ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-04-18-05-38-49
Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13...
90-
«Эта песня хороша – начинай сначала!» – пожалуй, это и о теме 1990-х годов: набившей оскомину, однако так и не раскрытой до конца.
2024-04-25-13-26-41
Президент Владимир Путин сказал, что «в СССР выпускали одни галоши». Такое высказывание задело многих: не одними галошами был богат Советский союз, чего стоила бытовая...
2024-04-25-11-55-09
1 мая исполнится 100 лет со дня рождения Виктора Астафьева
2024-05-02-02-55-14
Зоя Богуславская – знаменитая российская писательница, эссеист, искусствовед и литературный критик, автор многочисленных российских и зарубежных культурных проектов, заслуженный работник культуры...

Пропавший без вести

Изменить размер шрифта

 

Дорогая редакция газеты «Мои года»! В газете № 25 от 17.06.2016 г. была опубликована статья Д. М. Калашника «Пленный». Автор рассказывает о военном лихолетье 1942–1943 гг. в городе Барвенково Харьковской области, где Дима мальчишкой пережил фашистскую оккупацию.

Эта статья потрясла меня до глубины души, так как описанные события происходили там, где без вести пропал в марте-апреле 1943 года мой отец, политрук 3-й гвардейской мотострелковой бригады лейтенант Иван Михайлович Щукин. Согласно справке Центрального архива Минобороны РФ, Щукин Иван Михайлович (партийный билет № 1144777) убит 28 февраля 1943 года в районе Барвенково.

Благодаря председателю городского совета ветеранов ВОВ, вооружённых сил и правоохранительных органов В. И. Баранова, 7 августа мы встретились с Дмитрием Максимовичем Калашником, душевным человеком, интересным собеседником, большим знатоком военной истории того времени, человеком доброго сердца, светлого разума, превосходной памяти.

Вот что он мне рассказал. Солнечным воскресным утром 17 мая 1942 г. на Барвенково обрушилась лавина немецкой авиации. Крылья первой армады бомбардировщиков «Ю-88», налетевших на город, кажется, закрыли собой всё небо, каждый самолёт сбрасывал до 20 авиабомб. Потом были второй и третий авианалёты. Небо заволокло гарью, всюду слышались стоны и крики раненых, город почти сравнялся с землёй. Затем мощный контрудар танковой группировки генерала Клейста завершил полное окружение 6-й, 57-й и частично 9-й армии советских войск. Неся тяжёлые потери, наша армия выходила с боями из окружения, однако более четверти миллиона воинов Красной армии попали в плен. Только в Барвенково немцы оборудовали лагерь на 17 000 военнопленных. Попавшие туда были обречены на вымирание от голода, ранений, болезней.

Здесь я бы хотела подробнее остановиться на рассказе Дмитрия Максимовича. Примерно в семи километрах от Барвенково находилась пастушья кошара, где прятались от немцев старики и дети, в том числе и Дима Калашник. В роще затаился отступивший полк, полагаю, тот, в котором находился мой отец.

6 апреля 1943 года друг моего отца начфин Василий Григорьевич Скородумов отправил моей маме письмо, в котором рассказывалось о том, что при отступлении из Барвенково Иван Михайлович Щукин был тяжело ранен и остался в местности, занятой немцами. Очевидно, он остался на поле боя. Это письмо у меня хранится как память до настоящего времени. Однако на этом история моя не заканчивается...

Дмитрий Максимович рассказал, что полк, который прятался в феврале-марте 1943 года в лесу, оборонялся до последней возможности. Солдаты сменили валенки на ботинки с обмотками, так как вокруг уже была непролазная грязь и слякоть. В полку было много раненых, и когда фашисты стали вновь наступать, то погибающий полк, обороняясь и отступая от Ильичёвки к Изюму, вышел к реке Северный Донец. Это было уже в марте 1943 года.

Здесь начинается вторая моя история.

Летом 1963 года я работала в РК ВЛКСМ посёлка Жигалово Иркутской области заведующей школьным отделом и затем вторым секретарём, ко мне подошёл огромный мужчина по фамилии Пономарёв, в то время он работал землемером в райисполкоме – была такая должность в народном хозяйстве. Он долго изучающе смотрел на меня, потом спросил, не дочь ли я Щукина Ивана Михайловича? Свою фамилию Щукина я не поменяла при вступлении в брак и являюсь таковой до настоящего времени.

Я подтвердила Пономарёву, что Щукин Иван Михайлович мой отец. Пономарёв мне рассказал, что отец являлся заместителем по политчасти командира роты, политруком, был в звании лейтенанта, что под Барвенково он действительно был тяжело ранен, но солдаты при отступлении вынесли его с поля боя и несли до реки Северный Донец, фашисты нещадно их преследовали. Когда бойцы переплывали реку, немцы расстреливали их в упор из автоматов и пушек. Когда Пономарёв выскочил на берег, спасшихся осталось несколько человек. Ивана Михайловича среди них не было...

Больше Пономарёва я не видела, так как вскоре из Жигалово переехала в Усть-Кут.

Но и на этом моя история не заканчивается. Во время дальнейших поисков, где-то в 1980 году, от анонимного свидетеля мне стало известно, что мой отец Щукин Иван Михайлович погиб в концлагере под Кёнигсбергом, что было не исключено в принципе.

В связи с этим я обратилась в Германию, в Бундестаг, с просьбой сообщить об имеющихся возможно данных по военнопленному Щукину Ивану Михайловичу, но мне ответили, что такими данными Германия не располагает. Я также обращалась в РВК города Барвенково с просьбой помочь разыскать отца, но мне ещё в советское время ответили, что в списках защитников Барвенково Ивана Михайловича Щукина нет. Однако мне сообщили, что в Барвенково есть стела с фамилиями защитников города, и что, если я хочу, фамилию имя и отчество отца могут увековечить на этой стеле. К сожалению, в настоящее время все памятники воинам-защитникам Барвенково, в том числе и стела, полностью разрушены.

Итак, встреча, посвящённая памяти моего отца и всех павших воинов в Великой Отечественной войне с Дмитрием Максимовичем Калашником закончилась, но дружба будет продолжена. Моё сердце успокоилось, вместе с Дмитрием Максимовичем я прошла путь отца от поля боя под Барвенково до реки Северный Донец, и пусть земля, вода, пепел всем павшим будет пухом! Всем ветеранам ВОВ, вдовам, труженикам тыла, детям войны я желаю любви и благополучия, счастливых долгих лет! Храни вас бог!

Я ещё раз благодарю Дмитрия Максимовича Калашника, который ребёнком трижды был в оккупации, а в 1943 году попал в гестапо за диверсию и был приговорен к расстрелу, но Господь сохранил ему жизнь ради нас, детей войны, ради мира на Земле. Но это уже другая история...

  • Расскажите об этом своим друзьям!