Стороны света |
Алексей КОМАРОВ |
11 Декабря 2020 г. |
Мальчик появился на свет в 1950 году. Между Иркутском и Култуком тогда строили первый путь новой железной дороги. Стальные рельсы легли вдоль реки Олхи – посреди величайшего земного континента, то есть Азии, в самой её сердцевине. Много позже здесь назначат маленькую станцию Огоньки. Это название тоже имеет прямое отношение к свету. Хотя больше расскажет о полянах ярких сибирских цветов, оранжево полыхающих с начала до середины лета. Железную дорогу через перевал, она должна была прийти на смену знаменитой Кругобайкальской, строил его отец – Пётр Осипович Орсоев. Мама Мария Алексеевна, конечно, была рядом с мужем. Молодые родители безмерно радовались рождению сына. …Примерно в то же самое время уже широко известный миру французский фотограф Анри Картье-Брессон, которого считают отцом фоторепортажа и фотожурналистики, сказал в одном из интервью: «Не переношу устраивать события и режиссировать. Это ужасно… Нельзя подделывать настоящее. Люблю правду и только правду показываю…» Судьба распорядится так, что жизнь Валерия Орсоева будет тесно переплетена с убеждениями Картье-Брессона. Хотя лично они не знакомы. Но так на свете бывает. Удивительные люди живут в удивительное время. Это – аксиома, поскольку не требует доказательств. Если допустить, что в удивительное время живут неудивительные люди, за них станет обидно. Разве homo sapiens окончательно успели выродиться в потребителей? Вот вы, например, самостоятельно формируете свои вкусы, желания, ценности? Или нормы морали в вашем подсознании создала надоедливая реклама? Если же удивительные люди живут в неудивительное время, то как они его терпят? Неудивительные люди в неудивительном времени – просто не моя тема. Я о близком и теперь уже недосягаемом прошлом. О настоящем, полном замечательных вещей и событий. И, может быть, о будущем. Только надо принимать в расчёт то, что на этом свете человек сам способен строить своё время и влиять на него. Чтобы заметить необыкновенность окружающего нас, восхищенно удивиться поразительной редкостностью происходящего, надо «остановиться, оглянуться», как написано в одной книжке про журналистов прошлого века. Вытянуть себя, воспользовавшись опытом Мюнхгаузена, из болота повседневной круговерти. Отдышаться, одуматься – в том смысле, что включить мозг. Вспомнить, что на циферблате истории всегда есть числа, от которых можно оттолкнуться, чтобы начать отсчёт. Вот, например, год 1950-й, осознание. …Я, наверное, слишком рано забегаю в будущее, чтобы понять значение прошлого. Но мы знаем, время неумолимо, и настанет минута, когда последние воины Великой Отечественной упокоятся с миром – ветераны и участники, дети и работники войны. Только тогда первое послевоенное поколение законно обретёт в глазах потомков свою настоящую ценность. Те, кто появился на свет через год-два, пять или даже десять лет после окончания кровавых сражений, тоже хлебнули полной мерой: от культа личности и его развенчания до нового культа – уже либеральных ценностей. Это во время их детства случилось: целина (советская, не шолоховская), первый в мире атомный ледокол «Ленин», Карибский кризис (когда весь СССР пел «Куба – любовь моя, остров зари багровой!»), первый спутник и Юрий Гагарин… Без преувеличения, это были грандиозные события мирового значения, создавшие совершенно уникальные условия для взросления и закаливания характеров подрастающего поколения. Да что мелочиться! С семи лет я ждал, когда наступит это волшебное время, где от каждого – по способностям, каждому – по потребностям. Будучи учеником первого класса, я накрепко запомнил, что «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!». В 1961 году Никита Сергеевич Хрущёв обещал, что к 1980-му году в СССР в основном будет построено коммунистическое общество. Слышал своими ушами – выступления первых секретарей ЦК на съезде КПСС (XXII) передавали по Всесоюзному радио. Наивный! – до десятого класса каждый год считал, сколько лет осталось до светлого будущего. Да, доверие к обещаниям было навсегда подорвано, но осталась незыблемая вера в собственные силы! Простите, читатель, мне этот экскурс в детство, но, согласитесь, удивительное было время! Это была эпоха победителей, которые строили гидростанции на Ангаре, заводы и города – будущее страны. На заре этой удивительной эры, в 1950 году, родился Валерий Петрович Орсоев. Совершенно естественно, что весь подлинный пафос строителей социализма-коммунизма, убеждение, что человек – сам творец своей жизни, а дороги для молодых открыты, были впитаны им с детства в полный рост – от пяток до вихрастой макушки. По силе такая уверенность многократно превышает значение словечка «успешный», намозолившее нынче уши. Не удержусь ещё от одной колкости в адрес современности. Не так давно по историческим меркам заявилось англоязычное выражение self-made men – «сделал себя сам». По смыслу выражение модное, но глубоко вторичное. Как это будет по-русски, я уже сказал: «Человек – сам творец своей жизни». И подавляющее большинство советских детей, родившихся в послевоенные годы, сами создавали себя, свою жизнь и страну. Валерий Орсоев не исключение. Поэтому, думаю, учитель физкультуры за воплощением своей мечты закономерно пришел в газету «Советская молодежь» – в 70–80 годы прошлого века там работал вполне передовой отряд молодых журналистов и фотокорреспондентов. Пришёл, чтобы читатели смогли лучше разглядеть будущее через объектив его фотоаппарата, поделиться (как сегодня пишут в соцсетях) собственным мнением о происходящем вокруг: только факты и ничего более. Кстати! Знаете, что писал дежурный журналист на контрольном экземпляре газеты, прежде чем начинали грохотать ротационные машины, печатая весь его тираж? Простые неизменные слова: «В свет!» В том, что студент физкультурного факультета педагогического вуза вырос в преподавателя физкультуры ИГУ и мастера спорта по конькам – ничего особенного. А превращение фотолюбителя в специального фотокорреспондента самой популярной в СССР газеты «Советский спорт» – как путешествие в незнаемое. Практически, «выход в высший свет» советской фотожурналистики. Мне не странно, что дороге спортивного тренера Валера предпочёл иной профессиональный путь, начавшийся в газете «Советская молодежь». Его главный жизненный принцип – всё зависит от тебя самого. А рождённые в 50-х годах 20 века не только мечтали, но и превращали сказку в быль. Разве не сказка, что можно зафиксировать, «остановить мгновение», перенести его на фотобумагу и тогда все смогут увидеть то, что заметил ты один! Понятно, что его первые газетные фотографии были посвящены спорту. И не похожи на сделанные на тех же соревнованиях другими. Потому что, пусти десять фотографов на одно событие – и получишь примерно девять почти одинаковых снимков. Лишь один (в лучшем случае) будет выбиваться из общего ряда – десятый. – Как-то мы, три-четыре фотографа, снимали школьную эстафету на стадионе. Довольно скучное занятие. Две команды выстраиваются, участники бегут до флажка, огибают... Чья команда быстрее, та и выиграла. Но там был преподаватель, который жил в этой эстафете: он так подбадривал учеников своей команды, с такой мимикой и азартом болел за них! Я смотрю: вот единственное, что стоит снимать. Я на него истратил кадров десять! Коллеги это вообще не снимали. А он – в центре, всем виден! Эмоциональный, переживающий. Такой живчик! Потом у меня этот кадр на Олимпиаде 1992 года в Барселоне в культурной программе экспонировался. Самое главное, что меня удивило тогда и потом много раз озадачивало: когда я снимаю и вижу, ради чего стоит это делать, другие почему-то не видят, – говорит Орсоев. Замечу, что речь о фотографии в прошлом веке. Когда одна кассета вмещала только 36 кадров фотоплёнки, а не 32 гигабайта памяти. Отснять десять кадров на один портрет в то время называлось расточительством. Но это же означало, что фотолетописец поймал в объектив настоящее! Сегодня тех, кто когда-то работал с плёнкой – сначала чёрно-белой, потом цветной – ничтожно мало по сравнению с количеством снимающих «на цифру». Но именно плёнка учила особому взгляду в видоискатель. Без глубокого знания фотографического процесса нельзя было рассчитывать на отличные снимки. Проявка, промывка, фиксаж – технология этих операций влияла на отпечаток так же, как диафрагма и экспозиция. Хотя главное было всё-таки в другом. – В черно-белой фотографии нужно использовать по максимуму градацию от черного до белого. Там масса серых тональностей, гораздо больше пятидесяти оттенков. Я, когда ещё работал в газете, понял, что многие не вникали в сам процесс съёмки и печати. Проэкспонировать бумагу под увеличителем то количество времени, которое нужно. Не перебрать! Каждая ошибка ухудшает изображение. Дать столько света на фотобумагу, чтобы она, сколько бы ни лежала в проявителе, не серела. Если она набрала своё, появятся и контраст, и сочность, – вспоминал Орсоев, перечисляя тех, у кого учился: Малиновский, Короткоручко, Белоколодов, Брюханенко – известные в Иркутске фотожурналисты (и список ими не ограничивается). Картье-Брессон был признанным мастером уличной фотографии и родителем термина «решающий момент» (англ.: the decisive moment). «Фотография не похожа на живопись, – сказал он в интервью Washington Post в 1957 году. – В фотографии есть доля творческой доли секунды. Ваш глаз должен видеть композицию или выражение, которые предлагает вам сама жизнь, и вам нужно интуитивно знать, когда нажимать кнопку. Это момент, когда фотограф проявляет творчество». Из правил Орсоева: в стандартных условиях надо встать на то место, откуда не всем видно, но тебе будет заметно всё – если ты готов это рассмотреть. Место и готовность разглядывать, любопытство к каждому происходящему моменту обязательны. Плюс мгновенная реакция, как в спорте. «Запомни, – учил меня Валера, – как только ты говоришь этому мгновению: «Стой! Не уходи!» – ты уже опоздал». В «Советской молодёжи» фотографы всегда были нарасхват. Поэтому пишущие журналисты стали звать Орсоева и на другие репортажные съемки: в цеха предприятий, на поля колхозов и совхозов. Я любил с ним ездить в командировки. Он работал быстро, но не поспешно. Всегда был немногословным, но внимательным к мелочам. И никогда не уходил с места съемки, если не был уверен в том, что результат будет. Кстати, в моей памяти именно Орсоев стал в «Молодёжке» первым пропагандистом нового представления фотоиллюстраций на газетной полосе: блоками – так были оформлены многие его спортивные репортажи. Вместе с Виктором Белевичем они доказали, что три-четыре фотографии, скомпанованные в квадрат или прямоугольник, лучше передают общую атмосферу события, чем одна. Новаторский прием затем тиражировали другие фотографы и… другие газеты. Школьная эстофета Спортивная семья. Байкальск Папа поможет Сур-Харбан Двойной прицел Фото Виктора БЕЛЕВИЧА (вверху) и Валерия ОРСОЕВА
|
|
|