История России: 100 грамм Победы |
03 Ноября 2011 г. |
За 60 лет, прошедших с начала Великой Отечественной войны, в России было поставлено множество памятников оружию Победы – танку Т-34, истребителю МиГ-3 или системе залпового огня БМ-13, знаменитой «катюше». В этом ряду не хватает ещё одного монумента – памятника русской водке. Эрнст Неизвестный задумал создать памятник русской водке, который будет установлен в городе Угличе (Ярославская область), известном своим городским музеем 40-градусного напитка. В какие конкретно художественные формы выльется замысел творца, пока не ясно. Однако в том, что некоторые эпизоды водочной истории явно тянут на памятник из бронзы, сомнений нет. Например, знаменитые наркомовские сто грамм времён Великой Отечественной войны. Архивные документы проливают свет на историю этого «секретного оружия», сыгравшего в войне с Германией, пожалуй, не меньшую роль, чем танки, самолёты или «катюши». Тыловикам не наливать Идея снабжатьармиюне только пулями, снарядами и портянками, но и горячительными напитками впервые возникла в июле 1941 года, когда армия отступала к Москве и Волге. Водке было посвящено несколько постановлений Государственного комитета обороны (ГКО). 20 июля бессменный главный снабженец СССР Анастас Микоян направил письмо на имя вождя. Во-первых, председатель Комитета продовольственно-вещевого снабжения армии сообщал, что практическая работа по выдаче водки войскам уже ведётся. А во-вторых, представил проект решения ГКО: «Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40-градусной водки в количестве 100 грамм в день на человека красноармейцам и начальствующему составу действующей армии». Иосиф Виссарионович покрутил бумажку на столе и дополнил проект. После слов «составу» верховный вписал: «войск первой линии». «Тыловым крысам» Сталин наливать не велел. В таком виде 22 августа 1941 года постановление было принято к исполнению нижестоящими инстанциями. Микоян решил снабжать армию водкой уже с 25 июля. Подведомственному Анастасу Ивановичу Наркомату пищевой промышленности вменялось в обязанность обеспечить выпуск необходимого количества водки на заводах, «близко расположенных к пунктам потребления». Дислокации таких пунктов утверждались непосредственно Микояном. В чём подвозить водку на передовую? У Микояна нашлось сразу три ответа: бочковая (из дуба) тара емкостью 25–40 декалитров, молочные жестяные бидоны и стандартная винно-водочная посуда (стеклотара, впрочем, могла использоваться лишь в случае наличия завода, близко расположенного к линии стремительно мигрирующего фронта). С дубовой тарой, судя по всему, проблем не возникло. А вот фурнитуре для производства бочек было посвящено отдельное решение ГКО. Согласно ему на нужды войск было выделено 150 тонн гвоздей, 80 тонн ленты холодного проката, 25 тонн заклёпок и 600 тонн обручного железа. Непосредственный «разлив» водки красноармейцам был поручен командующим фронтами. Их обязали обеспечить «строжайший порядок в выдаче водки с тем, чтобы она действительно выдавалась действующим частям, и строго соблюдать норму, не допуская злоупотреблений». Сталин не напрасно беспокоился по поводу нормы. Герои пьют каждый день 11 мая 1942 года главковерх принялся наводить жёсткий водочный порядок в армии через постановление ГКО N1889с: «1. Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии. 2. Сохранить ежедневную выдачу водки ТОЛЬКО военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 г на человека в день. Для указанной цели выдавать водку ежемесячно в распоряжение командования фронтов и отдельных армий в размере 20% от численности войск фронта – армии, находящихся на передовой линии». Водочный вопрос, видимо, вызывал у Сталина неподдельный интерес: проект постановления он исполосовал красным карандашом. Второй пункт после вмешательства верховного стал выглядеть так: «Сохранить ежедневную выдачу водки в размере 100 грамм военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции». С планом Микояна, с его щедростью в виде 200 грамм водки храбрецам Сталин не согласился. После вступления в силу постановления военнослужащим, которые «неубедительно» громили врага, товарищ Сталин разрешил пить только по праздникам, которые можно было устраивать за казённый счет 10 дней в году: в дни годовщины революции – 7 и 8 ноября, в день Конституции – 5 декабря, на Новый год – 1 января, в день Красной армии – 23 февраля, в дни международного праздника трудящихся – 1 и 2 мая. Эксперимент вызвал много вопросов на местах: пить хотелось всем. Сталин, недавно «недоливший» бойцу на передовой 100 грамм, теперь решил пойти армии навстречу. Инициировали водочный передел всё тот же Анастас Микоян, удостоенный в 1943 году, в том числе за наркомовские граммы, звания Героя Социалистического Труда, и начальник тыла армии Андрей Хрулев (несколькими месяцами спустя он получит очередное воинское звание – генерал армии). В докладной на имя Сталина они сообщали: «Месячный лимит расхода водки по фронтам исходит из того расчёта, что водку будут получать до 2 000 000 человек действующей армии, причём 3/4 из них будут получать по 100 грамм, а 1/4 по 50 грамм. Наличие на фронтах и забронированных запасов водки для фронта на складах НКО и прифронтовых водочных заводов составляет 5 945 000 литров... что равняется примерно месячной потребности... Месячная потребность водки будет сосредоточена на складах фронтов, армий и частей не позже 20 ноября, а на Сталинградском, Донском и Юго-Западном фронтах не позже 16 ноября. Просим для этой цели установить ежемесячный лимит расхода водки каждому фронту». Почин Микояна – Хрулева Сталин полностью поддержал. 12 ноября ГКО установил новый, более либеральный порядок отпуска секретного оружия. По сто грамм в сутки на человека теперь выдавались не только наступающим частям, но и всем подразделениям, ведущим непосредственные боевые действия и находившимся на передовых позициях. После 24 ноября в разведку также ходили, ежедневно потребляя 100 грамм. Норма распространялась на артиллерийские и минометные части, поддерживающие огнём пехоту. Экипажам боевых самолётов выдавали 100 грамм «по выполнении боевой задачи», из чего следовало, что «храбриться» можно было только на земле, но никак не в воздухе. Самое большое новшество касалось тыловиков. Полковым и дивизионным резервам, стройбату, выполняющему ответственную работу «под огнём противника», и раненым (по указанию врачей) разрешили наливать по 50 грамм на человека в сутки. Всем остальным пить можно было, как и раньше, только по праздникам. Индивидуально решился вопрос по Закавказскому фронту. Вместо 100 грамм водки здесь решено было выдавать 200 грамм креплёного вина или 300 грамм столового вина. Сталинский бигмак Если о наркомовских ста граммах слышали все, то из чего состояла наркомовская закуска, знают не многие. Хотя история этого вопроса не менее интересна. Ещё до введения стограммовых порций водки 15 июля 1941 года ГКО издал постановление «О норме сухого пайка армейской полукопчёной колбасы», согласно которому на каждого бойца приходилось 110 граммов «Польской» колбасы в сутки. В ее состав входило 45% говяжьего мяса, 20% свинины, 15% грудинки и только 20% соевой массы. Для пикантности в колбасу добавлялся перец и чеснок. ГКО также занимался вопросами планирования производства квашеной капусты, соления огурцов и помидоров. Соответствующее постановление было утверждено 23 июня 1943 года. Необходимое для победы количество капусты равнялось 405 тыс. тонн, солёных огурцов – 61 тыс. тонн. В два раза меньше решили солить помидоров – 27 тыс. тонн. «Дело большой государственной важности» курировалось руководителями 57 республик, краёв и областей, которые отвечали головой и партбилетом за срыв плана соления овощей. Как же выглядел сталинский бигмак, доставляемый на передовую вместе с супом и водкой? Между двумя большими кусками (норма – полбуханки на бойца в день) хлеба укладывалась колбаса, сало, квашенная капуста, солёные огурцы, помидоры и лук. Если «отбросить» сало, а колбасу заменить котлетой, можно смело начинать борьбу за авторское право на фастфуд. Стеклотара для победы Окончательно разобраться с водочной проблемой Сталин решил через два месяца после Курской битвы, переломившей ход войны в пользу СССР. 23 октября 1943 года он подтвердил принятые ранее нормы отпуска алкоголя в армии. Те же 100 и 50 грамм. Однако в лимитный перечень расхода водки впервые попали части НКВД и железнодорожные войска, которые потребили с 25 ноября по 31 декабря 1943 года водки столько же, сколько весь Северо-Кавказский фронт. Изменения коснулись также проблем сдачи стеклотары и восстановления стратегических объектов тыла – водочных заводов. Сталин запретил «стекольным заводам Наркомлегпрома СССР и РСФСР производить продажу монопольной посуды другим организациям, помимо водочной промышленности Главспирта Наркомпищепрома СССР». Управление продовольственного снабжения Красной армии было обязано обеспечить в 45-дневный срок «возврат на водочные заводы с момента отгрузки водки не менее 50% стеклянной посуды и не менее 80% бочковой тары. Интендантским складам, получающим водку в местах производства, отпуск производить против завезённой посуды». Сразу три министерства союзного подчинения открыли в тылу «второй фронт» по сбору стеклопосуды. Именно тогда появилась практика, которая дожила до наших дней. Сегодняшние пункты по сбору пустых бутылок с очередями из пенсионеров и бомжей – отзвук стограммовой истории военных лет. Про фронтовые 100 грамм Режиссёр Григорий Чухрай: – Нам в десанте давали эти пресловутые «сто грамм», но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны. Было несколько отступлений – вынужденно-необходимых... Артист Евгений Весник: – Мои военные воспоминания не связаны с «водочной темой». Какие уж тут байки – это было трагическое явление. И счёт шёл не на граммы, а, скорее, на литры. Утром привозили водку с расчётом на, условно говоря, сто бойцов, а к вечеру их оставалось, дай бог, восемьдесят. И так каждый день! Кончалось всё тем, что вместо положенных ста выпивалось граммов по четыреста-пятьсот. Режиссёр Пётр Тодоровский: – Вообще выдавали их только перед самой атакой. Старшина шёл по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. «Старики» знали, что от водки добра ждать не приходится. А молодым после ста грамм море было по колено – выскакивали из окопа прямо под пули. После одного-двух ранений такая «удаль» обычно проходила.
|
|