НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Светлана Алексиевич: Мой жанр... Я собираю время

09 Октября 2015 г.

Белорусская писательница Светлана Алексиевич - человек русской культуры, уверенно вошедшая со своей художественно-документальной прозой в круг европейских интеллектуалов, стала лауреатом Нобелевской премии по литературе за 2015 год. Ее повести "У войны не женское лицо", "Последние свидетели", "Цинковые мальчики", "Чернобыльская молитва" и "Время сэконд хэнд" составили уникальный цикл свидетельств о "красном человеке", который оказался на развалинах советской империи. Она смогла соотнести литературу и факт, перевести голоса в высокую и сильную прозу. Ее книги населены таким количеством людей, что некоторые сравнивают их с картинами Босха. Первый звонок в Минск лауреату с поздравлениями от всей "Российской газеты" - это прежде всего звонок другу. Мы вместе учились в университете и остались друзьями по жизни. Светлана не раз была гостем "Российской газеты", ездила даже в командировки от "Российской газеты". Мы публиковали отрывки из книги, которая завершила цикл "Голоса Утопии".

Как все начиналось? С ее решительности и мужества.

После Белгосуниверситета Светлана работала в газете, в журнале "Неман". Алесь Адамович, Василь Быков, Янка Брыль (в Белоруссии уже вышла потрясающая документальная книга - записи свидетелей сожженных деревень - "Я из огненной деревни") одолжили ей 5 тысяч рублей. Она взяла отпуск на несколько лет и поехала по всей стране с магнитофоном с бобинами записывать воспоминания людей, которые были участниками и свидетелями Великой Отечественной войны.

...Он все время говорил, какие высоты брал и штурмовал, а она все повторяла: тогда погибло так много ребят, что целый день плыли по каналу их бескозырки... Возможно, в тот вечер и был найден ключ без права передачи, которым она магнетическим способом овладела. Оказалось, что есть не только генеральская, окопная, солдатская правда о войне.

Есть и женская правда с жестоким бытом, с первой и последней любовью перед смертью, с необходимостью не только перевязать раненого, но и убить, чтобы победить...

Потом были "Последние свидетели", детская книга о войне. Такую книгу нельзя было придумать. Ее можно было только услышать. Детский дом эвакуировался из горящей Белоруссии в Поволжье. Когда репродуктор объявил об освобождении Минска, дети становились друг другу на худенькие плечи, чтобы достать и поцеловать ту тарелку на стене ...

"Цинковые мальчики" - непростые монологи тех, кого страна отправила воевать в Афганистан, но потом забыла про них. Боролись со Светланой солдатские матери (их сыновья - только герои), они отрекались от своих же исповедей, даже судились с ней.

Кто знает, чья правда больше: матери, потерявшей сына, или писательницы, препарирующей и редактирующей советскую историю на большом мониторе современности...

Потом была "Чернобыльская молитва", которая была больше прочитана в Японии и Франции, вышла на западе уже миллионными тиражами. Может, потому, что это книга не об аварии, о поведении человека в пограничной ситуации, о том, что мир остается по-прежнему очень хрупок, что подтвердила трагедия 11 сентября. "Человек вечно находится между добром и злом. Единственное место, где ты можешь победить зло, это в своей душе. Больше нигде. Но это немало" - так ей тогда казалось.

Было время, когда Светлана твердо решила написать книгу о любви. Все. Человек устал от войн и трагедий, он захотел уйти с баррикад. У нее давно есть гриновское название "Чудный олень вечной охоты". Мы собирали для Светланы штучных людей со своими шекспировскими историями.

Она долго пишет свои книги: "Даже не пишу - обживаю, семь-десять лет. Просто собрать истории любви - это журналистика. Я же восстанавливаю душу времени, его азарт и страсть".

Издатели заключали договоры на новую книгу о любви и разрывали их.

Не спрашиваясь авторских планов и издательских договоров, вышла на первый план другая книга - исповеди людей, которые в одночасье оказались на обломках советской цивилизации. Четко прорезалось: "Еще недавно все делились на тех, кто сидел и кто сажал, кто читал Солженицына и кто его не читал, а сегодня - на тех, кто может купить и кто купить не может"...

Сама Светлана не раз повторяла, что баррикады - опасное место для писателя, там теряется многоцветность мира, и черно-белый подход может лишить его многомерности. Мы много говорили и немало спорили, не всегда соглашались друг с другом. Как не всегда соглашаемся сейчас, имея разный взгляд на возвращение Крыма России.

Мне раньше казалось уставшим название последней книги "Время сэконд хэнд". Но оказалось, что большие писатели бывают пророками и времена возвращаются. С тоской о прошлом. С телесериалами Сталин-лайф.

У нас была еще одна подружка, которая оппонировала Светлане убедительнее других. Анна Ляшкевич. Она бы непременно продолжила бы спор о том, что современное состояние России - это не болезнь патриотизмом, а возвращение чувства утраченного достоинства, которое было раздавлено обломками советской империи. Без этого не может существовать ни маленький человек, ни большая держава. Это я к тому, что социальные сети сейчас по-разному отнеслись к присуждению премии Светлане. Слишком рядом. Слишком наша, но не всегда восторгается тем, что происходит в нашей жизни. Грантовые годы жизни во Франции, Германии, Швеции ввели ее в круг ведущих интеллектуалов Европы. Самое главное: Европа прочитала и услышала Алексиевич! А России, думаю, еще предстоит это сделать. Кстати, в прошлом году на "Большой книге" Светлане был вручен приз читательских симпатий за книгу "Время сэконд хэнд". Ее любую книгу можно скачать в Интернете и прочитать.

Букмейкеры все последние годы называли ее в числе фаворитов на Нобелевку. Мы всякий раз переживали с ее издателем Борисом Пастернаком ("Время"), когда академики делали иной выбор, хотя Светлана получила множество самых престижных мировых премий. Сильной и резонансной была ее речь "Я спускалась в ад, чтобы найти человека" на Франкфуртской книжной ярмарке в 2013 при вручении Премии мира немецких книготорговцев (ее публиковала "РГ"), которую многие называют "малой Нобелевкой":

"Большую часть своей жизни я прожила в Советском Союзе. В коммунистической лаборатории. За семьдесят с лишним лет был выведен отдельный человеческий тип - homo soveticus. Одни считают, что это трагический персонаж, другие называют его "совком". Кто же он? Мне кажется, я знаю этого человека, он мне хорошо знаком, я рядом с ним, бок о бок прожила много лет. Он - это я. Это мои знакомые, друзья, родители. Мой отец, он недавно умер, до конца жизни оставался коммунистом".

Родители Светланы всю жизнь были белорусскими сельскими учителями, хотя факт рождения Светланы засвидетельствован в украинском городе Станиславе (нынешнем Ивано-Франковске). Вот так переплетаются география, судьба, Нобель.

Уверена, что это великое событие для русской литературы и культуры, частью которой ощущает себя белорусская писательница Светлана Алексиевич.

Прямая речь

Из интервью "Российской газете"

Наше первое интервью, Светлана, случилось четверть века назад. Вышла твоя повесть в журнале "Октябрь" "У войны не женское лицо". О ней заговорила вся страна. Двухмиллионный тираж, немыслимый по нынешним временам. Это была совсем новая правда о войне. Вместе с белорусским режиссером Виктором Дашуком вы сделали цикл фильмов по книге. Мы пригласили вас в "голубой зал" "Комсомольской правды". Помню слова одного своего коллеги: "Мы сидим в столице, вроде заняты важным делом. И вдруг приезжает издали девчонка, и ты видишь, что у тебя дела, а у нее - Дело". Откуда ты взялась? - вот что я хочу спросить.

Светлана Алексиевич: Все-таки я думаю, что нас делает время. Если бы не Горбачев, не перестройка, лежала бы книга у меня в столе. А тогда было удивительное время. Я помню, как поменялись лица людей, даже пластика толпы была другая. И сколько было новых имен, слов и чувств! Другое дело, что к новому времени надо быть готовым. Я оказалась нужным человеком и в нужном времени. Это было мое время. Мне повезло на учителей - Алесь Адамович, Василь Быков. Они учили не только мыслить, но и жить. Жить не в сегодняшнем смысле этого слова - пробовать все, насыщаться, а жить духом. Сердцем. Опять... Наверное, это уже странные слова для нового времени. (Задумалась.) А все-таки... Нет, я не боюсь этих слов.

Что я делаю? Мой жанр... Я собираю время... пишу историю красной цивилизации, которая необратимо уходит под воду. Ищу Свидетеля. Слушаю одного человека и слушаю улицу. Для каждой книги - 400-500 человек. Сегодня это труднее делать. Хора нет, хор рассыпался. Каждый кричит или молчит что-то свое. Никому не верит. Исчезли проповедники и праведники. Они где-то есть, но их не слышат. Но я думаю, главное, чтобы они проповедовали. Все где-то остается. Собрать человеческие голоса - каторжная работа, но это еще не вся работа. А поверх всего надо другое, и главное - услышать звук времени. Его дух. Не так-то часто распадаются империи... и никогда еще после социализма никто не строил капитализм. Наш опыт опять - страшный и уникальный. Хотя... что мы строим? Недавно жили в красном интерьере, каждый человек, как бабочка в цементе, а сейчас живем без интерьера. Утешение Апокалипсисом прошло, началось что-то новое - это обаяние пустоты. Оно есть, и оно соблазнительно.

  • Расскажите об этом своим друзьям!