Заводская слобода |
11 Февраля 2016 г. |
[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений TXTS/2016/11-02-18 как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления. Горело детство. Старое здание заводского Дома культуры полыхало долго и основательно, пожарным только оставалось сбивать высокое пламя, чтобы оно не перебросилось на другие постройки. Горело не только детство: Дом культуры завода тяжёлого машиностроения – одна из главных страниц в истории Иркутска, как и сам ИЗТМ им. Куйбышева. На этом месте заканчивается улица Карла Маркса (Большая), здесь она встречается с улицей Октябрьской Революции (Шелашниковской), по которой растянулся знаменитый драгостроитель ИЗТМ. В Доме культуры, единственном месте встреч в заводской слободе, общались многие поколения с улиц и переулков, примыкающих к заводу. Мы в наше время бегали сюда смотреть кино. С восторгом смотрели фильмы: «Смелые люди», «Орлик», «Джульбарс», «Свадьба с приданым»... Перед сеансом прекращались междоусобицы в заводской слободе, и пацаны с разных улиц, но с одной школы № 57, что расположилась в Волконском переулке, помогали друг другу прорваться на сеанс. Обычно на заднем дворе школы шла игра в «пожар» – это кидать битой по столбику монет. Выигрывавший покупал билет в кино, он и должен был открыть для всех остальных запасной выход, в который врывалась наша толпа и вмиг растекалась по залу. Пока нас пытались отловить, сеанс задерживался и взрослый люд басил: «Сапожники! У вас своих детей нет?». Контролёры оставляли нас в покое, и мы уже не отрывались от экрана. Старшие ходили в Дом культуры на танцы и свидания. Молодёжь собиралась не только с заводской слободы, приходили из предместий Марата и Рабочее. Верхушку ДК держали маратовские, и в основном с ул. Киренской: в спортзале здесь тренировал мальчишек с этой окраины известный в то время боксёр Геннадий Лейфер. К нему ходили почти все маратовские пацаны, но известными стали не все. Виктор Донов известен нынче в Иркутске как выдающийся тренер. Он заслуженный тренер России, готовил к Олимпиаде сборную СССР, а сейчас является наставником боксёров области. Заводской Дом культуры для многих – не только кино и танцы: здесь проводили самые престижные боксёрские турниры, и тогда болельщики собирались со всего Иркутска, а мы выбирали места, сидели прямо на полу возле ринга, который и некоторых из нас сделал впоследствии хорошими мастерами ринга. В Доме культуры находился заводской музей, интереснейший для нашего внимания: здесь были макеты всех выпущенных драг, но мы всегда ждали экскурсий, когда включали действующие модели. Это было завораживающее зрелище. Вся слободская шпана в те минуты решала стать настоящими заводскими рабочими-мастерами. Историю завода помнил и хранил председатель совета ветеранов Николай Павлович Михнюк. На бывшей улице купца первой гильдии Шелашникова первенец машиностроения Иркутской области стал крепчать на месте ободных мастерских в 1925 году, и уже через два года выпустил оборудование для золотой промышленности России. Тогда же отправилась в Бодайбо первая драга «Гном». На завод пошёл работать разный люд, а в основном крестьяне из пригородных деревень. Им для жилья строились бараки по улице Октябрьской Революции. Бараки возводились возле заводских стен, многосемейных селили в примыкающем переулке – в усадьбе князя Волконского. Сам дом стал коммуналкой, а из конюшен и подсобок оборудовали квартиры. В общем, заработали и зажили. Степан Цыганков приехал из Урика, и его семья стала пятой в конюшнях князя. Его друга, многодетного Ивана Кнутова, поселили в новом бараке по улице Октябрьской Революции, 9, где сейчас современное здание «Иркутскнефтепродукта». Кнутовым повезло: дирекция поместила семью в цельной квартире на первом этаже барака с отдельным входом, остальные жили в коммуналках. Подобный барак сохранился по сей день за зданием автовокзала: в нём одно время была семилетка для рабочей молодёжи, затем дирекция эксплуатации зданий № 13. Заводчане довоенного поколения жили своими заботами, но в дни получки позволяли себе в заводской столовой, которая примыкала к Дому культуры, отметить это событие. Рабочие брали по графину водки и пива, жареного гуся и начинали отмечать праздник. Получку не всем удавалось донести до дому, но семейные вовремя спешили покинуть застолье. А многодетные, как Кнутов и Цыганков, уходили сразу: хотели дома устроить семейное застолье. Заводская слобода и с похмелья вставала по своему гудку, который отличался от других низким плывущим тоном. В этот размеренный ритм вмешалась война. Теперь завод работал круглые сутки, изменилась продукция, дисциплина стала военной: за опоздание не журили – судили. В конце сорок второго из самых молодых и крепких стали набирать добровольцев для прохождения специального обучения. Молодёжь понимала, что воевать придётся в тылу врага. Первыми добровольцами стали три закадычных друга – Андрей Муравьёв, Анатолий Шульгин и Яков Кобяков. Вместе с неразлучной тройкой слобода провожала Валентина Чернышёва, Александра Щуку, Владимира Черных, Евгения Варфоломеева, Василия Шаховского, Василия Чаркова, Пантелеймона Носкова, Виктора Басенко и Анатолия Трухина. Друзья попали в партизанский отряд «Буревестник», который воевал в Карелии. Здесь были и другие земляки – с авиазавода (в то время – машиностроительного). Такими партизанскими отрядами из комсомольцев руководил молодой Юрий Андропов. Война в Карелии отличалась от действий партизан в других местах. Это были глубокие рейды в тылы врага – бои на его территории. Рейды требовали неимоверных сил, и действовали здесь люди, прошедшие специальную подготовку. Финские егеря в карельских болотах находились в своей стихии, но сибиряки сумели сдерживать огромную силу, не пуская врагов к Беломоро-Балтийскому каналу и железной дороге на Север, к углю и руде. Сводки Совинформбюро сообщали, что в тех краях идут бои местного значения. О партизанах рассказал в романе-хронике «За чертой милосердия» Дмитрий Гусаров, который воевал вместе с нашими заводчанами. Из тройки друзей вернулись в Иркутск двое: Яков Кобяков и на одной ноге Андрей Муравьёв. Анатолий Шульгин остался в земле у селения Анталы во время одного из рейдов в Финляндию. Друзья похоронили его среди мшистых камней, в расщелине, заложив её валунами. Война и в глубоком тылу не щадила людей. Беда настигла Степана Цыганкова. Он резал автогеном на переплавку трофейную пушку. В стволе оказался снаряд, и раздался взрыв. Степан чудом остался жив, но единственному кормильцу в семье перебило ноги, и он оказался прикован к постели. В доме – мал мала меньше. Жена Марфа выбивалась из сил, а у врачей не было надежд поднять Степана. Он просил их придумать специальные протезы. Такие сделали, но пришлось проявить недюжинную силу воли, чтобы вновь учиться ходить: сначала с помощью Марфы, затем на костылях и позднее – с батожком. Тогда и пошёл устраиваться Степан на работу: кроме завода, на улице Октябрьской Революции была швейная фабрика. У Степана были золотые руки, и это помогло ему быстро стать наладчиком швейных машин. Дети смогли учиться, вставали на ноги, а старшая Галя пошла работать в магазин. Спасал семью от голода и небольшой огородик за домом: небольшое пространство земли между забором и домом, а руки у Марфы были крестьянские. Когда Степан Иннокентьевич ушёл на пенсию, его провожали с сожалением: большим уважением он пользовался у швей. Там, где нынче автовокзал, в начале XIX века стоял купеческий склад Шелашникова. Это здание с большим трудом разобрали перед началом строительства автовокзала, был он сложен из огромных камней, скреплённых раствором, секрет которого до сих пор остаётся загадкой для строителей. Склад был настоящей крепостью и был излюбленным местом для мальчишеских игр со всех окрестных улиц. «Гарнизоном» крепости командовал Генка Зинков. Штурмы крепости были приближены к боевым: брали пленных и даже заточали их в тёмные казематы склада и держали, пока родители не начинали бить тревогу. Эти игры закалили мальчишек. Сам Геннадий Зинков стал мастером спорта СССР по боксу и хорошим тренером. В уличной дружине Зинкова был Сергей Овсянников – отличный конькобежец, не раз защищавший честь Иркутской области на ледовых дорожках страны, преподавал в Политехническом институте. Жаль, нет уже в живых Миши Носова, у которого в жизни произошёл уникальный случай: он работал на заводе маляром и однажды попал под напряжение в пять тысяч вольт. Подошвы ботинок сгорели, одежда тлела, но остался жив, а после лечения в ожоговом центре на улице Тимирязева женился и прожил ещё несколько лет. Тоже спортивная закалка помогла. Про случай с Носовым даже в газете «Известия» была опубликована заметка под заголовком «Один шанс из тысячи». ИЗТМ в начале девяностых, как и многие крупные предприятия промышленности в России, пережил сильный стресс, да и улица Октябрьской Революции превратилась в один из коммерческих центров Иркутска. Дом культуры сразу освоили различные торговые фирмы, и когда здание ДК сгорело, никто не думал о его возрождении. Но всё же появились строители и начали работать. Предпринимателям это здание стало местом дохода. Огромные цеха крупнейшего предприятия страны со временем стали превращаться в супермаркеты и склады. В оставшихся двух цехах продолжалась работа. Завод выжил, несмотря на кризис и тяжёлую экономическую ситуацию, прошёл через все испытания. Вновь стали нужны рабочие руки, вернулись в цеха сотни специалистов. Начали выполняться серьёзные заказы для золотодобывающей промышленности Монголии, Якутии, была создана уникальная драга для добычи алмазов. Рабочие, получив отпуска, продолжали отдыхать на оздоровительной базе «Курма», многие проходили лечение в своём профилактории – Ниловой Пустыни. И сейчас сотрудники завода уверены, что не всё потеряно, и завод обретёт былую силу. {gallery rows=4 cols=1 width=290}TXTS/2016/11-02-18{/gallery}
|
|