Военный летчик Пётр Егоров. Первый герой России в Иркутской области |
Алина МАЙСКАЯ, «Телеинформ» |
16 Июля 2021 г. |
Улица Егорова в Иркутске неслучайно находится неподалеку от международного аэропорта Иркутск, а также соседствует со Второй улицей Летчиков. Герой, чьё имя она носит, – Пётр Дмитриевич Егоров – был предан небу с юношества. Во время Великой Отечественной войны он служил в авиавойсках, совершил больше 400 вылетов, провел 93 воздушных боя и лично истребил 13 вражеских самолетов. Кроме того, Петр Дмитриевич был директором иркутского аэропорта. Этому славному герою и посвящен очередной материал «Телеинформа» в рамках проекта «Улицы имени Победы». В аэроклуб за компаниюНесмотря на то, что Пётр Дмитриевич Егоров прожил долгую жизнь, был участником трех войн и совершил множество подвигов, его биография, доступная в открытых источниках, довольно скудная. Родился, учился, воевал на Халхин-Голе, затем ушел на Великую Отечественную… Однако жизнь героя была гораздо интереснее сухих хронологических сводок. К счастью, истории о себе и боевых товарищах Пётр Дмитриевич сохранил в книге воспоминаний «Крылья крепнут в сражениях». Впервые ее напечатали в 1989 году, а в 2020-м, к 75-летней годовщине Победы, мемуары переиздали. С ее помощью удалось узнать многие интересные детали судьбы великого летчика. Родился Пётр Егоров (по документам) 12 июля 1913 года в деревне Сычи Моховского (ныне Залегощенского) района Орловской губернии (сейчас Орловская область). Однако в мемуарах Пётр Дмитриевич пишет, что приписал себе два года, чтобы устроиться на завод. Семья Егоровых была простая, крестьянская. Родители воспитывали девятерых детей: семерых сыновей и двоих дочерей. В годы гражданской войны семье пришлось нелегко: в 1919 году семья перебралась жить в коммуну, созданную на базе помещичьей усадьбы, но когда армия Деникина подошла к Орлу (в 35 километрах от Сычей), начались мытарства. После разгрома белых семья Егоровых вернулась в коммуну, где от хозяйства почти ничего не осталось. Всё пришлось добывать своим трудом. «Где-то к 1925 году мы уже зажили хорошо. Была у нас к тому времени корова, лошадь и десять овец. Из четверых оставшихся дома мальчиков я был старшим, и мне в семилетнем возрасте пришлось стать помощником отцу», – пишет в мемуарах Пётр Дмитриевич. Однако именно таким трудом закалялся характер маленького Петра. Ребенку, которому не было еще и десяти лет, приходилось пасти корову Зорьку, водить ее на водопой, а иногда и бороновать землю. Также юнец водил скотину в ночное, причем однажды – в полном одиночестве. «Этому и другим подобным случаям из моего детства, когда сама жизнь ставила ребенка-подростка в жесткие условия, формировала характер, понимание ее сложностей, я обязан воспитанию мужества и силы воли, которые так пригодились в трудные дни боевых испытаний», – продолжает Егоров. Окончив шесть классов школы у себя на родине, Пётр Дмитриевич отправился к брату в Мариуполь. Год был неурожайным, отец не мог один прокормить семью. Поэтому будущий летчик покинул отчий дом. Ранним декабрьским утром 1931 года 16-летний юноша прибыл на станцию Сартана. В Мариуполе Петр Егоров планировал работать на заводе имени Ильича, но так как парню не было 18, это было невозможно. Тогда он написал письмо отцу в деревню, и по знакомству в местном сельсовете дали справку о том, что Петр Дмитриевич родился в 1913 году, следовательно, он уже совершеннолетний. По вечерам после работы Егоров учился на рабфаке. В 1933 году заводской товарищ Иван Яровой предложил Петру записаться в аэроклуб. Однако большого восторга это предложение, судя по воспоминаниям летчика, сначала не встретило. Егоров спросил у друга: «Тебе жить надоело?» «Не по трусости. Нет. Просто мне хотелось, чтобы он больше рассказывал про авиацию вообще и про летчиков конкретно. Иван был старше меня, знал, конечно, больше, но главное, увлекаясь рассказом, начинал так фантазировать, что и сам верил в свои же выдумки. Под конец я сделал вид, что он меня сагитировал. На следующий день мы поехали в аэроклуб. Заявления наши приняли и через некоторое время вызвали на медицинскую комиссию. Каково же было наше удивление, когда узнали результаты: агитируемый был зачислен курсантом, а агитатора моего забраковали: врачи обнаружили у него косоглазие», – вспоминал те времена Пётр Егоров, рассказывая, как случай навсегда связал его жизнь с авиацией. В 1935 году Егоров окончил аэроклуб, пришла пора вступать в ряды Красной армии. Конечно, он хотел служить в летных войсках, но поступить в военную летную школу можно было только по спецнабору. Комиссию Пётр Дмитриевич провалил из-за того, что «побывал в милиции». Досадная ошибка, отразившаяся в документах (Егоров приводил в отделение нарушителя, его записали в книгу приводов), не позволила юноше стать курсантом летной школы. Так как в этом году Егоров подлежал призыву в ряды Красной армии, он понимал, что ему надо будет любой ценой добиться перевода в летную школу. Однако даже в красноармейцы юношу не хотели брать из-за проблем с носом – требовалась операция. Однако Пётр Дмитриевич уговорил командира взвода, прибывшего за призывниками, взять его без всяких медицинских процедур. «На этот раз счастливая волна подняла мой корабль и сняла с пустынного берега. Но силы у нее не хватило снять его с мели полностью, а только вернула в первоначальное положение: вопрос с зачислением в армию решен, но буду ли я летать?!» – писал в книге герой России. Летная школа и бои на Халхин-ГолеЦеной невероятных усилий Пётр Егоров добился зачисления в Качинскую военную авиационную школу летчиков. Туда собрали красноармейцев со всей страны, которые окончили аэроклубы. В 1936 году Егоров успешно выпустился и был направлен в 23-ю эскадрилью легких штурмовиков Ленинградского военного округа. Вот что Пётр Егоров пишет о начале службы: «Помню, отрабатывали мы как штурмовики бреющий полет. На разборе, подводя итоги, инструктор выставлял нам оценки. Я замер в ожидании, а он все не называл меня. Затем, как будто что-то вспомнив, сказал: «Да, еще у нас Егоров летал. Ну, Егоров, если бы была оценка шесть, я бы смело поставил. Вел самолет так, как вежливый молодой человек ведет под руку любимую девушку». Там же Егоров освоил ночные полёты. До них новичков обычно не допускали, но для талантливого летчика сделали исключение. Да и времени на долгое обучение было всё меньше: над Европой сгущались тучи войны. В мае 1939 года Петра Егорова вместе с другими членами эскадрильи направили на восток, так как на дружественную Монголию напала Япония. Перед советскими войсками поставили задачу – удержать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и готовить контрудар. Так что боевое крещение Пётр Егоров прошел в боях на реке Халхин-Гол. Он воевал в составе истребительного авиаполка, совершил 120 боевых вылетов и лично истребил шесть японских самолетов. Про свой первый бой Пётр Дмитриевич вспоминал: «Первый бой – это самый страшный момент в жизни каждого, кому довелось воевать. Сколько бы ни говорили о храбрости и отваге, а человек всегда остается человеком: страшно впервые вот так близко посмотреть смерти в глаза. Потом это чувство проходит, а точнее, отходит куда-то на задний план. Появляется мастерство, сноровка, как во всякой работе, а вместе с ними и уверенность в себе, в том, что ты собьешь противника раньше, чем он тебя, и вернешься живым из этого боя и из следующего». Еще Егоров писал, что на Халхин-Голе были не бои, а целые воздушные сражения, когда в небо одновременно поднималась вся истребительная авиация японской и советской стороны. В последней воздушной схватке 26 августа 1939 года Пётр Дмитриевич едва не погиб: японские асы обстреляли самолет советского летчика. Но он, видно, родился в рубашке: после приземления в боевой машине насчитали 67 пробоин, были пробиты приборная доска и бензобак, три пробоины обнаружились в винте, 37 вмятин – в бронеспинке. Одна пуля даже вскользь задела шлем, сорвав с головы клок волос. Но сам летчик выжил и даже не получил серьезных ранений. В боях Великой ОтечественнойПосле сражений на Халхин-Голе Пётр Егоров остался служить в Забайкалье. Там летчик отрабатывал навыки пилотирования, освоил элементы сложного пилотажа, в том числе ранверсман и петлю с четырьмя бочками. Затем наступило лето 1941… Эшелон из Забайкалья выдвинулся 18 июня, был приказ – перебазироваться в летние лагеря где-то за Уралом. По прибытии в Иркутск 22 июня узнали, что началась война. «Где-то за Омском нам стали встречаться эшелоны с эвакуированными из западных областей, и чем дальше на запад, тем их было больше. В основном это были женщины и дети, уже потерявшие близких. Наблюдая на каждой станции слезы и горе, мы дали клятву беспощадно громить врага», – пишет Пётр Егоров. Сначала летчик воевал неподалеку от Смоленска. Его первым боевым заданием было прикрывать с неба наземные войска. Но на подходе к Дорогобужу Егорову и его боевым товарищам Зотову и Колыхалову встретились четыре Ме-110, которые бомбили советские войска, двигавшиеся на запад на помощь Смоленску. Завязалась схватка. В этом бою самолет Егорова пострадал и, не дотянув до аэродрома, приземлился на самом краю льняного поля. Из деревушки выбежали подростки, приняв советского летчика за фрица, за ними последовали военные. Они тоже пришли сюда взять немца в плен. С ними Пётр Дмитриевич договорился о том, чтобы они посторожили самолет, пока он найдет подмогу и эвакуирует боевую машину. Операция прошла успешно: после замены мотора Егоров совершил не один вылет на своем И-16. С сентября 1941 года Егорова перевели на Южный фронт. Здесь в числе прочих сражений герой участвовал в ожесточенной битве за Ростов. Она началась 27 ноября, а 29 ноября город был полностью освобожден от фашистских захватчиков. «Среди доблестных войск, разгромивших фашистские полчища под Ростовом, был и наш 8-й истребительный авиационный полк, который начал во взаимодействии со штурмовиками и бомбардировщиками наносить удары еще в момент прорыва группы Клейста в районе Днепропетровска, Синельникова и далее по пути следования войск до Ростова», – делился фактами в книге «Крылья крепнут в сражениях» Пётр Дмитриевич. В боях Егоров был смел и решителен. К январю 1942 года летчик совершил 106 боевых вылетов (их них 49 на штурмовку наземных войск), сбил в воздушных боях один самолёт врага. К 20 мая вылетов стало уже 217 (81 на штурмовку наземных войск, 90 на сопровождение своих самолётов, 26 на разведку, 39 на патрулирование, 14 на перехват), в 36 воздушных боях сбил три самолёта лично и девять в группе. На земле уничтожил пять танков, 45 автомашин, десять повозок, одну зенитную точку, два штабных автобуса, три орудия, два самолёта на аэродромах, около 300 человек пехоты. В книге герой вспоминал, что у них с сослуживцами был свой стиль возвращаться со сражений. Если в бою одержана победа – то группа еще вдали от аэродрома снижалась до бреющего полета и на полной скорости проходила над командным пунктом. Если заходили на аэродром с высоты и по всем правилам – значит, боя либо не было, либо был, но без результата. А если появлялись из-за угла на малой высоте, выпускали шасси на прямой и сходились с ходу, значит, кого-то потеряли. Так как с победой возвращались нередко, то со временем появилась у Егорова своя фишка – проходить как можно ниже над трубой, стоявшей на крыше тракторной будки на командном пункте. Однажды настал день, когда максимально допустимое расстояние было взято. Опустившись ниже, можно было повредить винты самолета. Но Пётр Дмитриевич хотел сбить трубу струей воздуха – вот в чем было настоящее летное искусство. После очередной победы группа возвращалась на базу. «Я сделал маневр, чтобы взять в створ обе будки, мелким покачиванием с крыла на крыло пристроил группы поплотней и перешел на снижение для разгона скорости. Проскочил одну будку, впереди маячила другая – с трубой. На максимальной скорости пролетел над трубой и, сразу взял ручку на себя, сделал «горку». Оглянулся назад – трубы как не бывало», – описывает тот полет Егоров. Летчик не знал, что в это время на командный пункт приехал представитель военного трибунала, шел суд над одним из сослуживцев Петра Дмитриевича. Случился конфуз. «Ты понимаешь, наши-то люди давно привыкли к этим твоим выходкам, а он человек новый, и вполне естественно, когда гром и молния над головой, да еще вдобавок труба загремела по крыше, он и того… Все остались на своих местах, и даже Коленов как стоял, так и стоит, а представитель трибунала из-под стола вылезает», – цитировал герой слова комиссара Михаила Гожаревич, который отчитал Егорова за его выходки. К счастью, на гауптвахту за такую проделку Пётр Дмитриевич не угодил. Повезло. Бомбежка родного селаС сентября 1942 года Пётр Егоров сражался на Закавказском фронте, затем в мае 1943 года его перебросили на Западный. Там и случилось герою встретиться лицом к лицу со своим… детством. Летом 1943 года в районе Орла начались ожесточенные сражения с гитлеровцами. Фашистов удалось разбить, Орел и Белгород освободили, но противник не хотел так просто сдаваться. Немцы перешли в наступление на Орловско-Курском направлении, Егоров получил приказ нанести бомбовый удар по скоплению войск противника в районе села Сычи. «Всю дорогу при возвращении из штаба дивизии я думал о том, как мы будем лететь, как подойдем к цели, как на моих глазах будут сыпаться бомбы из люков Пе-2, как эти бомбы упадут на дом, где жили мои родители, а может быть, и сейчас еще живут. Бомбы, правда, предназначены для фашистов, но ведь они не разбираются, где фашисты, а где мои родители», – писал через много лет Пётр Егоров. Тут же пришли воспоминания о детстве, о семье, о непростых временах, когда юный Петя помогал отцу бороновать поле, как повстречался с волком, когда пас лошадей вместе с товарищами. Все эти картины вставали у Петра Дмитриевича перед глазами в ночь перед ответственным заданием. Уснуть он тогда так и не смог. «После освобождения Сычей я написал домой письмо. Ответил отец. Он писал, что во время одного из налетов они с мамой прятались в убежище. Бомба разорвалась рядом, их засыпало землей. После налета отца откачали, а мать не смогли. Похоронили ее в братской могиле вместе с красноармейцами. Сестры и братья настаивали на том, чтобы вскрыть братскую могилу, останки мамы перенести и захоронить на кладбище. Пришлось им разъяснять, что этого делать не нужно: в братской могиле с солдатами лежать солдатской матери не позор, а почет», – отмечал в книге мемуаров Пётр Дмитриевич. Пол-Европы до ПобедыС мая 1944 года Пётр Егоров воевал на втором Белорусском фронте. Участвовал в освобождении Белоруссии. Позже летчику предложили возглавить 263 истребительный авиационный полк особого назначения. Он был славен в боях, однако Егорову предстояло наладить в полку дисциплину, что он и сделал. Встречая новый, 1945 год, защитники родины произносили один единственный тост – «За победу!» «Встречая этот Новый год, впервые за войну все мы особенно явственно ощущали близость нашей победы, и когда в радиоприемнике раздался такой знакомый и родной перезвон кремлевских курантов, в едином порыве все встали, чокнулись гранеными стаканами. А тост в это время везде был один: «За победу!», – писал Егоров. И хоть и было тогда до победы еще пол-Европы и почти полгода, она случилась. 27 апреля советские войска заняли город Пренцлау. Чтобы не отставать от линии фронта, полк Егорова перебазировался на аэродром Пренцлау. Там отпраздновали Первомай, а 4 мая перелетели на аэродром Нойбранденбург в 100 километрах от Берлина. Боевых вылетов в эти дни уже не было, а вот дежурство на земле продолжалось до самого 9 мая. По подсчетам историков, к концу войны гвардии подполковник Пётр Егоров совершил около 300 боевых вылетов, в 43 воздушных боях сбил семь самолетов противника лично и 11 в группе, еще три самолета уничтожил на земле, в результате штурмовых атак уничтожил пять танков, два штабных автобуса, 55 автомашин и много другой военной техники и живой силы гитлеровцев. Примечателен и тот факт, что всю Великую Отечественную летчик Егоров прошел без ранений. Пётр Егоров стал участником исторического парада Победы 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади. В честь такого события в столицу приехали супруга Петра Дмитриевича с сыном Женей. Но Марию в город не пустили – перед парадом въезд в Москву был только по пропускам, а вот юный Егоров отказался вылезать из поезда, заявив, что поедет к папе. Ехавший вместе с ними в вагоне лейтенант привез мальчишку к отцу. Увольнение в запас началось только 5 июля. – С радостью и грустью провожали летчики и техники своих боевых товарищей, с которыми они сроднились за годы войны. Война кончилась, и все понимали, что там, в народном хозяйстве, они больше нужны. И пошли денно и нощно, с запада на восток эшелоны домой, на Родину. Вновь начиналась мирная жизнь, – завершил свою историю Пётр Егоров. «Покой нам только снится…»После войны Пётр Дмитриевич продолжил военную службу на командных должностях в ВВС Вооруженных сил СССР. В ноябре 1950 года успешно окончил Липецкие высшие офицерские летно-тактические курсы, отделение подготовки командиров авиаполков ВВС Вооруженных сил СССР. С 1950 года был заместителем командира истребительной авиационной дивизии в группе советских войск в Германии. С декабря 1951 по сентябрь 1952 годов находился в спецкомандировке в Северной Корее. Егоров в составе 64 истребительного авиакорпуса участвовал в боевых действиях против авиации США и их союзников в Корейской войне 1950–1953 годов. Потом командовал истребительной авиационной дивизией. После 45 лет военной службы в запас Пётр Егоров уволился в декабре 1960 года. Но даже после этого летчик не расстался с небом. Он продолжил работать в гражданской авиации, а в 1961 году стал начальником иркутского аэропорта. В 1963 году стал командиром Иркутского объединенного авиационного отряда ВСТУ ГВФ, с 1964 по 1979 год – диспетчером, а с 1979 года по 1985-й – старшим диспетчером Восточно-Сибирского зонального центра управления воздушным движением в иркутском аэропорту. На пенсию Пётр Дмитриевич вышел только в августе 1985 года. После этого он долгие годы был председателем Совета ветеранов Октябрьского района Иркутска. Герой ушел из жизни 2 октября 1996 года. Его с полагающимися воинскими почестями похоронили на Радищевском кладбище Иркутска. За свою славную жизнь и подвиги Пётр Егоров был удостоен множества знаков отличия. Так, Пётр Дмитриевич награжден четырьмя орденами Красного Знамени, тремя орденами Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, орденами Ленина, Александра Невского, медалью «За оборону Кавказа», медалью «За освобождение Варшавы», медалью «За победу над Германией». Но главную награду Пётр Дмитриевич Егоров получил уже на излете жизни. В 1995 году, к 50-летию Победы, за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, полковнику в отставке Егорову Петру Дмитриевичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда». Так Егоров стал первым Героем России в Иркутской области. Любопытно и то, что улицу в честь Петра Егорова переименовали еще при жизни великого летчика. До этого она носила название 1-я Летчиков. В основном все улицы героев в Иркутске были названы в их честь уже после того, как участники Великой Отечественной уходили из жизни. Решением думы Иркутска от 27 сентября 1996 года имя Петра Егорова было присвоено городской улице. Кроме того, на доме № 4 по улице Егорова установлена мемориальная доска в память о Петре Дмитриевиче. Кроме того, еще одна табличка установлена на доме по улице Советская, 137, где с 1980 по 1996 год жил Егоров. Мемориальный знак установили на этом здании в 2000 году. Также память о Петре Егорове хранит Иркутский областной краеведческий музей. Там в одной из витрин хранятся личные вещи героя-летчика. Кроме того, имя Егорова выбито в зале Славы мемориального комплекса на Поклонной горе в Москве. А 20 июля 2013 года в Мценске Орловской области, на малой Родине Петра Дмитриевича, открыли бюст Петра Егорова. Фото с сайта «Память народа», из книги «Крылья крепнут в сражениях» и из открытых источников
|
|
|