НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Прижизненный памятник матери

07 Марта 2019 г.

 

– Моя мама с батей как поженились в 51 году, так с тех пор она провожает охотников в лес. 60 с лишним лет! Сначала батю, потом я пошёл, потом брат пошёл, потом ешо брат, потом зять... Я говорю: «Мама, тебе надо памятник при жизни поставить».

0703 6 1

Людмила Тихоновна привыкла жить ожиданиями. Памятная для семьи картина: ещё молодые сыновья Людмилы Тихоновны у своего старого дома (картина известного у нас в области публициста и художника Георгия Замарацкого)

Так начал свой рассказ житель Новой Игирмы, охотовед (в отставке) и вечный охотник Пётр Кирьянович Погодаев. С ним мы встретились во время экспедиции Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии во главе с доктором филологических наук Галиной Афанасьевой Медведевой по Нижнеилимскому району. Вообще, в посёлке сегодня их осталось только двое – настоящих охотников – Пётр Кирьянович да друг его, тоже охотовед, Анатолий Иванович Журавлёв. Нынче и тайга не та, да и народ другой. А раньше-то, почитай, из каждого дома в определённый срок отправлялись мужчины на свои участки. А собирали и провожали их в полную неизвестность женщины – матери и жёны.

– Собрать правильно – это тоже, конечно, много значит. Но главное, представьте, весь сезон ждать, – продолжает наш собеседник. Нас, бывало, как увезут с Иванычем в начале августа – и до 20–25 декабря. И никто не знает – может, тебя там уже... мыши съели. В 84-м году меня приступ хватанул. С батей мы были, ещё когда ходили в лесу, побаливало в боку, а пришли в зимовьё – меня совсем скорчило, боль адская. Батя собрался, оставил мне воды, дров возле печки наложил, и в четыре часа утра пошёл на лыжах, тут в 36 километрах стояла экспедиция, вот он в четыре утра вышел, к семи вечера туда только добрался, вызвали санрейс и меня вывезли. А я пока там один лежал, всё закрывал одеялом лицо, думал, если помру, чтоб мыши не погрызли. Я брезгую почему-то мышей и ворон, не люблю...

Меня, значит, привезли, в больницу, там консилиум собрали, много врачей нагнали. Все, кому не лень, смотря меня, щупают. Мне стыдно, парень молодой... И у меня всё прошло. Так и не вскрывали меня. И больше ни разу не повторялось. А вот что про маму: когда отец заявку сделал на вертолёт, он пошёл домой, приходит, мать спрашивает: «А Петька где?» Он: «Да там, в лесу, чё-то приболел...» Она и упала. Ну, и другие случаи были – Васька, брат, подстрелился...В общем, натерпелась...

Конечно, мы не могли не познакомиться с этой героической женщиной, матерью охотников. Живёт она одна в старом крепком доме, перевезённом из родного Нижнеилимска во время затопления. Но в одиночестве никогда не бывает. Сын Петя и невестка Оля являются по первому зову, да и без зова. Поэтому дом и все хозяйственные постройки в порядке. А двор украшен огромными баннерами, сделанными из семейных фотографий. Где запечатлены их с покойным уже Кирьяном Петровичем наследники – два сына, две дочери, восемь внуков и с десяток правнуков (ещё неполный комплект). Зовут бабушку Людмила Тихоновна. Но это по документам, а при рождении ей дали другое имя, которое с радостью носила бы каждая девочка.

– Ягодкой меня назвали, – рассказывает она. – Ягодиной. Потому что я на ягодах родилась. За ягодой родители пошли километров за восемь, отец не хотел брать маму, она на сносях, тяжело же. До ягод-то дошли, и она начала рожать. И чё! Отец сбегал с котелочком, воды набрал, на костре погрели, чтоб помыть-то меня, Помыли, отец снял рубаху, завернули... Мама лежала час... Дядя убежал вперёд, говорит: «Анна, затопляй баню, Татьяна родила». А нянька, вот котора Нина: «А кого родила?» – «Девочку!» Она сгреблась и побежала, а там ишшо надо через речку перебродить, она добежала, видит – отец меня несёт, попросила: «Дайте мне подержать». Он дал, а она сгреблась и убежала к себе домой. И говорит: «Я сама буду с ней». «Да ты чё, ей же титьку надо!..» Ну, а потом эта же Нина работала в паспортном столе, и когда мне документы выписывали, она сказала, что такого имени – Ягодина – нет, и переписала меня на Людмилу...

Счастливое детство девочки не затянулось надолго. Началась война, отца вскоре убили... Мама с пятью детьми осталась одна, и Ягодку отдали в семью дяди – председателя колхоза в деревню Бубнову, где её приняли с по-родственному тепло.

– Мне семь лет, маленька, худенька, за стол сЕдим, я калачик возьму, в руках держу. Ну, тётка же понимат, говорит: «Ты чё, доча, ты ешь, я потом тебе дам, ты сбегашь, унесёшь ребятишкам». А у нас мал мала меньше. И вот она меня оденет, вот так подвяжет, сюда калачик засунет. И вот я прибегаю, а Валя у нас была старшая, потом я за ней, потом Надежда, потом Саша, потом Вовка. И вот Валя берёт, ниточкой отмеряет, сколько отрезать каждому, и маме такой же кусочек оставит. А Вовке (он в 41-м родился, отец и не знал, что у него ещё один сын, убили его рано) она нажует в тряпку, он выссее-ет...

0703 6 4

Пётр Погодаев – очередные проводы в тайгу

Так пережили войну, повзрослели. Пришла пора обзаводиться своей семьёй. Тут и подоспел прослуживший в армии шесть лет Кирьян Погодаев. Познакомились обычно, он пришёл в гости к брату Серёжке, пригласил на танцы... А вот свадьба оказалась очень своеобразной, о чём всегда со смехом вспоминает Людмила Тихоновна. Женились сразу две пары в одном доме, Клава с Яковом и Ягодина с Кирьяном.

– Интересно было: они все напилися, а мы с Клавой на лавке друг к другу головами легли, мужиков не видим, они, оказывается, в бане ночевали, посмеялися. А тут народу везде полно, и на полу, и наши койки заняли, короче говоря – кошмар. Белого платья у меня не было, платье-татьянка сшитая – чёрный, понимаете, чёрный, с оборочками, такой широкий (на Илиме некоторые слова среднего рода употребляли в мужском. – Прим. авт.) Кирьян Петрович его любил. Фату сделали, капроновы платки, помнишь, были, – это Пана выкомаривала, собрала вот так вот и одела. У Клавы посветлее платье был, а у Кирьяна Петровича костюм был рабочий, брюки и костюм триковые.

Несмотря на такое смешное и нелепое начало, прожили Погодаевы большую совместную жизнь душа в душу, на удивление соседям и знакомым.

– Мы все вопросы решали втихую. Никогда не шумели. Маша, Васина жена, когда к нам пришла, удивилась: «Как у вас тихо». А у нас отец шумный... Мне Алексей Степанович Жмуров спрашивал: «Вы когда-нибудь ругаетесь?» – «Ругаемся...» – «А чё вас не слыхать? Мы с Надькой ругаемся, так нас на Партизанской слыхать». – И это действительно: как закричат – так ужас! У нас – никогда... Ну, правда, он почти никогда и дома не находился. Работал на машине, всё время в рейсе. Отработает – идёт в лес. Всё время мне говорил: «Ой, как мне тебя жалко...»

0703 6 2

Каждого входящего в дом встречает такой вот необычный хозяин тайги

Этот лес был самой больной занозой в их жизни с мужем, которого она с самых первых до последних дней величала не иначе как Кирьяном Петровичем. Сам помешанный на тайге, он и мальчишек приспособил к охоте с ранних лет.

– Вася с армии пришёл когда, они меня обманством сделали. Взяли Петьку в лес, помогать, вроде, строить зимовьё. Начался учебный год, Петьке в школу надо, а они его из лесу не везут. Больше месяца! Потом пришёл, а его не берут. Ну, пусть, говорю, ходит, хоть просто слушает. А он куда с добром, экзамены сдал. Ну, и стал он тоже в лес ходить. Я его так просила... бесполезно.

У мужчин Погодаевых всегда было два равноценных дома: в посёлке и в тайге. Ведь там же построенные их руками зимОвья, гаражи, бани, проложенные ими тропы...Там особый мир, без которого жизнь казалась немыслимой. И хоть сочувствовали они своей мамке, но по-настоящему понять её состояние смог только сам Кирьян Петрович, когда заболел и впервые не ушёл в лес.

– Ребята уйдут, он всё: «Как там ребята, мать? Как там ребята?» А раньше он всё мне говорил: «Дома-то чё – можно переживать!»

0703 6 3

Бабушка ждёт внучек на пироги

Много воспоминаний у Людмилы Тихоновны: о детстве и юности на дорогом сердцу Илиме, ушедшем под воду и как под воду ушедших родственниках, друзьях-подругах, любимом Кирьяне Петровиче. Но жизнь её отнюдь не состоит из прошлого. Дом никогда не бывает пустым, особенно летом, когда наезжают внуки-правнуки на бабушкины пироги с черёмухой. Дай бог каждой бабушке такого внимания и уважения, какое испытывает Людмила Тихоновна. Недавно, например, внук Сережа сообщил, что у него дочка Зоя родилась. А бабушка забеспокоилась: «Это ж я могу умереть и не увижу её».

– Так что ж вы думаете? Они двухмесячного ребёнка в охапку – и мне привезли на показ!

В начале нашего рассказа приведены слова Петра Кирьяновича о том, что желал бы он поставить своей матери прижизненный памятник. Так вот: он совместно со своими сёстрами и братом уже сделал это. Ибо здоровая, дружная, благодарная семья, имеющая продолжение, – это и есть лучший памятник Матери. А девочка по имени Зоя, что по-гречески означает «жизнь», сегодня символически этот памятник венчает!

  • Расскажите об этом своим друзьям!