Сергей Довлатов: чужой среди своих |
08 Сентября 2019 г. |
Произведения писателя и журналиста Сергея Довлатова были под запретом в СССР, настоящий читательский успех пришел к нему только в эмиграции. Удивительно смешная и одновременно пронзительно-печальная проза Довлатова давно стала классикой и роднит писателя с великими мастерами трагикомедии. Детство и юностьСергей Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе, там находились в эвакуации его родители. Детство и юность писателя прошли в Ленинграде. Его отец Донат Исаакович Мечик был театральным режиссером. Мама – Нора Сергеевна работала корректором. После окончания школы Сергей поступил на филологический факультет Ленинградского университета, где встретил свою первую любовь Асю Пекуровскую, на которой вскоре женился. Их отношения были сложными, брак развалился. У Пекуровской родилась от Довлатова дочь Маша, которую отец так и не увидел. В 1961 году Сергея отчислили, и он ушел в армию, где попал в систему охраны исправительно-трудовых лагерей. Довлатов писал: «…Университет имени Жданова (звучит не хуже, чем «Университет имени Аль-Капоне»)… Филфак… Прогулы… Студенческие литературные упражнения… Бесконечные переэкзаменовки… Несчастная любовь, окончившаяся женитьбой… Развод, отмеченный трехдневной пьянкой… Безделье…. Повестка из военкомата. За три месяца до этого я покинул университет. В дальнейшем я говорил о причинах ухода – туманно. На самом деле все было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. И наконец меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду… Мир, в который я попал, был ужасен. В этом мире дрались заточенными рашпилями, ели собак, покрывали лица татуировкой. В этом мире убивали за пачку чая… Мой плотский состав изнемогал. Сознание же обходилось без потрясений. Если мне предстояло жестокое испытание, сознание тихо радовалось. В его распоряжении оказывался новый материал. Фактически я уже писал. Моя литература стала дополнением к жизни. Дополнением, без которого жизнь оказывалась совершенно непотребной. Оставалось перенести все это на бумагу…» По воспоминаниям Бродского, Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде». Впечатления от этой службы были самыми мрачными, они способствовали появлению и укреплению диссидентского настроения у будущего писателя. Довлатов видел собственными глазами, насколько бодрые лозунги, звучащие по телевидению и радио, расходятся с реальной жизнью людей. После демобилизации Довлатов поступил на факультет журналистики и начал работать в детском журнале «Костёр». Вскоре женился вторично, его супругой стала Елена Ритман. В 1966 году у Елены и Сергея родилась дочь Катя. Университет Сергей так и не окончил, но очень хотел стать членом Союза писателей. Для этого были нужны публикации. Писать о том, что требовали от него редакторы, он не хотел, а публиковать его саркастические заметки о реальной действительности не позволяли. Толстые журналы отвергали рассказы Довлатова по идеологическим причинам. Его рассказы не вписывались в жёсткие рамки соцреализма. Писать же так, как положено, у Сергея не получалось. Опубликовали лишь повесть в «Неве» и рассказ «Интервью» на производственную тему в журнале «Юность». Также удалось напечатать более десяти рецензий в журналах «Нева» и «Звезда». Для советских писателей соцреализма Сергей Довлатов был чужой, странный, непонятный и необыкновенный чужак. Он хотел писать правду, а ему предлагали лгать. СемидесятыеВ 1972 году после ссор и разлада в семье Сергей переехал в Таллинн, где работал корреспондентом газеты «Советская Эстония». Писатель надеялся на выход своей книги, но она была запрещена. Довлатов писал: «Я ждал сигнального экземпляра. Вдруг звонок: «Книжка запрещена». Все пропало. Оставаться в Таллинне было бессмысленно…» А в 1976 году рассказы Довлатова были опубликованы на Западе в журналах «Континент» и «Время и мы». В те времена за такое грозил реальный срок. Посадить могли по статье за «преклонение перед Западом» или за «антисоветскую агитацию и пропаганду». Это мгновенно ухудшило положение писателя на родине, его исключили из Союза журналистов. Для заработка Довлатов устроился в Пушкинский заповедник сезонным экскурсоводом. Впечатления от этой жизни легли в основу почти документальной повести Довлатова «Заповедник». Это одна из лучших книг писателя, в которой тема лишнего человека и нелепости человеческой жизни разворачивается на фоне «псковских далей». «Я хотел изобразить в Пушкинском заповеднике литературного человека, проблемы которого лежат в том же аспекте, что и у Пушкина: деньги, жена, творчество, государство. И дело отнюдь не в способностях героя… – пишет Довлатов, – а в самом заповеднике, который изображается наподобие мавзолея, в равнодушии и слепоте окружающих…» В 1978 году уехала в Нью-Йорк Елена с дочерью Катей. Жена Довлатова рассказывала: «Я не могла больше ждать, пока Сергей решится на отъезд. Я не сомневалась, что будет трудно, но хуже быть не могло. Я готова была на любую физическую работу, на любые бытовые сложности, только бы избавиться от ощущения безнадежности и страха перед КГБ, все ближе подбиравшегося к Сергею… Я не была уверена в том, что он последует за мной, но мне уже было все равно…» Жизнь Довлатова стала невыносимой: его отовсюду увольняли, книги не печатали, жить было негде и не на что. Писателя преследовала милиция, его обвиняли в тунеядстве. С Довлатовым беседовали сотрудники КГБ. «Сергей Донатович, вы любите свою жену? Свою дочь? Вас ведь издают за границей? Вы не хотите уехать – мы вам поможем». В итоге писатель эмигрировал с матерью в Нью-Йорк, семья воссоединилась. В 1984 году у Довлатовых родился сын Коля – Николас Доули.
Двенадцать американских летЗа 12 лет в США и Европе одна за другой были опубликованы двенадцать книг Сергея Довлатова. «Чемодан», «Компромисс», «Наши», «Соло на ундервуде: Записные книжки», «Зона: Записки надзирателя» пользовались особой популярностью. «Чемодан» – один из самых характерных довлатовских сборников, посвященный, по словам автора, «содержимому эмигрантского чемодана». Вот как сам втор описывал книгу: «В центре новой книги – чемодан, обыкновенный потрепанный чемодан, с которым эмигрант Довлатов покинул родину. Распаковав его после нескольких месяцев скитаний, герой убеждается, что за каждой вещью, находящейся в чемодане, стоит драматическая, смешная или нелепая история». Рассказами Довлатова интересовались не только русские эмигранты, но и коренные жители. Он писал про родной Союз, при воспоминании о котором сквозили и обида, и боль, и ностальгия. Все эти истории или происходили с ним, или теоретически могли бы произойти. Рассказывал все без утайки – так, как есть. Газета «Новый американец», которую он редактировал, быстро стала популярной в эмигрантской среде. Сергей Донатович стал вторым после Набокова русским писателем, печатавшимся в журнале «Нью-Йоркер». Признание пришло, но счастья не было. «Главная моя ошибка – в надежде, что легализовавшись как писатель, я стану веселым и счастливым. Этого не случилось», – признавал Довлатов. Он говорил, что если бы его печатали на родине, он бы никогда не уехал. «Две вещи как-то скрашивают жизнь: хорошие отношения дома и надежда когда-нибудь вернуться в Ленинград». Но этому не суждено было случиться. 24 августа 1990 года Довлатов умер в машине скорой помощи по дороге в госпиталь.
|
|