НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Штрафники

07 Мая 2015 г.

Закончились краткосрочные курсы командиров. Молодые парни, которым не всем ещё и девятнадцать-то исполнилось, на построении прослушали приказ о присвоении званий и направлении на фронт. Настроение было приподнятым. Погрузившись в машину, громко смеялись каждой шутке, нетерпеливо ждали отправки. Боязни не было. Скорей бы! Никто не думал, что ждёт впереди. Ах, завидная беспечность молодости, зато на душе нет тяжести.

Прибыв в часть, они узнали, что будут командовать штрафниками. Николай сказал другу: «Андрей, пойдём, заглянем к штрафникам, посмотрим, что за люди». Андрей согласился. Ну, что – люди, как люди, только к жизни ближе, чем они, желторотики. Их жизнь уже успела помять в своих жёстких объятиях. Старший, Митрич, как все его называли, предложил чаю. Николай раскрыл коробку «Казбека», которая сразу опустела. Поговорили: давно ли на фронте, давно ли прибыли и т. д. Им отвечали с шутливой хитрецой, некоторые с завуалированной подковыркой. Штрафники тоже прощупывали молодых командиров. Выйдя на улицу, Николай взялся за кобуру и обомлел – она была пуста. «Андрей, что делать? Заявить? Так ведь сам и виноват!». Друг посоветовал: «Давай подождём, а то ведь и под трибунал отправить могут за потерю личного оружия». Так и порешили. А утром было общее построение, распределение командиров по ротам. Николаю досталась та самая рота, где произошло знакомство.

Командиры встали впереди своих рот. Николай почувствовал, что его в спину что-то ткнулось, и услышал: «Командир, возьми пушку. А ты молодец, без гнили!». Вот поступи он иначе, неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая судьба.

Служба шла своим чередом. Получив офицерский продпаёк, Николай положил всё на общий стол: «Налетай, ребята!». Командир пришёлся по душе бойцам, и козни ему не строили.

Потом были короткие стычки с врагом, были и серьёзные бои.

Как-то Николая вызвал командир части, дал задание ночью произвести разведку боем и взять «языка».

Вечерело. Выйдя на улицу, Николай почувствовал, что морозец крепчает. Он подумал: «А как же они в телогрейках-то, ведь ночью ещё морозней будет, попростывают!». Сказав Митричу о задании и о своём беспокойстве, попросил разбудить его. Митрич Николая успокоил: «Ложись спать, командир, всё будет путём». Проснувшись, Николай увидел, что все уже одеты в белые новенькие полушубки и валенки. «Что раньше не разбудил, Митрич?». «Да уж больно ты хорошо спал, успеем». «А откуда полушубки и валенки?». «Бог послал!», – засмеялись бойцы. Переждали, пока погаснет ракета, и чтоб не скрипеть снегом, поползли, спустились в траншею. Опять всё осветилось ракетой. «Потрухивают «герои» ночью-то!» – шепнул пожилой солдат. Переждали и полезли наверх. Николай тоже кинулся, но тут почувствовал, что его за полушубок тянут. Он обернулся и увидел пожилого солдата. Николай обозлился: «Ты что, из меня труса хочешь сделать?!». «Не бузи, командир, знаем, что ты смел, но тут мы без тебя обойдёмся, это наше дело, нам надо позор смыть кровью, а ты позором не обзавёлся, так что – сиди на командном пункте». «Да как ты смеешь?!».

«Смею, – ответил пожилой солдат, – у меня сын почти такой же. Так что сидеть, командир, и не рыпаться! Ты – командир, твоё дело командовать!».

Послышались выстрелы с той и другой стороны, и через некоторое время в траншею плюхнулось что-то тяжёлое и мычащее. Митрич сказал: «Принимай, командир, «языка». Под утро немца доставили к командиру части. «Язык» был в большом чине и дал много ценной информации.

В огненном вихре летели дни, прошло несколько месяцев, и Николая Иванова вызвал командир части. В блиндаже уже сидели все командиры рот. «Ну, именинник, заходи!», – сказал полковник. Николай не понял: «У меня не сегодня день рождения!». «Сегодня, сегодня день рождения героя, – улыбаясь уточнил полковник, – языка хорошего доставил. Встать!» – скомандовал он. Все встали и замерли. Полковник торжественным голосом объявил: «За заслуги перед Родиной Иванов Николай Егорович награждается орденом!», – и вручил ему орден. Николай заморгал обалдело. Замполит подтолкнул его: «Ну, чего молчишь?». «Служу Советскому Союзу!», придя в себя, отчеканил Иванов. Потом спросил: «А ребятам что?». «Пиши представление!» – сказал полковник.

Придя в расположение роты, Николай крикнул: «Котелок на стол и соответственно наполнить!». Приказ был исполнен немедленно. Командир роты достал орден и опустил в котелок со спиртом: «Ребята, за «языка» нам дали орден!». Бойцы радостно крикнули «Ура!» и стали обниматься. Котелок пошёл по кругу, затем Митрич достал орден и водрузил на грудь командиру. Пожилой солдат сказал Николаю: «Вот, молодой ты, а сказал правильно и сделал нам радость, это дорогого стоит!». На другой день Николай зашёл к замполиту, и они написали представление на бойцов...

Зимняя дорога. Морозно. Деревья, кусты в серебре, только снег не был белым. Он был сер, а местами чёрен. Дорога, поле всё в рытвинах и воронках. Смотрел на это начальник снабжения продовольствием Козин и сердце сжималось от тоски и ненависти. Ему было больше сорока лет, по этому случаю его взяли на фронт поваром, потом назначили начальником снабжения продовольствием – смекалист, оборотист был мужик и за словом в карман не лез. Вот и сейчас он всякими правдами и неправдами выбил хорошие продукты и чистый спирт для своей части. С Козиным был пожилой человек, бывший партизан – Алексей.

Впереди показалось что-то похожее на деревню. Подъехав ближе, увидели сгоревшие дома, и только печные трубы сиротливо стояли памятниками на этом пепелище...

Остановили лошадей, слезли с саней, вздохнули, матюгнулись. Но надо спешить. Впереди слышалась канонада, часть быстро продвигалась вперёд. Надо её догонять.

Иван Яковлевич увидал колодец: «Алексей, набери-ка водички». Алексей подошёл к колодцу, взялся за бадью и замер, заглянув в колодец, стал пятиться и мелко креститься: «Свят, свят!». Запнувшись, он сел в снег. «Что ты расселся?» – крикнул Яковлевич. Но Алексей не отвечал, продолжая креститься. «Да что там?» Чуя неладное, Козин пошёл к колодцу, который доверху был заполнен людскими телами: вот женская голова, рядом детская ручонка, там борода старика. Иван Яковлевич почувствовал, что на его голове волосы шевелятся. «Ах, сволочи!!! Как земля вас носит?! Это же нелюди!.. Наши бойцы, наверное, это тоже видели, рассвирепели и погнали гадов быстрыми темпами!». Сняли шапки, помолчали...

И если наши солдаты порой поступали жестоко, разве после такого не наполнятся души яростью, не нальются кровью глаза? Не мы начинали, не мы ненависть посеяли!

«Вставай, Алёха, поехали, надо бойцам продукты доставить!» – сказал он вознице.

Свернули на просёлочную дорогу, чтобы сократить путь, ехали молча, только смолили самокрутки. «А давай, Алексей, выпьем» – предложил Козин. «Давай, Яковлевич, помянём убиенных». Глотнули из фляжки спирта, обожгло внутри и теплом растеклось по телу. На душе стало полегче. Поехали дальше, впереди ехал Алексей. «Алёха, что-то ты медленно едешь, давай-ка я впереди поеду!». «Ну, давай, поменяемся» – согласился Алексей. «Н-но, милые, поспешай» – крикнул Козин. Сани заскользили быстрее. Вдруг сзади раздался оглушительный взрыв.

Оглянувшись, Иван Яковлевич не увидел лошади Алексея, комья земли и снега падали сверху, чёрный дым закрыл небо. Козин остановил лошадь и подошёл к месту взрыва. Перед ним зияла глубокая воронка, на сучке вывернутой берёзы висел лоскут шарфа. Взял его Яковлевич, сунул за пазуху, оглядел местность, кроме остатков конского хвоста, ничего не нашёл. Оказывается, дорога была заминирована, первые сани на быстром ходу не придавили мину, а вторые... Да, вот такая судьбинушка! Отёр ладонью Козин скупую слезу и поехал дальше.

Приехав в часть, начпрод зашёл к командиру, доложил о случившемся. Выйдя на крыльцо, он увидел командира штрафников: «Здорово, Коля, ну, что, тебя подлатали?». Молодой командир, но уже с седыми висками, ответил: «Здравствуй, Яковлевич. Да, рана-то пустячная, только мякоть разорвало, обработали, забинтовали. Я через два дня сбежал, кое-как своих нашёл. Вот теперь сестричка Валя меня долечивает». «Да, кстати, как она?» – спросил Козин. «Тяжело ей. После гибели капитана даже почернела, улыбается через силу раненым. А какая была весёлая, певунья!». «Время лечит, молодая, отойдёт! Встретится хороший человек и рана затянется. Валя моей жене племянница». «Во как!» – воскликнул изумлённый Николай. «Да, так земля-то круглая!».

Много лет прошло. Позвонил военком, сообщил, что в Москве будет Парад Победы с участием фронтовиков, просил

заехать, взять деньги на проезд и принять участие в параде.

Козин быстро собрался, помчался на телеге к поезду. И вот по радио в поезде торжественно зазвучал голос: «Наш поезд приближается к столице нашей Родины – Москве». Устроившись в гостинице, Иван Яковлевич пришёл на Красную Площадь.

В рупор крикнули: «На построение!». И как прежде – фронтовики в строю. Заиграли марш оркестры в несколько замедленном темпе. Идут ветераны. На их кителях, пиджаках, блузках золотом горят ордена и медали. Пожилые люди стараются выпрямить согбенные годами спины, не всегда шагают чётко, но какая гордость на их изборождённых морщинами лицах. Им есть чем гордиться: они победили врага, покорившего всю Европу. И на этом параде ветераны идут за всех тех, кому не суждено пройти. А не вернулись к родным очагам больше двадцати миллионов человек. Это четырнадцать тысяч убитых ежедневно. Каждый десятый житель страны не пришёл с войны. Такой дорогой ценой завоёвано всему человечеству право на жизнь, радость и свободу.

В этот день звучат по всей стране победно, торжественно марши, идут по площадям, как и прежде в строю, оставшиеся в живых ветераны Второй мировой....

Всё написанное взято из рассказов фронтовиков и моих родственников. Жаль, что на газетной полосе не уместится всё пережитое. Хотелось бы рассказать подробнее о том, как попал в плен мой дядя, о том, как был чуть не похоронен живым мой отец, Иван Яковлевич Козин, как в оккупированной деревне казнили родителей будущей жены Николая, как к молодым пришла любовь... Ведь дальше была длинная жизнь...

  • Расскажите об этом своим друзьям!