Яйца вкрутую. Детективно-­мемуарный рассказ

Когда это было-то? Ход событий записал, а дату поставить не удосужился... Ну, конечно, в конце 90­х! Тогда и меня во время поездки в Новороссийск дважды на вокзалах милиция (ещё же милиция была) задержать собиралась за внешний вид (чёрный, страшный, с бородой), хорошо, что проводники «отбили», а после этого я уж без паспорта никуда не выходил, даже в тамбур.

Ну ладно, поехали...

* * *

Под перестук колёс так сладко спится в купе на верхней полке... Но среди ночи меня с трудом вырвали из сна какие-то громкие истерические крики. Не понимая ещё, что происходит, нашарил в изголовье светильник, щёлкнул тумблером.

– Выключи свет, падла, а то пришью!

Услышав хриплый окрик, я увидел перед глазами занесённую руку с ножом. Так себе ножичек – китайский, с выскакивающим лезвием, но приятного мало.

– Спокойно, мужик, спокойно, – пробормотал я, – всё понял, сейчас выключу.

И осторожно, не сводя глаз с лезвия, погасил свет. Слышно было, как обладатель ножа уселся на нижнюю полку напротив. Непроницаемая штора на окне была опущена, и только в щель под дверью пробивалась узкая полоска рассеянного света из коридора вагона. Разглядеть что-либо не представлялось возможным. Нужно было срочно осмыслить, что происходит.

– Повторяю, – помог осмыслению хрипатый, – свет не включать, не шевелиться и молча­ать! – голос его слегка сорвался, и я отметил про себя, что, может быть, не такой уж он и крутой.

– Извините, – начал я осторожно, – я с удовольствием помолчу и даже постараюсь заснуть... («Или проснуться?» – блеснула лёгкой надеждой мысль в затуманенной ещё голове), – но не могли бы вы всё-таки объяснить, чего хотите.

Фразу эту я выдавал малыми порциями, каждую секунду ожидая новой вспышки агрессии, но мой визави только пару раз дёрнулся на месте. «Кажется, человек задумался, – отметил я про себя, – это внушает надежду на благополучный исход».

Ещё пару минут было тихо, и за это время я попытался вспомнить, кто ещё находился в купе на момент моего погружения в сон. Если у меня верхняя полка, значит, кто-то ещё должен быть на нижней подо мной. Странно, но такое ощущение, будто я ехал один... Если бы поезд стоял, можно было бы по дыханию угадать...

Ладно, допустим, один. Это даже к лучшему. Только нужен план. Например, тихонечко вытянуть из-под себя одеяло, резко набросить его на странного попутчика, а пока он будет выпутываться, я его вместе с его ножичком разложу на полу...

Детский плач в темноте купе оказался таким неожиданным, что я сначала вздрогнул, а потом начал медленно и с неохотой наполняться чувством ответственности за происходящее. Закричала женщина:

– Да выпусти же ты нас, подонок!

– Заткнись, так тебя так! И щенка своего заткни, пока не поздно!

Что-то мне это всё напоминало...

– Отпусти, пока милиция не пришла, – чуть тише, но истеричнее взвизгнула женщина. – А вы, мужики, что там притихли наверху, трусы?!

Из последней фразы можно было заключить, что напротив меня на верхней полке есть ещё пассажир. И он, наконец, выдал своё присутствие сначала шевелением, а потом и покашливанием. Но перед этим меня ещё раз огорошил нижний:

– Я сказал, – продиктовал он угрожающе, – если в вагоне появится милиция, я взорву поезд к чёртовой матери!

Так вот что это мне напоминало: американские боевики про террористов. Потрясающе – террорист с бомбой в фирменном поезде «Ангара»! Что ему здесь, собственно говоря, понадобилось? Я попытался вспомнить, не было ли моего родного города в списке населённых пунктов, которые чеченские боевики наметили для террористических акций после Будённовска в случае, если российское правительство... и так далее. Вроде не было.

Шевельнувшийся и прокашлявшийся сосед попытался вставить своё слово в ход событий:

– Послушай, как тебя там...

– Это я сейчас тебя там! – террорист то ли кулаком, то ли ножом ткнул в верхнюю полку.

Ещё на несколько минут установилась тишина. Даже ребёнок не всхлипывал.

Что же делать? Если он не врёт, и бомба действительно у него есть, значит, нужно действовать вдвойне осторожно. А для начала постараться слегка разгрузить пространство и получше разнюхать обстановку... Почему он почти не среагировал на мою реплику и так резко оборвал остальных? Может, потому что я говорил сонным голосом и обращался на «вы»...

– Извините ещё раз, – тем же тоном начал я, – но вам самому будет спокойнее, если женщина с ребёнком выйдут отсюда. А я хочу спать, и не хотел бы больше просыпаться, пока вы не покинете поезд. Так что пусть будет тихо. Вы согласны?

Чёрт возьми! А не пойти ли мне в гипнотизёры? Террорист снова не заорал в ответ... Прошло ещё минуты три. Не дождавшись мудрого решения, женщина завопила снова:

– Ты бы слез сверху да дал ему по башке, трус такой-то!

Террорист вскочил на ноги, и женщина подавилась последним неприличным словом. Долгая пауза завершилась неожиданным:

– Ладно, выходи. И в другом вагоне сдохнешь, если я дипломат из рук выпущу.

Что ж, ценная информация, дружище. Значит, бомба у тебя в дипломате, а дипломат в руке. Видимо, в левой, если ты нож правой надо мной заносил. И разлучать тебя с дипломатом, похоже, не рекомендуется...

Женщина полезла было за своим багажом, но хозяин положения резко распорядился:

– Вещи оставь! Обойдёшься.

Хотел бы я знать, чего во мне больше: трусости, как утверждала женщина, или мудрой осторожности? Воспользовавшись шумом открываемой двери, я успел изменить положение тела и слегка освободить одеяло (может, всё-таки понадобится). Свет в коридоре горел тусклый, ночной, террорист буквально вытолкнул попутчицу за дверь и мгновенно с грохотом восстановил темноту, но я успел разглядеть, что снаружи никого не было, что женщина в светлом плаще, рыжая, а у вытолкнувшего её черные прямые волосы, тёмное длинное пальто и, действительно, дипломат в левой руке, причём приоткрытый – средний палец он засунул в щель, а указательным придерживал крышку. Ножа в правой руке не было. Никогда не думал, что можно так много и детально разглядеть в полумраке за две секунды.

Честно говоря, до этого момента я не очень серьёзно относился к ситуации, то ли воспринимая её как бред, то ли допуская, что это глупая шутка. Но почему-то именно эта деталь – приоткрытая крышка дипломата, придержанная указательным пальцем, – меня добила. Нет, я не стал вспоминать родных и близких, которые с такой теплотой проводили меня вчера в Братске, посидев на дорожку вот в этом купе и не ведая, что оно окажется ловушкой. Не стал мысленно прощаться с ними «со слезами на глазах»... Всё это глупости для шизофреников. Я просто ощутил вдруг такую глубокую усталость, такое равнодушие к происходящему, что, не думая уже о попутчике и его дешёвом (десятка на «китайке») вооружении, повернулся на правый бок, лицом к стене. И почти мгновенно... заснул.

Не могу даже приблизительно сказать, сколько прошло времени до следующего пробуждения. Действительность никуда не провалилась. Тип с дипломатом в руке стоял боком у чуть приоткрытой двери (упор-защёлку, видимо, выдвинул) и шёпотом с кем-то переговаривался. Теперь мне удалось разглядеть его подробнее. Роста грозный террорист оказался среднего, худой. Волосы не такие уж и чёрные, с лёгкой сединой, хотя сам он, похоже, достаточно молод.

Дробно стучали колёса, вагон мотало из стороны в сторону, и правой рукой чёртов попутчик – в его профиле было что-то мефистофелевское – придерживался... за мою ногу под одеялом. Нет, не придерживался – это слишком спокойное определение для его состояния – вцепился в мою ногу, похоже, не понимая, за что держится. Значит, разговор напряжённый.

Я прислушался, и вскоре начал различать отдельные слова и фразы:

– Не усну... паспорта у... восьмой вагон... в Зиме ждут...

Говорил мой попутчик всё это, задирая голову кверху. Густой бас за дверью и колеблющаяся в щели тень тоже выдавали, недюжинную комплекцию собеседника.

– Идиот... Я тебе потом растолкую... Кровью умоешься... – донеслось из щели.

Ага, у «нашего» проблемы. И он в поезде не один. Как минимум трое. Впрочем, зачем я всё это соображаю. Всё равно остаётся только ждать, что будет дальше.

Находящийся за дверью несколько раз её дёрнул, произнёс какую-то тираду на нерусском языке, потом прогудел в щель:

– Так, мужики, потерпите ещё немного. Не рыпайтесь – и всё будет хорошо.

Опять темнота, шаги по коридору. Тишина. Я потянул ногу из-под руки попутчика. Он отшатнулся, словно выпал из забытья, и уточнил ещё более хрипло:

– Слыхал, что братан сказал? Не дёргайся – и будешь жив, – почувствовав, что дал слабину в голосе, решил восстановить самоуважение отборной бранью.

Подождав, пока он выдохнется, я нахально начал спускаться с полки.

– Ты куда, мать-перемать?

– В туалет, – с зевотой в голосе ответил я, нашаривая туфли под столиком. Моя спина была совершенно беззащитна при этом, но я почему-то был уверен, что взял ситуацию в свои руки.

– Не выпущу.

– Ладно, – согласился я, – тогда нагажу под столик.

Террорист растерялся. Такая обыденность, похоже, не приходила ему в голову:

– Может, потерпишь?

– Не могу, парень. Живот расстроился от переживаний. Да ты не волнуйся. Я, когда вернусь, вот так постучу... – и постучал по столику: раз, пауза, раз, два, три, пауза, раз. – Запомнил?

Я простучал ещё раз и предложил ему повторить. Он повторил!

– Вот и отлично. Только не перепутай, а то откроешь кому-нибудь другому. А нам с тобой это не нужно. Правда? Так что не перепутай.

Наощупь убрав защёлку и разыгрывая конспиратора, я осторожно открыл дверь, посмотрел направо, налево.

– Никого нет. Всё спокойно. Закрывай дверь и жди. Я постучу, как условились.

– Через пять минут не вернёшься – взорву поезд, – спохватился герой и грохнул за моей спиной дверью.

Вагон по-прежнему мотало на приличной скорости. Странно, неужели за всё время не было ни одной станции? Кажется, уже вечность прошла в этом тёмном купе. Или, может, они выставили условие – гнать поезд без остановок по «зелёному коридору»? Тогда это действительно серьёзные ребята. И вполне понятно, что в коридоре не толпится милиция, ведя переговоры с «дипломированным» камикадзе. Не он определяет ход событий... Каких только, интересно? Может, вообще какая-нибудь новая война началась, пока я сладко спал на верхней полке?

Поёживаясь, я дошёл до тамбура, дёрнул дверь перехода между вагонами. Закрыта. Так. Ещё не легче. Правда, я не собирался обманывать своего нового знакомого и убегать в соседний вагон, но ощущение отрезанности от мира не показалось мне приятным. «Бросили на произвол судьбы, – подумал я, – наверное, и из соседних купе всех вывели...»

Вернулся в коридор, тихонько толкнулся в первое купе. Закрыто. Второе – тоже. «Да нет, спят, пожалуй, – успокоил сам себя, – лучше к проводнику заглянуть. Не поднимать же бессмысленную панику».

Проводника на месте не было. Дверь во втором переходе тоже оказалась заперта. Чёрт с ними со всеми, нужно ещё в туалет сходить, пока пять минут не истекли на часах у этого психа...

Условный стук произвёл на моего террориста неизгладимое впечатление – он встретил меня, как родного. Но дипломат держал по-прежнему со слегка приоткрытой крышкой и средним пальцем в щели.

– Рука не устала? – сочувственно поинтересовался я, разуваясь в темноте. – Тяжёлый, наверное?

Он было насторожился, но затем нагнулся к моему уху и прошептал:

– Там механизм какой-то сложный. Сказали: закроешь – рванёт. Откроешь – ещё раз рванёт.

Он так и сказал: «ещё раз рванёт». Может, всё-таки чокнутый? Но тогда и второй чокнутый, что ли? Или тут вообще дурдом оптом перевозят?

– Давай свет включим, – предложил я как можно радушнее, – перекусим хоть что ли... Эй, сосед, у тебя выпить не найдётся?

Верхняя полка молчала.

– Спит, похоже, – разошёлся я, входя в роль компаньона, – придётся нам его разбудить.

– Мы его выкинули на ходу, пока ты спал. Тоже говорил много...

От такого юмора мне стало почему-то скучно. Я забрался на свою полку и... снова уснул. В своё оправдание могу сказать только, что накануне ночь весело провёл в компании с друзьями.

Проснулся уже утром в пустом купе. Штора поднята. За окном светло. Был ночной террор или не было? Был. На нижней полке одиноко лежал чёрный дипломат, только вместо пальца в щель была всунута серая кепка – козырьком наружу.

Спрыгнув с полки, я быстро выглянул в коридор. Пусто. Присел на корточки и осторожно заглянул в щель, слегка повернув дипломат к свету.

Лучше и не спрашивайте, что там было. Всё равно не поймёте моего припадочного смеха и дрыганья ногами. Мне бы разозлиться, а я так веселился, будто клоун отмочил на арене замечательную шутку. Хлеб и яйца – вот так бомба!

Вылетев со смехом в коридор, я по-прежнему не обнаружил в вагоне ни одной живой души. Наваждение какое-то. Ладно, пора перекусить. Хлебом побрезговал, но яйца оказались свежими, сваренными вкрутую. Жаль, соли не было ни в дипломате, ни в моём багаже. Я вообще в дороге от Братска до Иркутска не ем. Но тут проголодался зверски...

А вообще-то я чувствовал себя законченным идиотом. Поэтому не сразу решился на выходе спросить у объявившейся наконец проводницы, что происходило ночью. Когда же спросил, она как-то рассеянно махнула рукой:

– А этот... Ненормальный какой-то оказался. Его в Зиме уже ждали двое. Подошли и увели куда-то, он и не пикнул.

– А дипломат у него остался в купе…

– Может, здесь милиция заберёт...

Я поспешил ретироваться, не дожидаясь милиции. А то ведь отвечать придётся за уничтожение вещественных доказательств.

• Расскажите об этом своим друзьям!