Разведка боем |
1943 год. Калининский фронт. Недалеко от города Валиж между немецкой обороной и нашей протекала река Западная Двина. По размерам походила на Ушаковку в Иркутске. Немецкая оборона состояла из пяти полос с траншеями, окопами, блиндажами и разными огневыми точками. Впереди первой полосы обороны — минное поле. Местность лесисто-болотистая. Четвёртая ударная армия неоднократно в разных местах пыталась прорвать вражескую оборону, но безуспешно. Не помогала и артиллерийская обработка немецких позиций перед атаками. Было решено создать небольшую ударную группу из наиболее смелых бойцов, главным образом из разведчиков, и без артподготовки на рассвете ворваться в первую траншею. Такая операция называлась разведкой боем. В ударную группу вошли 80 человек. В шести километрах от передовой группа отрепетировала технику предстоящего боя. Опытные сапёры к рассвету 28 июня 1943 года во вражеском минном поле сделали проход. На рассвете группа по-пластунски двинулась по этому проходу. Успех броска на траншею зависел от внезапности. В этой операции участвовал и двадцатилетний сержант из деревни Никольск Киренского района Иркутской области Павел Полосков. В разведку его взяли за смелость и меткую стрельбу. До войны он с отцом Петром Николаевичем частенько охотился на дичь и научился стрелять без промаха. Как вспоминал потом Павел Петрович, сначала всё шло без сучка, без задоринки. Немецкие пулемёты, как обычно, периодически пускали трассирующие очереди и методично освещали нейтральную полосу. Разведчики бесшумно подползли к немецким окопам на расстояние броска ручной гранаты. И вдруг раздался взрыв — один боец подорвался на мине. Внезапность атаки сорвалась. Немцы застрочили из пулемётов и автоматов. Будь бы бойцы чуточку подальше от немецкой траншеи — все были бы перебиты. Разведчики на огонь фашистов ответили очередями из автоматов, стали забрасывать их окопы и траншею гранатами. Хотя внезапность броска и не получилась, но всё равно эта атака наших бойцов была неожиданностью для врага. К тому же фашисты разведчиков приняли за штрафников, дерзость которых им была известна не понаслышке. И немцы отступили, оставив первую траншею и окопы. Много полегло разведчиков в этом бою. Из 80 человек, вспоминает Павел Петрович, в живых осталось 8–10. Но задача была выполнена: первая вражеская линия обороны была захвачена, хотя и на узком участке немецкой обороны. А вскоре на помощь разведчикам пришли и армейские части. Но как дальше развивались события на этом направлении фронта, Полосков не знал – он был тяжело ранен. Ему оторвало правую ногу ниже колена, спина и руки были изрешечены осколками. В госпитале хирурги извлекли из его тела 70 осколков. Правое ухо навсегда перестало слышать. Во время Отечественной войны небольшие почтовые самолёты приспосабливали для вывоза тяжелораненых в тыл фронта: на крыльях, по обе стороны фюзеляжа, прикрепляли ящики, похожие на гробы. В таком ящике лётчик доставил Павла Полоскова в Торопец. В городе уцелевших домов было немного, но неплохо сохранилась большая городская баня, приспособленная под госпиталь. Для раненых были сделаны нары в один ярус. Парильня использовалась как операционная. Июль был знойным. Стояла духота. Но в бане она не чувствовалась. После окопов это помещение казалось почти райским уголком! И была бы действительно райским уголком, если бы не было мух. Их было бесчисленное множество. Бинты и нательное бельё на раненых пестрели от этих надоедливых насекомых. После десятидневного лечения в бане-госпитале Полосков был перевезён в город Калинин. А через месяц его отправили долечиваться в Томск. Когда раны зажили, свищи затянуло, Павел Полосков добрался до родной деревни в пяти километрах от Киренска. Стал сапожничать. Этому мастерству он научился в госпитале. Вместе с группой раненых ремонтировал привозимые с фронта разбитые солдатские ботинки. В Никольске в небольшом магазине продавцом работал малограмотный старичок, который часто болел. Сельчане уговорили фронтовика Полоскова принять магазин. Ассортимент товаров был небогат: мыло, керосин, спички, соль, обувь. Всё это продавалось, как и хлеб, по карточкам. До 1947 года существовала карточная система. Особенно дефицитным товаром была обувь. Об этом свидетельствует такой случай. У продавца Павла Полоскова валенок на единственной левой ноге так износился, что из него вместе с портянками вылезали пальцы. Сельпо фронтовику выдало талон на пару валенок, но с оговоркой — себе купить один валенок, а второй оставить для другого безногого инвалида. Павел Петрович с одной ногой не смог бы работать продавцом, если бы не помогала жена, Юлия Антоновна, которая бесплатно работала подсобным рабочим. ...Через пять лет Павла Петровича перевели в Киренск директором крупного магазина, а затем назначили директором торгового куста. В 1970 году он перебрался в Иркутск, где продолжал трудиться в торговле. В Октябрьском районе города организовал несколько специальных магазинов для инвалидов Великой Отечественной воины, для ветеранов создал два садоводства по Байкальскому тракту. ...Тяжело жить покалеченному ветерану войны. Полосков вот уже 60 лет ходит на деревянной ноге. Такие деревянные ноги носили ещё в Петровские времена, а возможно, и раньше. — Павел Петрович, почему бы Вам не заказать протез? — С удовольствием бы заказал. Не бросалось бы в глаза людям моё увечье. Но к моей культе невозможно подобрать ни один протез. Приходится из куска дерева делать себе ногу-деревяшку. — Ветеранов с такими ногами в наши дни на улицах Иркутска не увидишь. Разве только в старых фильмах о войне. Как воспринимают горожане Вашу деревянную ногу? — По-разному. Однажды купил билет в кинотеатр, сел на своё место. Два места справа и три слева мгновенно опустели – девушки, которые там сидели, поспешно упорхнули на другой ряд. На душе стало скверно — словно плюнули в душу... Павел Петрович — человек сильной воли, твёрдого характера. Получив на фронте увечье, не спился, не сник. Многие годы после ранения прожил достойно. С женой вырастил двоих сыновей и дочь, растут шесть внуков и правнучка. Имеет боевые и трудовые награды. Жизнь Павла Петровича без преувеличения можно назвать подвигом. Это наш ленский Маресьев. |
|