шмутьё, бытовую технику. Если этот обречённый капиталистический запад на самом деле скоро погибнет, откуда они будут привозить дефицитные дублёнки, джинсы, диво техники – видеомагнитофоны? Наша промышленность ничего подобного не выпускала и на советские деньги эти игрушки не купишь. Свой уход с судна капитан-наставник объяснил просто:

– Я по полгода не бывал дома. Дети выросли без меня. Такая жизнь не делает семью крепкой…. Многие жены приспособились, заводят себе друзей на время отсутствия мужа и живут с ними годами… да годами. Мужья становятся чужими в своей семье… Я со временем понял, что лучше семьи, дома – нет ничего… Вот в Арктике отработаю и домой.

В загранрейсах капитан отвечает за всё. Представляешь, – рассказывал он, – если кто-нибудь уйдёт в увольнение в какой-то стране и не вернётся на борт? – неприятности капитану сверх всяких мер. Если даже ничего не произошло, то всё равно время от времени тебя приглашают в партком пароходства для отчёта по идеологической части. Там задают массу вопросов… Такое напряжение испытываешь… Через всё это прошёл, мне это надоело, и я устал от такой жизни. А здесь занимаюсь только своим профессиональным делом и всё…

У нас в пароходстве был такой случай. Пригласили в партком одного старейшего капитана, тоже обошедшего весь мир … Там спрашивают: как ведёт себя команда, не замечен ли кто в нежелательных контактах с иностранцами, не занимаются ли члены команды спекуляцией, контрабандой, не посещают ли моряки увеселительных заведений со стриптизом и т. д. Все эти вопросы были заданы ему, а он, как положено, отвечал, понимая всю лицемерность процедуры, как, впрочем, понимали её и задававшие их. Куда деваться, система требует, и люди эти требования выполняют. Наконец, его спросили о последнем рейсе. Последний рейс был в страны латинской Америки. Здесь этого капитана прорвало, хотя, идя на партком, он не собирался ничего такого говорить. Вот попала шлея под хвост и всё тут…

«Такого-то числа и месяца мы зашли в порт, – рассказывал капитан. Встали на рейд в ожидании места у стенки под разгрузку. А у них на берегу для приходящих судов имеется весь сервис. Вы можете отдохнуть, расслабиться. Прекрасные пляжи, небольшие ресторанчики, увеселительные заведения, в общем – полный набор.

Хозяин ресторанчика, видя, что пришло судно, стал интенсивно готовиться к встрече. Они там знают всё: сколько будут держать на рейде, сколько под разгрузкой, погрузкой и когда судно отвалит. Хозяин прикинул, что судно вот-вот встанет под разгрузку, и свободные от вахты члены экипажа пойдут на берег передохнуть, попить пивка, отведать экзотических блюд. Судно встало к стенке. Хозяин ресторанчика уже всё приготовил, ждёт, но никого нет. Что за дела? Он музыку погромче – никого… Послал мальчишку за девушками. Девушки появились, прохаживаются перед судном в коротеньких юбочках, зазывно улыбаются… Судно, словно сфинкс, молчит и никак не реагирует. Прошло какое-то время, и команда… дрогнула. Смотрит хозяин ресторана – идут! Он официантов всех на улицу, они встали у входа в ожидательной позе, готовые исполнить любой заказ. Но наши моряки с волейбольным мячом, не глядя в сторону ресторанчика, девушек и официантов прошли на пляж играть в волейбол. Часа через два они прошли обратно на судно, также не глядя в сторону ресторанчика, официантов и девушек. У ресторана смолкла музыка, все вышли на улицу и уставились на наше судно с вопрошающим взглядом:

– Что ещё вам надо? – спрашивали их глаза, – почему не идёте?

У трапа нашего судна стоял, как обычно, вахтенный матрос с повязкой на рукаве. Хозяин ресторанчика подозвал мальчика, которого посылал за девушками, и что-то шепнул на ухо. Тот побежал к трапу нашего судна, подскочил к вахтенному матросу и вдруг схватил его за причинное место и, повернувшись к тому, кто его послал, прокричал: «Есть, есть!»

Вот так мы выглядим в глазах других людей. Они уже сомневаются, есть ли у русских то, чем мы можем утешить женщин…»

Байки байками, но всё же делу – время, потехе – час.

(Продолжение следует.)

• Расскажите об этом своим друзьям!