Их помнит мир спасённый |
Николай ЛАПТЕВ, профессор, кандидат исторических наук, заслуженный работник Высшей школы |
26 Сентября 2020 г. |
Хочу рассказать о своём отце – Михаиле Андреяновиче Лаптеве – рыбаке с Волги, рядовом участнике Великой Отечественной войны, который был тяжело ранен при защите Сталинграда и умер в госпитале Кисловодска. Таким отец уходил на фронт Родился он в 1904 году в селе Образцово-Травино, что на Волге. В семь лет его отдали в церковно-приходскую школу, в которой он окончил три класса – вот и всё его образование. В одиннадцать лет он уже рыбачил со своим отцом, а когда того призвали в 1915 году на фронт, стал самостоятельным рыбаком. Мой дед с Первой мировой войны так и не вернулся, как и отец уже со Второй. В 1925 году отец женился на моей матери – Марии Семёновне Чекаловой. Жили молодожёны в родительском доме, и в первые годы семейной жизни рыбачили в одной лодке. У рыбаков низовских волжских сёл такое случалось нередко, вот и мои родители своё «свадебное путешествие» проводили на волжских раскатах среди зарослей рогоза и лотоса. В 1927 году в семье родился первенец – сын Александр, и мама стала домохозяйкой, так как в последующие годы родились ещё пятеро детей. Я оказался последышем – родился в 1939 году. А «расклад» в нашей семье получился хороший: родители, три сына и три дочки. И все шестеро были сыты, одеты и обуты, так как зарабатывал отец своим рыбным промыслом неплохо. Когда до низовья Волги в 1928 году докатилась коллективизация, большинство рыбаков-единоличников образовали рыболовецкий колхоз им. В. И. Ленина. Земли у рыбаков не было, да и речных угодий тоже, так что обобщили они только свой труд. Но трудодней у них тоже не было – за сданную государству рыбу им выдавали так называемые купоны, на которые они приобретали промышленные и продовольственные товары. Но социальное «перерождение» всё же произошло – все мы стали колхозниками. В 1930 году отец вступил в ВКПб, хотя и был до призыва на фронт рядовым коммунистом в колхозной парторганизации. Как позже рассказывала мне мама, в 1935 году отец был назначен бригадиром рыболовной бригады и успешно ею руководил. Но в 1938 году был с бригадирства снят, так как во время сильного ветра с Каспийского моря (местные жители называют его «моряной») ставные сети были частично раскиданы волнами, и их не нашли. Органы НКВД хотели «раскрутить» этот случай как «вредительство», но собрание колхозников отстояло отца, и репрессивная мера была для него минимальной – его лишь отстранили от должности бригадира. Когда началась Великая Отечественная война и была объявлена всеобщая мобилизация, отец получил «бронь» – фронту тоже нужна была рыба. Лишь в августе 1942 года «бронь» с него сняли, и он был и направлен под Сталинград, где уже разгоралась одна из величайших битв Великой Отечественной войны. О том, как воевали мой отец и его односельчане, мне рассказал его однополчанин Матвей Митрофанович Воронин, сосед по улице и один из немногих уцелевших в той кровавой мясорубке. Эти воспоминания я записал в 1963 году, уже будучи студентом исторического факультета Иркутского госуниверситета. Вот о чём поведал мне тогда бывший фронтовик Матвей Воронин. «Отправили нас на фронт в августе 1942 года, команду нашу влили в астраханское ополчение. Мы не были строевой частью, а именно ополченцами. Из Астрахани нас направили под Сталинград – держать оборону на южном рубеже. Оружие нам дали – винтовки со штыками и патроны к ним. Подготовки боевой мы не проходили и в сентябре уже стали бойцами Сталинградского фронта. Немцев мы увидели в конце сентября уже будучи в окопах. Атаковали они нас как на земле – пехота и танки, так и с неба. Самолеты ежедневно сбрасывали бомбы на наши окопы. Много ополченцев было убито и ранено, но мы не отступали. Приказ № 227 «Ни шагу назад!» нам зачитали по прибытии на фронт. Часто поднимал нас командир в штыковые атаки, где мы всегда были сильней. Отец твой, Михаил, был отчаянным, и в атаку поднимался одним из первых. К тому же он был коммунистом, и призыв «Коммунисты и комсомольцы – вперед!» был для него законом. В одной из наших атак он штыком и прикладом уложил нескольких фашистов и одного офицера. За эту схватку его представили к боевой награде – медали «За отвагу». В одной из атак я был ранен в шею, а Михаил в обе ноги. Санитары вытащили нас с поля боя и поместили в полевой госпиталь. Но ранения оказались серьезными, и нас отправили санитарным поездом в Кисловодск. Поезд шел через Астрахань, но сообщить об этом родным нам так и не удалось. Так что проскочили мы родной город со слезами на глазах. В поезде нам делали перевязки, но у Михаила началась гангрена, а оперировать было некому. Операцию ему делали уже в госпитале Кисловодска. Во время операции он и скончался от остановки сердца. Похоронили его на кисловодском военном кладбище. Я его не хоронил, так как сам был лежачим. Комиссовали меня в ноябре 1942 года, и я был на могиле своего друга», – так закончил свой рассказ сослуживец и односельчанин моего отца Матвей Митрофанович Воронин… Много лет спустя, отдыхая в Кисловодске, мой старший брат Александр побывал на этом кладбище, но могилы отца так и не нашел. В 1981 году уже я, будучи в этом курортном городе, искал могилу отца и тоже безрезультатно. Тогда я обратился к смотрителю кладбища с просьбой помочь разыскать ее. Он, узнав от меня, что захоронение было в ноябре 1942 года, сказал: «Могилу твоего отца мы не найдем». И рассказал следующее. В начале 1943 года Кисловодск на несколько месяцев был захвачен немецкими войсками, и фашисты гусеницами танков сравняли с землей все захоронения солдат и офицеров Красной армии с 1939 по 1942 годы. Теперь на том месте лежит большая мраморная плита с надписью: «Здесь похоронены солдаты и офицеры Красной армии, умершие от ран в госпиталях г. Кисловодска в 1939-1942 гг. Вечная слава героям!» По всей вероятности, там и захоронен мой отец. Взяв горсть земли у плиты, я привез ее на могилу его матери Дарьи Лаптевой на кладбище села Образцово-Травино. А жители села увековечили память односельчан, установив на берегу Волги обелиск с выбитыми на мраморной плите фамилиями павших на фронтах Великой Отечественной войны. Бывая на своей малой родине, я возлагаю цветы у подножия обелиска с благодарностью за спасение всех нас от фашистов. А ко дню 75-й годовщины великой Победы написал вот стихотворение. Я помню эту страшную войнуМоё детство, опаленное войной, До сих пор стоит перед глазами. И не расстанется оно со мной, Хоть и отодвинуто уже далёкими годами. И Волга, «колыбель моя» (Некрасова я вам скажу словами), Не отпускает до сих пор меня, Живущего уже полвека в Прибайкалье. Но главная отметина в душе моей (Ей равной нет, и вряд ли будет) – Те 1418 дней, ночей, Что поколенье наше не забудет. Я помню эту страшную войну, И ею принесенные страданья, И слезы матери, и седину, И от отца слова прощанья. Он был смертельно ранен в Сталинграде, Не знал, что к нам уж больше не придёт. Не знал, что та его посмертная награда Не радость нам, а горе принесёт. Когда в наш дом прислали похоронку, У мамы было шестеро детей. Жизнь каждого-то паутинкой тонкой, Готова оборваться в любой из дней. В любой – ведь страшный голод Детей тогда выкашивал косой. Кто рос в войну, тот знает, как был дорог Кусочек хлеба тот с мякиной-лебедой. Мы выжили! От голода нас матери спасали, Отцы спасли от главного врага. Они победу нам завоевали, Бессмертными оставшись на века. Мы выстояли, да! И победили! Хоть чашу горькую и выпили до дна. Все пережитое мы не позабыли: Какая дань Победе отдана. И вот сегодня с павшими, все вместе, В полку Бессмертном я чеканю шаг, Я помню ту войну! И помню детство! И говорю отцу: «Спасибо вам за Сталинград!»
|
|