«Часы»

Николаю Васильевичу, члену Союза писателей России, братчанину, исполняется 70 лет, а его творчеству – более полувека: ещё школьником начал писать стихи, а потом и рассказы. В 1972 г. окончил историко-филологический факультет Иркутского госуниверситета, работал учителем русского языка и литературы, директором школы, режиссёром на телевидении, обучал детей народным ремёслам... Наблюдательность писателя, внимание к деталям нашли отражение в его прозе. Николай Московских повествует о человеческих отношениях в обыденных жизненных ситуациях, создавая, по словам автора, «дневник времени в коротких рассказах». Рассказ «Часы» – это страница «дневника» уже шестилетней давности.

Коррекционной школе № 13 – полное название: Областное государственное специальное (коррекционное) образовательное казённое учреждение для обучающихся, воспитанников с ограниченными возможностями здоровья, специальная (коррекционная) общеобразовательная школа VIII вида; каждое слово – год реформ в народном образовании – исполнилось 40 лет.

По случаю славной даты был организован банкет. Умеют повара школы, когда есть деньги, сотворить чудо. А почему бы и не сотворить, если на стол потрачен весь стимулирующий фонд, да ещё на грамоты. Награждены почти все за действительные и мнимые (как это часто бывает) заслуги. Обойдёнными остались только учителя, поступившие в этом году: директор ещё путается в их именах и отчествах.

На праздник прибыли гости: руководители родственных учреждений и спонсоры (из многочисленных советских шефов осталась одна организация – городские электрические сети, офис которой через дорогу) тоже не с пустыми руками.

Соседи – коррекционная школа № 20 (полное название, наверное, нет смысла писать – читатель уже запомнил) – подарили настенные часы с дуумвиратом на циферблате. Круто! Если учесть, для кого они предназначались. На ум сразу приходят анекдоты из советской поры (как многие утверждают, что это было в действительности: лозунг на тюрьме: «Экономика должна быть экономной»; «Верной дорогой идёте, товарищи» – плакат, размещённый на дороге, ведущей на кладбище; «Народ и партия – едины» – призыв, красующийся на стене венерологического диспансера. А может, наоборот: «Верной дорогой идёте, товарищи» – на тюрьме, а «Народ и партия едины» – на дороге, ведущей... Впрочем, неважно. Всё равно круто!

После праздника, пока женщины перебирают подарки, директор приказал трудовикам, то бишь технологам – Ивану Ивановичу и Николаю Петровичу повесить часы в коридоре.

– Да прикрутите как следует, чтобы не спёрли.

– Может, подождём, – робко предложил Николай Петрович. – Может, их не будет.

– Как не будет? – удивился Василий Николаевич. – Они уже назначили друг друга.

– Но Дмитрий Анатольевич сказал, что решать будет народ, – не унимался настырный Николай Петрович.

Дирик посмотрел на него с удивлением: он догадывался, что в коррекционной школе трудятся не интеллектуалы, но чтобы дураки и до такой степени...

Николай Петрович понял, что сморозил глупость, но отступать не в его правилах: в экстремальных условиях школы у него выработался вредный характер.

– Но если они поменяются местами? А здесь Медведев на переднем плане, а Путин на заднем. Что, опять менять часы?

Директора это замечание насторожило, и они втроём стали внимательно изучать изображение.

Да, вроде бы Медведев на первом, а Путин на втором, но Владимир Владимирович смотрит на тебя (взгляд его, наверное, будет так же мучить исследователей, как улыбка Джоконды), а Дмитрий Анатольевич снят сбоку, как случайный прохожий. Достаточно было посмотреть на растиражированный коллективный портрет, чтобы определить, кто есть кто, а многочисленные политологи и политтехнологи три года гадали (что тоже работа), кто же будет баллотироваться в президенты на следующий срок. Олени!

– Все в порядке. Вешайте.

За дело взялся хозяйственный Иван Иванович, у него ещё ничего никогда не спёрли, Николай Петрович просто поддерживал стремянку, да вовремя подавал отвёртку и шурупы. Заметив в коридоре суетящихся мужчин, к месту действия потянулись женщины. Вера Васильевна, уборщица школы, принесла полотенце.

– Протрите часы.

Услужливый Иван Иванович стал аккуратно стирать мифическую пыль.

– Ой, как волнительно! – воскликнула Любовь Петровна, учительница русского языка и чтения. – Как во время войны...

«Тьфу-тьфу-тьфу! – всполошился суеверный Николай Петрович. – Не накаркала бы», – и в недоумении уставился на Любовь Петровну, пытаясь определить её возраст, судорожно подсчитывая про себя, сколько же лет назад закончилась война.

«Почему полотенцем, – подумал подозрительный Василий Николаевич, – а не влажной тряпкой? – Он отошёл к дежурному столу. – А может, портреты национальных лидеров и нужно протирать белоснежным полотенцем?»

– Снимайте! Ничего не видно.

Приехали. Страсть у начальства не думать о том, что приказываешь. Но перечить начальству сейчас опасно вдвойне: с переводом казённых учреждений на новые условия директора получили в единоличное распоряжение до 30% оплаты труда. Сейчас они не коллеги, а цари, перед которыми если не падать ниц, то холопствовать нужно постоянно, чтобы они своей монаршей волей снизошли до тебя, чтобы не сгноили «в яме», то бишь не посадили на голую ставку.

– Василий Николаевич, давайте в ваш кабинет, – предложил недалёкий Иван Иванович, который всегда голосует за Путина, за «Единую Россию» – будь то выборы в Государственную думу, в Законодательное собрание или в местные органы власти, когда лихие кандидаты клянутся, что они посланцы самого ВВП только на том основании, что когда-то где-то видели его живьём.

Василий Николаевич не ожидал такой провокации от своего друга и соратника, который в школе 40 лет, со дня её основания, и должен бы помнить, что стены кабинета директора так густо покрыты пейзажами а-ля Шишкин, что ни для вождя пролетариата, ни для всенародно избранного просто нет места. Никто не скажет: «А у Вас здесь раньше висел...» Дудки. Никто здесь не висел. Он не такой дурак. Правители приходят и уходят, а директорское кресло вечно, в котором Василий Николаевич уже четверть века, и не скажешь, что засиделся. Меняются эпохи, тут не до какой-то коррекционной школы. Тем более – как он умеет выступить с приветственным словом, поздравить с заслуженным успехом, отчитаться о проделанной работе. А как он одевается, какой у него сановный вид, куда там министрам (тьфу, а не министры) путинского разлива до Василия Николаевича.

Последовало окончательное распоряжение – в учительскую. Любовь Петровну как ветром сдуло. Только за её столом в стене торчал шуруп, который она кинулась защищать со всей гуманитарной страстью для присмотренной ею картины. Галина Александровна, учитель математики, позлорадствовала вдоволь; ей-то бояться нечего – её стену прикрывал информационный стенд. Иван Иванович с Николаем Петровичем покрутились, покрутились в учительской и выбрали место над шкафом с классными журналами. Здесь они никому мешать не будут.

Часы действительно не мешают. В солнечный день дуумвират как бы следит за умонастроением педколлектива. При пасмурной погоде часов не видно, как будто время остановилось надолго или навсегда, и только в тишине опустевшей учительской слышно, как секундная стрелка, неутомимая труженица, бьётся в конвульсиях.

• Расскажите об этом своим друзьям!