Апрельские трагедии |
19 Апреля 2012 г. |
17 (4) апреля 2012 года исполняется ровно 100 лет со дня Ленского расстрела. Это чудовищное массовое убийство безоружных рабочих, санкционированное царским правительством, произошло в посёлке Надеждинском Бодайбинского района Иркутской области. Мирная демонстрация (около трёх тысяч человек) рабочих близлежащих посёлков (Феодосиевского, Андреевского, Александровского и др.), шедшая к администрации с требованиями об улучшении условий работы и нормального существования, была расстреляна воинской командой, прибывшей из г. Киренска, во главе с ротмистром Трещенковым. Ранее, 3 марта, был избран забастовочный комитет во главе с П. Н. Баташевым, выработаны, так называемые Наши требования, состоящие из 18 пунктов, в том числе: восьмичасовой рабочий день (вместо 13 ч. 30 мин.), увеличение оплаты труда на 30%, выплата денег наличными, улучшение питания и медицинской помощи. Однако правление отклонило эти требования. В ночь с 3 на 4 апреля часть членов забастовочного комитета были арестованы. Избирается новый состав комитета во главе с Г. В. Черепахиным. Аресты вызвали бурное возмущение рабочих, которые направились на прииск Успенский к главному инженеру Тульчинскому. Последний, в свою очередь, рекомендовал идти на прииск Надеждинский к прокурору Преображенскому, что и было сделано. Недалеко от моста через речку Нижний Аканак, на окраине посёлка Надеждинского, к ним подбежал Тульчинский, который уже прибыл в кошевке из Успенского. Рабочие стали предъявлять ему свои требования, но в этот момент ротмистр Трещенков отдал приказ открыть огонь. В результате 270 человек было убито и 250 ранено. Сведения об этом расстреле стали известны самому царю, министрам и Государственной Думе. В негодовании всколыхнулась вся Россия. Новый урок и возможности агитации получили все противники царского режима. Лидер российского пролетариата В. И. Ленин писал, что «Ленские выстрелы разбудили сознание широких масс… И тронулась река народного движения». Мы – я и мои сверстники – гордились, что являемся земляками тех, кто погиб в этом злодейском расстреле, что живём на этой земле, на которой пролита кровь наших старших товарищей, беззаветно служивших революции и отдавших свою жизнь «за дело рабочего класса». Так нас учили, так мы были воспитаны, такой была наша идеология. Мы чувствовали себя как бы причастными к этому трагическому событию. А это была одна из величайших трагедий того времени, которая, возможно, ускорила или значительно повлияла на ускорение краха царского самодержавия. Мы почти наизусть изучили всё, что связано с этим историческим событием. И стало незыблемой традицией ежегодно в этот день проводить общее торжественно-траурное мероприятие на месте расстрела у памятника на прииске Апрельском, так стал называться бывший посёлок Надеждинский. В этом посёлке я родился спустя 23 года после трагических событий, но условия, в которых жила наша семья, вряд ли отличались от тех, в которых проживали золотодобытчики тех лет. «Стандартный барак» – так называлось наше жильё в посёлке Ленинском. Это был барак со сквозным коридором, справа и слева от которого располагались небольшие комнаты, в которых жили семьи рабочих. В центре располагались огромные печи, плиты которых были постоянно заставлены кухонной посудой. Наша семья занимала одну комнату с северной стороны. Родители спали на кровати за ширмой, а мы с братом Николаем на полатях, которые нам соорудил отец. Во дворе для каждой семьи имелись кладовки. Позже мы переехали в центральную часть посёлка, где также вначале жили в бараке, а позже нам предоставили однокомнатное жильё в двухквартирном домике-засыпушке с маленькими окошками, которые зимой покрывались толстым слоем льда и не пропускали свет. Отец работал в шахте откатчиком – вывозил породу из забоев, а мать работала по дому. Родители приехали из Омской области в 1931 году на заработки, так как, по их словам, там начался голод. Каждый год, по традиции, 17 апреля к памятнику жертвам Ленского расстрела приезжали представители со всех посёлков района. С большим интересом люди слушали выступления живых свидетелей и участников тех событий. Хорошо помню одного из них, нашего земляка из посёлка Ленинского – деда Пономарёва, который в то время ещё работал у нас в поселковом клубе в качестве маркера. После официальной части и выступления коллективов художественной самодеятельности, начиналась «поминальная» часть мероприятия, на которой традиционно не обходилось без выпивки. Вот об одном из таких «праздников», к сожалению, с трагическим финалом, я и хочу рассказать. Шёл апрель 1949 года. Утром мы, учащиеся средней школы, собрались на железнодорожной станции посёлка Ленинского в ожидании поезда, который должен был идти на прииск Апрельский. День обещал быть хорошим, и у всех было приподнятое настроение, в меру веселились, шутили. И вот подошёл состав из трёх деревянных пассажирских вагонов и платформы. Расстояние до Апрельского в пять километров проехали быстро, и мы влились в толпу прибывших раньше нас представителей других посёлков. Как всегда, все мероприятия прошли организованно, и была подана команда собираться для отправки в посёлок Ленинский. Нужно сказать, что для учащихся были поданы пассажирские вагоны, а на платформы загрузились взрослые. Случилось так, что я вместе с моим одноклассником Мишей Горбуновым забрались на платформу и хотели ехать вместе с подвыпившими мужиками, но тут внезапно появилась директор нашей школы Ольга Гавриловна Цыганова и приказала мне немедленно перейти в пассажирский вагон. Я стоял у левого борта, а Миша успел укрыться в середине платформы, и она его не заметила. Мне пришлось перейти в вагон. Наконец поезд тронулся и стал постепенно набирать скорость, разворачиваясь на ветке в сторону посёлка Ленинского. Прошло немного времени, и вдруг наш состав стал медленно тормозить и остановился, не отъехав от Апрельского и четверти километра. Чтобы выяснить причину остановки, мы повыскакивали из вагонов. Кто-то из пробегавших мимо на ходу сообщил, что произошло крушение и пострадали люди на выезде из Апрельского. Мы бегом рванули в обратную сторону узнать, что же произошло? Пробегая мимо платформы, обратили внимание, что она пуста, а борт её с левой стороны по ходу движения поезда повреждён. Увидев толпу народа у моста через реку Бодайбинку, мы поняли, что произошло что-то страшное. С бьющимися сердцами пробились сквозь толпу и … о Боже! Я увидел тело девочки лет двенадцати, без рук, без ног, лежащий на земле вниз животом. Кто-то из наших учащихся узнал её... Тогда много моих знакомых покалечилось. Здесь же я узнал, что мой одноклассник Миша Горбунов тоже упал с платформы, получил травмы и его брат Пётр увёз в больницу. Мы с группой одноклассников, среди которых были и ныне здравствующие Валя Варзалова (Маркова), которая сейчас живёт в городе Иркутске, Ира Наумова (живёт в Ангарске) и другие, пешком пошли в Ленинский. Находясь под впечатлением от увиденного, я долго не мог прикасаться к пище. Позднее от взрослых узнал, что в этой трагедии виноваты были машинисты паровоза, которые не затормозили, проходя участок железнодорожной ветки в районе моста, круто поворачивающий вправо, и пассажиров по инерции прижало к левому борту платформы, который не выдержал напора и сломался... Люди стали падать вниз на трубы ГРО, складированные вдоль путей. Официальной информации об этом случае никто не оглашал, что было свойственно для того времени, и мне неизвестно, сколько людей погибло и было травмировано. Когда о происшествии я рассказал родителям, моя мать, глубоко верующая, перекрестилась и сказала: «Сынок, это тебе помог Господь, который оградил тебя от несчастного случая устами Ольги Гавриловны!» Прошли годы, много воды утекло с той поры из речки Нижний Аканак через места, политые кровью рабочих, но память навсегда сохранила трагические случаи, связанные с посёлком Апрельский. Много изменилось и в моей жизни: после окончания средней школы я был призван в армию, из которой был уволен в связи с сокращением численности Советской Армии в июне 1956 года. В том же году поступил на юридический факультет Иркутского государственного университета, после окончания которого работал в советско-партийных органах г. Иркутска. В 1961 году женился и постоянно проживал в г. Иркутске. Но судьба моя повернулась так, что мне снова пришлось возвратиться в близкие моему сердцу места. В 1969 году мне было предложено пойти на службу в КГБ СССР, и я был зачислен в один из отделов Управления КГБ по Иркутской области, а в 1974 году Приказом Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова было создано подразделение УКБ в городе Бодайбо, начальником которого назначили меня. С большим волнением подъезжал я к Апрельскому – посёлку, где в далёкие юношеские годы мне приходилось часто бывать, где я обрёл друзей, где жила моя первая любовь и где два с половиной десятка лет назад я оказался свидетелем железнодорожной катастрофы, оставившей памятный след на все последующие годы. Удивительная судьба связывает меня с этим посёлком! Здесь я родился, рос, а в студенческие годы во время летних каникул работал в старательской артели на старом отработанном участке на речке Нижний Аканак. И здесь же, недалеко от памятника жертвам Ленского расстрела, в одном из домиков, спустя два года после приезда на работу в качестве начальника местного органа УКБ по Иркутской области, мною был арестован давно разыскиваемый нашими органами предатель, который в годы Великой Отечественной войны сотрудничал с фашистами в Крымской области. Не исключено, что ещё мальчишкой я мог как-то и где-то встречаться с ним случайно. Но даже и предположить не мог, что через много лет наши судьбы пересекутся – судьба карателя и представителя карательного органа. Когда во время ареста ему задали вопрос – «Служили ли вы во время войны в Крыму?» – он ответил – «Я вас всегда ждал, чувствовал, что вы придёте!» Он всю жизнь жил в ожидании возмездия за предательство. Весной 1977 в г. Симферополе в ходе судебного заседания были выявлены конкретные факты его преступной деятельности и в апреле (!) был оглашен приговор, жестокий, но справедливый – он был приговорён к высшей мере наказания – расстрелу. Для семьи карателя это был сильнейший удар, так как ни жена, ни сыновья и дочери не знали о прошлом мужа и отца. Я был удивлён, когда узнал, что одна из его дочерей мне очень хорошо знакома, так как была невесткой моих хороших приятелей с детских лет. Конечно, она тяжело переживала арест отца. И сегодня, отмечая столетие со дня Ленского расстрела, я невольно мысленно переношусь в своё далёкое прошлое, связанное с этими трагическими событиями, с глубокой скорбью вспоминаю тех, кто погиб на Бодайбинской земле, сочувствую их родным и близким.
|
|