Эпоха Жилкиной

Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.

В годы Великой Отечественной войны работала в иркутских «Окнах ТАСС», выступала со стихами в школах, сельсоветах, госпиталях. В 70-­х избиралась депутатом районного и городского советов. Последние годы жила в Москве. Первые произведения были опубликованы в сборнике, изданном Иркутским литературно-художественным объединением в 1925 г. Первый сборник стихов «Верность» вышел в Улан-Удэ в 1943 г. Сотрудничала в журналах «Сибирские огни», «Будущая Сибирь», альманахах «Переплав», «Стремительные годы», газетах «Восточно-Сибирская правда», «Советская молодёжь» и других.

Мне, как литературному редактору, часто приходится знакомиться с будущими книгами до их публикации. Но этот случай особый, поскольку довелось прочитать уже подготовленную музеем истории Иркутска к изданию «летопись судьбы» Елены Викторовны Жилкиной под названием «Созвездия лет».

Структура книги, выстроенная на воспоминаниях, письмах, статьях, рецензиях и интервью, то есть на документальной основе, носит хронологический характер, начиная с 20­х годов 20­го века, когда в Иркутске активно действовало литературно-художественное объединение (ИЛХО), пришедшее на смену «Барке поэтов».

Известно оно, прежде всего, тем что «из его недр» вышли ставшие знаменитыми поэты Иосиф Уткин, Михаил Скуратов и Джек Алтаузен. К тому времени, когда в ИЛХО появилась Елена Жилкина, его основные лидеры уже отправились «покорять» столицу, но их творческие порывы успешно подхватила начинающая молодёжь. В 1925 году вышел коллективный сборник ИЛХО «Стихи», отметив вхождение в литературу А. Балина, Е. Жилкиной, И. Молчанова, В. Непомнящих, Н. Хребтовского и др.

Именно с истории ИЛХО в изложении Бориса Жеребцова, Михаила Скуратова и Василия Трушкина начинается книга «Созвездия лет», вводя читателя в атмосферу тех лет. Отмечен этот период и в воспоминаниях Е. Жилкиной: «Иркутск – мой родной город и, естественно, что в памяти живут и поныне мои друзья тех далёких лет – одарённые люди, по призванию вошедшие в советскую литературу в начале тридцатых годов».

А вот как она писала о В. Непомнящих: «Мой однокурсник по университету, связанный со мной постоянной любовью к стихам. Колоритный внешне, коренастый крепыш-сибиряк, он обладал необычно тонкой душой и умением дружить... На глазах вырастал Василий в настоящего поэта, накопившего за короткое время немало прекрасных поэтических строк... Он и был живым и ярким представителем сибирской деревни первых лет революции, а не только писал о ней. Так формировались и наши взгляды на жизнь и своё будущее, а родниковой чистотой и свежестью строчек поэта мы дышали, как дышат люди разряженным воздухом».

С большой теплотой вспоминала Елена Жилкина и других своих «однополчан», ряд которых постигла трагическая судьба в годы репрессий, с особым уважением отметив Исаака Гольдберга: «Тогда для нас, только начинающих свою литературную дорогу, он был образцом поведения. Это, пожалуй, была настоящая школа воспитания, где в каждом воспитывался вкус к общественной деятельности, причём, совершенно бескорыстной, построенной на одном энтузиазме... А уж участие в жизни каждого из нас, конечно же, перерастало, так называемые, «литературные рамки»... Помню, в минуты душевных смятений, – а ими богата молодость! – мы шли к нему домой, двери которого всегда были открыты для нас. Он был прост, чужда была ему и тень зазнайства и высокомерия – держался без амбиций, как равный с равными, – вот в чём была жизненная мудрость этого уже созревшего и признанного мастера художественного слова».

И далее: «Зимой тридцать пятого года в Иркутске собрались делегации Читы, Бурятии и Красноярска на первую писательскую конференцию. Всех нас, делегатов этой конференции, объединяла мысль, точно сформулированная незадолго до этого события писателем Исааком Гольдбергом, делегатом Первого Всесоюзного съезда писателей СССР, в „Заметках делегата“, опубликованных в журнале „Будущая Сибирь“: „Переделывать мир словом – вот глубокая и основная задача, которую ставит перед собой советская литература. Переделывать словом мир – вот идеал художественного творчества, к которому стремится советский писатель“.

Позднее я старалась в меру своих сил передать эти уроки доброты и человечности своим питомцам, для кого литература была не игрой, не средством к существованию, а душевной и жизненной необходимостью».

Такими они и были – поэты и прозаики созидательных предвоенных лет.

* * *

В годы войны вышла первая, «маленькая, на жёлтой шершавой бумаге», книжка стихов Елены Жилкиной «Верность», названная по одноимённому стихотворению (приведу только первые три строфы):

Когда тебя послали в бой,

– Прощай, – сказал мне, уходя.

Но где б ты ни был, дорогой,

Я буду около тебя.

Ты потеряешь счёт шагам.

В июльский полдень зной жесток.

Тогда к твоим сухим губам

Я поднесу воды глоток.

В землянку мёрзлую войдя,

Как в жизнь твою – подругой вновь,

Тебе согрею сердце я

Теплом полузабытых слов...

Кроме того, её стихи, обращённые к воинам, публиковались в газетах и порой получали вот такие отклики:

«19/XI 1942 года.

Уважаемая тов. Жилкина!

На днях я и все наши фронтовики читали в армейской газете Ваше стихотворение, посвящённое нам. Очень понравилось, в особенности последние слова:

Пускай трудна дорога боевая,

И дней суровых много впереди,

Я на прощанье, крепко обнимая,

Скажу тебе: иди!

Хотелось бы получить ещё подобное этому. И я даю слово, что пошлю по получении от Вас, также стихотворение, посвящённое Вам. Отпишите, как Вы работаете, и для меня и моих товарищей будет одним из лучших Ваших подарков.

Надеюсь, что ответите...

Матвеев Николай Александрович».

* * *

Через год после войны Елену Жилкину настигла трудно объяснимая опала.

Татьяна Жилкина (дочь): «После недоброй памяти ждановского постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград» в августе сорок шестого года, когда маму заклеймили как „сибирскую Ахматову“ и перестали печатать, она осталась без работы, а мы с ней ещё и без жилья. В приютившей нас „халупе“, но с большой русской печкой на берегу Набережной Ангары, мы нашли „крышу над головой“. „Халупа“, как я помню, закрывалась согнутым большим гвоздём вместо ключа. Дверь её ничем не отличалась от сарайной на первом этаже в деревянном полуразрушенном двухэтажном доме, напоминающем горьковское „Дно“… Редкие уроки по литературе и русскому языку, что давала моя мама ранним зимним утром на иркутской обувной фабрике рабочим перед началом смены, не спасали нас. Мы голодали… И тогда она принимает, как оказалось, единственно верное решение. Оставив меня с бабушкой, которая последний год ещё была жива, она летом сорок седьмого года уезжает с геологической экспедицией в Восточные Саяны, чтобы работать там на промывке камней или, так называемым, коллектором».

Далее в книге публикуются главы «Саянских записей» по впечатлениям этой экспедиции, по прочтении которых хочется сказать: жаль, что Елена Викторовна не отдала дань ещё и художественной прозе.

В 50–60­е годы начались творческие поездки литераторов на «стройки века». Участвовала в них и Елена Жилкина.

В «Созвездиях лет» приводится её рассказ о себе во время выступления перед строителями Братска:

«Я принадлежу к старшему поколению иркутских поэтов. Сибирь – моя родина, с которой связана вся жизнь. Мне кажется, что нет ничего лучше на свете, чем Сибирь и сибиряки. Отсюда понятно, как горжусь я всеми её преобразованиями и достижениями, известными сейчас всему миру. На мой взгляд, патриотизм не может быть беспредметным: чувство любви к родным местам должно выражаться в желании сделать что-то полезное, нужное для дорогих мест. В своей жизни я написала несколько книг и в каждой отводила страницы для воспевания того, что мне дорого на моей земле...

Затем работа корреспондентом в молодёжной газете, поездки по родному краю и встречи с людьми помогли пристальней взглянуть на окружающую жизнь и отразить всё это в поэзии. Я до сих пор с благодарностью вспоминаю этих людей, согревающих по-настоящему сердце».

* * *

Способны согревать сердце и многочисленные высказывания о Елене Жилкиной её друзей, собранные в книге.

Марк Сергеев: «Дружеская любовь и привязанность к Елене Жилкиной со стороны тех, кто некогда делал и делает сейчас первые шаги в литературе, – тема особого разговора. Невозможно не упомянуть, что вот уже несколько десятилетий Елена Викторовна занимается труднейшей работой, которую принято у нас называть «воспитанием подрастающей смены». Среди иркутских литераторов немного отыщется таких, которые не считали бы себя её учениками... Её уроки – это не только и не столько школа мастерства, но прежде всего пример трудолюбия, честности, несуетности, бескорыстия. Александр Вампилов сделал когда-то на своей книге „Старший сын“, подаренной Елене Жилкиной, такую надпись: „Елене Викторовне, из рукава которой мы все вылетели, – с благодарностью“. В этих полушутливых словах – дань глубокой признательности и любви».

Завершу обзор словами Анатолия Кобенкова: «Елена Викторовна на небе – там, где была почаще, нежели на земле.

Я понял это сегодня, сообразив, что в течение всего века, почти сто лет, она была среди нас лишь затем, чтобы заглушить своим щебетом нашу жестокость, наши глупости, нашу мелочность.

Хорошо, что щебет этот остался в её книгах, в воздухе нашего города, нашего времени, уходящего века.

Грустно думать о том, что многие громкие голоса погасли – уже не слышны, хорошо удивляться тому, что безрассудный щебет „иркутской ахметовки“ всё слышнее и слышнее...»

Есть в «Созведиях лет» и страницы, связанные с личной жизнью Елены Викторовны Жилкиной, приводятся письма мужчин к ней, но цитировать здесь любовные излияния я считаю излишним.

Всё выше сказанное лишь малая часть того, что я почерпнул из подготовленной музеем истории Иркутска книги о Елене Жилкиной. Хочется надеяться, что эта работа найдёт достойное финансирование, достаточное для того, чтобы издание имело ещё и достойный полиграфический вид. И ещё одно пожелание. Пусть эта книга положит начало серии, так же разносторонне раскрывающей «летопись» творческих судеб других наших земляков.

• Расскажите об этом своим друзьям!