НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Последняя советская утопия и чем она похожа на "сегодня"?

01 Сентября 2018 г.

Н.С.Хрущев

Нынешняя шестилетка — бледная тень хрущевской семилетки, огромного тупикового проекта, задуманного, чтобы указать человечеству новый путь.

Наша держава живет, как известно, от одной утопии к другой, и некоторые из них потрясали мир. В последний раз проект вселенского замаха был начат шестьдесят лет назад.

Точной стартовой даты у него не было. Но главные решения были приняты в 1958-м, когда составляли семилетний план развития («семилетку») — суперпроект, претендующий преобразить страну и ввести ее в «период развернутого строительства коммунистического общества». В начале 1959-го длинный перечень утопических целей утвердил аврально созванный XXI-й партсъезд.

Так получилось, что в народной памяти остался следующий съезд, XXII-й (1961 год), с его публичным разоблачением Сталина (а если судить по объемам затраченного времени, то, в первую очередь, его приближенных и по совместительству бывших конкурентов Хрущева Молотова, Маленкова и Кагановича) и торжественным обещанием сдать под ключ коммунизм к 1980 году. Однако к тому времени неудача семилетнего сверхпроекта была уже довольно очевидной и требовала форсированных словесных способов отвлечь от нее внимание, каковые и были найдены.

Вернемся поэтому к самому захватывающему — к комплекту стартовых утопических идей, взятых на вооружение во второй половине 1950-х. Их сравнение с целями нынешней нашей шестилетки (2018—2024) — как прописанными в новейшем «майском указе», так и пропущенными (пенсионная реформа, например) — подтверждает тезис А.С. Пушкина о том, что «бывают странные сближенья».

Последняя советская утопия и чем она похожа на "сегодня"?

Именно во второй половине 1950-х советская система, преодолев колебания и внутреннюю борьбу, отказалась от пути, который впоследствии назовут «китайским», и начала новый раунд социалистической революции. Притом с попыткой придать ей человеческое лицо и с искренней верой, что она осчастливит народ, невероятно усилит державу и подаст миру великий пример.

Уже в 1956-м резко увеличили щедрость государственной пенсионной системы, до этого очень скудной. В 1957-м постановили начать массовое жилищное строительство. Прежде благоустроенные дома сооружали только для избранных, а с этих пор хрущевка — упрощенная версия благоустроенного дома — стала народным жилищем, бесплатно даруемым казной и потенциально доступным каждому, кто убедит начальство в своей нужде и отстоит многолетнюю очередь.

В 1957-м глава партии Никита Хрущев победил всех своих партийных врагов, а в 1958-м возглавил правительство. Скорость и размах утопических мероприятий резко выросли.

В порядке ликвидации пережитков прошлого в 1958-м началась широчайшая антирелигиозная кампания. Давили все конфессии, но с особым азартом травили так называемых сектантов. Некоторые из тогдашних агитфильмов, например «Тучи над Борском» (про «сектантов», которые распяли девушку на кресте), надолго остались в памяти сограждан.

В том же 1958-м радикально усилилась борьба с поднявшим голову полулегальным капитализмом. Громили «личные подсобные хозяйства», которые кормили не только крестьян-владельцев, но и — через «колхозные рынки» — большинство жителей малых и средних городов. Душили и так называемую промкооперацию — предприятия полурыночного типа, снабжавшие потребительскими товарами десятки миллионов людей.

Для режима было очевидно, что казенные («социалистические») предприятия в деревнях и городах способны завалить страну едой и товарами, надо только приказать. Обещания за считанные годы утроить производство мяса и обогнать Америку никого не смущали. «Держись, корова из штата Айова!» — писал тогдашний острослов.

Уже набирала ход кукурузная кампания. Именно она стала символом бюрократического разгула, но и на всех прочих участках пробил час фанатиков администрирования, искателей чудо-рецептов и просто карьеристов и агрессивных невежд.

В массовом журнале восхваляли каких-то совхозных энтузиастов, которые организовали беззатратное производство мяса: выпас свиней многотысячными отарами без пастуха летом и содержание их в огромных неотапливаемых бараках зимой. Прилагалась фотография: группа несчастных исхудалых свиней, заросших от холода длинной щетиной.

В ногу с расцветом шарлатанства шла примитивизация среднего образования, подвергнутого в том же 1958-м своего рода демократической (в понимании начальства) реформе: ему придали «политехнический» характер ради «преодоления отрыва школы от жизни».

Все эти новшества, как притоки огромной реки, влились в семилетку, целью которой был огромный скачок во всех сферах — от народного благосостояния до новейших систем вооружения, а инструментами достижения — начальственные импровизации, народный энтузиазм и подавление всего, похожего на частную инициативу и рыночные отношения.

Разумеется, утопия провалилась, причем быстро, уже к началу 1960-х. И постхрущевское поколение вождей преподносило ее как пример не подлежащей повторению авантюры.

Надо, однако, добавить, что провалилось не все. И уровень жизни, и системы вооружений за годы семилетки сделали большой шаг вперед, пусть и отстав от планов. В середине 1960-х страна выглядела гораздо менее архаичной, чем в середине 1950-х.

Роковая тупиковость хрущевской соцреволюции не так уж бросалась в глаза. Разгром всех источников саморазвития и, что еще хуже, уродливая трансформация мышления людей, разочарованных в своих недавних надеждах на госмашину, но только в ней видевших теперь единственный источник благ, — все это делало так называемый брежневский застой неизбежным, во главе ли с Брежневым или с кем угодно другим.

Сравним ту семилетку с нынешней нашей шестилеткой, которая тоже преподносится как проект хоть уже и не вселенский, но все же обновляющий страну.

Вот только семилетка была не просто бумажной утопией, пусть и с гигантским замахом. На первых порах и вожди, и народ принимали ее всерьез. В нее верили.

Верит ли сам Путин в уверенный подъем экономики России, который прописан в майском указе — 2018? Расчеты предстоящих поступлений в Пенсионный фонд, которые были главным аргументом в его телеобращении к народу, подразумевают, что особого хозяйственного роста в эти шесть лет не ожидается. Иначе собираемые страховые взносы возрастали бы вместе с экономикой и зарплатами, и пенсионные расклады были бы совсем не удручающими.

Большого экономического скачка начальство сейчас не ждет. Мысли о подъеме уровня жизни масс от себя отгоняет. На народный энтузиазм не рассчитывает. Но в чем оно совпадает с утопистами шестидесятилетней давности, так это в вере в силу казенного руководства всем и вся и в инстинктивном неприятии самостоятельности и инициативы в любых формах.

Шестьдесят лет назад вера в госинвестиции, пусть авантюрные и некомпетентные, шла рука об руку с близкой к уверенности надеждой на скорую и умопомрачительную от них отдачу. Сейчас расчета на сверхотдачу нет, но любовь нынешнего руководящего круга к госинвестициям, тоже сплошь и рядом некомпетентным, да еще и далеким от общественной пользы, пожалуй, сильнее, чем тогдашнего.

Ведь Хрущев, если и изымал у рядовых людей деньги на эти инвестиции, так только у нелюбимых им «частников», а прочих не трогал. И он верил, что, благодаря его начинаниям, народ в самом скором времени заживет гораздо лучше. По крайней мере, он к этому стремился.

Наш режим — нет. Его утопия не просто бледнее и скучнее прежней. Она не для всех. Она — только для него самого.

  • Расскажите об этом своим друзьям!