ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-04-18-05-38-49
Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13...
90-
«Эта песня хороша – начинай сначала!» – пожалуй, это и о теме 1990-х годов: набившей оскомину, однако так и не раскрытой до конца.
2024-04-25-13-26-41
Президент Владимир Путин сказал, что «в СССР выпускали одни галоши». Такое высказывание задело многих: не одними галошами был богат Советский союз, чего стоила бытовая...
2024-04-25-11-55-09
1 мая исполнится 100 лет со дня рождения Виктора Астафьева
2024-05-02-02-55-14
Зоя Богуславская – знаменитая российская писательница, эссеист, искусствовед и литературный критик, автор многочисленных российских и зарубежных культурных проектов, заслуженный работник культуры...

Хуторянка Еня

Изменить размер шрифта

voina1

Очень хорошо помню и никогда не забуду тот день, когда мы с матерью встречали отца. По-счастью выдался отличный солнечный день июля сорок шестого года. Да, именно сорок шестого, так как в конце войны отца направили служить в пограничные войска в Закарпатье. И можно только представить, как трудно нам дался этот год ожидания, когда почти все земляки-фронтовики возвратились к семьям и занимались мирным трудом. В традиционно зелёной пограничной форме он выглядел бодро, весело, был аккуратен, опрятен, чувствовалась солдатская выправка, и мы очень гордились им перед земляками.

Только после возвращения отца мы узнали, что для него в сорок пятом война не окончилась. Пограничники принимали самое активное участие в разгроме украинского националистического подполья на территории Западной Украины. Лишь за один этот год он был дважды ранен. Мне, тогда одиннадцатилетнему пацану, было особенно интересно слушать его рассказы о службе, боевых делах, хотя он был очень немногословен. К тому же сильно давали о себе знать боевые раны.

Однажды, когда разбирали его личные вещи, мать обратила внимание на фотографию молодой улыбающейся девушки. Он, как-то странно изменившись в лице, посмотрел на мать, на фото и сказал: это латышка, зовут Еня, и, скосив в мою сторону взгляд, добавил, что потом расскажет о ней подробнее. Я понял, что здесь скрывается какая-то тайна и решил во чтобы то ни стало узнать её.

И вот как-то после ужина родители уложили меня в постель, и, выждав некоторое время, в надежде, что я уснул – отец начал свой рассказ. Я надеялся, что со временем, когда буду взрослее, отец мне полностью доверится и расскажет всё подробнее. Но, к нашему великому сожалению, через несколько лет он скончался в возрасте сорока шести лет. Это случилось в августе 1952 года.

Кое-что выведав у матери, я всё-таки решил написать об одном из важных эпизодов его фронтовой жизни.

Это произошло на территории одной из Прибалтийских республик, когда война была в самом разгаре. Подразделение, в котором служил Пётр (так звали моего отца), получило задание уничтожить мост, по которому противник доставлял на свои позиции пополнение, боевую технику, снаряжение и другие грузы военного назначения. Благополучно миновав линию обороны (благо она проходила через лесной массив, а немцы не любили соваться в леса в ночное время), группа скрытно подобралась к мосту. Казалось бы, всё шло в соответствии с разработанным планом операции, но в последний момент они были обнаружены немцами. В суматохе завязавшегося боя группе пришлось форсировать операцию по взрыву моста, уже не думая о собственном спасении. Фактически взрывались вместе с мостом, так как подходы к берегам были перекрыты противником.

Очнулся он метрах в двухстах ниже того места, где был мост. Лежал на берегу реки, без оружия. Хотел перевернуться, но сильная боль пронзила тело – левое плечо страшно ныло, рука обвисла, как плеть. Видимо взрывом был сильно контужен и потерял сознание. Каким-то чудом не утонул в реке.

Пока приходил в себя услышал незнакомые голоса, приближающиеся к тому месту, где он лежал.

Дальнейшее происходило как во сне: боль в плече растворилась в общей тупой боли от наносимых по всем участкам тела побоев – быстро «помогли» подняться и куда-то волоком потащили... Его бросили в угол деревянного строения и даже не допросили.

Когда его тащили в лагерь, он видел, что это временное сооружение для содержания военнопленных представляет собой небольшой участок, огороженный колючей проволокой. На территории участка находилось два-три полуразвалившихся сарая и какие-то кучи мусора.

После некоторой передышки большим усилием воли он заставил себя встать и занялся изучением обстановки, в которой оказался. Кроме него на территории лагеря находилось ещё десятка полтора таких же, как он, доходяг-пленных. Никого из своих товарищей среди них он не заметил. Поняв, что от этих обречённых людей ему нечего ждать какой-либо помощи, он решил, что надеяться нужно только на себя, на собственные силы.

Пересиливая боль, кое-как перевязав безжизненно болтающуюся руку, он стал присматриваться к окружающим предметам. Наконец, разрывая одну из мусорных куч, ему посчастливилось найти что-то похожее на лопату или кусок старой заржавленной железяки. Воспользовавшись тем, что начался дождь, он решил бежать ближайшей же ночью.

С наступлением темноты дождь усилился, и все находящиеся в лагере, в том числе и охранники, попрятались в укрытия. Уже далеко за полночь, когда измученные и утомлённые люди, укрывшись кто как мог, предавались тревожным снам, Пётр потихоньку выполз из своего укрытия и, отрыв спрятанную железяку, прокрался к заранее выбранному за одним из сараев участку проволочного ограждения. Сын крестьянина, он хорошо знал, что такое дождь для хлебороба, как люди молят Бога, когда засуха на корню губит посевы, чтобы он послал дождичка. Сейчас же, как никогда в прежней жизни, от также умолял Бога, чтобы дождь ни в коем случае не прекращался. Превозмогая боль в плече, одной рукой он, осторожно нажимая на железяку, принялся копать подкоп под проволокой.

Сколько ушло на это времени – он не знал, потому что очень спешил, боясь опоздать до рассвета, который в это время лета наступал очень рано. Мокрая земля и шум дождя помогали делать работу, не обнаруживая себя. Наконец был выкопан пролаз, достаточный для того, чтобы через него проползти, не зацепившись за ограждение.

Преследования он не боялся – в такую погоду никакая собака не возьмёт след.

День уже шёл на убыль, когда Пётр вышел к опушке леса. Его взору открылись деревянные строения какого-то хутора. Осторожно обходя постройки, он вдруг за одной из них увидел огород и девушку, копавшуюся в одной из грядок. Проверив, нет ли кого поблизости, он тихо окликнул девушку. От неожиданности та испуганно ойкнула и как стояла на корточках, так и плюхнулась на землю. Он сделал ей знак, чтобы не боялась, и вышел из-за куста. Спросил, нет ли поблизости немцев, и та, ещё полностью не отойдя от испуга, ответила отрицательным жестом. По сильному акценту чувствовалось, что она латышка по национальности и русским владеет плохо. Одета она была в простенькую домашнюю курточку с повязанным на голове платком. Он ещё раз успокоил её и как мог сообщил о себе, хотя по его состоянию и одежде без слов было видно, что он собой представляет. Наконец, окончательно придя в себя, она огляделась и жестом пригласила за собой. Когда поднялись на сеновал одного из сараев, предложила Петру располагаться, сказав, что принесёт из дома какую-нибудь одежду, еду и что-нибудь для обработки раны, которая к этому времени представляла из себя страшное зрелище. Надежда наконец-то обрести покой, привести себя в порядок и, главное, отдохнуть и подкрепиться, подбодрила его, и он стал ждать девушку, постоянно проявляя настороженность и готовность в любую минуту сорваться с места в случае опасности – «бережёного – Бог бережёт». Внутренне он видел и чувствовал её искренность и готовность помочь ему, но время такое, что нужно всегда быть начеку...

Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он появился на этом хуторе, сколько времени отходил от того кошмарного состояния, в котором пребывал все эти дни. Полностью доверяясь Ене, а именно так звали эту добрую душевную латышскую девушку, он в течение длительного времени то уходил в какое-то беспамятство, то снова возвращался в явь и видел, что Еня всё делала для того, чтобы поставить его на ноги. В буквальном смысле этого слова, потому что, почувствовав заботу, опеку и оказавшись в безопасности, он действительно слёг, а рана, хотя и Еня за ней постоянно следила, всё-таки давала о себе знать. Постоянно мучила мысль – «Где ребята? Живы ли?».

Наконец молодой организм взял своё. Пётр начал заметно поправляться, и однажды Еня сказала, что пора выходить «на волю» и можно ночевать в доме. О себе она рассказала, что живёт с родителями, которые уже в зрелом возрасте. На хуторе живут давно, держат своё хозяйство. Есть старшие братья и сёстры, но они живут отдельно, своими семьями. Немцы на хуторе почти не появляются. Еня предложила связаться со своим братом, проживающем в соседнем хуторе, который, по её мнению, поможет Петру перебраться к своим.

К этому времени девушка открыла родителям, что прячет раненого русского солдата, и они с пониманием отнеслись к этому, хотя и боялись за дочь. Более того, они предложили ему в ночное время спускаться с сеновала и ночевать в доме.

Прошло ещё некоторое время, Пётр уже чувствовал себя довольно сносно, и, хотя рана ещё болела, он твёрдо решил в ближайшие дни уходить, о чём и сказал Ене. Она согласилась, но по выражению её лица было видно, что это очень сложное для неё решение, хотя Петра оно не удивило. Он уже давно стал замечать, что Еня очень сильно к нему привязалась и излишне много времени проводила у него, в ущерб делам по хозяйству.

И вот в один из ближайших вечеров Еня объявила, что завтра рано утром за ним должен приехать её брат (приходилось только удивляться, когда она успела навестить его, ведь всё время была занята по хозяйству).

Накануне почти всю ночь Пётр не сомкнул глаз: из головы не выходили мысли о своих однополчанах – живы ли? И что его ожидает завтра? Только под утро забылся беспокойным тревожным сном...

Разбудили его когда уже рассвело. Познакомили с братом Ени, который уже ждал его и беспокойно поглядывал на настенные часы – нужно было спешить. Стали готовиться в дорогу. И только начали перевязывать рану – услышали посторонние звуки – похоже, мотоциклисты. Едва сообразив, что происходит, стали спешно одеваться, кое-как на ходу заканчивая перевязку. Еня бросилась к окну и, взглянув во двор, с криком – «Немцы! Уходите через кухонное окно» – выбежала за дверь... Уже выскочив в окно и забегая за угол одного из сараев на окраине огорода, Пётр услышал крики и автоматную очередь...

Последующие события происходили как в кошмарном сне – боясь погони, спешно уходили, только одному Витаутасу (кажется, так звали брата Ени) знакомыми лесными тропами. Всё время молчали – боялись заговорить друг с другом, так как оба понимали, что позади случилось что-то страшное, и каждый чувствовал себя виноватым в произошедшем, а обсуждать случившееся не в характере мужчин. А помочь уже ничем не могли...

Так, с помощью Витаутаса Пётр благополучно добрался до своих, где все уже считали его погибшим. Здесь он узнал, что один из их группы до сего времени не вернулся в часть, а другой после диверсии на мосту успел до взрыва броситься в воду и возвратился в своё расположение целым и невредимым. Но радость встречи с товарищами не могла развеять мысли, постоянно сопровождающие его, – «Что произошло на хуторе? Жива ли Еня?». Даже постоянные вопросы и расспросы работников военной контрразведки СМЕРШ, как всегда проводившиеся «с пристрастием», так не беспокоили его душу, как судьба девушки и её родителей. Кстати говоря, особисты недоверчиво отнеслись к этой его «исповеди» и склоняли к признанию в добровольной сдаче в плен и переходе на сторону врага. Неизвестно, чем бы кончился этот «поединок», если бы не изменилась оперативная обстановка на этом участке фронта.

Вскоре началось наступление наших войск на этом направлении, и Пётр, к тому времени полностью окрепший, вместе со своим подразделением, пошагал дальше трудными фронтовыми дорогами.

Война закончилась, когда Пётр снова оказался в Латвии.

Трудно передать словами те ощущения, которые он испытал приближаясь к хутору. Из знакомого дома навстречу ему вышли два старых человека. Да, Еня погибла, спасая его ценой собственной жизни. Как рассказали родители, она старалась задержать немцев во дворе, пока брат и он собирались. Когда немцы рванулись к двери, она закрыла её собой, но автоматная очередь сразила её. Их самих и хутор спасло то, что немцы там уже никого не обнаружили – беглецы успели уйти.

Тяжела была встреча со стариками, но не легче было и расставание. Чем он мог их успокоить? Как развеять безутешное горе? На прощание они дали ему фотографию Ени...

  • Расскажите об этом своим друзьям!