Источник вдохновения |
19 Апреля 2012 г. |
Все герои нашей рубрики – люди достойные, творческие, делу своему преданные. Но иногда судьба сводит нас с необычным человеком, особого масштаба, как будто природа наделила его необыкновенной силой, энергией и предназначила для больших дел. Такие люди живут среди нас, но знают о них немногие – коллеги, друзья. Они редко становятся участниками новомодных рейтингов – «Сибиряк года», например. Потому что они – герои не на год, а навсегда. Академик Михаил Григорьевич Воронков – учёный с мировым именем, Советник РАН, руководитель научных лабораторий, основоположник новой отрасли – кремнийорганической химии. Он лауреат Государственных премий России, премии А. Эйнштейна, присуждённой ему в 2010 году Международным Кембриджским институтом за выдающийся вклад в науку и индустрию, и великого множества других премий, наград и орденов, одно перечисление которых займёт половину газетной полосы. В 1990 году один из американских научных журналов назвал Воронкова третьим по продуктивности среди всех учёных мира. Такое вот национальное достояние трудится в нашем городе. 6 декабря 2011 года Михаилу Григорьевичу исполнилось 90 лет. Ежедневно в девять утра институтская машина привозит его на работу. И сразу у дверей кабинета выстраивается очередь сотрудников, кому очень нужен академик. Две девушки приехали получить отзыв на диссертации и просто посоветоваться с авторитетным учёным. У аспиранта научная проблема: протекает необычная реакция при проведении лабораторных опытов. Начинается полноценный рабочий день. Рабочий день учёного, полностью потерявшего зрение более тридцати лет назад. Увлечение на всю жизнь Интерес к химии пробудил в восьмилетнем Мише подарок родственников – набор «Химические опыты на дому». Чего там только не было! Особенно бросались в глаза купоросы различных цветов. Мудрые родители проводить опыты ему не запретили, но когда взрывы и пожары стали частью их жизни, терпение семьи иссякло. Миша стал читать Малую советскую энциклопедию и даже выучил таблицу Менделеева. Впрочем, до выбора пути было ещё далеко: он увлекался минералогией, радио- и электротехникой, ставил спектакли и устраивал домашние концерты. Увлечение спортом прошло через все молодые годы. При этом Михаил вполне мог бы стать профессиональным спортсменом, например, в беге на короткие и средние дистанции или в борьбе дзюдо и самбо – если бы не травма колена. Кстати, на вопрос о здоровье в свои 90 он отвечает: спасибо, нормально, вот только правое колено подводит. Встретиться с Михаилом Григорьевичем удалось не сразу. – Улетел в Санкт-Петербург, в командировку, – ответили по телефону. Там учёного тоже ждала другая академическая лаборатория, в которой реализуются его идеи. А с идеями у Воронкова никогда не было проблем. – Мне всегда не хватало рук для претворения своих идей в жизнь, – говорит Михаил Григорьевич. – Я поэтому и в Сибирь приехал из Риги, где у меня была отличная академическая лаборатория. Музыка науки По мнению одного из российских академиков, «химия представляет собой высокоинтеллектуальную науку с внутренними источниками вдохновения и прогресса, в которой есть собственная музыка и творят которую двое – природа и химик». Руководимый академиком Воронковым Иркутский институт органической химии и созданная им научная школа, по его словам, стояли на трёх китах: фундаментальность, оригинальность и практический выход. Созданные им три новых поколения биологически активных соединений – силатраны, протатраны, полиметаллоакрилаты открыли путь к биостимуляторам, адаптогенам, иммуномодуляторам и другим лекарственным средствам, не имеющим аналогов в мировой медицинской практике. Среди них – мивал, мигуген, трекрезан, крезацин, хлоркрезацинферакрил, аргакрил, цитримин и другие. Конец 80-х. Мои коллеги-телевизионщики только что приехали со съёмок из Института органической химии и привезли флакончик волшебного снадобья – феракрила. Глаза у них горели: это лекарство способно творить чудеса – не только останавливать кровотечение, но и обеззараживать и заживлять раны и ожоги! Все испытали его на себе. Через некоторое время мы услышали об адаптогене – мивале, которым лечат облысение, но только в частных клиниках. От изобретений и открытий учёных, опирающихся на того самого «кита» – практическое применение – была и остаётся огромная дистанция. Кому нужен феракрил? В нашей стране, в которой нередки катастрофы и чрезвычайные события и главным из министерств в народе называют МЧС, производство такого нужного гемостатика, как феракрил так и не налажено. Некоторое время его выпускали в Усолье-Сибирском, но во время перестройки производство остановилось, несмотря на то, что потребность в препарате велика. Недаром медики МЧС частенько в критических ситуациях обращаются к химикам за феракрилом. – Зато им пользуются во всем мире, – рассказывает его создатель академик Воронков. – Его выпускают в Индии и продают в другие страны. Технологию они получили почти бесплатно, не знаю уж, как это им удалось. Израиль обеспечил нашим препаратом свою армию. Сегодня у сотрудников Иркутского института химии имени А. Е. Фаворского, где заведует лабораторией академик Воронков, масса проблем. Не хватает самого необходимого. В частности, нет денег на клинические испытания новых лекарственных средств. Учёные института публикуют свои научные труды, информационные технологии нового века быстро делают их мировым достоянием. Один участник научной конференции, приехавший из Южной Кореи, заявил: «В России очень умные люди, а у нас очень хорошо организован процесс коммерциализации их научных разработок». Академик Воронков часто бывает в Китае и поражается мощному рывку, который сделала наука в Поднебесной Империи, и тем блестящим условиям, которые создало государство для своих учёных. Новые идеи – старые проблемы И всё же научную мысль остановить нельзя. В российскую науку, несмотря на туманные перспективы и низкие зарплаты, всё же приходит молодёжь. – В моей лаборатории было три талантливых аспиранта, которые блестяще защитили кандидатские диссертации, – рассказывает Михаил Григорьевич. – Но мне с трудом удалось продлить лишь одной из них пребывание в институте, второй пришлось уволиться, а третьему перейти в другую лабораторию. Как могут остаться в науке молодые люди при ничтожных окладах и при отсутствии штатных единиц? Поэтому талантливая научная молодёжь уезжает за рубеж. Мои ученики работают в США, Израиле, Германии. Нобелевский лауреат, химик Фредерик Жолио-Кюри сказал: «Государство, которое не развивает науку, обречено на гибель». А я из уст руководителей нашего государства не слышу слово «наука». Проект «Сколково»? Там же всё придётся начинать с нуля, потребуются огромные вложения. Если бы небольшую часть этих затрат передать Российской академии наук, все поставленные перед «Сколково» проблемы были бы блестяще разрешены. Между тем из-за отсутствия средств в институтах Российской академии наук накоплена масса незавершённых исследований и нереализованных идей. В моей лаборатории нет денег даже на реактивы. Мы создали несколько потенциальных противоопухолевых препаратов. Один из них разработан ещё двадцать лет тому назад. На завершение его доклинических испытаний на линейных собаках не оказалось средств. А теперь нет денег на приобретение даже экспериментальных мышей и крыс. Куда я только ни обращался! И в региональных, и федеральных министерствах ответ был один – нет денег. Наши проекты рассматриваются годами. Нынче, правда, один из проектов старшего научного сотрудника, кандидата химических наук К. А. Абзаевой победил на конкурсе и получил от Министерства обороны на исследования 15 миллионов рублей (на три года). Химия и жизнь Михаил Григорьевич рассказывает о замечательном препарате трекрезане, созданном в его лаборатории. Это биостимулятор и адаптоген. Он помогает организму существовать в экстремальных условиях – при повышенных физических и умственных нагрузках, стрессах, неблагоприятной окружающей среде. В сельском хозяйстве может применяться для повышения продуктивности, репродуктивности и жизнестойкости животных, птиц и полезных насекомых (пчёлы, тутовый шелкопряд, энтомофаги и др). Препарат действует как иммуномодулятор и не имеет побочных эффектов. Под названием «крезацин» он используется в ряде стран в растениеводстве и позволяет повысить урожай сельскохозяйственных культур на 15–50%. Много полезного и интересного сделано академиком Воронковым за рекордные 70 лет научной деятельности. Во времена СССР его оригинальные идеи были внедрены во многие отрасли промышленности. Это специальные материалы для микроэлектроники, водные жидкости для закалки резания металлов, лаки и краски для окраски судов, присадки к смазочным маслам, водоотталкивающие и биозащитные покрытия, материалы для специальной техники и многое другое. Научные открытия Воронкова получили международное признание. Результатами плодотворных исследований стали более 3000 научных статей, 57 монографий – 15 из них переведены и изданы в США, Англии, Германии, Японии, Румынии, Польше, Израиле. Более 500 изобретений защищены авторскими свидетельствами, 70 изобретений запатентованы. Среди учеников академика Воронкова 35 докторов наук и 140 кандидатов наук. Такого объёма хватило бы на целый институт, а тут один человек! В интересах науки\\подзаг\\ Впрочем, мы можем только восхищаться, а по-настоящему оценивают научную деятельность Михаила Григорьевича специалисты во всем мире. Благодаря одному из своих открытий он даже стал персонажем детективного фильма «Конгресс в Берлине» (ФРГ). Он ярый пропагандист химической науки и автор многих научно-популярных статей, книг и одного кинофильма. Вместе с коллегой Александром Рулевым Михаил Григорьевич написал очередную научно-популярную книгу «О химиках и химии: и в шутку и всерьёз». Её тираж 3000 экземпляров быстро разошёлся. Авторы задались целью заинтересовать самый широкий круг читателей химической наукой, её историей, выдающимися достижениями и её ролью в прогрессе человечества. И им это удалось, потому что книга написана живым языком. А так писать о науке могут только разносторонне одарённые авторы. Недавно Воронкову позвонили из издательства «Мнемозина» и предложили значительно расширить тираж этой книги. Доктор химических наук Александр Рулев с удовольствием вспоминает, как они работали над книгой дома у Михаила Григорьевича, обсуждали и оттачивали каждую фразу. – С Михаилом Григорьевичем можно спорить, он это любит, поскольку не считает себя непререкаемым авторитетом. Меня поражает его редкий в научной среде демократизм. Помню, я пришёл впервые в институт ещё третьекурсником, будучи наслышанным о Воронкове и его лаборатории. Потом поступил в аспирантуру. Как-то звонят: вас приглашает Воронков. Я отметил это «приглашает» – не вызывает, не требует к себе – приглашает. Вошёл в кабинет. Мне навстречу из-за стола встаёт незрячий человек, протягивает руку. И говорит: «Саша, вчера пришёл автореферат кандидатской диссертации. Пожалуйста, разберитесь в нём, и напишите проект моего отзыва». Я сначала опешил, а потом понял: вникни, аспирант, в чужую работу и выскажи своё мнение – это доверие. И сегодня Михаил Григорьевич может позвонить мне и сказать: «Саша, есть идея!» И с ним можно свободно обсуждать, спорить, он не будет давить авторитетом. После полной потери зрения выдающаяся научная деятельность этого учёного продолжается более тридцати лет. Беда, способная сломить слабого духом, не могла остановить творческую мысль академика Воронкова и даже усилила её. И всё же без верной помощницы Клавдии Алсыковны Абзаевой ему было бы нелегко. – Работа с академиком обязывает быть всегда в тонусе, – улыбается Клавдия Алсыковна, – несмотря на огромную нагрузку, сотрудничать с Михаилом Григорьевичем легко и интересно. Мощный научный дар и прекрасные человеческие качества академика притягивают людей. Человек дела, Воронков никогда не думал о том, что нужно строить карьеру, никогда не интриговал, не лавировал. Как и все люди, ошибался, шёл на компромиссы – только в интересах любимой науки, которая с детства пленила его воображение.
Тэги: |
|