Кино моего детства

Поздней осенью перед самым затоплением земли под братское водохранилище мне довелось прилететь в Братск. Всё внимание общественности было приковано к грандиозной стройке на Падуне.

Старый острожный Братск являл собой до ветхости изношенный кафтан, который с 1654 года ежедневно пользовали, не снимая с плеча. Село было похоже на древнего, почти обескровленного старичка, которой кое-как выполз из избы, может быть, в последний раз посидеть на своей завалинке. Как обычно бывает, ко всему отжитому интерес у людей пропадает. Я шёл по селу, хотелось плакать. Здесь я вырос, а по этой улице, вдоль и поперёк, прошёл и пробежал десятки тысяч раз. Было заметно, что избы присели, немного скособочились, заплоты тоже потеряли стройность, деревянные тротуары зияли узкими тёмными дырами, их никто не ремонтировал, жизнь угасала, время затопления было не за горами. Избы-то скособочились не за один день, они такими были и при мне, но я этого не замечал, тогда всё было мило. Теперь мне всё это иногда снится, и ощущение трагедии той утопленной земли воспринимается острее и глубже. Какая безжалостная жизнь!

На утопленной земле прошло тысячи моих светлых дней, зимних и летних! Почему-то ту в пору, в отличие от нынешних, шли тёплые дожди, образовывая большие мутные лужи, мы их называли лывами. Бродить в этих лывах было одно удовольствие. Дно временных водоёмов было тёплым и мягким. После дождя пахло землёй и чистой природной свежестью. В Братске не было ни одного промышленного предприятия, даже дизельной электростанции, всё освещалось керосиновыми лампами.

Культуру в народ несли радио и кино. Не знаю, в какое время пришла радиосеть в Братск, но в сороковых годах она уже была. Радио – живая нить, которая связывала таёжное село с миром. Утром под звуки фортепьяно радиодинамики передавали бодрые команды утренней гимнастики:

– Внимание, приготовились, на месте шагом марш... и тут же звуки марша помогали развеять остатки сна.

Потом диктор сообщит последние новости из разных газет, потом звучала пионерская зорька. Радио с самого утра заполняло жизнь жителей самых далёких глухих деревень и сёл. Благодаря радиопередачам люди жили на одном дыхании со всей страной. Ещё оно заменяло множество культурных заведений, куда мог пойти городской человек. Тогда в глубинке была очень востребованная радиопередача «Театр у микрофона». Говорят, что она утвердилась в сороковых годах. Не знаю, кто её выдумал, и была ли она так востребована в городе, но за сотни вёрст от культурного центра она была необходима как воздух. У нас, когда мы жили в Братске, как и у многих, на стене висел чёрный круглый радиодинамик «Рекорд». Сейчас его можно увидеть только в музее, но благодаря фильмам, рассказывающим о военном времени, это радиотехническое сооружение знают и молодые. Из него советские люди узнали о начале войны, из него вырывался густой голос диктора Левитана с тревожными вестями: «от советского информбюро», а потом радостные вести об освобождении от фашистов наших городов.

Эта передача включала в себя не только трансляции из музыкальных театров, но и концерты из филармоний. Удивительно было слышать документальный шумок из концертного зала, как публика рассаживается на свои места, покашливания зрителей. Возникал эффект присутствия, словно ты среди них тоже ждёшь начало концерта, и наконец – шаги дирижёра, его постукивание палочкой по пюпитру. А дальше, например, яркое, энергичное звучание увертюры Дунаевского из фильма «Дети капитана Гранта» или ещё что-то. Разве можно было услышать такое в сельском клубе? Разве в этот клуб хоть разок приезжали кумиры страны миров и новаций – Миронова и Минакер (родители знаменитого и всеми любимого Андрея Миронова) или Тарапунька и Штепсель, вызывавших неподдельный восторг у молодых и улыбку у стариков. Об этом даже мечтать было смешно! А вот радио приносило прямо вам домой творческие встречи со всеми мыслимыми и немыслимыми звёздами эстрады.

Часто звучали голоса знаменитого дуэта Бунчикова и Нечаева, например, песня братьев Покрассов на стихи Лебедева-Кумача.

Утро красит нежным цветом

Стены древнего Кремля,

Просыпается с рассветом

Вся советская страна...

По радио передавали даже балет, правда, с дикторскими комментариями. Люди «смотрели» по радио «Лебединое озеро» с гениальной музыкой П. Чайковского, «Спартак» А. Хачатуряна, «Дон Кихот» Л. Минкуса. Помню цикл радиоспектаклей, героями которых были персонажи известных книг: «Капитан Немо», «Лэмюэль Гулливер», «Синдбад-мореход» и др.

А оперные спектакли! Они тоже сопровождались пояснениями, как в кино закадровым голосом, чтобы слушавший был зрительно приближен в понимании происходящего. Передавали столичные спектакли в записи «Риголетто» и «Травиату» Джузеппе Верди, зажигательный «Севильский цирюльник» Джоаккино Россини, но особенной любовью в народе пользовалась оперетта. Она была доступней для понимания, и арии были сродни песням.
Конечно, простому крестьянину Россини, может быть, был и без надобности, но сколько в деревнях и сёлах, районных центрах работало учителей, врачей, библиотекарей, клубных работников, тянувшихся к искусству, сколько люду было в управленческих структурах!

Да и молодому, подрастающему поколению очень полезно было бы услышать настоящую вечную музыку, познакомиться с каким-нибудь спектаклем или литературным произведением. Моя мама, имевшая четыре класса образования, при всякой возможности не пропускала музыкальных передач, звучавших из чёрной бумажной «тарелки» под названием «Рекорд».

В пору моей юности как-то по радио звучала рапсодия Листа. Я попросил бабушку послушать эту музыку. Она присела около динамика и прослушала со вниманием.

– Ну, понравилось тебе?

– Как «Отче наш!» – призналась она.

Для нас же, малолеток, главной любовью и магией было кино. В старом Братске исправно работал кинотеатр, который расположили в красивом, деревянной постройки, пятиглавом храме. Храм был с двумя пределами: зимним во имя Богоявления Господня, освящённого в 1843 году, и летним во имя Владимирской иконы Божией Матери, освящённым в 1844 году. Длина церкви была 9 саженей, ширина 6 саженей и 1 аршин (примерно 20 на 14 метров). Древний иконостас с иконами старинной живописи, освящёнными первым иркутским епископом Святителем Иннокентием Кульчинским, по утверждению жителей села, был перенесён из иркутского кафедрального Богоявленского собора. Куда иконостас делся после закрытия церкви, не знаю. Жаль, если богоборцы его сожгли.

Отдельно от церкви, над проезжими воротами острога возвышалась 17-метровая колокольня. К нашему приезду (1942 год) её уже не было. Предполагается, что колокольня была возведена в XVII веке. В памяти сельчан сохранилось имя строителя церкви – им был плотник М. С. Карпов.

Карповых, из клана которых был потник-строитель церкви в Братске, было несколько семей. Усадьба одной семьи Карповых стояла у самого острога, в минутах ходьбы до церкви. Собственно, их усадьбу от территории острога отделял лишь заплот. Судя по всему, до революции они держали постоялый двор. Как бы сейчас сказали, для этого бизнеса усадьба Карповых была приспособлена. Когда частная собственность и предпринимательство властью были запрещены, к ним на постой по старой памяти заезжали целые обозы с низовья Ангары, и всем – и лошадям, и людям – хватало места.

Другая семья Карповых тоже жила рядом. Глава семьи – гордость Братска, кавалер ордена Ленина, старейший учитель Карпов Михаил Ефимович. Не знаю, существуют ли такие личности в сегодняшней системе образования. В мою бытность в Братске он преподавал математику, а ещё раньше учил детей физике, химии, истории. Этот разносторонне образованный человек играл на разных музыкальных инструментах, неплохо пел, хотя внешне был хмуроват, производил впечатление строгого, насупившегося человека. Спустя годы, после кончины Михаила Ефимовича, в его доме, который был перенесён из зоны затопления старого Братска на новое место в нынешний Братск, будучи в гостях у его дочери, нашей учительницы истории Людмилы Михайловны Карповой, я видел скрипку, мандолину и гитару, которыми пользовался Михаил Ефимович в былые времена. Может быть, его дед, М. С. Карпов, и строил тот красивый храм?

Но нам историю Братска в таком ключе не освещали – учителя об этом помалкивали. Это много позже из разговора с Людмилой Михайловной я случайно узнал, что её бабушка (скорее всего, мать Михаила Ефимовича) была старостой этой церкви. Да и странно, наверное, бы было услышать нечто подобное в то время: учитель-историк, член партии большевиков, дочь учителя, награждённого орденом Ленина, стала бы нам рассказывать, что её бабушка была старостой церкви. Ещё здравствовал бывший семинарист и несостоявшийся священник товарищ Сталин, ещё стояли вокруг Братска лагеря ГУЛАГа, ещё строилась силами заключённых железная дорога Тайшет – Братск – Усть-Кут.

Да и почти все братчане, в том числе и будущие учителя, были крещёны в этой церкви, ходили с родителями на богослужение, участвовали на Пасху в Крестном ходе. Храм действовал вплоть до 1934 года. На вид строение выглядело богато, имело высокие овальные окна, под наличниками белели декоративные балясины, красивые портики со стороны паперти и боковых стен – детали, искусно сделанные из дерева, напоминали мотивы архитектуры древней Греции, откуда к нам через Византию и пришло православие. Я видел фото этой церкви 1912 года, когда она была во всей красе. Вот так и получилось, что мы даже не представляли, в каком историческом храме смотрели кинофильмы. Так и в жизни: она, эта самая жизнь, проходит порой рядом с нашей историей, которую мы не знаем.

Передо мною во времена моего детства церковь предстала уже в ином виде: купола были давно снесены, крышу переделали под светское здание, алтарь превратили в кинобудку, а на потолке зимнего предела (фойе кинотеатра) вместо библейских сюжетов блистала яркая пятиконечная звезда. Но даже в таком изуродованном богоборческой властью виде братская церковь была самым красивым строением поселения. В этом храме и состоялось моё знакомство с советским и мировым кинематографом. Смотреть кинофильмы было самым интересным и любимым занятием ребятишек той поры. Мы могли смотреть всё подряд, лишь бы смотреть.

В моей памяти осталось множество фильмов, которые демонстрировались в кинотеатре. Не забуду послевоенные трофейные фильмы: отличавшись сюжетно, они поведенчески были какие-то совсем другие. Всех нюансов нам тогда понять было невозможно, но то, что это было не наше кино, было сразу видно невооружённым глазом. Например, фильм «Тарзан» режиссёра Дэвида Йейтса с участием в главной роли Джонни Вайсмюллера, десятикратного чемпиона мира по плаванью. После просмотра этого фильма мы все дружно стали подражать Тарзану: орали повсюду дикими голосами, раскачивались и прыгали на верёвках, развешанных нами где только можно – на сеновалах, стайках, сараях. Хорошо хоть то, что никто тогда среди нас с этими акробатическими номерами не свернул себе шею, а эпидемия тарзановщины прошла тогда по всей стране. Как она десятилетиями раньше прокатилась по стране после фильма «Чапаев», как десятилетиями позже, после фильмов про мушкетёров или «Фантомас».

Отечественные картины публика воспринимала тоже хорошо: в фильмах был достаток и справедливость, в них действовали очень правильные люди – ну как их можно было не любить? А если и появлялись отрицательные герои, разные там подлецы, то их было видно за версту – сволочи они и в Африке сволочи.

А «Дети Капитана Гранта» режиссёра Владимира Вайнштока, с участием Николая Черкасова и с незабываемой музыкой Исаака Дунаевского?! Фильм производил такое впечатление, что так и хотелось броситься на спасение кого-нибудь! Как же мы переживали за приключения отважных путешественников! А песенку из фильма напевала вся страна, она бесконечно звучала по радио:

Капитан, капитан, улыбнитесь!

Ведь улыбка – это флаг корабля.

Капитан, капитан, подтянитесь,

Только смелым покоряются моря!

Или в приключенческом фильме «Пятнадцатилетний капитан» (экранизация одноимённого романа Жюля Верна режиссёром Василием Журавлёвым) был эпизод, когда племя чёрнокожих африканцев, которые исполняли дикие ритуальные танцы, били в барабаны и жгли костры, чтобы поджарить нежданно появившихся «гостей», прозвучала фраза одного из героев фильма, которую он в ужасе произнёс: «Это страшная страна Ангола!»
В фильме тогда всё обошлось: никто никого не съел, все остались целы и невредимы. Но вот когда спустя десятилетия, уже взрослым человеком, я услышал в «Новостях» о революции в этой стране, то в голову пришла неожиданная мысль: «Боже! Ещё недавно там ели людей и уже революция! Неужели и там появился свой Ленин». А может, только в таких странах и происходят революции? Впрочем, я отвлёкся...

А «Весёлые ребята» Григория Александрова, с участием Любови Орловой и музыкой того же Дунаевского?! В фильме была сцена, где поросёнок бредёт по белой скатерти сервированного стола и выпивает содержимое всех рюмок. Напившись, свалился в блюдо, а гость пиршества, приняв поросёнка за угощение, вонзает в него вилку... Эта сцена вызывала у нас такой дикий хохот, что мы попросту валились с лавок. Ведь для всех нас, селян, имевших в домашних хозяйствах в том числе и поросят, такая нелепость, как гуляющий по столам в поиске рюмок поросёнок, воспринималась как верх юмора и мастерство мастера.

Или «Семеро смелых» Сергея Герасимова с участием Тамары Макаровой и Петра Олейникова!? Это была такая захватывающая душу романтика из жизни полярников, что у молодёжи возникало неудержимое желание служить Родине, идти на край света, преодолевая трудности. Чуть позже такие же патриотические чувства вызывал фильм «Повесть о настоящем человеке». В той картине главного героя играл Павел Кадочников, который после фильма «Подвиг разведчика» был просто настоящим героем и любимцем страны. Вот и здесь его герой совершил настоящий подвиг: сбитый в воздушном бою, раненый и обезноженный, он невероятными усилиями воли выполз к людям, спасся и доказал, что может ещё летать и бить фашистов даже без ног – на протезах. Впрочем, всё, что мы смотрели на экране в те далёкие годы нашего детства, было нами любимо и незабываемо!

Кадр из фильма "Партийный билет"

Всех картин, конечно, и не перечислишь, но вот о двух («Партийный билет» режиссёра Ивана Пырьева», снятый в 1936 году, и «Падение Берлина» режиссёра Михаила Чиаурели производства 1949 года) сказать хотелось бы особо. Тем более что недавно удалось пересмотреть их заново. В наше время их глядеть трудно, практически невозможно. В течение всего просмотра так и хочется повторять слова Станиславского «не верю» – настолько герои схематичны и неправдоподобно идейны, а слова их, искусственные жизненные обстоятельства, в которые якобы то и дело попадают эти герои, фальшивы и оторваны от реальной жизни, что не выдерживают сейчас никакой критики. «Ну как такое могло происходить?!» Ну разве можно было с такой топорной идеологией ляпать фильмы?!» – то и дело вынужден восклицать по ходу просмотра этих картин современный зритель. Теперь-то мы все знаем, как делать кино. Как, впрочем, намного глубже и шире знаем нашу историю!

Вот и в «Партийном билете» парень из Сибири приезжает в Москву, устроившись на завод, становится передовиком производства, вступает в партию и женится на девушке – тоже лучшей работнице завода и, разумеется, члене партии. Да иначе и быть не могло! Как же можно жениться, если девушка не выполняет производственный план и не член партии? На самом деле наш герой оказывается сыном кулака, да ещё и шпионом, коварно прокравшимся в святая святых нашего общества – в партию и в рабочий класс! Ну не шизофрения ли? Но ведь мы смотрели же всю эту чушь! Верили! Просто страна тогда болела шпиономанией, и нас готовили к 1937 году.

И даже у самых умных не возникали тогда особые сомнения: ну где в Сибири можно завербовать иностранному агенту сына крестьянина-кулака и сделать из него шпиона? Какую пользу может принести деревенский парень иностранной разведке? Какие такие секреты в сибирской деревне в то время были?
Видимо, подобные вопросы создатели фильма себе не задавали, главное было – идеологически выдержать фильм. И вряд ли авторы, даже помешанные на маниакальной идее шпиономании, могли сами придумать такую дурь. Скорее всего, их заставили идеологи, проводя «мудрую политику партии и товарища Сталина».

А как «достоверно» показаны быт и жизнь молодых в «развивающемся социалистическом обществе»?! Деревенскому парню из глухомани враз дали в Москве квартиру. Во так просто взяли и дали! Или он сидит за роялем, играет и поёт – ну, ни в какие ворота! Он в глухой сибирской деревне из звуков разве что тележный скрип мог слышать! А тут сидит за роялем и поёт! А потом этот негодяй, кулацкое отродье, выкрадывает партбилет у своей молодой жены и отдаёт его в руки врагов на пять дней! Целых пять дней враги пользуются этим документом. (Чем им мог помочь выкраденный партбилет, авторы не уточняют. Как только от этой кражи не рухнул СССР, – тоже непонятно.) В конце фильма кулака-передовика, коммуниста-шпиона всё же разоблачают. Справедливость торжествует! Ура! Занавес.

Естественно, что фильм «Партийный билет» Ивана Пырьева, самого главного на тот период кинорежиссёра СССР, трудно назвать произведением киноискусства. Но ведь его на потребу сталинского мракобесия для какой-то цели создали?! Да после такого фильма любая жена, придя домой, должна была усомниться в муже – а не враг ли он? И не должна была удивляться, если однажды среди ночи работники НКВД войдут и арестуют твоего мужа как врага народа. На дворе маячил 1937 год. Народ был бдителен и подготовлен!

В двухсерийном цветном фильме-эпопее «Падение Берлина» мы ходили смотреть на живого товарища Сталина – самого добрейшего и любимейшего, дороже которого у нас никого не было. Его редко являли стране, разве только на трибуне мавзолея в праздники, а тут – прямо в нашем кинотеатре, в метрах от каждого из нас, хоть щупай...

В фильме нас со Сталиным не обманули. Каким мы его представляли, таким он и предстал перед нами. Простой – деревцо сажает, вот к нему обыкновенный сталевар, передовик производства приходит, который идёт на фронт, чтобы победить всех фашистов. (Его играет популярнейший в те времена актёр с открытым русским лицом – Борис Андреев.) Потом генералиссимус в отутюженном белом кителе прилетает прямо в логово поверженных фашистов, чтобы поздороваться с солдатами-победителями, поблагодарить их за совершённый подвиг. И там, в Берлине, прямо на аэродроме, как родного человека вновь встречает того сталевара, освободившего свою девушку из фашистского плена...

Наверное, это был первый двухсерийный цветной фильм Страны Советов. Фильм-памятник, вышедший в пик расцвета культа личности, к пятилетию Победы и в год семидесятилетия вождя. Сценарий, актёрский состав контролировал сам Сталин, музыку к фильму писал великий Шостакович. Фильм о ключевых событиях Великой Отечественной войны создавали в традициях былинного мифотворчества. Роли отрицательных персонажей, врагов идеологических и всего рода человеческого – Гитлера и Геббельса, доверили сыграть клоунам советского и чешского цирка (шуты они и есть шуты!). А положительные герои, военачальники и видные политические деятели СССР, были подобраны и максимально загримированы под реальных исторических персонажей и больше напоминали былинных русских чудо-богатырей – таков уж был жанр социалистического реализма

В сцене, где Гитлера приветствуют представители «мирового империализма», он поочерёдно здоровается и переговаривается с испанским, турецким, ватиканским послами. К моменту создания фильма все представляемые этими дипломатами государства фигурировали в советской пропаганде как «марионетки американских империалистов». Таким образом, создатели фильма подчёркивали, что США стала преемницей гитлеровской Германии в качестве лидера «мировой реакции», а её сателлиты – бывшие сообщники Гитлера.

Всё в этом фильме как бы театрально, недостоверно. В батальных сценах совершенно нет опасности, тяжёлого солдатского труда, страха за жизнь. Присутствует лишь неоправданный пафос – смотришь и не боишься за героя, что его убьют. А он (ну всё тот же сталевар) идёт с автоматом среди горящих декораций с измазанным гримом лицом и побеждает, побеждает врагов... Такая правда вызывает уже не усмешку, протест. Ну нельзя же показывать всемирную катастрофу так фальшиво!

Это всё равно, что в фильме «Небесный тихоход» (режиссёр Семён Тимошенко, с участием популярнейших артистов Н. Крючкова и В. Меркурьева) показать вместо фронта как бы санаторий. Так и хочется поехать туда, где парни бравые да подружки их кудрявые распевают:

Мы выпьем раз, мы выпьем два,

За наши славные У-2,

Но чтоб назавтра не болела голова...

Как, наверное, обидно и больно было смотреть на эту лабуду тем, кто был в аду боёв. Да и сознание нашего послевоенного поколения после фильмов «Летят журавли», «Мир входящему», «Освобождение» и других, наполненное тяжестью пережитого за тех, кто терял друзей, любимых, родных, калечил свою жизнь, противилось такому вот упрощённому воспроизводству великой трагедии XX века.

Слава богу, что им противостояли десятки, сотни прекрасных фильмов, снятых по мотивам пронзительных произведений тех, кто хлебнул фронтового труда, видел страх и близость смерти, ощутил тяжесть потерь. Вот лишь некоторые из них: «Солдатами не рождаются», «А зори здесь тихие» Бориса Васильева; «Живые и мёртвые» Константина Симонова и «Судьба человека» Михаила Шолохова; «У войны не женское лицо» Светланы Алексиевич и «Горячий снег» Юрия Бондарева; «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, «Проклятые и убитые» Виктора Астафьева и «Дожить до рассвета» Василя Быкова.

Даже этот крохотный список произведений потрясёт любого читателя тяжёлой правдой солдатской доли. И когда потом ты смотришь очередную идеологическую киноэпопею, тебя просто начинает воротить от бесстыдной фальши, не покидает ощущение глумления авторов над теми, кто пережил фронт, пришёл и рассказал нам, как это было.

Например, в киноэпопее «Падение Берлина» сцена свадьбы Гитлера и Евы Браун в бункере идёт под музыку Мендельсона. Неизвестно, кому пришла идея украсить эпизод свадебно-печального торжества «молодых» музыкой Мендельсона, но получается, что без музыки еврея Гитлеру, который просто глумился и уничтожал этот народ, никак не обойтись.

Понятно, что эта картина сделана как памятник сталинизму, что она имела колоссальные кассовые сборы, а авторы и главные исполнители ролей стали лауреатами Сталинской премии (кроме исполнителя роли Г. Жукова, которого то ли замучили на Лубянке, то ли он сгинул в ГУЛАГе).

...Мне довелось смотреть и воспринимать продукцию отечественного кинематографа советского периода в разные этапы своей жизни – от детства и юности до взросления и зрелого старения. От этого, понятно, и совершенно разное порой восприятие от одного и того же – одни и те же фильмы в детстве приводили в восторг, во взрослые годы заставляли задуматься, а в зрелые – порой лишь наводят тоску и печаль. Может, так люди и мудреют?

Иногда возникает мысль: «Зачем же я пересмотрел эти фильмы, только испоганил позитивное и далёкое детское восприятие, заполнил душу раздумьями о вечной, никуда не уходящей фальши, с которой мы и поныне вынуждены жить каждый день?»
Уходят одни лгуны, к ним на смену приходят другие. Сейчас вот на нашу страну вновь навешивают всех собак. Что бы в мире негативного ни случилось – виновата Россия! Эту вселенскую фальшь бесконечно вторят и тиражируют по всем каналам с умным выражением лица с виду образованные люди. Видимо, фальшь нужна миру, как великое оружие, без которой человечество жить уже не может...

• Расскажите об этом своим друзьям!