Михаил Денискин. «Иркутск крылатый: люди и самолеты войны». Часть 1: «Из колыбели - в бой» |
15 Июля 2011 г. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
…Зачем ты в небе был, отважный, Александр Блок («Авиатор», 1910-1912 гг.).
Беспокойное соседство
Как легко
И стихотворная строка готова. А сокрыты в ней всего-то два слова: «Заря воздухоплавания». Это сочетание давно стало устойчивым, употребляют его столь часто, что мы от него здесь откажемся. Но как скажешь иначе? Как ни крути, а выходит, что вначале было слово. Или все-таки предмет, который этим словом предстояло назвать? Не дерзаю спорить со Священным Писанием. Но как порой забавна перестраховка писателей. Пишет человек об авиации, а сам думает: «А вдруг слово «летчик» еще не родилось? Может быть, вместо «самолет» употребить «аэроплан»? Попадешь впросак – засмеют!» И правда: подчас «аэростат» кажется нам слишком «научным», почти современным словом. Между тем, аэростатом назвали воздушный шар братьев Монгольфье, полетевший еще в 1783 году (пока без человека). Через семь лет во Франции это слово услышал Николай Михайлович Карамзин. В своих «Письмах русского путешественника» (1790 г.) он пересказывает курьезный случай: «…собрался почти весь Париж, чтобы видеть воздушное путешествие аббата Миолана, объявленное через газету. Ждут два часа, три: шар не поднимается. Публика спрашивает, когда начнется эксперимент? Аббат отвечает: «В минуту!» Но приходит вечер, а шар ни с места. Народ теряет наконец терпение, бросается на аэростат, рвет его в клочки, а Миолан спасается бегством…» С 1804 года и в России начинается научное применение аэростатов. Но опыты были прерваны Отечественной войной 1812 года, правда, и на полях сражений пытались использовать шар. Например, Кутузов в письме к Растопчину от 7 июля пишет: «государь… говорил мне об еростате». Слово «авиация» и «авиатор» опять-таки придуманы неутомимыми французами (Надар и Лаландель в 1863 году). У нас, в знаменитом словаре Брокгауза и Ефрона (1891 г.) «авиация» трактуется как «подражание полету птиц». Но почему-то уважаемые авторы уверяют, что «авиаторами являются все теоретики-воздухоплаватели, главным образом математики, инженеры…» «Аэроплан» в России впервые употреблен в 1885 году Игнатовичем-Завилейским в брошюре «Воздухоплавание и его успехи». А статья Котова 1896 года была так и озаглавлена: «Устройство самолетов-аэропланов». Уточнение – не случайно: самолетами иногда звали и вовсе не воздушные аппараты. Например, летописец Н.С.Романов сообщает, что за 39 лет до этого, 6 июля 1857 года в Иркутске «через р. Ангару поставлен самолет Либгарта, который ходит взад и вперед при помощи одного течения реки, устройство таких паромов возможно только на таких быстрых реках, как Ангара. Плата за перевоз 1 коп. Сообщение теперь совершается в каких-нибудь 4 минуты…» Четыре минуты – и вправду «сам» летает! Кстати, слова «летать» и «лётчик» были в ходу еще на Древней Руси…
Детская память хранит картинку. Аэропорт Мама. Знойно. Народ ждет самолет из Иркутска. На деревянный балкончик диспетчерской вышки выходит дядька с ракетницей, вставляет толстый патрон и выстреливает в сторону летного поля. Все поворачивают головы за шипящим дымным шлейфом. А там, вдали, задрав кверху хвосты, скачут к лесу напуганные коровы. (Кстати, ракета – добрый знак истомленным пассажирам: значит, самолет из Иркутска уже на подходе). Ох, уж эти помехи на летном поле! Недавний случай: американский летчик посадил лайнер на воду и никто не пострадал. А причину этой вынужденной посадки помните? Она – проста: при взлете в турбину попала птица. Будь поэтом, я бы по этому поводу сложил стихи. О гордой птице, которая отважно и осознанно ринулась на птицу стальную. О безумстве храбрых: мол, погибну, но внимание к нашей несчастной доле привлеку… Увы, стихами делу не поможешь. Птицы на аэродроме – серьезная проблема. На взлете и посадке летчикам предписано включать фары. А специалисты пробовали пиротехнику, различные шумы, ультразвук – все безрезультатно. Наконец, кто-то вспомнил древнюю мудрость, что «оное лечится оным». Купили соколов, обучили, выпустили и – вороны, голуби, галки и прочая пернатая мелочь рассыпалась по окрестностям. Но не навсегда. Однажды мне довелось быть на испытательном аэродроме. У самой кромки, в маленьком домике, изнутри обитом мягким, там живут птицы – сонливая днем неясыть, злой сокол-сапсан и большой ястреб – гроза птичьего мира. Невеликое удовольствие – наблюдать, как хищники обедают: прижав мясо когтями, они отрывают куски и, запрокинув голову, заглатывают, косясь на тебя недобрым глазом. Зато работают они отменно. Снявшись, сапсан вмиг уносится и сильными махами крыльев стремительно облетает аэродром по периметру. Будьте спокойны: на несколько часов в радиусе 2-3 километров не станет ни одной пичуги. Можно начинать полеты. И тогда люди бесшумно выкатывают тяжелую рукотворную птицу. Через некоторое время все вздрогнет от реактивного рева – грозный самолет в секунды уйдет в синеву… Как же получилось, что мы стали мешать друг другу? К сожалению, надо признать: мы непрошено вторглись в их мир и силой заставляем подчиняться нашим законам. Почему же мы с удовольствием называем свои самолеты «птицами», но никогда птиц – самолетами? А ведь они – существа одной породы…
Первые в небе Иркутска
К ласточкам у иркутян издавна сложилось особое отношение. Прилета ласточек всегда ждали с нетерпением: по ним определяли погоду, сроки сева, виды на урожай. Ребятня никогда не обижала этих птиц (интересно, нынешние дети смогут отличить деревенскую ласточку от городской?). Кстати, пригородное селение Плишкино у нас имя свое получило по прозванию ласточек-плишек. Кто первым напугал наших птах? Иными словами, кто первый полез в небо Иркутска? Ответить на этот вопрос просто – достаточно заглянуть в летописи. Возьмем две, взаимно дополняющие, – Нита Романова и Юрия Колмакова.
11 июля 1904 года в Адриановке (Забайкальская область) в 10 часов вечера был виден воздушный шар с вращающимися прожекторами. Много разговоров вызывает сообщение, что это – комета с ацетиленовым хвостом. 13 июля в Посольске в 8 ½ ч. шар, в 9 ½ ч. в виду Мысового. Сенсация? Современный историк, наверное, задумается: – Забайкалье… Лето 1904-го года… Русско-японская война… В Маньчжурии три армии микадо против генерала Куропаткина… А не мог шар быть японским разведчиком? На что инженер, конечно, возразит: – Но откуда на шаре прожектора? Да еще вращающиеся? Не реально! Астроном добавит: – Ацетиленовые хвосты – чушь. Обыватель закончит: – Инопланетяне… Что ж, отнесем это сообщение на счет вымыслов.
24 сентября 1906 года. При многочисленном стечении публики и благоприятной погоде состоялся полет воздушного шара из Интендантского сада. Поднявшись вместе с Коронтенковою на головокружительную высоту, шар медленно поплыл в воздухе по направлению к Знаменскому монастырю, перелетел Ушаковку и опустился во дворе женской обители. Более – никаких подробностей, а жаль. Ведь это – первое конкретное сообщение о полете над городом. Во-первых, географическая привязка – Интендантский сад (сейчас на этом месте находится автовокзал да несколько бывших цехов бывшего Куйбышевского завода). Во-вторых, назван воздухоплаватель: Коронтенкова. Увы, кто эта бесстрашная дама, мы уже никогда не узнаем. И в-третьих, место посадки – Знаменский монастырь за Ушаковкой: каково же было смятение монахинь при виде опускающегося с неба шара! 31 мая 1907 года состоялся первый полет воздухоплавателя Моисеенкова на воздушном шаре из сада «Циклодром». Гонимый восточным ветром, при неблагоприятной погоде, шар поднялся высоко и медленно опустился в Иркут. Благодаря спасательному поясу, воздухоплаватель выбрался на берег. Брошенный шар понесло по реке, зацепило за камень и разорвало водой. Можно предположить, что г-н Моисеенков был первым воздухоплавателем и частным владельцем воздушного шара в Иркутске. При восточном ветре от бывшего циклодрома (прежде там упражнялись велосипедисты, а теперь – стадион «Локомотив») и до Иркута – рукой подать… 9 сентября. В 11 часов 35 минут утра командир 2-го Восточно-Сибирского воздухоплавательного батальона Ф.А. Лихачев, директор магнито-метеорологической обсерватории А.В. Вознесенский, капитан П.Ф. Естифеев и подпоручик Л.А. Дацкевич совершили полет на воздушном шаре с целью проведения ряда метеорологических наблюдений. Полет продолжался 1 час 25 минут на высоте 300-400 метров, проделан путь в 28 верст, от Архиерейской дачи, по долине Ушаковки, до ее устья. Приборы, установленные на воздушном шаре, фиксировали высоту полета, изменение атмосферного давления, температуру и влажность воздуха. Впервые этим полетом в Иркутске было положено начало аэрологическим наблюдениям. Воздушный шар пересек Ангару, направился к Вознесенскому монастырю и приземлился около деревни Зуй. Военные воздухоплаватели да еще на службе науки – это уже серьезно, это вам не развлечения праздной публики. А в русской армии того периода уже существовала практика использования привязных аэростатов, воздушных шаров и даже змеев – для разведки. Известный полковник С.А.Ульянин сконструировал специальную фотокамеру, которая вела съемку неприятельских позиций (в 1911 году талантливый изобретатель возглавит первую в России школу военных летчиков – Гатчинскую, а его камера с пользой прослужит всю Первую мировую войну). По окончании Русско-японской войны в Иркутске расквартировали 2-й Восточно-Сибирский полевой воздухоплавательный батальон в составе 18 офицеров и 677 нижних чинов. Батальон жил своей изолированной жизнью войсковой части: нес караульную службу, проводил смотры и учения. Когда же военные запускали в небо шары и аэростаты – это, естественно, вызывало жгучий интерес иркутян. Потому и не удивительно, что директор обсерватории Вознесенский подружился с офицерами. Судя по его научной деятельности, Аркадий Викторович был не только любознательным, но еще и энергичным, а значит и общительным человеком. На скором знакомстве с военными сказалось и соседство: батальон разместился в районе нынешних улиц Седова, 25 Октября, Трилиссера и 4-й Советской. Обсерватория же (метеостанция) со своими постройками и ныне находится на том же месте. О своем полете директор обсерватории оставил доклад с интересными подробностями: «…мне удалось, благодаря любезности командира батальона подполковника Ф.А.Лихачева, участвовать в свободном полете воздушного шара – втором в Иркутске… Шар в 640 кв.м., наполненный водородом, был пущен в 11 ч. 35 м. утра от Архиерейской дачи на Ушаковке. Он медленно поднялся на высоту 300-400 метров, причем, его понесло вниз по Ушаковке версты на полторы, затем у устья этой речки, впадающей в Ангару, он принял несколько другое направление и, пересекши р. Ангару по направлению к Иннокентьевскому монастырю, пошел вниз по долине Ангары, придерживаясь ее левого берега. После перехода на левую сторону Ангары шар держался на высоте от 500 до 850 метров. Как при перелете через Ангару, так и при каждом дальнейшем приближении к ней шар постоянно и заметно снижало – очевидно, вследствие более низких температур воздуха над водой. Так как помимо меня на шаре поместились еще капитан П.Ф.Естифеев и подпоручик Л.А. Дацкевич, то, при небольшой подъемной силе шара, пришлось взять только 4 мешка балласта, который пришел сравнительно скоро к концу. Приблизительно в половине первого часа пришлось подумать о спуске, так как шар несся все время над Ангарой, и при неблагоприятном направлении ветра, очень легкого, но постоянно менявшегося, мы могли опуститься в реку. Около четверти часа перед самым спуском мы прошли на гайдропе, конец которого шел все время в воде на широком плесе Ангары, против селения Усть-Удинского. Выбравшись на сухой берег, мы ровно в 1 час дня благополучно опустились в двух верстах от селения Зуевского и в таком же приблизительно расстоянии от полустанции Мегет – всего в 200 саженях от Ангары. Подбежавшие крестьяне-сенокосцы с большим любопытством отнеслись к невиданному до сих пор ими шару и, вместе с тем, очень толково и с полной готовностью помогли закрепить шар и убрать его. Это было тем более кстати, что небольшим неожиданным шквалом стало довольно сильно трепать шар, и справиться с ним втроем было не под силу. В 7 часов вечера мы были уже в Иркутске. Длина пройденного пути по карте – 28 верст». Следуя традиции исследователей, обращу внимание на некоторые неточности. Командир батальона подполковник Ф.А.Лихачев в полете над городом не участвовал. И второе: вместо «селения Усть-Удинского» (Усть-Уда очень далеко) нужно читать «Усть-Кудинского». Уточнения крошечные, и на меру нашей признательности А.В.Вознесенскому не влияют: благодаря его снимкам мы теперь можем поглядеть на старый Иркутск с высоты орлиного парения. Правда, не все фотографии, сделанные ученым, дошли до нас, а из тех, что сохранились, не все годятся для печати. Бесценные эти снимки и сам доклад долго хранились под спудом в отделе фонда данных при библиотеке Иркутской метеостанции, а теперь с согласия руководства метеостанции, воспроизведены здесь. А следующий полет военных на шаре состоялся в том же 1907 году. И был он уникален тем, что впервые производился над Байкалом и в зимнее время… Но довольно о шарах. Приспособление это хоть и «плавает в воздухе», зато до обидного зависит от направления и силы ветра. К тому времени идея управляемого полета занимала уже многих. Но в жизнь ее первыми воплотили американцы – братья Райты: 17 декабря 1903 года их аппарат с мотором и человеком пролетел 59 секунд – почти минуту! В тот день родилась мировая авиация.
Управляемый полет В Иркутске события следуют по нарастающей – в них уже чувствуется биение времени. 7 марта 1910 года в помещении тира общества охотников состоялось собрание учредителей в Иркутске воздухоплавательного кружка. На собрании присутствовало более 40 человек. 29 марта в общественном собрании С. Цапенко прочел лекцию по воздухоплаванию. 25 апреля в общественном собрании состоялось организационное заседание членов открываемого отделения Императорского Всероссийского аэроклуба. 2 февраля 1911 года при местном аэроклубе организуется гимнастическая и воздухоплавательная дружина под наименованием «Иркутский сокол». А сейчас задержите дыхание – вот оно… 17 июля 1911 года на ипподроме состоялся полет авиатора Седова. И еще! 20, 22, 28 и 29 июля 1911 года в 6 часов вечера на ипподроме Общества поощрения коннозаводства состоялся полет авиатора Я.И.Седова на аппарате «Фарман», приглашенного местным клубом. Стоп! Прежде чем приветствовать знаменитого авиатора, давайте уточним: когда все-таки он полетел в Иркутске. Нит Романов здесь называет одну дату, а «летопись Колмакова» другую: 17 февраля 1912 года. При этом на фотографии, якобы запечатлевшей полет Седова, видно черное без снега поле, на котором даже различима трава. Я же склонен верить газете «Сибирь», объявившей летным днем 17 июля. Полетов, говорит газета, было три: при первом аппарат продержался в воздухе 3 минуты, во втором – 10, а третий был прерван – «Фарман» рухнул у забора, но обошлось без жертв. Седов – сокол из Одесского «гнезда», летал там наравне с Михаилом Ефимовым, Сергеем Уточкиным, с борцом Иваном Заикиным (свернувшим свои полеты после падения с писателем Куприным, который тут же взял с друга слово – не летать более) и с Харитоном Славороссовым, будущим организатором Добролета. Народ не любит слабых и нерешительных. Многие наши герои, спортсмены и трюкачи, занимались футболом, гирями, боксом, цирковой борьбой. Потом настал черед парусных и велосипедных гонок. А когда были опробованы мотоциклет и автомобиль, газеты донесли новую весть: мир увлечен авиацией! И им словно послышалось стрекотанье моторов, ноздри раздулись от запаха бензина. А в кровь толчочками уже вбрасывался адреналин: там, в небе, были новые ощущения, там риск и, конечно, деньги и слава. 8 марта 1910 года первый русский летчик Михаил Ефимов совершает первый свой полет в России… И к моменту появления первого авиатора в нашем городе, в самой России их было уже десятка два. Все они прошли обучение во Франции, там получили пилотские свидетельства («бреве») и там же на свои деньги купили аэропланы. На них участвовали в соревнованиях (их тогда называли «митинги»), выигрывая денежные призы или ломая себе кости. С собственными же аппаратами летчики (в ходу было слово «летуны») ездили по городам и за деньги демонстрировали полеты. В октябре 1912 года на Балканах разразится гроза: Черногория, Сербия, Греция и Болгария объявят войну Турции. Братья-славяне обратятся за помощью к России, но та по политическим соображениям не сможет послать регулярные войска. Тогда за дело (частным порядком – не возбранялось) возьмутся русские авиаторы. Капиталист М.Щетинин, сам заядлый авиатор, на своем заводе «Первое Российское товарищество воздухоплавания» изготовит пять «Фарманов», сформирует и возглавит отряд: Евсюков, Колчин, Седов, Костин, Агафонов. Погрузив в эшелон аппараты, запчасти к ним, палатки и полевые мастерские, первое в истории авиации боевое подразделение с мотористами отправится на войну. Там придет и первый боевой опыт – летчики будут бросать бомбы и листовки, стрелять, фотографировать. Все они (Костин – посмертно) будут награждены болгарским орденом «За военные заслуги с мечами и короной»… Все это будет через год. А пока – печальная весть. 15 августа 1911 года. В городе Ельце при совершении полетов на аппарате «Блерио» погиб военный летчик М.М. Золотухин, родившийся в 1871 году в Иркутске и окончивший курс Иркутского юнкерского училища. Нужно запомнить это имя. Сопоставив известные данные, прихожу к выводу: речь идет о первом иркутянине, ставшем профессиональным авиатором. К несчастью, он же стал третьей по счету жертвой, принесенной на алтарь отечественной авиации. Кто погиб первым? 22 сентября 1910 года на первом Всероссийском празднике воздухоплавания разбился капитан Лев Макарович Мациевич, которого называли «надеждой военной авиации России». 10 июля 1911 года стартует первый групповой перелет из Петербурга в Москву. В пылу состязаний ранены Уточкин и Слюсаренко, гибнет Константин Шиманский (в 1910 году пилотированию он обучался в Гатчине вместе с Евсюковым, Арцеуловым и с первой российской женщиной-авиатором Лидией Виссарионовной Зверевой). Теперь – Золотухин. Третий в России и 71-ый в Европе. Что с ним случилось – о том в газетах нет никаких подробностей. Между тем, авиаторы тогда были в центре пристального внимания общества. Ведь днем позже – 16 августа – Алексей Раевский перелетел из столицы в Царское Село за 46 минут – об этом узнали все. А провинциальный город Елец далек от Севастополя и Гатчины – какие тут могут быть тренировочные или демонстрационные полеты. Остается думать, что наш земляк в роковой день летал частным порядком… 25 апреля 1912 года. В годовщину иркутского отдела Всероссийского аэроклуба состоялось торжественное заседание, на котором присутствовало 150 членов клуба. Был заслушан доклад С.С. Цапенко «Необходимость создания воздушного флота для защиты Сибири». Во время чтения доклада художник А.А. Сахаров написал картину-фантазию «Полет на аэроплане над озером Байкал». Авиатор № 2 в Иркутске появился через год после Седова. И снова, прочитав в газетах новость, иркутяне толпами спешили к ипподрому, где «29 июля 1912 года назначен третий (первые два не состоялись) полет авиатора А.А. Кузьминского на моноплане Луи Блерио. Ветром его отнесло за Малую Разводную к пороховым погребам». Сознаю, что выражение «человек-легенда» банально. Но как по-другому сказать о Кузьминском? Дворянин. Родственник Льва Толстого. Чиновник по особым поручениям при министре финансов. Бросил высокий пост из любви к авиации. В светских салонах вздыхали: «Бедные старики Кузьминские, три сына у них, а четвертый – авиатор…» В 1909 году Кузьминский в Париже заказывает себе аэроплан на заводе Блерио, а пока обучается полетам. Сдав экзамены, едет на завод и с ужасом узнает, что ему недостает 4 000 франков, чтобы расплатиться за аэроплан. Ждать помощи неоткуда. В смятении вечером идет в казино и через час… выигрывает 4 300 франков! Окрыленный (в буквальном и переносном смысле) молодой человек спешит на родину, чтобы принять участие в 1-ом Всероссийском празднике авиации. Перед полетами гостит в Ясной Поляне, где великий писатель пытает его: каково там, в воздухе, не страшно ли? Авиатор обещает после праздника покатать Льва Николаевича, но… через день разбивается! Позже вспоминает: «Выбиты все верхние зубы, повреждена челюсть, совершенно свернут нос, разбита коленная чашечка, сложный перелом правой руки. Восемь месяцев я пролежал в клинике». Авиатор Ефимов, узнав об обещании друга, предложил Толстому свои услуги. Но тот, потрясенный известием, наотрез отказался: «Люди – не галки, и летать им нечего!» Склеенный врачами, Кузьминский снова едет к Блерио и покупает новый аппарат. С ним-то пускается в триумфальное турне по России. А в апреле грузит «Блерио» на поезд и отправляется в Сибирь. После Иркутска – Владивосток, Хабаровск, Благовещенск. Пароходом перебирается в Харбин. Летает в Мукдене, Ханьчжоу, Пекине. Из Китая попадает в португальские колонии. Далее – Вьетнам, Сингапур, Камбоджа, Сиам. На островах Ява и Суматра турне завершается. Каких только предложений ему не делали! В Китае только что провозглашена республика: им нужна своя военная авиация – оставайся, командуй и обучай. Короли и губернаторы заманивают русского смельчака на службу, суля титулы и богатства. Но Кузьминский, осыпанный орденами и подарками, возвращается морем во Францию. Луи Блерио потрясен: – Неужели, мсье Кузьминский, сто шестьдесят полетов? – Показательных – да. А после ремонта с облетами – много больше. – Грандиозно! Позвольте вам, моему ученику, преподнести новый аппарат последней модели… Со своим аппаратом доброволец Кузьминский вступит в Первую мировую войну. Потом будет революция. Эмиграция и жизнь в зарубежье. Но в 1922 году Александр Кузьминский вернется на родину и еще долго будет работать в Главвоздухофлоте. 23 марта 1913 года в общественном собрании капитаном Фоминым прочитана лекция по авиации. 26 марта 1913 года – день авиации, то есть кружечный сбор на создание военного воздушного флота, собрано 5 274 рубля 55 копеек. Эти короткие сообщения в комментарии не нуждаются. За исключением, пожалуй, двух моментов: лекции читает офицер, а на улицах городов собирают деньги на военный флот – до начала войны остается менее полутора лет и, по всей видимости, к этой войне россияне готовятся.
Черный орел Первые авиаторы одевались специфически. Почти все они носили французские (какие же еще!) кепи с ушами, которые застегивались на макушке. Чтобы встречный воздух не слезил глаза, придумали очки. Горло повязывали теплыми шарфами. Для тепла и предохранения от порезов стальными проволоками-растяжками на руки надевали крепкие перчатки-краги. На ногах – штиблеты с теплыми гетрами до колен. Конечно, они были пижонами. Публика буквально носила их на руках, их непрерывно фотографировали. Но разве будешь на фото выглядеть красивым, если одежда забрызгана касторовым маслом, которое бьет из мотора? Так для авиаторов придумали кожаную одежду – черные штаны и куртки (позже их наденут все, кто связан с техникой – шоферы, танкисты, подводники). А через несколько лет в России черные «кожанки» станут атрибутом большевистских комиссаров, и в первую очередь – чекистов: кожа практична, прочна, масляные и кровяные пятна легко смываются… Следом за Францией стала создавать военную авиацию и Россия. В учебные отряды набирали добровольцев из разных родов войск. Единую форму еще не ввели – летчиками становились артиллерийские, пехотные, кавалерийские офицеры. Интересно, что известный летчик В.М. Ткачев, ставший после революции командующим авиацией, был казачьим сотником, летал в черкеске, предварительно подвернув полы, сняв шашку и кинжал. А папаху заменял на шлем. Чтобы отметить принадлежность к авиации, на погонах стали укреплять эмблему – черного орла. И видится мне в образе хищной птицы некий символ: атака, мощь, независимость. Так уж получилось, что авиация, едва «оперившись», прямиком из пеленок была призвана на военную службу. Еще во время итало-турецкой войны изобрели металлические стрелы-дротики размером – не более обыкновенного карандаша. Массу таких «карандашей» с самолетов высыпали на пехоту и кавалерию противника. Стрела весом 30 граммов в полете набирала такую силу, что пробивала деревянный брусок в 15 сантиметров толщиной. Всадника она пробивала насквозь вместе с лошадью. Задолго до этого итальянский лейтенант Ципелли стал экспериментировать с бомбами. Главная трудность заключалась в том, чтобы придумать взрыватель, который срабатывал бы не в земле и не высоко над землей. При очередном опыте лейтенант погиб, но его последователи завершили дело: в Триполи в 1911 году на турецкие позиции сверху падали уже 10-килограммовые бомбы, начиненные смертоносной картечью. В 1912 году турок бомбили русские летчики-добровольцы. В начале Мировой войны летчики обменивались с противником револьверной стрельбой. Но 18 апреля 1915 года немцам достается французский аэроплан и, потрясенные, они узнают секрет его воздушных побед: на самолете установлен пулемет, стреляющий через винт (на его лопастях – стальные угольники). Работавший на немцев голландский конструктор Энтони Фоккер быстро усовершенствует новинку: его устройство позволяло стрелять через винт «в паузах» (правда, такой синхронизатор германцы запатентовали еще в 1913 году, тогда же фирма «Даймлер» придумала пушку, стрелявшую через полый вал редуктора). Отныне война в небе принимает ожесточенный характер. Например, только один германский ас – «красный» барон фон Рихтгофен – счет личных побед доводит до 80… 30 августа 1915 года в общественном собрании Иркутска состоялась лекция «Современное воздухоплавание на фоне общественной жизни народов». Ко времени, о котором говорит летописец, русская армия (но не морской флот) несла тяжелые потери на всех фронтах. По горестному признанию историков, в кампанию 1915 года было почти выбито кадровое офицерство – цвет русской армии, которая с противником осталась «один на один», не получая должной помощи от союзников по Антанте. Если Мировую войну начали всего 1 500 аэропланов (из них 263 – российские), то по ее завершении стороны насчитывали уже 182 000 самолетов (при этом германская авиация не раз бомбила Лондон и Париж)… А в России вскоре свершится большевистский переворот, отречение Государя, развал армии: страна ввергнется в новую страшную войну – братоубийственную. В иркутских хрониках авиация вновь будет упомянута лишь через три года. Из огня – да в пламя Известно, что первая большая кровь пролилась в Иркутске в конце 1917 года. Тогда восставшие большевики решили свергнуть государственную власть в городе – им противостояли войска гарнизона и расквартированные здесь части. Уличные бои (в истории они увековечены как «декабрьские события») по просьбе большевиков завершились перемирием. Но когда подошла подмога, перемирие было вероломно нарушено: советская власть победила. К сведению. По количеству декабрьских жертв Иркутск – на втором месте после таких же боев в Москве: у нас было убитых, замерзших, утонувших в Ангаре, раненых – более 1 000 человек (в том числе около 200 мирных жителей). Неизвестно количество погибших за советскую власть: в метрические книги церквей, вероятно, по инициативе большевиков, они не внесены, а потому не были отпеты.
Что представлял собой Иркутск того далекого времени? «Летопись Колмакова», основанная на газетных сообщениях, точного представления не дает. Разумеется, тогда выходили листовки и газеты (некоторые нерегулярно, были среди них и «однодневки»). Видимо, не доверяя газетам новой власти, библиотекарь Нит Романов выходил на городские улицы – наблюдал, прислушивался, расспрашивал прохожих. А дома все это тщательно записывал. По его сведениям, в городе – погромы и грабежи, вовсю свирепствует ЧеКа, творя аресты и расстрелы. Офицерство, по-видимому, ушло в подполье, собирая силы для борьбы. Выделим то, что наш летописец говорит об авиации. 26 марта 1918 года ночью стрельба на вокзале, привезли аэроплан в здание советских организаций. Вокзал – самое неспокойное и оживленное место в городе. С германского фронта возвращаются военные – группами и порознь, большинство с оружием, кто-то уже на стороне большевиков, а кто-то стремится только домой, но разоружаться при этом не желает. В некоторых эшелонах военные следуют организованно – например, казачьи части Забайкальского, Амурского войск. 15 мая прибыл 5-й Сибирский корпусной воздухоплавательный отряд, размещен в казармах на Петрушиной горе. Судя по именованию, на Петрушиной горе (район современного телецентра) разместилась регулярная войсковая часть, прибывшая с германского фронта. В последующем, когда аэропланы станут активно применяться белыми и красными, возможно основу их авиаотрядов составляли летчики именно этой части. 24 мая в 6 часов вечера над городом летал аэроплан, поднявшись довольно высоко. Это летал аэроплан красных. Накануне большевики со стрельбой разогнали собрание железнодорожников, которые требовали освобождения арестованных товарищей. В тот же день Союз фронтовиков с пулеметами освободить своего арестованного председателя. 25 мая в дом советских организаций привезен громадный ящик с аэропланом. В этот день народный комиссар по военным делам Троцкий приказал расстреливать каждого чехословака, найденного с оружием. В ответ восстал Чехословацкий корпус – более 35 000 бойцов – его выступление считается началом Гражданской войны в Восточной Сибири. 26 мая в половине седьмого над городом кружился аэроплан не особенно высоко, второй пролетел очень высоко по направлению к Иннокентьевской.
16-29 июня большевики срочно перевозят свои учреждения. Сегодня, например, уезжает в Читу Центросибирь по борьбе с контрреволюцией. Сегодня и в предыдущие дни везли мимо пушки, пулеметы, бомбометы, припасы (муку), аэропланы. 11 июля в город вошли белогвардейцы и чехословаки. На полтора года в Иркутске восстановилась законная гражданская власть при поддержке белых сил. 16 июля летал аэроплан чехословаков. Приказ к 12 часам сдать автомобили, мотоциклы, велосипеды и оружие казенного образца. 18 июля 10 часов утра. Летает аэроплан чехословаков. Говорят, что в Мысовске идет жестокий бой. Это белые прогнали красных за Байкал. Пройдет немного времени, и на Восточном фронте (в районе Урала) с запада красные станут теснить армии адмирала Колчака. Оттуда на восток, в сторону Иркутска, начнется массовая эвакуация…
2 сентября 1919 года на путях станции Иркутск остановился авиационный парк из Кургана. Кроме авиапарка, в Иркутск эвакуируются тысячи тонн груза, войска, семьи с детьми, различные учреждения, в том числе – колчаковское правительство. Надолго здесь им задержаться не удастся. 24 декабря в Иркутске восстанет эсеровский Политцентр. На его стороне выступят подпольные дружины большевиков. Снова начнутся уличные бои…
27 декабря 1919 года в 3 часа дня по береговой улице пролетел аэроплан и сбрасывал прокламации, которые, блестя на солнце, походили на голубков. Чьи аэропланы в эти страшные дни летают над городом – сказать невозможно.
1 января 1920 года. С 8 часов утра ружейная стрельба на Ушаковке, к 9-10 часам она значительно усилилась, трещит пулемет. Объявления, что скоро прибывают японские войска… 3 ½ ч. вечера – аэроплан сделал два круга над городом, сбросил литературу и бомбу, разорвавшуюся на углу Арсенальской и 5-ой Солдатской, есть пострадавшие… Запомним это известие: первый (и будем надеяться, последний) случай, когда Иркутск бомбили с воздуха. 18 января на Иерусалимской горе похороны жертв бывших событий (128 гробов)… С 12 часов два аэроплана сбрасывали газеты Народной революционной армии. А23 января власть от эсеро-меньшевистского Политцентра в городе бескровно перейдет к большевикам. Но с запада к Иркутску уже приближаются каппелевцы – они отступают под ударами регулярной Красной Армии и местных партизан. Белогвардейцы все еще представляют серьезную силу, которая угрожает Иркутску реальным штурмом и захватом. 28 января воздушной разведкой в Куйтунском противника не обнаружено… (из оперативной сводки штаба Восточно-Сибирской советской армии). 30 января навстречу белым в район Зимы красные выдвинули 2 300 бойцов при двух орудиях, шести пулеметах. Отряд сопровождали два самолета «Сопвич». Передовые отряды белых разгромили эту группировку. Но самолеты, по-видимому, успели удрать. Потому что через неделю разведка красных доносила: 8 февраля. Общие сведения о каппелевцах… Аэропланов нет совершенно… (Из сводки политотдела 4-й Иркутской советской дивизии). Но и без аэропланов белые, обмороженные, раненые и голодные, продолжают двигаться к Иркутску. Теперь уже большевики объявляют город на осадном положении и начинают спешную эвакуацию – на всякий случай. 3 февраля. Сегодня ночью и днем по Большой улице нескончаемые обозы клади и припасов, все везут по Якутскому тракту. Увезли сотни миллионов серий американских, все золото и серебро, чтобы каппелевцам ничего не осталось. На Ушаковке масса бочонков с денатуратным спиртом, там же два аэроплана, и над ними раскинуты палатки… Иркутск приготовился к обороне (вряд ли она смогла бы выдержать натиск). Горожане попрятались. Большевистское руководство покинуло город. 6 февраля. В 12 часов на Тихвинской площади был сборный пункт армии, идущей навстречу каппелевцам. Масса подвод с патронами, красные знамена, сестры милосердия, в 3 часа аэроплан… Этой ночью в Иркутске без следствия и суда расстрелян флота русского адмирал А.В.Колчак. По достигнутому соглашению (в ситуацию, пригрозив обеим сторонам оружием, вмешались чехословаки), белые миновали город стороной и ушли за Байкал. 9 февраля. Летчику Погорлецкому произвести к 13 час. дня разведку местности в районах г.Иркутска, дер.Смоленское, Большая Елань, Усолье и возвращение по Московскому тракту с бомбардировкой Суховской и Иннокентьевской… (из приказа по войскам ВССА). 11 февраля Знаменский девий монастырь занят советскими войсками, в числе которых есть монголы и китайцы. Монашек поместили в какое-то одно из помещений… Ограда монастыря – военный лагерь с пушками, пулеметами, аэропланами… В дальнейшем, когда вооруженная борьба переместилась в Забайкалье, авиация не раз упоминается в документах красных. Например, при подготовке наступления на Читу, говорится об авиаотряде из четырех самолетов. А в сводке о составе Народно-революционной армии Забайкалья на 11 мая 1920 года есть цифра: 234 бойца числятся в авиачастях. Кстати, об авиации противника тоже есть сообщения. Выберем ближайшие. Из оперативной сводки штаба главкома Прибайкалья от 3 апреля 1920 года: «…На северном участке, в районе с. Беклемишева, партизанами отряда т. Бурлова в 14 час. захвачен неприятельский аэроплан, вылетевший из Читы на разведку вдоль по Старо-Читинскому тракту и спустившийся на озеро Шакша вследствие порчи мотора. Два летчика взяты в плен…» Из приказа по 1-й Иркутской стрелковой дивизии от 3 апреля 1920 года: «…Начальнику 1 авиаотряда дивизии сделать распоряжение о подыскании аэродрома в районе Укыр – Вершино-Кондинское и назначить два самолета для перелета из Бады; срочно привести в боевую готовность взятый у противника самолет…» И пока в Забайкалье и на Дальнем Востоке еще идет война, в Иркутске советская власть уже победила. Но до мирной жизни еще далеко. Неслыханно: Красная Армия на всех фронтах в это время насчитывает свыше 5 000 000 бойцов! Как прокормить и обуть-одеть 5 миллионов? 20-е годы – самое тяжелое время для всех – и для новой власти, и для «бывших» колчаковцев. Иркутск переполнен беженцами и военными. Голод – уже не угроза, а страшная реальность. На рынке из-под полы продают мясо павших животных. Солдатский паек урезан до 200 граммов хлеба и тарелки борща в день. Хозяйственная разруха усугубляется тяжкими налогами на крестьян. В Сибири большевики вводят более 30 видов разверстки: на мясо, молоко, масло, яйца, зерно, овощи, кожу, шерсть, рога, перья… Под предлогом повального российского голода, у сибирских крестьян продукты изымаются либо за смехотворную плату, либо силой. К сбору продовольствия подключили партийные и советские органы, армию, чека. На помощь сибирским продотрядам из Центральной России прибыла масса рабочих и продармейцев – более 35 000. К маю 1920 года удалось отнять-реквизировать 16 миллионов пудов хлеба. Вскоре заготовки сократились. Сибпродком не только прекратил поставки, но оказался не в состоянии накормить даже собственные военные гарнизоны и население городов… 6 июня 1920 года. Воскресенье. В 3 ч. дня высоко над городом появились два аэроплана, сделавших по два круга, один над Знаменским предместьем, второй над городом и Глазковом, и потом рядом улетевших к Байкалу. Страшная высота полета вселила подозрение, почему таковые рассматриваются в Цейс и будто видели японский флаг. Бросали будто прокламации «Запасайтесь, жители, хлебом». На Дегтевской (нынеРоссийская) улице выставлены пушки для обстрела аэропланов на случай их вторичного появления. 14 июля 1920 года. Будто в 2 часа ночи над городом появился японский аэроплан, по которому была сперва открыта ружейная стрельба, а потом из зенитных пушек. В газете «Красный стрелок» от 21 августа 1920 года напечатано: «Расстрел приспешников реакции. Настоящим публикуется для всеобщего сведения список лиц, приговоренных Военно-революционным трибуналом 5-й армии в открытых заседаниях 16 и 17 августа к расстрелу». Среди казненных – бывший начальник 28-го красного авиаотряда Шиманель Сигизмунд Казимирович, 23 лет, из граждан Виленской губернии. Летчик обвинялся в том, что «в мае 1919 года умышленно и с заранее задуманным намерением перелетел с аппаратом в расположение белых, за что получил от них 10 000 рублей. Будучи вызванным к Войцеховскому, дал ему самые точные сведения о состоянии Красного Воздушного флота» (колчаковский генерал-майор С.Н. Войцеховский летом 1919 года руководил операциями против Южной группы красных в Башкирии, командовал отступающими частями белых, а достигнув Забайкалья, стал Главнокомандующим вооруженных сил Российской Восточной окраины – прим. М.Д.).
20 июля 1920 года В.И. Ленин подписывает декрет «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», в котором говорится: «Обязать крестьянство Сибири немедленно приступить к обмолоту и сдаче всех свободных излишков хлеба урожая прошлых лет с доставлением их на железнодорожные станции и пароходные пристани. Виновных в уклонении карать конфискацией имущества и заключением в концентрационные лагеря». Кроме 110 млн пудов зерна (24 % разверстки страны) к 1 марта 1921 года в Сибири должны заготовить: 7 млн пудов мяса, 7 млн пудов масла, 830 000 штук овчин, 220 000 пудов шерсти, 1,2 млн штук кож, 7 млн штук пушнины. Уровень разверстки на хлеб в Сибири составил 45 %, в тоже время по стране он составлял 21 %. Не только излишки – у крестьян подчистую выгребали даже семенной фонд… Вдобавок ко всему, Сибревком объявил мобилизацию мужчин 1899-1900 гг. рождения: с востока Республике угрожал атаман Семенов, в Польше был разгромлены красные войска Тухачевского, а против барона Врангеля красные вынужденно образовали новый фронт – Южный. Недовольство властью и продразверсткой вылилось в крестьянские волнения. В течение 1920 года в Восточной Сибири произошло шесть крупных восстаний. Не считая чекистов, милиционеров и мобилизованных, восстания подавляли регулярные войска – более 10 000 красноармейцев… Первые волнения начались в Черемховском уезде, в Троицке и Холмогойской волости. К концу октября 1920 года Сибревком объявил губернию на военном положении: всопротивлении участвовало уже более 4 000 крестьян. Особенно сильный огонь охватил Черемховский, Балаганский и Верхоленский уезды. В первой половине 1920-х годов на территории Иркутской губернии действовало до 10 повстанческих отрядов. Наиболее крупные и известные из них: в Балаганском уезде – Донского, Развозжаева и братьев Черновых, в Зиминском уезде – отряд Замащикова, в Иркутском уезде – 1-й Прибайкальский партизанский отряд Шапошникова, 2-й Прибайкальский партизанский отряд Прокопьева, отряд Кочкина (этот ветеран двух войн, подпоручик царской армии, георгиевский кавалер – дольше всех боролся с большевиками: только 4 июля 1929 года его убьют в перестрелке возле деревни Жердовка)... Нам нужны свои самолеты! 8 марта 1923 года в СССР создается Общество друзей воздушного флота (ОДВФ) с отделениями во многих крупных городах. Говорят, первыми пожертвователями были Ленин с Крупской: на счет Общества они «внесли 6 червонцев из собственных сбережений». Я не стану злословить по поводу «собственных сбережений» главы государства (хотя так и видятся эти супруги – достающими откуда-то «невесомые» по тем временам 60 рублей). Впрочем, если опустить военно-патриотические лозунги победившей власти, практическая цель нового Общества – сбор денег у населения. Нет, гордый призыв «Комсомолец – на самолет!» не выдумка, но прозвучит он много позже, и на него откликнутся тысячи юношей и девушек. В каждом городе, в парках культуры и отдыха они станут прыгать с парашютных вышек, будут скользить по небу на крыльях бесшумных планеров, а после пересядут в кабины учебных самолетов, а оттуда – один шаг до школ истребителей и штурманов… Все это будет после. А пока своих самолетов не было: над их созданием бьются молодые умы (впоследствии – прославленные конструкторы) – в полукустарных мастерских, впроголодь. Стране же требуются деньги, много денег – для закупки иностранных машин. Так и придумали ОДВФ или, говоря короче, Добролет. Мощная пропаганда выполняет задачу: заботой об авиации проникаются миллионы людей. Они сдают собственные сбережения, покупают акции, работают без оплаты (это называется «субботниками» и «воскресниками») – и все это вершится на высоком патриотическом подъеме.
С 17 апреля в Иркутске началась агитационно-пропагандистская кампания по созданию Красного Воздушного Флота. В газете «Власть труда» была опубликована программная статья «Воздушный флот нам необходим». 23 апреля прошло организационное заседание Общества друзей воздушного флота. На 30 июня в составе иркутского «Добролета» насчитывается 1 243 члена из рабочих и служащих, на счету в Госбанке около 200 тысяч рублей. С 5 июля на банковский счет «Добролета» поступило пожертвований 5 160 рублей, а том числе: от торговцев Хлебного базара – 1 600, от коллектива кожзавода Центрального рабочего кооператива – 2 433, от сотрудников рабфака университета – 1 127 рублей. 8 сентября в Центральном рабочем дворце состоялось торжественное заседание членов Общества друзей воздушного флота. 9 сентября вышел номер газеты «Власть труда», полностью посвященный Краснознаменному Воздушному Флоту, теории и практике летного дела. C 9 сентября по губернии прокатилась «неделя помощи красному воздухофлоту». Кружечный сбор дал 10 930 рублей.
За первые два года таким образом народ отдал государству более 6 миллионов рублей золотом – на эти средства за границей купили несколько сотен самолетов (в основном, германского производства). Легко ли людям «изыскивать лишние деньги»? Судите сами. Например, по данным Иркутского отдела ОГПУ, в 1920-е годы «материальное положение рабочих остается крайне тяжелым. При низкой зарплате – высокий уровень безработицы». В начале года на промышленных предприятиях губернии трудится всего 8 611 рабочих (без занятых на транспорте), при этом еще 8 348 человек, имеющих профессию, ходят безработными…
Отныне строительство аэродромов, портов и вспомогательных сооружений носит упорядоченный системный характер.
А в Иркутске 15 июля 1924 года Нит Степанович Романов отмечает, что «ожидался из Красноярска самолет Сибревкома с остановками в Нижнеудинске и Половине, но почему-то его не было». Недоумение автора (да и всех иркутян) рассеется через год, когда в Иркутск прибудет-таки «свой» самолет… Тем временем, 21 июля в саду им. Парижской коммуны открылся павильон, где можно ознакомиться с построенным самолетом и прослушать лекцию о значении авиации в народном хозяйстве. 8 ноября на приобретение самолета «Иркутский таежник» труппа Совтеатра дала спектакль «Зимний сон». При рабфаке Иркутского университета и в Иркутском политехникуме созданы кружки планеристов, в которые записалось около 100 человек. Позже авиаторы «облюбуют» себе место на водах Ангары – почти в центре города. Но пока у иркутян популярен сухопутный аэродром в пригороде – близ деревушки Боково. Если вспомнить мудрость, что «в жизни ничего случайного не бывает», то самое время подумать о некой закономерности. Давным-давно стоял здесь великолепный Вознесенский монастырь, где покоились чудодейственные мощи епископа Иркутского и Читинского Иннокентия. А потом на станции Иннокентьевской выстроили склады с воинскими припасами, пункт так и назвали: Военный городок. Здесь, в районе Военного городка в 1907 году стал запускать в небо свои аппараты 2-й Восточно-Сибирский воздухоплавательный батальон. На их воздушном шаре юго-восточный ветер однажды сюда принес метеоролога А.В.Вознесенского (думаете, эта фамилия, имя монастыря и само «вознесение к небесам» – тоже совпадение?) и он сделал несколько фотографий города сверху. Потом в районе Боково-Жилкино стоял воздушный отряд 30-й дивизии 5-й Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Со временем отсюда станут стартовать летчики, прокладывая первые воздушные линии на Бодайбо, Якутск, Верхнеудинск (Улан-Удэ), Ургу (Улан-Батор). В итоге же именно здесь со временем будет возведен Иркутский авиационный завод, который в XXI столетии станет флагманом отечественного самолетостроения, а его боевые машины в мире будут признаны лучшими... 28 апреля 1925 года приобретенный в Москве губотделом ОДВФ двухместный самолет «Сопвич» прилетел на аэродром в поселок Ленино. Пробные полеты запланированы на май. В мае начались изыскания воздушной линии, которая соединила бы Якутск с железнодорожной магистралью. Изыскания проводит отряд Иркутского гидропорта под руководством С.Я. Корфа.
13 июня завершены работы на аэродроме в деревне Боково. Летное поле выровнено, установлены указательные знаки. 17 июня на станцию Иркутск из Москвы с сопровождающим Поздняковым прибыли три самолета «Юнкерс» и два «Хавеллайда». Они остались в Иркутске в качестве запасных для авиатрассы Москва-Пекин. Из этих «воздушных» событий отметим: первое – в Иркутске появился первый собственный самолет; два других (Боково и запасные самолеты) взаимосвязаны (правда, в последнем вместо «Хавеллайд» нужно читать «Хэвилленд»). Год 1925-й в стране ознаменовался грандиозным перелетом: 10 июля из Москвы стартовали шесть самолетов, которым предстояло одолеть маршрут Нижний Новгород – Казань – Омск – Новониколаевск (Новосибирск) – Красноярск – Иркутск – Верхнеудинск (Улан-Удэ) – Урга (Улан-Батор) – Пекин. Собственно, с этого события и начинается история Иркутского аэропорта… Фотографии к главе I: (Кликните по фотографии для просмотра)
Связаться с автором книги (по вопросам приобретения печатного издания) можно по телефону 8 9500 506 572, Денискин Михаил Иннокентьевич.
|
|