Лыжники не сдаются! (Этюд для книги «60 лет на лыжах»)

Не сон ли привиделся?.. Осталось всего-то десять дней до начала лета, а я бегу по Байкалу на лыжах! Такое счастье в прошлые годы и в конце апреля не всегда выпадало. Не сон это, а весна затяжная – холодная, выматывающая силы, но мне, влюблённому в лыжи, она продлила радость скользящего движения на месяц.

Сегодня, 21 мая, после нескольких ненастных дней с дождём, снегом и ветром, наконец с утра выглянуло солнце.

Сложив в рюкзак лыжные ботинки, надев сапоги, взял лыжи в руки и поспешил к Байкалу по болотистому, густо усеянному кочками, берегу неширокой протоки. Навстречу проплыла, рассекая воду крупная ондатра, чуть дальше к берегу направилась вторая. От озерка за кустами с паническим шумом взмыла стая уток. Через несколько минут тишину нарушили вороны. Они зачем-то гонялись за ястребом, пока не загнали его в ивняк, а сами расселись вокруг на ветках, громко делясь впечатлениями от погони. На ещё не дотаявшей береговой льдине шеренгой выстроились пять бакланов, внимательно вглядываясь в глубину медленного потока...

Лёд, скрытый под густо полёгшей высокой прошлогодней травой, с громким хрустом проломился под сапогами вглубь ямы, которых на кочкастом болоте хватает с избытком, и бакланы один за другим, будто соблюдали установленную очерёдность, мощно взмахивая широкими крыльями, полетели к Байкалу. Там опустились на лёд за промоиной, потеснив дремавших чаек, и снова уставились в воду.

Я свернул туда, где позавчера мне удалось найти неплохой переход через протянувшиеся вдоль берега лужи-проталины к надёжной и широкой полосе, на которую Байкал не успел надвинуть ледяное поле, попутно превращая его в кучи громоздких обломков. Тот поход оказался неудачным: дождь, выждав полчаса, словно для того, чтобы выманить меня на прогулку, полил пуще прежнего. Не успел отойти и на километр, как ринулся в атаку ледяной ветер. Пока вернулся – продрог основательно...

* * *

А нынче солнце уже заставило снять ветровку. Только вот неплохой переход под его напором стал совсем плохим. Нашёл новый, которого не было позавчера. Всё на Байкале в эту пору меняется очень быстро. Вот и на верхний слой льда просто страшно смотреть – выглядит так, будто его собрали из кусочков объёмных пазлов, которые вот-вот начнут разваливаться. Глубина здесь, вблизи от берега, вряд ли намного выше колена, но если ухнуть в воду в самом начале – придётся сразу возвращаться. Ничего, дойду до первого разлома, тогда и разгляжу, насколько тонок сплошной нижний слой. Неделю назад его толщина доходила до 15­20 сантиметров, а это большой запас прочности.

Долго ждать не пришлось. В поперечном разломе шириной около полуметра нижний слой льда виден отлично. Истончал он как минимум вдвое, но это ещё терпимо, можно вполне уверенно двигаться вперёд, только держаться подальше от промоин, лёд вокруг которых вообще непредсказуем, а под ними, как подсказывает опыт, частенько скрываются ямы.

На состояние поверхности льда за разломом особого внимания не обратил – отвлёкся на бычков, проплывающих в глубине одним со мной курсом. Бычки-мужички уже выделяются лимонно-жёлтыми грудными плавниками – недаром эту байкальскую породу рыб называют ещё желтокрылками – у них брачный период...

Проскакивать разломы лучше резким рывком, сильно оттолкнувшись палками. Даже если край льда раскрошится на «пазлы» или «иглы», успеешь откатиться подальше. Так и сделал. Но площадка, на которую выскочил, оказалась ограничена незамеченными мной тонкими трещинами в форме треугольника вершиной назад, и вся она под моей тяжестью просела и закачалась, как плот на волнах. Будь вершина направлена вперёд – отколовшийся кусок подался бы в сторону пролома и узкой частью резко ушёл бы под воду...

За годы одиночных (что категорически никому не рекомендую!) и весьма далёких выходов на байкальский лёд у меня было время тщательно продумать варианты опасных ситуаций и свои действия при их возникновении. Действия, кстати, необязательно тренировать, достаточно много раз представить, как, например, если одна нога начинает проваливаться под лёд, ты, мгновенно и резко оттолкнувшись другой, падаешь как можно дальше от провала. Поверьте – это сработает автоматически – проверено и подтверждено. Представлял я себе не раз и ситуацию с отломившимся куском льдины...

* * *

Ох, не забуду, как неведомым образом «взлетел» однажды по старой двухметровой причальной бревенчатой стенке, не сняв лыж, только палки успел наверх забросить! Но там под отколовшимся и накренившимся прямоугольным куском до дна было, что называется, с ручками, и перевернувшаяся льдина просто прихлопнула бы меня неподъёмной крышкой.

Здесь малая глубина не даст ей перевернуться. Всё, что льдина сможет, это скатить меня задом в разлом, а потом, выпрямившись, прижать к его стенке. Если не нанесёт при этом серьёзной травмы, а мне удастся быстро отстегнуть лыжи, больших проблем не будет...

Пока эти мысли со скоростью метеора проносились в голове, тело уже занялось восстановлением равновесия: наклон вперёд, несколько взмахов руками – и качка прекратилась. Погружение оказалось совсем небольшим, около пяти сантиметров. Палками, во избежание нового наклона, оттолкнулся от краёв ледяного поля. Вылетел в чисто поле, яко птица!

Впрочем, ещё не совсем чистое. Между двумя грудами льдин вскоре открылась промоина; от береговой проталины её отделял только узкий, не шире сведённых вместе лыж, перешеек. Глубина здесь минимум по пояс, максимум по грудь. Длина перешейка около метра. На сомкнутых вплотную лыжах трудно удержать равновесие, а если одна из них соскользнёт в сторону, мостик разрушится наверняка... Но как же неохота возвращаться, да ещё через эту качающуюся льдину!

Подобная ситуация была пару лет назад на Больших Мангилах. Байкальский лёд в то время покрывала снежно-водяная «каша», доходящая местами до края ботинок, и с утра пораньше я добежал до цели по крепкому после морозной ночи береговому насту...

* * *

Наст! Как же я жду его каждую весну! Ведь он дарует свободу передвижения там, где ранее глубокий снег не давал прохода, радует чудесным скольжением, возможностью совершать лихие повороты среди деревьев, разгоняет скорость при малейшем уклоне... Всё не опишешь. Но и здесь нужно не забывать об осторожности: долго ли, не справившись с боковым скольжением, врезаться с разгона в сучковатый ствол или, высматривая очередной «коридорчик» внутри густого березняка, захлестнуть глаза гибкой веткой? А главное – следить за погодой. В зависимости от неё наст может держаться до полдня, а может ослабнуть и часам к десяти. Начнут лыжи проваливаться – вытаскивать их уже немалый труд. Лучше снять и пробиваться до дома или до ближайшей лыжни пешочком, поскольку ботинок вынуть из-под полуразмякшего наста куда легче, чем лыжу. И тут важно не паниковать: чуть сбилось дыхание или сердце, делать остановку, чем-то отвлекаться, хоть красотой природы, хоть вспоминанием стихов из школьной программы. Ведь основная задача – преодолеть эту полосу препятствий до конца, а затраченное время в данном случае в зачёт не идёт.

Как-то, ещё не набравшись опыта, я вынужден был вот так тащиться по глубокому снегу больше двух часов – никому не пожелаю подобной «прогулки».

* * *

Но пора вернуться к Большим Мангилам. Итак, наст помог мне пробежать дюжину километров меньше чем за полтора часа. Значит, оставался шанс воспользоваться его преимуществами и на обратном пути, если, конечно, хватит сил выдерживать ту же скорость.

Речка уже пару дней как вскрылась, разделившись на два бурных потока, которые очень далеко и широко размыли лёд на Байкале, идти по нему в обход рискованно, да и крюк большой. Не совсем понимаю, зачем мне вообще понадобилось перебираться на другую сторону, видимо, приспичило сделать несколько фотографий с выгодного ракурса. Страсть фотографа нередко толкает в объятия опасности.

Один поток был достаточно узким, и я перемахнул на островок прыжком, а над вторым рукавом – узким округлым мостиком ещё держался лёд. Внимательно оглядел ледяное сооружение снизу. Осмотр не обнадёжил: будь навес прямым, распределённый по полозьям вес тела он выдержал бы наверняка, а вот по округлости на лыжах всё равно что без них – нагрузка сконцентрируется на малой площади соприкосновения. Если я, конечно, не совсем забыл науку политеха...

В общем, переходить на лыжах я не решился. Перебросив инвентарь на другую сторону, ледяную дугу героически преодолел по-пластунски. А когда собрался обратно, пришло время ожесточённо чесать в затылке. Островок между потоками настолько узок, что переброшенные лыжи на нём удержаться никак не смогут; унесёт их в Байкал бурным течением, загонит под лёд, и как я дюжину километров по глубокому снегу домой пробираться буду? Тут здоровое-то сердце не выдержит...

* * *

Решил ещё раз осмотреть мостик снизу, и тут его дуга с отражёнными от воды полосатыми бликами напомнила мне что-то знакомое. Да это же эпюра – чертёж, показывающий распределение величины нагрузки! Надо же – почти полвека прошло, как я бросил на втором курсе учёбу в политехе, а память работает. Быстро нарисовал на снегу дугу, набросал векторы. Да ведь такая форма только увеличивает прочность конструкции! А вторым моим союзником будет скорость.

Отошёл на десяток метров и, подавив желание перекреститься, взял разбег. Соскользнув с дуги на островок, подпрыгнул, развернулся на 90 градусов и, поставив лыжи слегка на ребро, погасил боковое скольжение. Свидетелями моей лихости были вороны, восседавшие на берёзе в качестве зрителей. Они соврать не дадут!

Сняв лыжи, перепрыгнул узкий поток, присел на пригретую солнцем корягу – сердце от пережитого напряжения дало слабину. Помассировал нужные точки на руках, сделал несколько дыхательных упражнений... И тут за спиной раздался треск с хрустом – это рушился, крошась, мой мостик. Если бы я также лихо перемахнул его по дороге туда, обратно через бурный ледяной поток пришлось бы пробираться, раздевшись догола...

Чем меня сегодня приободрил тот случай, понять трудно. Но решение я принял оригинальное: с разгона преодолеть узенький перешеек на одной лыже, готовясь второй с разворота «заземлиться» на противоположной стороне. Как было задумано, так и было сделано. Перешеек устоял, лишь с его краёв с тихим шорохом осыпались в воду небольшие фрагменты.

Дальше Байкал одарил меня безостановочной пробежкой километра на три. Конечно, приходилось всматриваться в подозрительные просветы во льду, в густую сеть мелких трещин, перемахивать с разгона разломы, подобные первому, то приближаться к берегу, то удаляться от него... Но как же это было здорово!

Закончилось моё ледяное поле перед грудами обломков, надвинутых Байкалом почти на самый берег, куда мне и предстояло теперь выбраться, чтобы продолжить путь по сокуям...

Сокуями называют нагромождения над урезом воды, которые Байкал создаёт, борясь с замерзанием. В этот штормовой период волны вышвыривают на берег обломки льда и скатанные из снега комки, которые, смерзаясь, постепенно выстраивают где высокие, порой до двух-трёх метров, стены, где купола и конусы с внутренними «пещерами»... Рассказывать о весьма любопытных деталях процесса долго, может, как-нибудь в другой раз, ко времени. Весной вся эта красота тает долго, давая возможность продлить прогулки на лыжах и даже покататься немного с возвышающихся участков, как с горок.

* * *

Выбраться оказалось сложно – сплошной полосой между мной и сокуями тянулись вытаявшие во льду лужи. Найдя самое узкое место, перетащил туда ледяной обломок, уже начавший расслаиваться на длинные ледяные «иглы». Аккуратно опустил в воду. Пока он будет разваливаться под лыжами, я, пожалуй, успею оказаться на другой стороне... Успел, только задники всплеснули воду.

Ходить по подтаявшим сокуям нужно с осторожностью, можно провалиться в остатки тех самых, вымытых волнами, «пещер», в которые так интересно забираться зимой. Однажды в особенно большую полость мы поместились всемером – четверо взрослых и трое детей. Не чудо ли?!

При ярком солнце высоко нагромождённые обломки потерявшего свою былую структуру льда напоминают куски ослепительно белого рафинада и выглядят очень живописно на фоне голубого неба и тёмной открывшейся воды озера. Наснимал и фото, и видео в избытке.

Прошёл ещё километра полтора – где по сокуям, где по остаткам берегового льда, оставленного высокой осенней водой. Дальше, в основном, голая галька на берегу и непроходимый лёд на Байкале.

Вернулся без особых приключений. Там, где был перешеек, лёд сдвинулся, оставив неширокий разлом, а место с качающейся льдиной я от усталости вообще не заметил, будто его и не было.

* * *

«Сегодня», с которого я начал, было вчера. А с утра нынешнего сегодня я попросил у редактора ещё один день на подготовку материала и снова отправился на Байкал. Дело в том, что мой лыжный сезон начался 22 октября и, значит, 22 мая ему ровно семь месяцев. В предыдущие годы он не всегда дотягивал и до шести. Разве можно было не отметить такую рекордную продолжительность?!

За сутки многое изменилось. По льду Байкала удалось пройти всего чуть больше километра – дальше ледяное поле или разрушено, или отрезано разлившимися проталинными лужами. От остатков берегового льда почти ничего не осталось. Сдают свои позиции и сокуи. И всё-таки я надеюсь, что день выхода газеты отмечу, уже с приехавшей женой (она, кстати, на фото), хотя бы короткой лыжной прогулкой.

А фразу «лыжники не сдаются» прокричал с берега рыбак, когда мы в конце прошлогоднего апреля азартно и авантюрно шли по узкой длинной полосе байкальского льда между двумя рукавами промоин...

• Расскажите об этом своим друзьям!