«Ища огонь, уносишь луну» (Часть 2)

Непутёвые заметки Александра Князева (начало — по ссылке). «Ленивы мы и нелюбопытны!» – с горечью признался я себе словами А. С. Пушкина, проснувшись на этот раз в Пекине. Стоило подняться в воздух, пролететь над отрогами Восточного Саяна, миновать пустыню Гоби с её марсианским ландшафтом, и ты уже в пространстве великой цивилизации возрастом в 5 000 лет. Родина чая, шёлка, бумаги, фарфора и даже пороха, который не по боевой нужде был открыт, а для императорских развлечений фейерверками, родина Ли Бо и Конфуция, а попросту наш ближний сосед многие годы был не замечаем нами... Мы предпочитали жить старыми мифами о «горстке риса для китайца на весь день», пока цапались наши вожди, меняли их на новые мифы наших нуворишей о товарном изобилии в бросовых ценах, поглядывая между тем с жалостью на нищую непритязательность китайских гастарбайтеров, – всё слагалось в превратную, но очень лестную нашему подмороженному патриотизму картину.

Поделом нам однажды достался голос пророка, что пропел на всю Россию: «Всё не так, ребята!»

В погоне за рикшей

«Если границу СССР каждую секунду будут переходить по одному китайцу, то их поток никогда не кончится» – так, якобы, вещал нам сквозь глушилки «Голос Америки» в далёкие 70-е. Чувство юмора нас не подвело и тогда, несмотря на кровавые игры у острова Даманский.

Сейчас в Китае самая многочисленная и прекрасно вооружённая армия. Когда я разглядывал парадные учения гвардейцев невдалеке от печально знаменитой площади Тяньаньмэнь и никто не препятствовал моей съёмке, я вспомнил другую шутку: новобранцев в китайскую армию каждый год столько, что если их всех поставить вдоль сухопутной границы страны, то они будут разведёнными руками касаться друг друга.

Чем невероятнее картина – тем легче её представить.

Однако зачем, спросил я себя, Китаю такая армия? Разве что « отсель (из-за Великой Китайской стены) грозить мы будем шведу»?! Тысячелетия истории не сохранили крупных побед китайского воинства, а большинство вторгшихся армий без труда и надолго завоевывали большую часть страны. Есть простое предположение, что побеждать может только армия, народ которой одержим волей к войне. Народ же, который волен строить, сеять и разводить сады, выдержит любую оккупацию, сохранит свою идентичность, культуру, нрав и возродится при первой малейшей возможности, чем всегда Китай удивлял мир. Другое дело, что всякая власть без армии чувствует себя незащищённой от народа, – отсюда Тяньаньмэнь, Тибет, Даманский и прочие кровавые парады. Любую современную армию создаёт «комплекс неполноценности власти».

Придя к власти, Дэн Сяопин (его партийная кличка в переводе означает «маленькая бутылочка») демонтировал оккупационный режим китайского коммунизма, отделив экономику от политики, но идеологию оставив заповедной. Теория Дэн Сяопина о том, что «нужно сначала позволить части китайцев разбогатеть», сработала, и это вызвало стремительный рост экономики, который мы наблюдаем сегодня. Причём такой стремительный, что наше удивление за ним не успевает.

Экономика Китая в 2035 году обойдёт экономику Соединённых Штатов Америки и станет крупнейшей в мире. Согласно расчётам американского Фонда Карнеги, к 2050 году китайская экономика будет превосходить американскую почти в два раза (82 триллиона долларов против 44 триллионов долларов).

Прогнозы основываются на огромных темпах роста китайской экономики в сравнении с экономиками ведущих индустриально развитых стран. Китай является крупнейшим производителем угля, стали, цемента, а также десяти видов металла. КНР – третий в мире (после Японии и США) производитель легковых автомобилей. Согласно прогнозам, к 2025 году Китай выйдет на первое место, а к 2020 году на китайских дорогах будет 130 миллионов машин (сейчас — 33 миллиона).

Каждый вечер в гостинице, прильнув к англоязычному каналу телевидения, я не верил своим глазам, видя данные о 17% роста ВВП в прошлом квартале. Все цифры и сводки тут же подкреплялись диалогами авторитетных международных аналитиков, а полемика китайских интеллектуалов привлекала глубиной и смелостью мысли, несовместимой с правящей идеологией. Речь чаще всего шла о зависимости уже сегодняшней экономики от насущной необходимости открытого общества и гражданских свобод и о том, что экономическая целесообразность уже требует иную структуру общества. Один из почтенных профессоров легко и просто предсказал социальные последствия экономического бума в проекции на косность существующих политических инструментов: Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао выдвинули концепцию «построить гармоничное общество», но прошло уже пять лет, и мы наблюдаем всё большее расслоение общества, – состояние 50 самых богатых людей Китая равняется чистому годовому заработку 50 млн крестьян. Соответственно, состояние 3 млн китайских миллионеров равняется чистому двухгодовому доходу 900 млн крестьян. Такая модель социума нуждается в реконструкции.

Что и говорить, любопытно наблюдать дезинфекцию от коммунизма даже «в одной, отдельно взятой стране»! Много признаков того. Очевидное сближение Тайваня и Китая уже на экране, и всё идёт к объединению двух Китаев с разным социальным опытом в одно государство. В своё время два кореша-марксиста Мао Цзэдун и Гоминьдан, подобно Сталину с Троцким, не поделили власть и в жёстокой распре раздвоили страну, и неуёмные марксисты с материка последние пятьдесят лет успели высказать благополучному Тайваню 495 «серьёзных предупреждений».

Предаваясь телевизионным впечатлениям, тоже стоит удивиться. На телеэкране отсутствуют: насилие, порнография, боевики, хохотунчики а-ля Петросян – Галустян. Программу вечера делят экономика, спорт, культура, история, разбавленные новостями и акварельными мелодрамами, и «живая голова» Ху Цзиньтао время от времени о чём-то беспокоится.

Куда интереснее о спорте. В китайских семьях чуть ли не каждый вечер смотрят фильм об Олимпийских играх – 1998 в Пекине, а знаменитый стадион в столице, что прозвали птичьим гнездом за его прихотливую архитектуру, до сих пор остаётся местом паломничества, где собирается стар и млад. Это презабавное зрелище: пустое поле стадиона, а многотысячные трибуны почти наполнены зрителями, которые в ритуальном забытьи остановились глазами на этом пустом поле – «птичье гнездо» для китайцев стало национальным символом, подобным Стене. Олимпиада оказалась мощным толчком для национального самосознания, в котором весь народ самоорганизовался в большую спортивную команду. В стране беспрерывно проходят большие и малые соревнования, и все они по нескольку раз показываются на телевидении, а статус нашего привычного мастера спорта, да ещё и международного класса, равен статусу национального героя в Китае. Все школы и университеты окружены спортивными площадками и стадионами, то же самое и в жилых кварталах, стадионы никогда не пустуют – многолюдно, как и всюду.

• Хотите читать нас в социальных сетях? Пожалуйста: Одноклассники, ВКонтакте. А еще есть Яндекс-Дзен.

Форма одежды школьников младших классов – только спортивный костюм, у каждого класса – свой цвет. В такой одежде легко и удобно за партой, совсем не стесняется детская подвижность, заодно и воспитывается пристрастие к спорту. Мне случилось с ними встретиться в одном из пекинских парков. Идёт целый класс в голубоватых костюмчиках, лишь только приблизились ко мне, так учительница хлопнула в ладоши и все дети, улыбаясь мне, хором воскликнул: Hello, my teacher! Ладно бы просто умилиться – я призадумался: во что перерастает воспитанная с детства синхронность поступков?

И не здесь ли разгадка динамики национального существования?

Великая Китайская стена, задуманная разделять своё и чужое, теперь соединяет вершины, собирая их в горсть, и ведёт людской поток вверх, каждой ступенью своей отстраняя от вчерашней розни и отстраняя быт до картины неба. Чистый горизонт, уверяют мудрецы, рождает чистые помыслы! Пока же я точно знаю одно: фотография – служанка чистоты горизонта! Помыслы же – людская прихоть. Даже если это по мысли Ли Бо:

Плывут облака
Отдыхать после знойного дня,
Стремительных птиц
Улетела последняя стая.
Гляжу я на горы,
И горы глядят на меня,
И долго глядим мы,
Друг другу не надоедая...

Гляжу я на мир через фотокамеру, иногда и мир отвечает мне тем же, чего мне достаточно. Несколько раз бывая в Китае, я был заворожён его непохожестью и разгадываю её по сей день. Порох, фарфор, шёлк, бумага и прочие артефакты восьмитысячелетней китайской цивилизации лишь подтверждают невероятные трудолюбие и сосредоточенность народа, но нигде более не найти столь синхронной жизни в коллективе и насыщенности поэзией в обыденном существовании. Нигде более я не видел столь пресыщенной и насыщенной деталями архитектуры и не слышал такого речевого изобилия – так много, что сравнимо только с количеством листьев на вековом дереве, где каждый лист отличим и виден, и слышим колышущейся музыкой, как поэзия странствующего Ли Бо... И только натужные воспоминания детства подтверждают, что всё именно так: тысячелетнее китайское детство, переполненное любовью к детям, вырастило в них трудолюбие, изобретательность, открытое созерцание.

• Начало - по ссылке. Продолжение следует.

• Расскажите об этом своим друзьям!