«Сад моей памяти». Дмитрий Сергеев

Эта книга известного иркутского фотохудожника Александра Князева ещё не издана, но уже привлекла к себе любопытство многих. «Сад моей памяти» автор не просто написал, а сложил из фотографий и скупых воспоминаний. Получился цикл фотоэссе, где, кроме иркутян, вы встретитесь со многими интересными людьми... Читайте и смотрите!

Победа одарила своих солдат достоинством незаметно жить... Эту высокую свободу они оплатили сырыми окопами, тяжёлыми атаками, жестокими ранами. Дмитрий Гаврилович Сергеев, командир стрелкового взвода на той войне, замечательный иркутский литератор, кажется, от природы был честным и неприметным работягой, на которых и держится наше душевное благополучие. Писал прямо и открыто, не кувыркаясь словом, поступал по-фронтовому в полный рост, не оглядываясь на «заградотряды».

Словом и делом Дмитрий Гаврилович исповедовал кровавую правду войны вровень с В. П. Некрасовым, В. П. Астафьевым, Г. Я. Баклановым, В. С. Кондратьевым... Проза лейтенантов-фронтовиков сменила литературную проповедь соцреализма на литературную исповедь победителей. Эпическая сдержанность и немногословие прозы Сергеева привлекли литературного гуру того времени – Александра Трифоновича Твардовского, и вот уже «Новый мир» публикует рассказ «В сорок втором», а через несколько лет и роман «Запасной полк».

Журнал Твардовского открывает новые имена в российской словесности, и Дмитрий Сергеев не стал исключением. Только вот столичная слава на сей раз промахнулась, не увенчала провинциального автора – недосуг ему было погреться в золотистых лучах, ему, двадцать лет топтавшему тайгу в геологических партиях...
Он уже присиделся за надсадной литературной работой и пишет книгу за книгой, не позволяя себе передыха, словно в тайге на маршруте. В 1969 году вышла повесть «Крепость на отшибе», которую он писал и перерабатывал на протяжении многих лет, а в 1971 году в журнале «Новый мир» была напечатана его автобиографическая повесть «Возвращение» (другое название — «Залито асфальтом»). В 1984 вышел роман «Конный двор».

Тем временем страна размеренно строила коммунизм, боролась с инакомыслием, сочиняла идеологические мифы, окутывая собственный народ дурным вымыслом. Нам прививали привычку отвыкать от себя. Ирреальность жизни плодила анекдоты и требовала от литературы идейного величия реализма. Появились писатели-деревенщики, жаждущие правды заодно со славой. То и другое они с лихвой получили, клеймя бездуховность города. Дмитрий Гаврилович уходит в фантастическое письмо, сочиняя антиутопию «Завещание каменного века». Герой повести, попав в снежный обвал, очнулся на другой планете. В обществе отдалённого будущего равенство доведено до абсурда: у всех одинаковое жильё, одинаковая искусственная еда. Людям нельзя носить свои лица, все должны выглядеть красивыми, поэтому проводились конкурсы красоты, выбирались самые красивые, копии их лиц голографически распространялись на остальных. Попав в самую сердцевину времени, повесть была удостоена жёсткой критики «за безыдейность». И поделом – социалистическая реальность («Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!») была утопична до абсурда.

И солдат писал. Книгу за книгой. Поняли и оценили, как всегда, после...

• Расскажите об этом своим друзьям!