Последний фильм Эйзенштейна (Рассказ. Продолжение)

– Алексей Александрович, появилась интересная идея снять спецвыпуск к юбилею Отечественной войны. Леонид Борисович, расскажи суть дела.

Фото florcvet.ru

– Дело, на мой взгляд, заслуживает внимания. Во время войны немцы увозили наших мальчишек в Германию, пополняли, таким образом, выбитое войной мужское население готовыми резервами. Ребятишки трех лет от роду напрочь забывали свой язык, не помнили своего происхождения. Этих детишек воспитывали по немецкому образцу людьми, преданными Германии, с прицелом на будущее. Сейчас это взрослые люди, возможно, некоторые из них и не подозревают, что вывезены из СССР, – взволнованно заговорил Старик.

Дальше он рассказал о предстоящей встрече матери и сына.

– Что это за женщина? – спросил Алексей Александрович.

– Ее зовут Полина Дмитриевна Ванина. Она работает на гидролизном заводе, честно говоря, не знаю кем. Сам бог послал нужную фамилию – «Ванина!» Сына в немецком варианте зовут Фриц, а ребенка, которого она потеряла, звали Юрий. Надеюсь, что он не станет Фрицем Ваниным.

– А как она попала к нам в Сибирь?

– Муж не вернулся с войны, вышла замуж вторично за сибиряка.

Директора тоже заинтересовала тема.

– Надо снимать, – сказал он. – Леонид Борисович, завтра приносите сценарный план. Запустим в производство пока спецвыпуск. Буду связываться с Москвой, просить под эту тему резервную часть, возможно, дадут. Там другие деньги и сроки. Совершенно согласен с вами: сейчас пропускать события нельзя, потом их не восстановишь.

Пока в рамках спецвыпуска слетайте в Москву, снимите встречу... Наверняка будут какие-то непредсказуемые красочки... Интересно...

Он задумался, прикидывая, как можно лучше всего помочь интересному делу.

– Если понадобится снять разговор между ними, – добавил директор, – можете на Центральной студии заказать синхронную камеру и звукооператора. Решите на месте.

***

Съемочная группа спецвыпуска с условным названием «Память материнского сердца» состояла из Старика, Саши, Рувима Осиповича. На этот раз Сашиного ассистента оставили дома. Они прилетели в Москву, не зная где поселиться. Все гостиницы, как обычно, были забиты, словно в столице проходила всесоюзная ярмарка.

Они приехали в Лужники, в гостиницу, подальше от центра города, в надежде, что там легче устроиться. Но каково было их разочарование, когда они увидели, что здесь разместили участников какого-то форума. Рувим Осипович понял, что если не проявить природную изворотливость, заложенную в нем предками с незапамятных времен, будут ночевать на вокзале. Он узнал номер телефона администратора, которая регистрировала заселяющихся гостей. Тут же из холла позвонил ей. Рувим Осипович видел, как та взяла трубку.

– Добрый день. Вас беспокоят из орготдела ЦК комсомола. У нас к вам просьба – поселите, пожалуйста, киносъемочную группу, прибывшую из Сибири. Они вот-вот появятся у вас. Спасибо. Всего доброго!

Он повесил трубку. Рувим Осипович видел, как администратор тоже положила трубку на рычаг.

«Минут через десять надо подойти», – решил он.

Рувим Осипович достал командировочные удостоверения и подошел к ожидавшим в креслах режиссеру и оператору.

– Саша, ты у нас молодой, тебя вполне могут пригласить московские комсомольцы. Через несколько минут подойдешь вон к той симпатичной особе, что у телефона, и скажешь: «О нас должны были позвонить из ЦК комсомола», – и подашь командировочные. Должно сработать...

С такой «военной» хитростью Рувима Осиповича они поселились.

Первое желание у режиссера было отметить приезд и удачное поселение в гостиницу. С этим желанием трудно было не согласиться.

***

Утром Рувиму Осиповичу надо было попасть на Центральную студию документальных фильмов, заказать свет и синхронную группу. Он, не теряя времени, спустился в холл.

Там было суетно. Судя по большому объявлению, висевшему на стене, которого он вчера почему-то не заметил, здесь проходила солидная конференция экологов. Наверное, подумал Рувим Осипович, вчера они «проскочили» в гостиницу благодаря этому форуму. Он вышел на улицу с деловой папкой в руках, соображая, как пройти к метро. В это время какой-то человек с красной повязкой на рукаве, видно, распорядитель стоящего у гостиницы транспорта, спросил:

– Вам куда?

Рувим Осипович, не задумываясь, искренне ответил:

– На Лихов переулок.

Человек с повязкой махнул водителю «Волги», тот подъехал. Рувим Осипович, как во сне, сел в машину и сказал:

– На Лихов переулок, № 6.

Они подъехали к студии, водитель спросил:

– Вас подождать?

– Да, я недолго.

***

Рувим Осипович прошел к диспетчеру, оформил заказ на услуги, потом все же решил зайти в осветительный цех, занести заявку. Среди стеллажей с кабелями, различными осветительными приборами его встретил человек средних лет. Рувим Осипович протянул ему руку.

– Эйзенштейн...

Начальник осветительного цеха окинул Рувима Осиповича молниеносным взглядом и в тон ему представился:

– Михайло Ломоносов.

Они пожали друг другу руки.

– Нет, я серьезно Эйзенштейн, – миролюбиво признался Рувим Осипович. – Просто сам решил занести заявку на работу с нашей группой.

– А кто против? Мы всегда рады работе с классиками. У вас оператор часом не Тиссэ?

– Кто такой? – удивленно взглянул Рувим Осипович.

– А вы что, своих операторов не знаете по фамилиям или призабыли? Ну, дожили...

– У нас оператор Саша Ковтунов, так что своих-то мы знаем и помним, – уверенно произнес Рувим Осипович.

– Ну, хорошо, что не Наполеон.

Начальник осветительного цеха про себя согласился с такой ситуацией, с пониманием улыбнулся. Рувим Осипович сказал, что за осветителем и синхронной группой заедет сам, попрощался и ушел.

***

В гостинице Рувим Осипович рассказал о своей бесплатной поездке на студию. Рассказ развеселил Старика и подал надежду на то, что в съемочный день можно попытаться воспользоваться дармовым транспортом, а деньги, отпущенные на такси, использовать на «выпить-закусить».

Съемки прошли без накладок. После встречи матери и сына Старик решил на оставшуюся пленку снять небольшое интервью: задать молодому человеку два-три вопроса, чтобы можно было прояснить, как он представляет страну, в которую приехал, и как собирается жить. Парень, которого звали Фриц, говорил вполне уверенно, с улыбкой, переводчик переводил его слова.

Здесь Старик ясно почувствовал и понял, что молодой человек имеет о нашей стране весьма поверхностное, газетное знание. Да и имя его у нас в стране со времен войны воспринималось с некоторой иронией, почти нарицательным, как для немцев русский Иван. Действительности он не знал. В его представлениях о стране чувствовались кисельные берега и молочные реки, коих не было. Это в Стране Советов именовалось «светлым будущим», над которым не подтрунивал только ленивый. Той страны, о которой парень мечтал, он вряд ли увидит когда-либо. А в газетной пропаганде существовала полуправда, как, впрочем, и везде. На самом деле все это было, но не совсем так. Что-то умалчивалось, что-то подавалось благостно, беспроблемно. Реальность была суровей, бедней.

В гостинице Старик стал ворчать на власти.

– Жил бы и жил в Германии, там уровень жизни выше и сама жизнь ему привычнее. Нет, заморочили парню голову. Окунется в действительность, сравнит, и это сравнение будет не в нашу пользу. Начитался газет, и вот результат. Что потом будет делать?

– А кто в эти газеты писал? – не выдержав нытья Леонида Борисовича, спросил Рубим Осипович. – Не Сема из Жмеринки, а ты и тебе подобные. Сами наврали, намазали яркими красками, а теперь охают, винят власти. Все вы хороши, пустобрехи без стыда и совести.

Старик припомнил, сколько материалов он «присыпал» радостью советской жизни и благополучием. Взять хоть тот фольклорный смотр, когда он в угоду редакции наворотил эмоций, восторгов. Слов не жалко, но ведь сказано: что написано пером, то не вырубишь топором. Да, Рувим, пожалуй, прав. Наше дело лукавое. Ради красного словца маму родную продаем.

На следующий день они улетали домой.

***

На студии с нетерпением ждали результатов командировки. Старик приехал, отоспавшись, ближе к обеду. Саша уже сдал материал в обработку, а Рувим Осипович сидел в бухгалтерии пред очами Софьи Моисеевны.

– Ну, что у вас, Рувим Осипович, непредвиденных расходов много? – с ласковой улыбкой спрашивала «благодетельница» всех администраторов.

– Совсем нет, вот транспортные расходы, которые были запланированы, авиабилеты, жилье, суточные, а так... – он пожал плечами.

Софья Моисеевна внимательно рассматривала представленные документы.

– А вот я смотрю справочки на носильщиков. Раз, два, три… даже четыре справки. Неужели трое крепких мужчин не могли унести свои вещи?

– Свои вещи мы унесли, но ведь в зубы не возьмешь. – Рувим Осипович старался смотреть на Софью Моисеевну как можно убедительнее, – у Саши ого-го всякого барахла! Да он нынче летал без ассистента.

– Ну ладно, поверим. Операторы у нас, действительно, набирают своих погремушек, как на маланьину свадьбу.

***

Старик отворил двери кабинета главного редактора.

– О-о, столичный гость! Привет! – Сергей Сергеевич встал из-за стола и протянул руку для приветствия, – рассказывай.

Старик сел в кресло, пристроил трость.

– Невероятных приключений не было, – ухмыльнулся в усы Леонид Борисович, – сделали все, что намечали, без всяких накладок и проблем. Парень мне показался несколько наивным в том смысле, что... – старик подбирал слова. – Что он не совсем понимает, куда приехал. Ему кажется, что тут как в кино – гладко и сладко...

– Обвыкнется и примет реальность, живем же мы и не умираем, – резонно сказал Сергей Сергеевич.

– Так-то оно так, но мы другого не видывали, мы дома, а он…

– Тоже верно... – Сергей Сергеевич немного помолчал, раздумывая, потом спросил:

– Как ты дальше хочешь строить работу?

– Думаю, через несколько дней отправить Сашу в поселок, где живет мать. Пусть снимет хлопоты, приготовления к встрече с сыном. Я ему все расскажу, что надо сделать. Он парень ответственный и инициативный. Мы с Рувимом приедем вместе с гостями. Там должны быть представители районного начальства, все как положено. Связь с Сашей буду держать каждый день. Он будет в курсе дела...

– Мне это нравится, – одобрил Сергей Сергеевич. Потом спохватился и посоветовал:

– А может, Эйзенштейна отправить вместе с Сашей? Он бы ему помог. Что здесь толкаться без дела?

– Можно и так, пусть едут, – Старик согласно махнул рукой, потом добавил:

– Когда ты Рувима называешь Эйзенштейном, я вздрагиваю, правда. Никак не могу привыкнуть.

Ранее:

• Последний фильм Эйзенштейна. Рассказ
• Последний фильм Эйзенштейна. Рассказ
• Последний фильм Эйзенштейна. Рассказ

(Продолжение следует.)

• Расскажите об этом своим друзьям!