НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

«Мой адрес — Советский Союз»

07 Декабря 2015 г.

malikov yurii

Продолжая рассказ о легендарных советских ВИА, мы беседуем с основателем и бессменным руководителем коллектива «Самоцветы», народным артистом России Юрием Маликовым.

Malikovкультура: Каково ощущать себя «главным кормчим» после без малого 45 лет существования группы? Какое место Вы бы отвели «Самоцветам» в истории отечественной эстрады?

Маликов: Начнем с того, что я никогда не считал себя главным «самоцветом» — играл в лидирующем составе, так правильнее сказать. Если говорить об ансамбле как таковом, то, думаю, не ошибусь, если предположу: наш коллектив в свое время входил в пятерку наиболее значимых ВИА, наряду с «Орэра», «Песнярами», «Веселыми ребятами» и «Ариэлем».

Объясню, почему. Мне кажется, мы проложили путь от советской эстрады к сегодняшней поп-музыке. В начале 70‑х невозможно было появиться на телеэкране, звучать на радио без наличия в репертуаре хороших песен, написанных профессиональными композиторами и поэтами. Но нам хотелось исполнять их несколько иначе, чем, скажем, Клавдия Шульженко, Гелена Великанова или Лариса Мондрус. Более современно, максимально близко к молодежной аудитории. Для этого требовалось найти свежее звучание. И, благодаря акценту, сделанному на электрогитаре, нам и некоторым нашим коллегам сделать это удалось.

культура: А что послужило основным импульсом к созданию собственного вокально-инструментального ансамбля?

Маликов: В 1970‑м я на протяжении восьми месяцев жил в Японии. Посетив проходившую там выставку «Expo-70», услышал современную музыку во всем ее многообразии, был поражен и восхищен. К тому времени уже окончил Консерваторию. Мне захотелось создать нечто особенное — вокально-инструментальный ансамбль, который бы работал на стыке жанров.

И после того, как мы в 71‑м выстрелили с песней «Увезу тебя я в тундру», сыгранной в задорном, молодежном ключе (Фрадкин говорил, что, сочиняя, видел ее в исполнении Краснознаменного ансамбля имени Александрова, но в итоге дал нам «зеленый свет»), различные ВИА стали возникать в огромном количестве по всей стране — в школах, институтах, домах культуры, дворцах пионеров... В итоге ко мне сегодня часто подходят люди, которым уже за шестьдесят, и говорят: «Я пел ваши песни в школьном ансамбле». Что ж, наверное, в этом и состоит — пусть не прозвучит пафосно — основная историческая миссия «Самоцветов».

культура: Что коллектив представляет собой сегодня? Изменилась ли его деятельность за истекшие годы? Может быть, в скором времени услышим новые «самоцветные» песни?

Маликов: Конечно, время от времени ходим в студию, что-то записываем. Но при этом прекрасно осознаем: что бы мы ни сделали, перекрыть эффект «Там, за облаками», «Увезу тебя я в тундру», «Не повторяется такое никогда», «Все, что есть у меня», «Не надо печалиться» нам вряд ли суждено. Порой ребята, работающие в «Самоцветах», обижаются: дескать, почему не крутят наши новые композиции? Отвечаю: попробуйте написать и исполнить нечто сопоставимое по художественному уровню с «Мой адрес — Советский Союз». Эта вещь до сих пор идет на ура: страны давно нет, а мы порой играем «Мой адрес...» дважды за вечер.

культура: С чем связан нынешний дефицит хороших песен? Дело в отсутствии новых композиторов, сравнимых с Пахмутовой, Тухмановым, Туликовым, Шаинским, Зацепиным? Или проблема гораздо глубже?

Маликов: Интересный вопрос. Думаю, на общем уровне культуры сказался, в частности, упадок в области музыкального образования. Ведь когда население хочет слушать песни в стиле псевдошансон и игнорирует шедевры классики, замечательные джазовые стандарты, лучшие образцы эстрады, популяра, это свидетельствует лишь об одном: о примитивном восприятии звука. Рэп, хип-хоп, Бритни Спирс, Джастина Бибера и иже с ними понять проще — мозг включать не требуется. А настоящее искусство, в том числе музыкальное, неизменно взывает к интеллекту.

Спрос, как известно, рождает предложение. Если слушатель задает заведомо низкую планку, то и творец волей-неволей будет стараться ей соответствовать. В ситуации, когда потребителю поп-культуры вполне достаточно песенки, созданной на MIDI-клавиатуре, исполненной на расстроенной гитарке и основанной на плохой лирике, у автора пропадает мотивация создавать нечто действительно стоящее. Чем выше культурный уровень сочинителя, тем более серьезные запросы предъявляет к нему аудитория, сложные задачи ставит. И наоборот.

Хорошие авторы, наверное, есть. Но они сегодня, к сожалению, пишут на потребу — то, что от них хочет услышать человек, условно говоря, продающий билеты.

культура: Как решался «репертуарный вопрос», когда Вы только начинали? Каким образом находили авторов? Или, напротив, они Вас?

Маликов: Это был обоюдный процесс. Тут важно учитывать одно обстоятельство: уровень музыкальной редактуры на телевидении и радио был крайне высок. Следовательно, ей выдавался высокий кредит доверия. Когда меня просили обратить внимание на новую песню, скажем, Жени Мартынова или Володи Мигули, я понимал: плохого не посоветуют. Таким образом, сформировывался некий благодатный замкнутый цикл. Схема была такова: поэты и композиторы приносили свои сочинения на радиостанцию, телеканал, фирму «Мелодия». Их рассматривал и принимал (либо не принимал) художественный совет. Затем все оказывалось в руках редактора. А он уже думал: какому исполнителю предложить ту или иную композицию — Кобзону, Кристалинской, Магомаеву, Лещенко или, может быть, одному из ВИА. Конечно, порой я с редакторами (а значит, и с авторами) не соглашался, но то, что роль профессиональных худсоветов была значимой и уважаемой, — факт, не подлежащий сомнению.

культура: Чем руководствовались, принимая решение, какую песню взять «в завтра», а с какой лучше не связываться?

Маликов: Здесь, конечно, важно чутье руководителя, ощущение, что композиция может появиться в «Песне года», а именно эта передача была в советское время мерилом востребованности исполнителя. Сейчас значение данного песенного форума нивелировано: мало кому понятно, звучала та или иная вещь в эфире, была ли она реально популярна, проплатили ли ее ротацию, а может, она и вовсе исполняется впервые. Тогда все было иначе: большинство композиций, участвовавших в «Песне года», население страны знало.

культура: Можно ли сказать, что движение ВИА сказало все, что хотело? Или нереализованные амбиции остались?

Маликов: Главное, о чем стоит сожалеть, — до земного шара, в глобальном смысле, мы достучаться не успели. До сих пор российскую неклассическую музыку на Западе знают благодаря «Калинке», «Смуглянке», «Катюше», «Подмосковным вечерам». Остальное народ просто вежливо выслушивает.

По инф. portal-kultura.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!