НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-26-18-01-15
Народная артистка СССР София Ротару на своей странице в соцсети опубликовала фото с кладбища. 23 октября певица посетила могилу мужа Анатолия Евдокименко, похороненного в...
2024-10-25-18-36-10
Известная певица Таисия Повалий уже несколько лет проживает в Москве, много гастролирует по России и участвует в различных проектах.
2024-11-08-04-50-04---
Глава поселка Чернышевский в Мирнинском районе Якутии, Артем Ширшов, объяснил людям задержку в выплате зарплаты "запоем" бухгалтера.
2024-11-06-18-32-25
Юлия Барановская и Александр Гордон уже много лет работают вместе. Их по праву считают одними из лучших телеведущих на российском телевидении.
2024-10-28-04-10-18
Бывает, к сожалению, в жизни так, что дети решаются на самоубийство. И нередко потом к религиозным деятелям люди обращаются с вопросом о возможности отпевания таких...

Есть такие учебные фильмы, которые мало кто увидит. Военные!

Григорий Саркисов, lgz.ru   
06 Июня 2020 г.

Советская и российская военная кинодокументалистика по праву считается одной из лучших. В годы Великой Отечественной военные операторы были на передовой, после войны они показывали жизнь армии в мирное время, а потом были съёмки в горячих точках, от Вьетнама до Сирии... Но есть в кинодокументалистике и сравнительно малоизвестная сфера, которая кому-то может показаться «скучной», хотя все служившие в армии хорошо с ней знакомы, – это учебные военные фильмы. Спецы ещё называют их «грифованными», ведь практически все эти ленты засекречены и широкой публике неизвестны, используются они исключительно для обучения солдат и офицеров работе с новой техникой и вооружением, да и снимают их только люди с «допуском». Эти фильмы – главная продукция киностудии Министерства обороны России. Вот по такому «юбилейному» случаю мы и встретились с одним из ветеранов специальной военной документалистики, заместителем начальника отдела материально-технического обеспечения киностудии Минобороны РФ Леонидом Пешковым.

Есть такие учебные фильмы, которые широкая публика… никогда не увидит

– Вы ведь пришли на киностудию Минобороны в 70-х годах и по праву считаетесь её старожилом...

– Пришёл в 1974-м. И сразу понял: это моё. Родился я во Владивостоке, отец был офицером-пограничником, мы часто переезжали, жили то в литовском Каунасе, то в Туркмении. Как ни парадоксально звучит, но именно там, в туркменских песках, я в 1963 году увлёкся подводными съёмками. «Подсел» на фотографирование, изучал все редкие доступные тогда книги про американских и британских боевых пловцов, книги по подводным съёмкам и даже сам сделал бокс для фотокамеры, чтобы снимать под водой. Мне было восемнадцать лет, я уже заканчивал школу, когда открыли Каракумский канал и появилось Ашхабадское водохранилище. Там, на канале, и получились мои первые в жизни подводные кадры. Конечно, мечтал об операторском факультете ВГИКа, но понимал, что попасть туда практически невозможно. Дважды поступал в Бауманку, на факультет ракето­строения, но и тут потерпел неудачу: первый раз – из-за проводившегося тогда эксперимента с проходными баллами, а потом – из-за того, что не было общежития для иногородних. Конечно, было обидно, но и времени зря не терял. Отслужил три года в армии, в РВСН, где исполнилась моя мечта быть поближе к ракетной технике. Потом три года проработал на киностудии «Туркменфильм», получил там хороший профессиональный опыт. Работал механиком по обслуживанию съёмочной техники (от камеры до рельсов и кранов на съёмочной площадке), по-американски – «камерменом».

Есть такие учебные фильмы, которые широкая публика… никогда не увидит

В 1969 году я поступил в Ленинградский институт киноинженеров, на механический факультет. Там же, в Питере, сразу записался в клуб подводного плавания, получил удостоверение спортсмена-подводника. Занимался конструированием подводных боксов для камер, специальных фотовспышек. Кстати, боевое водолазное крещение получил, по традиции этого клуба погрузившись в декабре 1970 года в прорубь на одном из озёр под Ленинградом. Ощущение было не из приятных, тем более когда обнаружил, что у меня протёк гидрокостюм. Водичка-то была градуса четыре, а на поверхности – около двадцати мороза. Но худо-бедно опустился на дно, сделал съёмку и поднялся наверх. Некоторые после попытки погружения под лёд сразу уходили из клуба.

– А вы по натуре технарь?

– Мне в равной степени интересна и техника, и творческая работа с камерой. Я и на киностудию Минобороны пришёл, чтобы заниматься творческой технической работой. В нашем деле порой приходится буквально на ходу придумывать какие-то приспособления для съёмок, даже самые экзотические.

Вот, скажем, снимали мы учебный фильм и надо было показать батальные сцены боевой подготовки, когда всё вокруг горит. Режиссёр говорит, мол, лучше это снимать сверху. А как? Это сейчас просто: пустил квадрокоптер с камерой да и снял. А в те времена о такой технике и не слыхивали. Что делать? Ну, голь на выдумку хитра: натянули мы над местом съёмки трос длиной метров семьсот, пришпандорили к нему тележку, посадили туда кинооператора с камерой, и он всё сверху снял в лучшем виде.

А вообще, работа на киностудии Минобороны – это для энтузиастов. Деньги нам, гражданским специалистам, здесь платили сравнительно небольшие, зато у меня появилась возможность полностью отдаться своему увлечению, использовать качественную кино­аппаратуру, снимать в разных морях, от Чёрного до Баренцева, от Балтийского до Тихого океана. Конечно, везде своя специфика. Например, на Балтике снимать очень сложно: там вода мутная, и дальше двух-трёх метров вообще ни черта не видно. А вот на Баренцевом море вода прозрачнейшая, видимость до семидесяти метров!

– Не скучно снимать учебные фильмы? Там же всё «от и до» и «ни шагу в сторону» – всё-таки армия, секреты...

– Конечно, специфика военного ведомства особая, контроль тут строгий, как и положено, когда речь идёт о военной технике, да ещё о новейших образцах, поступающих в армию и на флот. Но у нас была задача делать качественные, профессиональные учебные фильмы для военных, и скучать не приходилось никогда. Да и с начальством повезло: нашим творческим «папой» оказался подполковник Дунаев. Святослав Николаевич был прекрасным режиссёром. Для него не было категорического деления на учебные и документальные фильмы, он старался делать интересным даже самый обычный учебный ролик. Помню его ленту о кремлёвской роте почётного караула, это работа настоящего Мастера.

«Невоенные» фильмы операторы снимали в свободное время, при этом использовалась даже полубракованная плёнка. Тогда снимали много, были фильмы и о Чернобыле, и о землетрясении в Спитаке в 1988 году – там, кстати, при аварии вертолёта едва не погибла наша съёмочная группа, но, по счастью, всё обошлось. Продолжались и подводные съёмки.

Есть такие учебные фильмы, которые широкая публика… никогда не увидит

Леонид Пешков во время подводной съёмки

– А какие подводные съёмки вы бы назвали самыми интересными?

– Скучно нигде не было. Ты же входишь в другой мир – и, если вода прозрачная, буквально летаешь, паришь над бездной. Это непередаваемое ощущение полёта, его надо испытать самому, чтобы понять. Спасибо великому Жаку-Иву Кусто: изобретённый им в 1943 году акваланг открыл для нас целый новый мир. Но подводные съёмки – это ещё и тяжёлая работа. Мне довелось снимать под водой станцию «Салют» – в специальном бассейне, где космонавты отрабатывали координацию движений в условиях невесомости. Весь процесс снимали под водой и столкнулись здесь с немалыми сложностями из-за нашей низкочувствительной плёнки. Пришлось поставить по периметру бассейна осветительные приборы общей мощностью около ста киловатт. Интересно было снимать и фильм о спускаемых аппаратах для спасения экипажей подводных лодок, и цикл фильмов о водолазах-разведчиках (или, как их называют на Западе, боевых пловцах), и о мини-подлодках.

Помню, снимали мы носитель, имеющий форму торпеды, для выхода из подводной лодки двух водолазов-разведчиков. Я был на месте второго водолаза. Выглядело это так: я лёг с камерой в эту «трубу», люк за мной закрыли, затолкали «трубу» в торпедный аппарат и задраили люк сзади. И всё – я оказался в полной изоляции. Клаустрофобией никогда не страдал, но, не скрою, ощущение было не из приятных.

– До паники дело не дошло?

– Паника, потеря самообладания под водой – самое страшное дело. Здесь может случиться всякое: гидрокостюм протечёт, заканчивается запас воздуха – да всё что угодно. Главное в таких случаях – не суетиться, а заставить себя проанализировать ситуацию и найти правильное решение. И если ты при погружении заметил что-то не то, ни в коем случае нельзя сразу рваться наверх: так можно получить кессонную болезнь. При быстром подъёме кровь может вскипеть, пойдут пузырьки, как в шампанском, они закупорят сосуды, и может наступить смерть. Мы в таких случаях говорим: «Не надо обгонять пузырьки». Не менее опасно и неправильное погружение. Скажем, первые десять метров надо проходить медленно, чтобы уравновесить давление. Потом до сорока метров можно погружаться спокойно, там перепад давления уже не будет таким заметным, а после шестидесяти метров голос становится писклявым, похожим на птичий свист и появляется опасное состояние эйфории – это результат азотного опьянения... А тот эпизод выхода из подлодки с торпедой мы всё-таки сняли, и хорошо получилось.

– Наверное, и здоровье водолаз должен иметь отменное, и режим держать?

– Здоровье – это да, а насчёт режима... Мы как-то снимали фильм на острове Русский. Но в разгар съёмок нашему режиссёру пришлось срочно улететь в Москву. Остались мы с товарищем, а у него как раз день рождения. Ну, натаскали ведро креветок, приготовили камбалу, морских гребешков, трепангов, всю эту красоту было чем запить – и так прогуляли до четырёх часов утра. Лёг я спать, а в шесть часов меня будят: в штаб вызывают. Кое-как встал, приплёлся в штаб, а там уже был командир пришедшей в залив подводной лодки. Я объяснил, как поставить по солнцу лодку, и на катере пришли к ней, а там матросы торпеду заталкивают в аппарат со стороны моря. Мужики вроде здоровые, но с торпедой справиться не могут, потому что экипировка на них водолазная флотская, не очень удобная. А я был в хорошем гидрокостюме, в американских ластах, с нормальным кислородным аппаратом, ну и пошёл ребятам помочь. Затолкали мы эту торпеду совместными усилиями, а у меня после нескольких минут пребывания под водой, на глубине семи метров, и голова болеть перестала...

Есть такие учебные фильмы, которые широкая публика… никогда не увидит

В объективе оператора Пешкова космонавт Леонов

– Сейчас всё заполонили цифровые камеры, а у вас нет ностальгии по плёночным кинокамерам?

– Сегодня можно и сериалы снимать на телефон, но художественные фильмы с большим бюджетом до сих пор снимают сначала на плёнку, а уже потом переводят в «цифру». Какой бы совершенной ни была цифровая техника, плёнку она не заменит: плёнка даёт больше оттенков, здесь можно хорошо снимать в пастельных тонах. Да, «цифра» удобнее для репортажной съёмки. Скажем, снять на кинокамеру пуск ракеты из подводной лодки – целая история. Надо точно поймать момент, когда ракета вылетит из-под воды. А кинооператор не может делать длинную съёмку, это максимум две минуты. Да и надо снимать с нескольких камер, чтобы «поймать» вылет ракеты. С видео такой мороки нет.

– Не обидно, что широкая публика никогда не увидит ваших фильмов? Есть же здоровое тщеславие творца?

– Фильмы действительно «грифованные», то есть закрытые для широкого показа. Но мне не обидно, что их видит мало людей: наши фильмы приносят пользу армии, а значит, и мы не зря работаем. В начале девяностых, когда было особенно трудно, мне, чтобы прокормить семью, пришлось уйти с киностудии. Сначала работал в космической отрасли, а потом, когда стали закрывать советские проекты, пошёл на стройку. Конечно, очень не хотел покидать родную студию, но тут ничего не поделаешь: приходилось и мешки таскать, и заниматься инженерными коммуникациями. Вернулся только через двадцать лет, в 2011 году. Сейчас работы хватает. Например, на киностудии с 60-х годов хранится интереснейший плёночный киноархив, мы хотим его полностью отсканировать. Уверен, мы с этой работой справимся. Главное – у нас сохранилась киностудия.

– Сейчас уже не до подводных приключений?

– Последний раз по работе погружался в самом начале девяностых. А так до сих пор вожу с собой маску и трубку, и уж на три-четыре метра в свои семьдесят шесть лет погружаюсь спокойно, вот даже жилет себе для погружений завёл. Снимаю видеорепортажи – теперь уже для души. Чем старше становлюсь, тем больше убеждаюсь, что, несмотря на многие мои дальние путешествия, мало видел, а хочется увидеть больше. Ну какие наши годы, поживём – увидим.

  • Киностудия Министерства обороны России – 60 лет с армией и флотом
    Отдельные учебные фильмы создавались ещё в предвоенный период и в годы войны, но в начале 60-х, когда в армию стали активно поступать новейшая техника и вооружение, резко возросла потребность в таких фильмах. Какое-то время учебные фильмы по заказу Министерства обороны СССР снимали на гражданских киностудиях. В начале 60-х годов в Минобороны возникла идея создать собственную ведомственную киностудию. 24 июня 1960 года Совет министров СССР принял постановление №669, разрешающее военному ведомству создавать собственную киностудию. Однако фактически формирование киностудии было начато ранее, когда вышла директива Минобороны от 4 мая 1960, передавшая киностудию в подчинение главнокомандующего Сухопутными войсками, тогда же в войсках при Главном управлении боевой подготовки Сухопутных войск была создана киногруппа, а затем и отдел. С этой даты – 4 мая 1960 года – и ведётся отсчёт существования киностудии Минобороны, где сосредоточено всё производство открытых и «грифованных» учебных кинофильмов для армии и флота и их размножение, производство кинофильмов специального назначения, хроникально-документальных фильмов о важных событиях жизни армии, дублирование и печатание диафильмов и кинофильмов.
    Руководство и редакторский отдел киностудии состояли из офицеров, а техническая часть лежала на солдатах Советской армии. Поначалу в отделах работало от восьми до двадцати человек, потом на киностудию начался набор выпускников операторского факультета ВГИКа, Ленинградского института киноинженеров, техникумов в Загорске и Львове, приглашали сюда и художников-мультипликаторов из художественных училищ. В 1968 году это была полноценная киностудия с полным циклом работы, она быстро набрала обороты и уже в начале семидесятых годов выпускала до 300 учебных фильмов.
    В активе киностудии Министерства обороны РФ – тысячи учебных фильмов для армии и флота, документальные фильмы. Созданные на киностудии ленты удостоены более пятидесяти наград престижных международных и всесоюзных кинофестивалей премий «Серебряное солнце Версаля» в 1968 году и «Золотое солнце Версаля» в 1974 и 1978 годах, – многочисленных дипломов и Гран-при фестивалей кинофильмов дружественных армий и стран Варшавского договора, Всеармейских фестивалей.
    4 мая 1985 года киностудия Минобороны СССР за заслуги в обеспечении боевой и политической подготовки армии и флота награждена орденом Красной Звезды.
    Сейчас киностудия Министерства обороны РФ входит в РИА «Армия России».

Документалистика раскрывает перед людьми огромный реальный мир в самых разных его проявлениях. Из таких лент мы можем узнать о жителях других стран, их культуре, чудесах природы, освоении Космоса, интереснейших людях искусства и много другого. Но есть, оказывается, и закрытая часть такого кино. Она предназначается своей публике, в данном случае военной. И жаль, конечно, что такие ленты мы никогда не увидим. Интересно, наверное, было бы их посмотреть.

Еще в связи с поднятой темой читайте также:

По инф. lgz.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!