НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.
2024-10-31-01-50-58
Казалось бы, что нам Америка. Мало ли кого и куда там избирают, у нас тут свои проблемы, по большинству житейские. Так, да не совсем. Через несколько ступенек, но исход заокеанских выборов заметно аукнется и в России. Хотя бы в отношении всего, что связано с Украиной. А это, между прочим, тот или иной...

Семья и власть: противоборство

11 Декабря 2014 г.

[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений TXTS/2014/11-12-ejev как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления.

В августе 1937 года нарком внутренних дел Ежов подписал приказ № 00486 «Об операции по репрессированию жён и детей изменников родины». В лексике следователей и судебных протоколах появился новый советизм чесеиры – члены семьи изменника родины. Коверкался не только русский язык, но и людские судьбы, уничтожался один из главных смыслов жизни – семья. Вот история одной иркутской семьи, пострадавшей из-за ежовского приказа, но выстоявшей благодаря мужеству и душевной стойкости.

8 августа 1937 года был арестован председатель Иркутского радиокомитета Михаил Давыдович Гарин. Спустя неделю – его жена Александра Захаровна Васильева-Гарина, учительница истории школы № 15. Их дети – четырнадцатилетняя Майя и пятилетний Август направлены в детдом. «Я хорошо помню то лето, – вспоминает Август Михайлович, – мне было пять лет. Я ничего не понимал. Помню только, что сразу стала заметной разница в еде. Всё было невкусно. А моя старшая сестра всё понимала. И всё время плакала». Тревогой переполнено и материнское сердце: «Первая страшная ночь в тюрьме. Вряд ли есть на земле человек, который бы свою первую ночь в заключении спал. /.../ Я как в бреду. Мысли бешено скачут, я их не могу привести в порядок. Всплывают образы детей, и так безумно жаль их, тревожно за них. Кто приютит их? У нас в Иркутске нет ни родных, ни одного близкого друга. Мы живём в этом городе чуть больше двух лет». Но мир не без добрых людей. Соседи по дому, заподозрив неладное, позвали к себе вмиг осиротевших детей. «Потом я узнала, что вскоре после моего ареста несколько военных доставили на грузовике большие ящики, заполнили их нашими книгами и вещами и в тот же день их куда-то отвезли, а детей забрали в детский дом. Августик ушёл из дома весёлый, держа в руках игрушечную гармошку – недавний подарок отца. Маинька была грустна и бледна. В нашей квартире поселился сотрудник НКВД. Воспоминания о детях, мысли, что, может быть, никогда их больше не увижу, давят мне грудь». Это из воспоминаний Александры Захаровны, написанных более двадцати лет спустя. Но детям Гариных повезло. «Через несколько месяцев, – рассказывает Август Михайлович, – нас забрала к себе в Одессу тётя Фаня, сестра папы. Нет, это не был акт милосердия власти, просто детдома переполнились. У тёти Фани было своих трое. И мужа – агронома сначала взяли в НКВД, а потом до смерти забили в одесской тюрьме». Избиения подследственных как эффективный метод признания «врагов народа», санкционированный Сталиным, применялся повсеместно. Испытала их звериную суть и Александра Захаровна. Ей пришлось пройти через «конвейер» – допрос, при котором подследственного держат стоя лицом к стене несколько суток. Следователь Шакиризьян во время допроса «...даёт сильный пинок сапогом, я отлетаю к стенке. Это было на девятый или десятый день моей выстойки. Силы мои были на пределе. Ноги отекли и приобрели форму слоновых, тело под одеждой, руки и, наверное, лицо – синие от застоя крови. Дышать уже трудно. В голове всё мутится».

{gallery}TXTS/2014/11-12-ejev{/gallery}

Два года провела в тюрьме Александра Захаровна. Допросы, избиения, карцер – весь ужас Большого террора ей пришлось пережить. И она выстояла и верила в справедливость. «Я ясно представляла, как поведут меня на 6-ю Красноармейскую, как будут извиняться передо мной следователи, как пойду я – нет, не пойду, а полечу на крыльях по улице, без охранника сзади, без камня на сердце. Вначале на почту – телеграмму в Одессу детям. Потом в школу: вот она я! – скажу им – ни в чём не виновата. Я знала, что вы верили мне, спасибо вам, милые! Потом буду отдыхать и каждый день ждать Гарина. А потом... А потом опять счастливая жизнь в семье – с детьми и мужем, любимая работа, возвращение доверия партии, всех товарищей, книги, театр – жизнь кипучая и всёпоглощающая...Так мечтала я часами, днями, неделями, мысленно рисуя одну за другой радужные картины своего близкого будущего». Но будущее – приговор Особого совещания при НКВД СССР от 7 апреля 1940 года: «За участие в контрреволюционной право-троцкистской организации согласно ст.58-10, 58-11 УК РСФСР Васильеву-Гарину А. З. подвергнуть 5 годам лишения свободы». Год спустя, 12 апреля 1941 года тоже ОСО приговорил Гарина М. Д. к 8 годам лишения свободы. Александра Захаровна провела долгих семь лет (в войну сроки автоматически продлевались) в Казахстане, Михаил Давыдович – Воркуте. Рассказ сына: «Отца освободили в 1946-ом. Отец забрал меня у тётки, и мы с ним жили в Кувшинове Смоленской области. Я учился в восьмом классе. Потом освободили маму. Мне сообщили, что мама в Москве. Я поехал к ней. Помню, зашёл в чью-то квартиру, там сидели три женщины. Мама очень боялась, что я её не узнаю. Но я узнал сразу. Мы не виделись ровно десять лет. Мне было пять, когда её арестовали, а теперь – пятнадцать. Майя к тому времени закончила институт и служила в Германии. Мы год жили в Кувшинове втроём – мама, папа и я».

Но и этот счастливый год сменился новым несчастьем – бессрочной ссылкой родителей. И только после смерти Сталина – реабилитация, слово, известное в русском языке с середины XIX века и означающее восстановление доброго имени. Михаил Давыдович работал в «Известиях» до самой смерти в 1980 г. Александра Захаровна умерла в 1968 году. За две недели до кончины она оставила родным письмо с пометкой «вскрыть, если со мной случится самое плохое». «Доставляйте друг другу только радость и счастье – вот моё последнее желание, иначе мне горько будет в могиле». Доставлять радость и счастье – в этом видела смысл своей жизни Александра Захаровна. И этот смысл оказался сильнее государственной машины расчеловечивания, помог ей сохранить себя, свою семью. Это и завет нам, живущим. И наш долг – хранить память о людях, и поныне несущих радость и счастье.

P. S. Использованы книга А. Васильевой «Моя Голгофа» и статья З. Ерошок в «Новой газете».

  • Расскажите об этом своим друзьям!