Лёгкой жизни не проси у Бога... |
30 Марта 2012 г. |
Недавно в одной из якутских газет прочла я статью «Прощай, Эге-Хая!» – и захлестнули воспоминания... 40 лет жизни я отдала Верхоянской земле и этому посёлку с непривычным для русского уха названием – Эге-Хая, там прошла моя молодость, там пришла первая любовь, первый поцелуй. И захотелось поделиться своими воспоминаниями, рассказать правду о себе. Я выросла среди якутов в пос. Белькачи. Нелёгкая судьба выпала на мою долю: сороковые годы лишили всего. Когда началась война, я попала в детдом. В памяти остался тяжкий недетский труд, похоронка на отца. Я всегда горько плачу, когда вспоминаю те годы. Но, видимо, северная закалка помогала и помогает выжить сейчас. Но, наверное, самое главное, что помогало нам в жизни – это привитое с детства трудолюбие и любовь к родной земле. 18 февраля 1947 года меня из детского дома направили на работу в государственную типографию. Это был тяжкий труд для маленькой хрупкой девочки. Сейчас, когда я вижу почтальона, согнувшегося под тяжестью почтовой сумки, я вспоминаю, сколько мне пришлось переносить тяжёлых книг и пачек бумаги в переплётном цехе этой типографии! Особенно было трудно в 1947 году, когда отменили карточки и провели реформу. Помню длинный забор и вдоль него огромную очередь за хлебом. В заборе было маленькое окошечко, из которого продавался хлеб. Достояться до этого окошечка мне, маленькой девочке-подростку, было совсем не просто. Однажды когда уже почти подошла моя очередь, на меня с крыши киоска спрыгнул здоровенный мужик. Я чуть не погибла. Ведь во мне и сейчас 150 сантиметров, а тогда было ещё меньше, да и худая была я. Однажды я прочла в газете, что Якутский городской комитет комсомола призывает молодёжь принять участие в освоении Севера. И через неделю, 7 июня 1954 года, я сошла с трапа самолёта на Верхоянскую землю. На мне было единственное платье и новенькое пальто, купленное на деньги, выданные в Якутском горкоме комсомола. Так началась моя нелёгкая судьба в посёлке Эге-Хая. Сегодня, когда едва закончилась война в Чечне, я со страхом вспоминаю, что пришлось пережить жителям п. Эге-Хая в пятидесятые годы от чеченцев, которые свирепствовали в посёлке: они убивали жителей, зверски насиловали мужчин и женщин. У них были длинные блестящие кинжалы. Мне пришлось тоже пережить встречу с чеченскими бандитами. Это было 28 августа 1954 года. За мной зашёл Илюша Халитов, чтобы проводить с работы домой. По дороге он мне предложил зайти к нашей работнице Ольге Ивановне, которую обокрали. В то время я и не знала, что мой Илюша был заместителем начальника коменданта по спецпереселенцам. Я была в него безумно влюблена, он был первой моей любовью и была готова броситься за ним хоть на край света. Когда мы вошли в дом, четыре бандита с кинжалами крикнув: «На колени!» – окружили нас. Теряя сознание, я увидела, как один из них приставил Илюше в бок кинжал. Очнулась я уже на улице. Спасло нас то, что мой Илья был работником МГБ, и один из чеченцев узнал в Илюше своего начальника. А потом Илюша нёс меня на руках до дома, потому что ноги мои отнялись. Так я получила первое своё крещение в Заполярье. Я работала на руднике Эге-Хая сортировщицей, среди заключенных. Шахта была вся обнесена колючей проволокой, и мы входили в зону заключенных по пропускам. Условия работы были ужасными, на сквозняке и в сильно запылённой эстакаде. Представьте себе: огромный транспортёр до верху нагруженный рудой «ползёт» вверх, и я должна успеть сбросить с этого транспортёра всю пустую породу в бункер. Я, бывало, одна за смену отсортировывала по 38 самосвалов пустой породы. В 1954 году нас работало там всего две женщины: Шура Малежникова и я. В 1955 году стало работать гораздо легче, так как на сортировку пришло много женщин, в смене стало по четыре работницы, и мы могли по переменке ходить греться в инструменталку. В 1955 году у меня родилась девочка. Декретный и послеродовой отпуск давали всего один месяц, и мне, так как не было мест в яслях, приходилось носить свою крошечную девочку на работу в зону. В инструменталке мне заключенные сделали из четырёх палок люльку, обтянули брезентом и подвесили на верёвке к потолку, в неё я укладывала дочку и бежала на эстакаду сортировать руду. Присматривали за дочкой заключённые, и когда девочка просыпалась и начинала плакать, мне кричали: «Маленькая мама, иди — дочка проснулась!» Меня по имени в шахте не звали, а все звали «маленькая мама» за мой рост. Однажды, когда я с дочкой в очередной раз шла на сортировку, мне встретился маркшейдер Пименов, узнав, что я ношу дитё на работу, он взял на руки живой свёрточек, а меня за рукав отвёл в управление... На следующий день мою дочку приняли в ясли. Не знаю почему, может, тяжёлый труд стал смыслом жизни, но я трудилась, не жалея себя, и была вознаграждена за это. Самым радостным событием тех лет в моей жизни стал 1958 год, когда меня наградили высокой правительственной наградой — грамотой Президиума Верховного совета ЯАССР. В том же году я была избрана депутатом райсовета... Десять лет бурлила моя молодость, пока вдруг не оборвалась в самом расцвете моей трудовой деятельности: в 1964 году меня завалило в шахте, и я получила увечье и была обречена на пожизненную инвалидность... Мне сейчас уже за восемьдесят, а так хочется ещё пожить! Да, Верхоянский район, посёлок Эге-Хая – это моя судьба и жизнь. И как она закончится, не хочется и думать. А ведь мы заслужили хорошую старость! Горько смотреть, как медленно угасает жизнь в моём любимом посёлке, где прошла вся моя молодость. Потом много всего было в моей жизни, и все-таки я верю, что 40 лет там прожиты были не зря. Перечитав написанное, я подумала, что, перефразировав слова известного стихотворения, могла бы сказать о себе: лёгкой жизни я просила у Бога, лёгкой старости надо б просить...
Тэги: |
|