Коммуналка. Рассказ-воспоминание

Когда-то, в далекой юности, в мой город Балту приехала из Одессы погостить у своей бабушки одна симпатичная девочка – Светочка Малевская. Ей было тогда 14 лет.

Жила она в нашем доме, буквально рядом с моей комнатой.

У нас со Светочкой чуть не завязался роман, так как она меня первая в порыве симпатии однажды поцеловала. Это был первый в моей жизни поцелуй девушки, от которого во мне проснулся мужчина. Однако дальше этого дело не пошло, но теплые дружеские отношения остались на много лет.

Позже, когда я уже учился в Одессе, то изредка навещал семью Малевских. Мать Светы – тетя Аня, с виду не очень приветливая, но добродушная и гостеприимная по натуре женщина, была домохозяйкой, а муж ее – дядя Боря был кузнецом и работал на одном из одесских заводов.

Жили Малевские в красивом доме на улице Подбельского, в центре города. Занимали в большой коммунальной квартире огромную по тем временам комнату – около 30 квадратных метров. Впрочем, и остальные жильцы располагали не меньшими «хоромами», так как квартира в дореволюционные времена была гостиничным заведением и состояла из восьми больших комнат с общим широченным и длиннющим коридором, в конце которого располагались громадная кухня, ванная и туалет.

В каждой жилой комнате был свой умывальник-раковина, в которую поступала только холодная вода – горячей тогда не было.

На общей кухне каждая семья имела свой стол с набором кухонного оборудования и принадлежностей, куда входили в разных комбинациях газовая плита, примус, керогаз, тазики, кастрюли, сковороды и т. д.

Учет расхода электричества велся индивидуально: в каждой комнате был свой электросчетчик, не доступный соседям…

Но главные проблемы коммунальных взаимоотношений заключались в общем пользовании туалетом и ванной. Эти объекты всегда были яблоком раздора.

За экономию расходования электричества в кухне, туалете и ванной велась постоянная тайная и явная война… Доступ в ванную регулировался квартирным расписанием, а вот с туалетом было посложнее: работу кишечников и почек невозможно было подчинить никакому расписанию…

Поскольку я нередко забегал в гости к Малевским в отсутствие хозяев, то дожидаться прихода тети Ани или Светы приходилось на общей кухне, где я невольно познакомился с некоторыми жильцами и стал свидетелем многих интересных сцен из одесской жизни.

Неофициальный пост «старосты квартиры» занимала тетя Дуся. Это была чрезвычайно энергичная, разговорчивая и дотошная женщина, которой до всего было дело.

В свои сорок «с хвостиком», она успела несколько раз побывать в китобойных экспедициях, нарожать от разных мужчин кучу ребятишек, но жила как мать-одиночка, получая какое-то пособие и используя старые китобойные запасы.

Сложения тетя Дуся была дородного, голос имела зычный, командный, а образования было – кулинарный техникум.

Но зато в информированности буквально обо всех одесских и мировых новостях с тетей Дусей никто не мог поспорить, так как ее старшая дочь подрабатывала на Привозе и раньше всех дикторов эфира и газетчиков схватывала на лету сведения обо всех важных событиях, ну и конечно же последние одесские сплетни и анекдоты…

Единственным соперником тети Дуси на выборах старосты квартиры был ветеран ОГПУ-НКВД, пенсионер Иван Степаныч – сухопарый, седой, еще довольно крепкий старик-одиночка, ярый поборник коммунальной дисциплины и порядка, упорно насаждавший коммунистическую идеологию и нравственность.

Однако выборы Иван Степанович проиграл из-за подозрения в стукачестве…

Другими жильцами коммуналки были пожилой профессор консерватории со своей молоденькой и хорошенькой женой – актрисой оперетты, молодой рабочий-строитель с женой – глухонемой домохозяйкой Фимой и их громкоголосым выводком ребятишек, пожилой бухгалтер с женой и, наконец, продавщица гастронома Маша с мужем – «вечным студентом» медицинского института.

Познакомиться с коллективом мне помогала тетя Дуся, которой я понравился с первого взгляда. Несомненно, что она была главным действующим лицом в этой квартире и в наибольшей степени отражала то, что называют «одесским характером».

Когда впервые она увидала меня на кухне, тотчас последовал громкий вопрос:

– И где это Светочка подцепила такого симпатичного жениха?

Я поспешил уйти от опасной темы и пояснил, что довожусь племянником тете Ане.

– Так вы думаете, что одно другому помешает?! – тут же парировала она…

А однажды мне, извините, захотелось в туалет, но он был кем-то занят. Я присел на табурет, многозначительно поглядывая время от времени на дверь туалета.

В это время на кухне появился Иван Степаныч, который до этого меня не видел, и голосом строгого следователя спросил меня, кто я такой.

Тетя Дуся тут же его осадила:

– Иван Степаныч, это же племянник Анечки. Разве вы не видите, что он хочет в туалет? А вы его отвлекаете!

В другой раз тетя Дуся рассказала мне драматическую историю – как они, то есть жильцы, подняли бунт против профессора-музыканта и его жены-актрисы. Дело в том, что эту пару вселили в освободившуюся комнату, расположенную в середине коридора, рядом с тетей Дусей.

– Так мало того, что он ей в постель приносит кофе, – говорила возмущенно наша героиня, – они еще допоздна репетируют: он пиликает на своей противной скрипке, а она поет во всю ивановскую какие-то песенки!

В результате разборок нашли компромиссное решение: музыкант с актрисой переселились в дальний конец квартиры, поменявшись местами с семьей глухонемой Фимы, которая как бы создала барьер между Дусей и служителями Мельпомены…

Тетя Дуся это историческое переселение прокомментировала таким образом:

– Шурик, вы себе не представляете, как повезло Фимочке, что она оглохла: теперь она спокойно может слушать это противное пиликанье на скрипке!

Я не раз был свидетелем ожесточенных споров жильцов по такому животрепещущему вопросу, как где должен быть выключатель света – в самом туалете или в коридоре, перед его дверью.

Дело в том, что скучающий от безделья Иван Степаныч с помощью хронометра засекал продолжительность пребывания жильцов в туалете и вел для этого специальный журнал.

Особенно придирчиво он следил за детьми, которые порой надолго засиживались и забывали после себя выключать свет.

На этом основании он доказывал, что выключатель непременно должен быть в коридоре. А на резонный вопрос: что будет, если он сам засидится и кто-то выключит свет, Иван Степаныч не без юмора напоминал:

– У нас в НКВД еще никто не засиживался!

Тетя Аня при мне никогда не вступала в полемику с соседями по квартире.

Такая общественная пассивность иногда возмущала тетю Дусю, и она ворчала:

– Анечка, почему вы все время молчите – вы же не глухая!

На политические темы в присутствии ветерана карательных органов предпочитали не говорить.

Когда в 1953 году, незадолго до смерти Сталина, началась травля «врачей-убийц», Иван Степанович предложил всем жильцам написать коллективное письмо с требованием смертной казни этим «космополитам, сионистским прихвостням, замахнувшимся на руководство партии и на нашего любимого вождя». Всем стало не по себе: как уклониться от такой провокации? Тетя Дуся и здесь оказалась на высоте. Она резонно заметила, что разве Иван Степаныч сомневается в справедливости Советской власти и правосудия – неужели они хуже нас разбираются в политике и будут потворствовать преступникам?

Но Иван Степаныч не хотел уходить с поля боя побежденным и с досадой тогда заметил:

– А все это – проклятый Израиль! Он воду баламутит! Я б этот Израиль запретил!

На что непобедимая тетя Дуся ответила:

– Как вам не стыдно говорить такое! Ведь сам товарищ Сталин разрешил создать Израиль!

Эта, тогда «засекреченная» от народа, информация, полученная тетей Дусей «из первых рук», то есть на одесском Привозе, окончательно закрепила тетидусин авторитет.

Коммунальная кухня привлекала меня еще и разнообразием своих кулинарных ароматов. Во время моих посиделок на кухне только и было разговоров, что о «настоящем одесском борще».

Не украинском, а именно о-д-е-с-с-к-о-м…

В чем именно одесская изюминка этого борща, я, конечно, забыл. Но помню, что главными фаворитами этой темы была все та же тетя Дуся, претендовавшая на первенство, и светочкина мама – тетя Аня, борщи которой я пробовал не раз, когда вечерами она готовила их для своего мужа-кузнеца и подавала на стол со сметанкой и свежим, вкусным хлебом.

А тетя Дуся все домогалась у меня узнать, чьи борщи вкуснее, и настаивала, чтобы я прямо на кухне отведал тарелку ее борща и потом сравнил его с тетианиным… Этот борщ она варила в огромной кастрюле – на многоротную семью…

И хотя я был почти всегда в таких случаях голоден, но стеснялся объедать ребятишек и отказывался от угощения – под тем предлогом, что в меня уже не влезет второй борщ, и что тетя Аня на меня обидится.

Тема борща вовсе не такая уж пустяковая! Дело в том, что борщ на Украине – это национальное блюдо не только украинцев, но и практически всего населения этой республики, включая и Одессу.

Причем, имеется два принципиально отличающихся вида борща – зимний, то есть классический (собственно борщ) и летний (зеленый, на основе щавеля).

Как дипломированный «начпрод» воинской части (в запасе), я просто обязан изложить основные требования к классическому украинскому борщу – этому замечательному кулинарному продукту, неотъемлемой составляющей здорового образа жизни.

Так вот, борщ этот должен быть: а) наваристый, то есть на крепком бульоне из свинины средней жирности (предпочтительно реберной части туши); б) кисло-сладкий на вкус; в) со слегка недоваренной свежей капустой; г) содержать минимум крупно нарезанной, но хорошо проваренной картошки; д) содержать классический набор овощей: морковь, свеклу, томаты или томатную пасту; е) подаваться на стол со свежей сметаной и обязательно горячим!

Кисло-сладкий вкус борща можно регулировать с помощью лимонной кислоты или квашеной капусты, а также добавкой необходимого количества сахара. Хорошо, если в тарелке борща будет плавать аппетитная, дразнящая мясная косточка.

Правда, она может немного отвлекать от самого борща, но вы не поддавайтесь преждевременному соблазну и расправляйтесь с ней только после опорожнения тарелки, предварительно смазав ее горчичкой и чуть-чуть подсолив.

Я лично очень люблю готовить такой борщ, избегая класть в него экзотические специи, но непременно добавляя по вкусу соль, сахар, черный перец, лавровый лист, петрушку, чеснок, не говоря уже о поджаренных до золотистости репчатом луке и мелко нарезанной морковочке, а также и пассированных томатах.

Приче, томаты лучше использовать недозрелые – они обеспечат приятную кислинку в борще, а свеклу – сладких сортов.

…Скажите честно: вы еще не захотели есть? Ну тогда вернемся снова в одесскую коммунальную квартиру, к описанию которой хочется добавить последний штрих.

Когда однажды тяжело заболел Иван Степаныч, которого все побаивались и недолюбливали, вся квартира взбудоражилась, обнаружив его длительное отсутствие в местах общего пользования.

Первой, конечно, забила тревогу староста квартиры. Она мигом объявила в квартире чрезвычайное положение, обязав каждого уделять старику посильное внимание. И хотя продавщица Маша сделала ей едкое замечание: «Ты что, Дуся, забыла, что он стукач?», та ей презрительно ответила, что стукачи – не хуже продавцов: и те, и другие норовят к нам залезть – одни в душу, а другие в карман…

Совместными усилиями жильцов Ивана Степаныча удалось выходить, хотя его и пришлось потом отправить на долечивание в больницу.

Рисунки Анны Десницкой

• Расскажите об этом своим друзьям!