Игорь ШИРОБОКОВ (с) "С Ельциным и без него, или Политическая шизофрения". Часть 2

Слово редактора

Человечество шагнуло в третье тысячелетие, которое еще недавно казалось рубежом из фантастических романов. Изменился мир. Изменилась страна и люди. Вот и Бориса Николаевича не стало. Всего-то десять лет длилась эпоха Ельцина, но эти 10 лет потрясли и перетряхнули Россию до основания.

После всех перетрясок жизнь вернула меня на журналистскую стезю. Зря зарекался. Я стал главным редактором газеты «Мои года». Это издание для людей с жизненным опытом, пенсионеров, поэтому «чернуха, порнуха, заказуха» и разухабистые репортажи здесь не проходят. Читатели не поймут. Чему я несказанно рад, и по мере сил стараюсь сохранить в газете нормальный русский язык и нормальные человеческие темы.

А вот доверительные беседы и размышления людям, униженным нищенской пенсией и прочими невзгодами, оказались необходимыми, как лекарство. Чем я и стал заниматься, размещая в каждом номере на второй полосе свое «Слово редактора». Из мозаики этих заметок «обо всем понемногу» тоже складывается картина нашей жизни в первом десятилетии нового столетия.

РЕКА ПО ИМЕНИ ВРЕМЯ

Можно часами заворожено смотреть на пламя костра и течение реки. Костер согревает, убаюкивает, его искры пытаются взметнуться к звездам, увлекая за собой и наши суетливые мысли. К звездам, к вечному, потом вниз, к прогорающим уголькам, к бренному. Неужто и наша жизнь прогорит вот так одиноким костерком, оставив после себя лишь круг холодного пепла, который вскоре зарастет травой? Вполне родные и понятные материалистические мотивы. Все мы живем в материальном мире, он ближе нам и доступнее.

Совсем другое ощущение возникает, когда смотришь на течение реки. Прозрачные струи, причудливо переплетаясь, оглаживают камни, завихряются в воронки, взбивают пену, обрушиваясь с валунов, застывают прозрачным стеклом на ровных плёсах.…Так и жизнь наша течет неровно и причудливо в реке времени—ничтожной каплей в русле других судеб и событий. И если мы лишь частичка этого вечного потока, то можно поверить, что и жизнь наша, каждого из нас, тоже не имеет начала и конца. Стремительный и шумный ручеек детства, наполняясь годами, выносит нас через пороги и водопады в широкое русло взрослой жизни, зрелости и старости, а потом течение замирает в большом море. Но греет солнце, и мы невесомым туманцем поднимаемся к облакам, чтобы через какое-то время упасть каплями дождя на землю, и опять напитать ручеек детства, стремящийся к большой реке. Жизнь не кончается.

Ученые говорят о памяти воды. То есть, каждая молекула Н2О несет в себе информацию обо всех изменениях, которые с ней происходили. Как замерзала, как принимала удар ядовитых стоков, как билась о лопасти турбин.… Примеряя это явление к человеку, можно предположить, что в таком случае и возраста, по большому счету, не существует, а есть лишь некоторые этапы в течении времени, которые всем необходимо пройти. И у каждого это происходит по- разному. Почему же тогда детство принято называть счастливым и беспечным, а старость немощной и одинокой? Бывает и наоборот.

По моим детским ощущениям школьные годы тянулись всю жизнь. Казалось, целая вечность пройдет, пока дождешься каникул! А между ними, беззаботными каникулами, ежедневная тягомотина уроков, изматывающая нервотрепка экзаменов, постоянная борьба с непониманием тебя родителями и взрослыми, суровые испытания на право быть собой среди сверстников (не дай Бог показаться слабым или смешным!), мучительные страдания первых безответных влюбленностей—словом, сплошные испытания и преодоления. Отсюда можно вывести почти физическую формулу: чем больше событий и эмоциональных потрясений происходит в отрезке времени, тем больший объем этот отрезок времени занимает в нашей жизни.

Знакомый летчик мне рассказывал о самом бесконечном фрагменте своей жизни, который длился… полторы минуты. Его транспортный самолет свалился в неуправляемый штопор, и секунды для пилота стали долгими часами выбора из сотен вариантов единственного, спасительного решения. Он уверяет, что видел-- как в замедленной киносъемке-- каждый поворот пропеллеров, хотя в обычном состоянии можно разглядеть лишь слегка намеченный, прозрачный круг их вращения...

А кто из переживших войну может сказать, что лихолетье сороковых (всего-то четыре года!) пролетело незаметно? Непомерно много горя и лишений пережито, непомерно много человеческих жизней потеряно в этой мучительно долгой войне. Но возьмем для контраста самые благополучные в нашей стране, «застойные» семидесятые годы – вот они, по-моему, пролетели незаметно! Жизнь шла размеренно и предсказуемо, казалось, что никаких перемен в обозримом будущем не ожидается, и мы всегда будем спорить о политике на кухнях, стоять в очередях и дожидаться заслуженной пенсии, на которую можно было вполне безбедно существовать. Не берусь оценивать, плохо это или хорошо. Так жили, такое было течение времени. А потом, во второй половине восьмидесятых, грянули перемены, и привычное русло сделало резкий поворот. Бушующий поток поднял муть со дна, выбросил на поверхность всяческую пену и грязь, сломал прежние ориентиры. Новая страна, новый общественный строй, новые ценности… Недаром китайцы, проклиная врага, желают ему «жить во времена перемен». Наши соотечественники испытали это полной мерой. И не раз в прошлом веке.

Каким назовут первое десятилетие нового века? Пока трудно сказать. Ясно лишь, что слой людей пенсионного возраста уже стал чрезвычайно пестрым по жизненному опыту и убеждениям. К ветеранам войны и ударникам строек коммунизма, присоединились «хиппари», битломаны и диссиденты шестидесятых-семидесятых, первые кооператоры, яростные защитники демократии и их непримиримые оппоненты из девяностых, безработные и «акулы капитализма». И все обречены плыть, хоть и не в одной лодке, но в одном русле времени. И никому не по силам вытеснить целое поколение или социальный слой из этого потока. Уже не скажешь: «мы— советский народ», «мы— пенсионеры». Время заставляет покидать спасительное «мы» и делать шаг из строя со своим одиноким «я». А когда обстоятельства потребуют, надо найти силы сплотиться, чтобы заявить: « мы требуем!; мы имеем право!».

Я предположил, что возраста не существует, а есть лишь определенные этапы времени, которые люди проходят по-разному. Вот наблюдаю вполне симпатичную двенадцатилетнюю девочку, которая часами может сидеть со старушками у подъезда и обсуждать «сарафанные» новости. Поза, интонации, тоскливость взгляда у девочки вполне старушечьи. Все остальное, за исключением телевизионных сериалов, ей не интересно и скучно. Что это: детство или преждевременная старость?

Противоположный пример. Тамара Ивановна Яхно в свои восемьдесят четыре года способна не только сесть на шпагат, но и загонять мужиков из группы здоровья до седьмого пота. Она тренер. Со спины ее можно принять за девочку. Голос задорный, без старческого дребезжанья. Сил и оптимизма— хоть отбавляй. Считает, что после 60 лет жизнь только начинается: давно закончена учеба, выросли дети и подрастают внуки, быт устойчиво налажен, не надо рвать пуп из-за карьерных устремлений… Время наслаждаться жизнью и любимой работой. Яхно безжалостна к тем, кто хнычет, замкнувшись в своей пенсионной раковине. Считает, что они сами обрекают себя на немощность и уныние, утратив интерес и увлеченность.

Помнится мне и проводник в геологической партии, Иван Евменович. Я, тогда девятиклассник, изумился возрасту крепкого таежника—Иван Евменович разменял седьмой десяток. (Мне в ту пору стариками казались тридцатилетние). Ему бы самому рассказывать истории из своей долгой жизни, но нашему проводнику интереснее было послушать молодых геологов о городской жизни, о политике, о хитросплетении геологических пластов в Матушке-Земле. Даже мои простенькие школьные байки он слушал с интересом. А вот заманить на ночлег в палатку Ивана Евменовича не удавалось никогда. Даже в дождь. «Да мне там душно.—Отнекивался дед.— И кости, знаешь, побаливают. А полежишь на земле— и она, землица, все хвори вытягивает…». Как-то ночью у нас сорвались и убежали лошади. Может, медведь пугнул, не знаю. Так дед в одном исподнем, босиком, через бурелом и каменные осыпи пробежал больше десятка километров и завернул-таки коней. Вот вам и больные кости! И сырая земля вместо лекарства! Мне кажется, ключевое слово здесь: интерес. Интерес к жизни. Если он есть—живет человек. Пропал— и человека не стало.

Европа стремительно стареет. Сообщают, что там последнее время едва ли не ажиотажный спрос на… восьмидесятилетних манекенщиц. Люди в возрасте начинают диктовать моду, на них ориентируется рынок товаров и услуг. Увы, нам далеко до Европы. До их зарплат и пенсий. Но кто у нас изменит отношение общества и государства к людям с жизненным опытом? (Я не люблю слово «пенсионер», есть в нем что-то похожее на диагноз или приговор). Только сами-- заставив уважать себя, заставив власть прислушиваться к мнению людей, немало сделавших для своей страны. Обратили внимание, какие сейчас песни транслируют по телевидению? Да, хорошие старые песни, которые звучали десятки лет назад. А перед кем, прежде всего, заигрывают всяческие кандидаты в депутаты? Перед людьми в возрасте— самыми законопослушными и сознательными гражданами. Может, это первые ласточки, робкие приметы грядущих перемен? Нас начинают слышать?

Мне казалось, что люди перестали писать в газеты. Но вот почта, ежедневно поступающая в «Мои года», приятно удивила. Нашим читателям интересно, они отстаивают свою позицию, они спорят, возмущаются, требуют, делятся житейскими историями. И это, мне кажется, хороший способ заявить о себе и своем поколении, докричаться: «Эй, вы там, на верху! Вы только брызги, взлетевшие над потоком, а река времени для всех едина. Слушайте меня!». А еще важнее обрести через газету собеседников, единомышленников, соискателей интереса к жизни. Будем верить, что возраста не существует и все у нас впереди. Ведь после шестидесяти, как убеждает Тамара Яхно, жизнь только начинается.

МОЙ БАЙКАЛ

Любовь… вечная и самая волнующая, самая красивая загадка человечества. Поэтому написано и сказано о ней все или почти все, а разгадки так и не найдено. Да ее и не может быть, потому что каждый из нас, появляясь на этой Земле, участвует в том грандиозном спектакле, который разворачивает на человеческой сцене эта самая всемогущая любовь, и каждый из нас своей ролью чуточку изменяет древнее действо.

Человек любит человека, живое любит живое – это привычно, это объяснимо, хотя и не всегда понятно.
А вот что такое любовь к Байкалу?

Тысячи людей глубоко и преданно любят…что? Красоту? Но ее много еще на планете.

Первозданность, непохожесть, суровый простор – но это всего лишь определения, характеристики, абстрактность.

Так чем же покорил Байкал душу и сердце человека, как вспыхнула эта болезнь, не проходящая всю жизнь?

Помнится, ничего подобного тому, что называют "с первого взгляда" у меня не было.

Школьником я несколько раз бывал в Листвянке, но особых впечатлений не осталось: много воды, деревянные домики на берегу, черный кукиш Шаман-камня вслед убегающей Ангаре… Нет, запомнилась, пожалуй, одна бытовая подробность: мальчишки бродили по берегу с лукошками и собирали из – под камней бычковую икру – свиньям на прокорм.

(Это врезалось в память потому, что вскоре после пуска Иркутской ГЭС бычковой икры не стало, как не стало и изобилия жирного байкальского омуля на всех железнодорожных Станциях и полустанках побережья)

Итак, любовь с первого взгляда не получилась, остались впечатления, но не возникло чувства. С тех пор я немножко жалею тех гостей, которые проскочив шестьдесят километров до листвянского туристического тупика, потом с гордостью говорят, что видели Байкал, знают Байкал, восхищены Байкалом… Ничего они не видели. Вернее, видели, но ничего не могли почувствовать, взглянув на обжитый краешек сибирского моря со смотровой площадки.

За свою долгую-долгую, бесконечную жизнь – а таковой жизнь нам кажется только в школьные годы – я много раз попадал на Байкал, но как-то вскользь, рикошетом: то в Слюдянке, то в Листвянке, то в Култуке, то из окна поезда мелькало синее озеро и оставалось где-то вдалеке. Пока не случилось событие сверхъестественное: отец получил отпуск летом. Для геолога-поисковика это действительно за гранью реального, ведь все полевые сезоны, начиная с ранней весны и кончая поздней осенью, проходили где-то в глубокой тайге, в предгорьях Саян. То ли тему неожиданно свернули, то ли камеральные работы в городе затянулись – короче, случился непредвиденный отпуск. И отец с приятелем, собрав ребятишек махнули на Байкал. Мы загрузились в катер гидрометслужбы "Шакальский" и отчалили от пристани в Листвянке – отчалили, мне показалось, в другой мир, в другое пространство, где было только синее небо, синее море и белоснежные зубцы гор на горизонте. Пахло живой рыбой, пахло чуть-чуть соляркой, где-то под ногами добродушно бурчал и подрагивал дизель. Это было настолько восхитительно, что я быстро раскопал в рюкзаке тетрадь, карандаш и забрался в трюм, куда потом забирался по несколько раз в день, чтобы записать промелькнувшие мгновенья. Из этих мгновений позже я написал первый в своей жизни рассказ – наивный, неуклюжий, какой и мог написать восторженный десятиклассник.

Что-то в одночасье распахнулось, разбилась какая-то скорлупа в душе и красивая картина Озера ожила, стала Байкалом. Перебирая ныне те давние ощущения (Господи, какая пропасть лет!), я пытаюсь понять, что же послужило тем животворным толчком, что переменилось во мне самом. И вот какая неожиданная отгадка приходит на ум: запах. Да-да, в существовавшей красивой картинке раньше не хватало запаха и, как ни парадоксально, одной безобразной по сути его составляющей – не хватало запаха солярки.

Именно ее присутствие в чудесном байкальском букете, одухотворило пейзаж предчувствием приключений, морской романтики, призрачными мотивами, навеянными книгами Александра Грина и Константина Паустовского.

Должен сделать еще одно предположение: думается мне теперь, что Байкал уже вызрел в какой-то зыбкой форме во мне самом, и недоставало самой малости, капли, дуновения – чтобы он ожил, чтобы растворился и слился с большим Байкалом. Не на карте надо искать великое озеро, надо искать его в себе самом. Это можно обосновать даже на физиологическом уровне. Ведь известно, что человек на 80% состоит из воды, а Байкал – планетарное хранилище чистой питьевой воды . Кроме того, как слышал я от ученых, состав байкальской воды по какой-то генной структуре полностью соответствует составу человеческой крови. "Ты и я – мы одной крови!" – вот какой зов идет от сибирского моря, от живого к живому. Почувствовав этот первобытный зов, я уже не мог разорвать себя и Байкал как единое целое. И не могу представить, чтобы хоть раз в год не свидеться с ним, не постоять на его берегах очарованным странником. Ну, а самое большое счастье, это пройти по Байкалу на катере, как тридцать лет назад, пройти мимо Ольхона, Святого носа и дальше на Север, где нет дорог и человеческого жилья, где так необъятны тишина и воля, вода и небо, где так изменчивы облака и неизменны горы, где так доступно и несуетно таинство общения с миром Байкала.

Но справедливости ради надо отметить, что быть рядом – не значит быть вместе. Позже, уже тридцатилетним корреспондентом "Комсомольской правды", я работал с рыбаками Ольхона. В один из сказочных вечеров, когда бот наш, ткнувшись к берегу, застывал в расплавленном золоте, а над головой полыхал алый жар заката и всплески сытых хариусов оглушали в тишине, как ружейные выстрелы, у нас с бригадиром состоялся такой      разговор:

– Вот ты и на Тихом рыбачил, и на Оби, а ведь все равно на Байкал вернулся. Разве отпустит такая красота...

Бригадир обалдело посмотрел на меня.

И тут же без перехода – Славка, твою мать, куда бутылки затырил?!! Лишь бы деньги были. А деньги – чтобы купить водки.

-- Вода везде мокрая... Возможно, я несправедлив к своему бригадиру, ведь что для меня отпускной подарок, долгожданное свидание, то для местного жителя ежедневная обыденность. Беда, наверное, в другом – когда вода и все в ней содержимое становится для человека неким перегонным кубом, откуда все живое перегоняется лишь в звонкую монету и нечто сорокаградусное.

-- А-а-а, – позевывая выдавил он из себя – вода везде мокрая. Лишь бы деньги были…

Вода везде мокрая… Ну почему так ранила меня, на долгие годы, эта фраза? Обиделись после публикации очерка рыбаки, обиделись даже некоторые журналисты – за рыбаков, за "маленького человека", которого, якобы нельзя осуждать, а можно только жалеть и защищать.. Но если "маленький человек" и "большой чиновник" думают и поступают одинаково, то какая между ними разница? "Вода везде мокрая" – заявляет чиновник, распоряжаясь сбрасывать в озеро стоки целлюлозно-бумажной промышленности. "Вода везде мокрая" – усмехается местный житель, сливая в озеро остатки солярки. "Большой чиновник" уверен в себе, когда имеет в единомышленниках "маленького человека", когда подпитывается его сознанием.

Это их общее сознание, в котором нет места чуду и красоте, всему, что хоть немного оторвано от сегодняшних потребностей и аппетитов. Но об этом у нас еще речь впереди, а сейчас мне не хотелось бы отрываться от чуда соприкосновения с Байкалом, от промелькнувших мгновений.

"Байкал затаил дыхание – совсем как человек. И от этого повсюду разлилась неуловимая тревожность: что-то будет, что-то он замыслил. В сумерках на меня наткнулся пьяненький старпом Федорыч, долго вглядывался как бы не узнавая, а потом с трудом выговорил:

-Ты где сы-с-пишь?

- В шлюпке.

- Вольному воля. А в трюме надежней…

С востока подкрадывалась, вытесняя ранние звезды, черная туча. В ее ватных боках то и дело вспыхивало розовое сияние.

- Што? – коротко вопросил Федорыч, боднув тучу тяжелой головой.

- Зарницы – неуверенно ответил я.

-- Ха , зарницы!- обрадовался моей необразованности старпом. – Врешь, паря! Горны это, чистые горны... Эх, ночью загорнит...

-- Розовые вспышки наливались в красный цвет и, уже не затухая, разгорались в черных углях тучи, как в громадном кузнечном горне.

А ночью налетел шквал и я узнал, что такое неумолимый и страшный байкальский шторм.

Федорыч толковал не о кузнечных горнах, он предупреждал о горном, налетающем с севера урагане..."

Это из записей в давнем, потрепанном дневнике, где остались жить строчки о штормах и штилях, о восходах и закатах, о сказочных рыбалках и приключениях на берегах с таинственными названиями: Хобой, Мужинай, Покойники, Лударь, Ая, Святой Нос...

Сейчас мне кажется тот дневник неполным и по-юношески эгоистичным: только мои личные наблюдения и переживания, а о близких, родных мне людях не нахожу ни строчки. Но ведь постоянно был рядом младший мой брат Ваня, десятилетний пацан, который видел то же самое, только другими глазами, переживал те же мгновения, только своей подрастающей душой. Помню, как настырно он клянчил у меня маску и трубку с ластами, чтобы заглянуть в зеленоватую глубь прибрежных озер; как делал "бороды" на      спиннинге и верещал на всю тайгу, выловив первую в своей жизни щуку. Но то, что осталось у меня непобедимой страстью к рыбалке, у Вани переросло в другое качество. Он стал ихтиологом, он изучал и выращивал знаменитого байкальского омуля и сига. Защитил диссертацию, до поздней осени пропадал в экспедициях и на рыборазводных заводах ( рыбаки приписывают прибавление сига в Малом море Ивану, несколько лет проводившему там эксперименты с мальками). Личной трагедией для него стала "утечка" в Иркутское водохранилища с Бурдугузского рыборазводного завода форели – ведь загрязнение Байкала может быть не только промышленным, но и биологическим, чужеродная форель вполне могла нарушить сложившуюся систему жизни озера...

Иван умер, не дожив до своего сорокалетия. Еще совсем несмышленышем, только начавшем ходить, он требовал у всех "длинную работу" – чтобы делать долго, обстоятельно, с перспективой. Он был так устроен. И его внутренняя система ценностей и представлений не выдержала, рухнула под лавиной стремительных изменений последних лет. Лимнологический институт оказался без финансирования, опыты и экспедиции стали почти невозможны, сотрудников лаборатории надо было увольнять – словом, ни постоянной работы, ни перспектив… Байкал еще выдерживает антропогенные нагрузки – Иван не выдержал.

Схоронили Ваню на крутом, обрывающемся к Байкалу склоне листвянского кладбища. На этом настояли капитаны байкальской научной флотилии. Даже смерть не разлучила брата с Байкалом. Или Байкал призвал его к себе. Навеки.

Безнадежная затея – рассказать все о Байкале. Многие пытались – кто словом, кто кистью, кто объективом, – но в результате удавалось запечатлеть лишь один миг, одно минутное состояние сибирского моря: отчего так? А кто, скажите, из писателей или художников, кто из людей всех времен осмелится заявить, что воссоздал саму жизнь? Нет, человеку это не дано.

Байкал, как все мы, наполнен жизнью сиюминутной и вечной, прекрасной и пугающей, простой и непостижимой. У нас одна кровь, но Байкал неизмеримо больше и мудрее маленького человека. Вот почему нас так неудержимо влечет к нему, вот почему только на его берегах возникает то необъяснимо высокое и чистое состояние души, которое невозможно высказать словами. Можно простоять у Байкала всю жизнь и не увидеть его

дважды одинаковым. Вот чаша его горит расплавленным золотом, вот мелководье засветилось собственным изумрудным сиянием, вот горы подернулись сиреневой вуалью, а через миг водная гладь закипела молоком… Вот Байкал, играющий солнечными бликами, безмятежен и ласков… но, чу, шевельнулся воздух, свалилась с хребтов черная туча – и синий котенок вздыбил белоснежные полосы, превратился в разъяренного тигра...

И это лишь малая толика того, что осталось, запечатлелось в моей душе навсегда. Разве передашь тот восторг, когда упругая, будто батут, тропа вынесла меня с другом к сияющему, теплому и полному рыбы Слюдянскому озеру, на севере Байкала? Или тот драматитческий миг, когда с тугим звоном лопается толстая леска, а непомерных размеров хариус уходит у тебя из под ног в глубину? А тот тихий ужас в темном берендеевском лесу перед вековой колодиной с белеющим в ней скелетом человека? А стена воды, встающая перед катером, которую каждый раз считаешь концом света? Или те тысячи загадок,подброшенных тебе на его берегах, ответа на которые так и не можешь найти? А те встречи с людьми, рассказать о которых под силу только новому Шукшину?

Но вот почти мистический случай. Выпало как-то отметить мой день рождения у северной оконечности Ольхона. Был чудесный вечер, а утром еще в тумане мы подошли к мысу Хобой, венчающему с севера остров скальной короной. Я поборол искушение перед утренней рыбалкой и принялся штурмовать с сыном крутой, как лоб бычка, подъем.

Просматривалось что-то напоминающее тропу, но взбираться по ней приходилось на четвереньках. И вот после семи потов, чертыханий, полного изнеможения – сказочная награда. Таинственный Хобой – мыс почитается священным у шаманистов – принял нас в свои шершавые ладони и поднял над Байкалом. Где-то внизу танцевали в теплых потоках воздуха чайки; туман поднимался, как занавес перед грандиозным спектаклем, а служившие декорацией горы на далеком материке чуть вибрировали. Казалось, что отсюда, с Хобоя, звучит грандиозный, но не слышный уху орган. А Байкал был всюду – впереди, сколько хватало глаз, справа, слева, только за спиной и под ногами чувствовались оберегающие ладони Хобоя. Лавина восторга и благодарности переполняла настолько, что безумно хотелось оттолкнуться от скал и полететь чайкой в этих упругих струях бирюзового эфира. Может быть, это называется медитацией. Я разговаривал с Байкалом, благодарил Байкал за сказочный подарок на день рождения. И сожалел, что у меня в карманах только сигареты, да спички, которые я и положил у жертвенного столба.

Вдруг с неба спикировала чайка. "Н-н-на!" прозвучало над головой. Я невольно пригнулся. Перед глазами лежал новенький брелок для ключей в форме автомобильной свечи зажигания. Свеча раскручивалась и в ней обнаруживалась шариковая ручка. Это был подарок Хобоя и знак того, что я должен написать о Байкале. Что я и делаю.

СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ И ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ

Недавно у Бориса Васильева, вдумчивого и негромкого писателя (вспомните «А зори здесь тихие», «Не стреляйте в белых лебедей», «Завтра была война») я вычитал интересное наблюдение. Почему мы, русские, обозначаем себя именем прилагательным? Куда ни кинь, на запад и восток, везде народы идут под именем существительным. Немец, англичанин, француз, американец, китаец, японец и даже чукча – все без исключения существительные. К ним можно приложить характеристику: пунктуальный немец, трудолюбивый китаец, японское качество, американское богатство и т.д. А русский— он не КТО, а КАКОЙ, ЧЕЙ, КОМУ –ТО ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ.

Русский язык необычайно богат и полифоничен, в нем нет случайных и пустых слов. И по правилам мы бы должны называться русами, русичами, на худой случай россиянами. Так нет же, обернулись в прилагательное, в характеристику, в принадлежность, выбросив самодостаточное существо. Мы какие—русские. Мы чьи— русские. Мы кто— нет ответа. Мы никто, но зато какие-то или чьи-то. Зачем? Почему?

Это не языковая оплошка, не исключение, но какое-то незыблемое правило. До недавнего времени мы были советскими людьми. Здесь понятно—принадлежащие Советам, советской власти. Крепостные своего строя. Соответственно, у нас советский уклад жизни, советский образ мыслей, советское воспитание и советский патриотизм. Мы были детьми советского государства и родной коммунистической партии. Держали нас в строгости и послушании, баловничать не давали, дисциплина почти казарменная, но зарплата по расписанию, школы и больницы бесплатные, пенсия вполне приличная. Если кто и роптал, то шепотом, по кухням, а в основном жили- не тужили под опекой всемогущих родителей. И вот-- осиротели…

Кстати, осиротели не в первый раз. Мы ведь до революции еще и православными были. Тоже ведь прилагательное, приложимое к православной вере, к матери- церкви. В отличие от других -прочих католиков, протестантов, иудеев, мусульман, буддистов и шаманистов. Матушка-церковь определяла строй наших мыслей и поведения. Потом эту матушку шарахнули по золоченому куполу и велели забыть навсегда ради новой маменьки— родной коммунистической партии. И ведь забыли послушно. Почти забыли. Вот и вся наша крепость веры.

Так кто же мы, русские-православные-советские? Может, мы и не нация вовсе, и не народ, а вечные сироты, несущие обет послушания государству, идеологии, вождям и «великим кормчим»? В девяностых, когда строй рухнул и запахло свободой, «сироты» пошли в разнос, разрушая и грабя все, что движется и не движется. И опять потребовалась крепкая отцовская рука. И опять—в угол, на колени, на горох? Потому что мы— прилагательное, а иначе существовать не можем?

Умеем драться, умеем в космос летать, можем мир удивлять великими открытиями и произведениями искусства, но остаемся народом-подростком, не способным распорядиться свободой и собственной судьбой. Обидно. Как бы нам повзрослеть и стать именем существительным… Кто ответит? Нет ответа.

БАЙКАЛЬСКИЙ КРАЙ — НЕ ЗА ГОРАМИ

В свое время, лет десять назад, я носился с идеей объединения вокруг Байкала Иркутской области и Бурятии. Досаждал своими предложениями чиновникам в Администрации Президента, но внятного отклика не получал- им было не до того. И вот время пришло. «Парады суверенитетов» закончились. После успешного референдума по объединению области и округа нам в скором времени, похоже, предстоит голосовать за слияние трех городов: Иркутска, Ангарска и Шелехова. А там не за горами и создание Байкальского края.

Объединения просит сам Байкал. Хоть и не семь у него нянек, но и две норовят оставить дитя без глаза. На западном берегу одни законы и порядки, на восточном— другие. Президент Бурятии отстаивает строительство нефтепровода по своему берегу, наш губернатор- категорически против. Лечиться и отдыхать на курорт Аршан едут преимущественно иркутяне, а распоряжаются им из Улан-Удэ, электроэнергию в республику гонят по немалым ценам из Иркутска, вылов омуля в Малом море контролирует Бурятия, изучением фауны и флоры озера занимаются иркутские лимнологи и т.д.

При такой административно- ведомственной чересполосице чрезвычайно сложно наладить эффективную охрану Байкала и развивать цивилизованный туризм. Первым о создании большого байкальского региона публично высказался Президент Бурятии Л.Потапов. Его интерес понятен: цены на электроэнергию в едином субъекте будут едиными, и дешевое электричество даст хороший толчок развитию промышленности и сельского хозяйства в республике. Потапов дал понять, что столицей Байкальского края должен стать Улан-Удэ…

Конечно, Иркутск чуть побольше, инфраструктура там помощнее, историческое и культурное наследие побогаче… Но республика на политических весах все же значительнее области, поэтому приоритет будет за ней. Москве ведь все равно: какой-то там Иркутск или бывший Верхнеудинск.

Думаю, иркутяне не обрадуются перспективе стать провинциальным промышленным придатком бурятской столицы. Назывались «столицей Восточной Сибири», «серединой земли»-- и вот тебе на…

Губернатор Иркутской области высказался за создание мегаполиса, объединяющего три города: Иркутск, Ангарск и Шелехов. Большой город с миллионным населением-- это большие деньги, инвестиции, мощная инфраструктура, современный облик новостроек, новые рабочие места, возможность появления метро и т.д. Признаюсь, услышав эту весть, меня кольнула досада: как мне самому в свое время не пришла в голову такая простая и логичная идея ?! Ведь без нее и проекты по созданию Байкальского края ожидала печальная участь, они бы неизбежно потонули в изматывающих спорах о приоритетах области и республики. Миллионный Иркутск своим появлением такие споры отменяет.

Кто бывал последние годы в Новосибирске или Красноярске может подтвердить, что они разительно выросли и похорошели. Еще недавно, десяток- другой лет назад, они во многом проигрывали Иркутску. Теперь же, прогуливаясь по улицам Красноярска, иркутянину впору рыдать от досады за свой город. Вот что делают большие инвестиции в больших городах. Да не минует чаша сия и будущий Иркутск, столицу будущего Байкальского края!

РЕБЕНОК ПОШЕЛ... НА ПЕНСИЮ

Хочу нынче поделиться впечатлениями о книге, которую взахлеб читал на прошлой неделе. «Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность»-- так называется она. Автор—Алла Васильевна Сергеева, долгие годы преподававшая русский язык в разных университетах мира.

Все, о чем пишет Сергеева, хорошо узнаваемо: наши «авось да небось», пристрастия к посиделкам на кухне и обильным возлияниям, любовь к бане с березовым веничком, неприятие власти и законов, хлебосольство и т.д. Но сведенные в систему, эти наблюдения производят очень сильное впечатление: будто впервые увидел себя в зеркале…

Я познакомлю вас с крохотным отрывком о взаимоотношениях родителей и детей.

« В Европе и Америке дети сразу после окончания школы селятся отдельно и живут независимо от родителей. Подросток в 15-16 лет уже считается взрослым и самостоятельным человеком. В России совсем не так… В советские времена среди русских в ходу была шутка: «Вот доведу ребенка до пенсии, а потом пусть о нем государство заботится»…

Есть несколько причин, объясняющих, почему сложились и развиваются традиции такого отношения к детям. На протяжении многих столетий практически ни одной семье в России не удалось избежать трагических событий, потрясений. Особенно тяжелым для жителей России был истекший ХХ век: то революция 1917 года, то красный террор, то Гражданская война, то сталинский террор, то еще более кровавая война, то послевоенная разруха, то застой, то перестройка и крушение существовавшей системы жизни, череда экономических и прочих кризисов. В генетической памяти русского сложился стереотип: «Да, моя жизнь была трудна. Так пусть хотя бы мои дети будут счастливее, чем я сам».

…Когда ребенок школьник, родители будут постоянно звонить с работы, проверяя, благополучно ли разогрет суп, достаточно ли тепло ребенок оделся для прогулки и сделал ли он уроки, какие отметки получил в школе, расспрашивая о каждой мелочи. И даже если «ребенку» далеко за 30, то и тогда он не лишается беспредельной заботы своих родителей. Они страшно обижаются, когда «ребенок» отдаляется от них, не посвящая в свои проблемы. Уже немолодыми родителями такое поведение детей (в общем-то нормальное!) воспринимается тяжело—как черная неблагодарность, черствость и эгоизм.

В российском обществе огромное количество морально незрелых, инфантильных, неуравновешенных и безответственных людей, не способных адаптироваться к трудностям жизни. На это повлияли многие причины, но в том числе и чрезмерная любовь их родителей.

…По русским традициям отделившиеся молодожены пользуются особой опекой родителей. Сюда входит и денежная помощь ( «к празднику», «на обзаведение», «к юбилею свадьбы», «до получки»), гостинцы в виде продуктов и домашних блюд. С появлением у молодых детей внимание родителей переключается на воспитание нового поколения. Особенно помогают родители дочери, когда она вынуждена не работать по беременности или по болезни ребенка.

Уважительное отношение к старшим характерно для традиционного уклада русской жизни. Хотя между отцами и детьми не может не возникать некоторого напряжения, и обычно именно молодежь является его инициатором в быту.

Конечно, бесконечно обидно, что русские старики, прожив нелегкую жизнь, и в старости не могут «расслабиться», пожить в свое удовольствие, отдохнуть, как это делают миллионы стариков в других странах. Даже внешне русские старики выглядят несравненно хуже, чем люди того же возраста в других странах: у них хуже здоровье, часто нет зубов (это дорого!) или вставлены металлические, они бедно одеты и выглядят гораздо старше своего возраста. И при этом они часто еще помогают детям и внукам. Но можно и позавидовать им в том, что они до самого конца нужны кому-то: детям или внукам, что им не грозит участь быть отданными в «старческие дома». В России такие дома имеют плохую репутацию, впрочем, как и люди, которые отдали своих стариков-родителей в такие дома, «на смерть»

РОДИНА. ОТЕЧЕСТВО. ДЕРЖАВА

Когда-то 23 февраля назывался Днем советской армии и военно-морского флота. Этот день не был выходным, но разительно выбивался из череды профессиональных праздников (вроде дней торговли, мелиорации и пр.) Это был праздник чествования мужчин, воинов, защитников.

Теперь мы празднуем День защитников Отечества, но суть его не изменилась. Мужчины должны быть готовы защищать семью, свой дом, свою Родину, свое Отечество. Иначе говоря, призваны быть патриотами— как бы ни глумились над этим понятием разного рода литераторы и политики. Великий Даль так объясняет его смысл: «Патриот—любитель отечества, ревнитель о благе его, отчизнолюб». А кто-то из мыслителей сказал: человек, не имеющий родины, перестает быть человеком. Вот так вот.

Раньше мне думалось, что между словами Родина, Отечество, Держава нет никакой разницы. А она есть, и существенная.

Родина - это родимая земля, родня, род, что-то близкое, теплое, уютное. Родина рождает. На родине тебе сочувствуют. Она, как мать, встречает тебя словами утешения. Родина мила, но ей самой нужна поддержка.

Отечество - в отдалении. Из этой отдаленности слышен строгий голос "отца". Холодный и повелительный. Отечество требует служения. Оно надзирает, наказывает и поощряет. В нем сила. От него исходит порядок.

Образно говоря, если душа поет, то это от родины, а если затылок саднит от затрещины— это от отечества…

Иностранцев такое отношение удивляет. Цитирую английского преподавателя, хорошо знающего Россию:

«Понятие родины в русских пробуждает много эмоций. Родина - женского рода, часто воспринимается как мать (родина-мать, родина-матушка). У нас другое отношение к своей стране. Нам никогда не пришло бы в голову назвать ее "матерью-землей". Ваши люди испытывают ностальгию, проходя трехнедельный курс английского языка в Оксфорде. Я прожил в России, вдали от родины, девять лет, и у меня не было ностальгии. У нас с родиной совсем другие отношения.»

Отец – кормилец и защитник жены и семьи. Мистическое тело родины, образ национальной культуры, таинственное дыхание и красота матери-земли – все это требует защиты. Отечество – это меч и щит родины. Не в историческом, но в иерархическом порядке родина первичнее отечества. Помните плакат военных лет «Родина-мать зовет!», он был первичен, а уж следом за ним следовало «Социалистическое Отечество в опасности!». Кстати, а может ли отечество быть социалистическим, монархическим, феодальным, капиталистическим? Ленин, дав такое определение, сильно погрешил против марксизма, учившего, что «пролетариат отечества не имеет»… Да и во время войны Сталин вынужден был отойти от партийной идеологии, распорядившись сменить на газетах обязательное «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на другой слоган: «За нашу советскую Родину!». И обращался по радио Иосиф Виссарионович не к товарищам, а к братьям и сестрам.

Еще раз кстати. Может ли родина быть социалистической или какой-то еще? Если сказать «царская родина», «президентская родина», то всякий поймет под этими словосочетаниями место рождения царя и президента, а не способ правления. Когда-то нам надо отучиться от привычки путать великие понятия Родины и Отчизны с государством. Русью правили и князья, и татаро-монголы, и цари, и большевики, а Россия сохранилась на все времена. Потому что "отчина" есть наследие от отца, нечто преемственное, переходящее от отца к отцу, от прадедов к правнукам. Потому что судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие. Ими заложено основание. Столетие за столетием они творили идеи и чувства, то есть побудительные причины для нашего поведения.

Ну, и последнее. Признаюсь, слово держава мне не нравится. ДЕРЖАВА - золотой шар, символизирующий монархическую власть. Название произошло от древнерусского "държа" - власть. Державные шары входили в атрибуты власти римских, византийских, германских, российских императоров… Это олицетворение самодержавной власти, которую иметь над собой совсем не хочется, а тем более защищать. У нас есть Родина. У нас есть Отечество. И этого, на мой взгляд, вполне достаточно.

ДОМОСТРОЙ И ДРЕВО ЖИЗНИ

Все мы вышли из деревни. Даже если родились в городе. Там, в селе, родовые корни наших родителей, бабушек и дедушек. И поздравляя работников сельского хозяйства с их профессиональным праздником, хорошо бы вспомнить об этих своих корнях.

Многие наши представления о морали, совести, добрососедстве, традиции и поверья растут оттуда, из сельской жизни. И сегодня впору бить тревогу— корневая система сельского бытия начинает стремительно вырождаться: высыхает от финансовой засухи, загнивает в алкогольной слякоти, ломается от давления бюрократии и перекупщиков. Колхозы рухнули, фермеры не оперились. Достаточно проехать по самому сельскохозяйственному Якутскому тракту, чтобы убедиться во всепобеждающей разрухе: поля на многие десятки километров заросли бурьяном, нет там «тучных стад и колосящейся нивы»…

Разрушения сравнимы с атомной бомбардировкой. Но даже те упорные и непьющие крестьяне, что пытаются выжить за счет собственного хозяйства, не уверены в завтрашнем дне. Система кооперации разрушена, перекупщики не дают проникнуть на городские рынки.

Проблем в сельском хозяйстве не просто много, а критически много, впору уже кричать о продовольственной безопасности России. Слава Богу, эту тревогу услышали и областные законодатели, посвятившие на последней сессии немало времени социальному возрождению села и финансированию сельского хозяйства. Говорилось, конечно, и о строительстве квартир. Да, они нужны для молодых специалистов, приезжающих в село: хорошее жилье-- единственная приманка для учителей и врачей. Однако быт деревенский крепок не казенными квартирами, а собственными усадьбами и домами.

Когда-то в восьмидесятых я начал в "Комсомолке" акцию, которая называлась "Свой дом – на своей земле". На деревне почему-то вдруг перевелись плотники и печники, а молодежь терпеливо ждала получения казенных квартир – вместо того, чтобы строиться самим, по примеру отцов и дедов. Колхоз, всадив немалые деньги в панельные коробки, не добивался желанного результата – дармовая квартира молодых к земле не привязывала. Наоборот, отрывала от деревенской жизни: не было под окнами у новоселов огорода, негде было разместить поросят и корову, приткнуть машину... А коли так, то уж лучше в город... Но кое-где старый хозяйский уклад все же не смогли вытоптать. Сметливый председатель колхоза выделял желающим лесосеку, помогал вывести и распилить бревна, а дом возводился собственными руками – кто во что горазд. Сруб ставили "помочью", привлекая родственников и соседей – в несколько дней, а то и за одну субботу-- хозяевам надо было лишь потратиться на обильное угощение да организовать работу. Дом обходился, на все про все, около тысячи рублей ( в тех деньгах) – столько мог заработать механизатор за одну страду... Но срубы новых домов встречались в деревнях так же редко, как женьшень в уссурийской тайге – домострой этот надо было бы растить, холить и лелеять пуще новорожденного младенца, однако здравый смысл пасовал перед идеологическими принципами... Считалась, что «для стирания граней между городом и деревней» в селе надо строить панельные «хрущебы». В обкоме партии мне даже пригрозили «очень серьезными оргвыводами». К счастью, их не последовало – область возглавил новый первый секретарь обкома партии Василий Иванович Ситников, который всерьез занялся сельским хозяйством и высоко оценил мои поиски, даже утвердил программу поддержки индивидуального строительства на селе.

А что же, сегодня домострой на селе невозможен? Думаю, не только возможен, но и необходим. Умело поддержать бы только, подпитать сельские корни. Авось, и зацветет древо жизни…

СВОЙ ДОМ НА СВОЕЙ ЗЕМЛЕ

Предложив читателям объединять ресурсы (МГ № 25 от 16 июля), я не ожидал такого неожиданного и масштабного по своим перспективам отклика. Ожидалось, что люди поделятся своими ресурсами, чтобы скрасить одиночество, поделиться опытом, предложить помощь, а получил проект областного, а то и национального масштаба. На мой взгляд, он даже выходит за рамки национального проекта «Доступное жилье», который стал головной болью для правительства и областной администрации. Вот выдержки из письма А. Пельменева:

«… Предлагаю объединить наши интеллектуальные ресурсы и продолжить начатую Вами еще в «Комсомолке» акцию «Свой дом на своей земле», но с корректировкой ее к современным условиям и с целью обязательного ее успешного завершения. Мы с Вами единомышленники, только я пришел к такому убеждению позже, в 2004 году, когда закончил свою научную работу и написал научно-популярную книгу «Доступное жилье, тайны технологии и коммерции». По существу, научно подтвердил и обосновал Ваши прогнозы. Скажу откровенно, начиная работать над проблемой в начале 90-х годов, я не мог даже предположить столь высокого ее потенциала. А сейчас получил неопровержимые доказательства, что только так можно ликвидировать главные беды нашего Приангарья ( сократить безработицу и бедность, остановить демографическую катастрофу). У меня имеются расчеты и разработан механизм организации массового строительства жилья в регионе и удвоения валового регионального продукта за 3 года. Не сомневайтесь, это не фантазии и прожектерство, я прежде всего практик—12 лет работал управляющим треста по организации строительства в Главвостоксибстрое. Со своим инженерным корпусом разрабатывал оргпроекты всех крупных строек и жилых микрорайонов Иркутска, защищал их в Москве.

Так что реальный потенциал проблемы, не дававший и Вам душевного покоя много лет назад, теперь доказан расчетами и обоснован в специальных НИР, которые я проводил с творческим коллективом единомышленников. Не только губернатора тревожит беспросветный дефицит жилья в чудовищном объеме 9 млн. квадратных метров, и этот дефицит сковал экономику, породил миграцию и демографический провал… Мною разработан способ, применив который, можно снять жилищную проблему для малообеспеченных граждан ( молодых семей, врачей, учителей, пенсионеров) не только в селах, но и в городах, и в будущем мегаполисе, хотя мегаполисы строятся веками. Объединив усилия, мы сможем реализовать эту жизненно важную для людей проблему, над которой в разное время независимо работали..»

Впрочем, свой дом необходим и горожанину. Свой дом—это совершенно иное качество жизни, в котором нет места праздности и иждивенчеству. Дом как живое существо требует постоянного внимания и ухода, а хозяину приходится быть и плотником, и электриком, и сантехником, и садовником – валяться на диване перед телевизором уже некогда. Понятно, что дети и внуки всегда загружены работой вместо праздного шатания по улицам. Хозяин на своей земле не будет клянчить помощи от государства, он сам способен прокормить семью, выращивая овощи, заведя домашнюю живность или зарабатывая каким-то ремеслом. Так что свой дом—это не только жилищная тема, но и решение многих социальных, демографических, воспитательных и нравственных проблем.

Надеемся, что администрация области, губернатор и депутаты не оставят без внимания наш проект по индивидуальному строительству жилья. Вполне возможна областная программа в рамках нацпроекта «Доступное жилье». Александр Иннокентьевич Пельменев готов предоставить все расчеты и наработки по удешевлению строительства. (Его статью мы планируем в следующий номер газеты). Уверен, от наших читателей поступит еще немало толковых предложений. Объединим ресурсы?

ЗЕМЛЯ РОДНАЯ И ЧУЖИЕ ПОДДЕЛКИ

В последних номерах нашей газеты все больше места занимают материалы о земле и культуре. Причем, они не заказываются авторам, а как бы приходят сами. Но это не случайный перекос, отнюдь. Если вдуматься, то самое главное, на чем произрастает наша жизнь, это земля и культура. Специалисты насчитывают около 300 определений понятия культура, в которые я вдаваться не буду. Скажу лишь, что для меня оно имеет широкое значение, включающее и религию, и традиции, и стиль жизни, и искусство. Иначе говоря— тот питательный бульон, вне которого не может существовать не только человек, но даже примитивные микроорганизмы.

Россия— изначально и вплоть до предыдущего столетия крестьянская страна. И как только мы не ласкаем ее словами: «земля- матушка», «земля- кормилица», «мать сыра земля», «земля родная»… Ласкать-то ласкаем, но и бьем, курочим нещадно, что возможно, и вписывается в рамки противоречивого национального характера, но не поддается логике. Это и терзает сердце старого агронома Александра Никитовича Никифорова, который всю жизнь пытался бороться с глубокой вспашкой, угнетающей пашню, но ничего не мог доказать властям даже рекордными урожаями. Для них важнее была отчетность: быстрее вспахал, посеял, срезал, а там хоть трава не расти. («Быть хозяином на земле», № 45 МГ) Такое отношение мало в чем изменилось и в наши дни, хотя у земли начинают появляться реальные хозяева. Но их так мало, а заброшенных земель так много! Наверное, прежде должен созреть хозяин, а потом уж будет рожать любовно ухоженная почва. Дождемся ли на нашем веку?

От земли отучали старательно. Горожанину давали квартиру, но не в собственность, а только в пользование, выделяли 5 соток в садоводстве, где не разрешалось построить домик больше 20 квадратов, а о бане нельзя было даже заикаться. Это чтобы к земле не прирастал, собственником себя не чувствовал. Еще могли дать на окраине кусочек земли под гараж, а на лето выделить несколько соток под картошку. Разумнее и дешевле для бюджета было бы разрешать горожанам строить настоящие дома с большим участком земли, но это противоречило тогдашней идеологии. Точно также поступали в деревне, наделяя колхозников казенными квартирами, где не было места стайкам, поветям и прочему скарбу, без чего крестьянствовать невозможно. Отучили. Вот и зарастают пашни бурьяном, обиходить их некому.

Революция 1917- го состоялась еще и потому, что в том году, осенью, ожидалось традиционное подушное межевание земли, а деревенские мужики томились в окопах войны «с германцем». Там, на Родине, кто-то будет делить землю, а хозяин подыхать на чужбине?!.. Большевистские агитаторы верно нащупали оголенный нерв крестьянина – началось повальное бегство с фронта вооруженных людей. Они были далеки от политики, но ленинский лозунг «земля—крестьянам» им приглянулся… Дальнейшее известно.

Это часть нашей истории и часть нашей культуры. И мы только теперь начинаем «нутром» чувствовать свою «самость», свою почвенную культуру. И когда телевидение начинает показывать зарубежную «мыльную оперу» под названием «Тихий Дон», это мы воспринимаем как оскорбление. Ведь помним же настоящий и великий «Тихий Дон» Шолохова и его гениальную экранизацию режиссером Герасимовым. Помним Аксинью—Быстрицкую и Григория— Глебова. Они были наши, от земли, настоящие. Тут же—зарубежная глянцевая подделка, как дешевка с «шанхая».

Слава Богу, начинаем отличать, что есть что и кто есть кто. Меня это радует. А вас?

В ДРУГИХ ИЗМЕРЕНИЯХ

Последнее дело— считать деньги в чужом кармане. Но когда тебе официальные органы изо дня в день льют в уши бодрую информацию о том, что благосостояние граждан неуклонно растет, а инфляция стремительно снижается, невольно начинаешь искать: а где эти граждане с разбухшими кошельками, в какой стране они живут? Когда в нашу редакцию на пятый этаж едва переводя дух забирается бабуля в стоптанных еще в прошлом столетии туфлях – по ней сразу видно, что живет она неподалеку, в Иркутске, и живет на одну пенсию. Никаких благ в ее состоянии не прибавилось, наоборот, они стремительно убывают. Заплатила за квартиру, за электричество, за садовый участок – и от пенсии ничего не осталось.

С нашими редакционными зарплатами происходит почти то же самое. Зайдешь на рынок или в магазин— и видишь, что цены не просто растут, а скачут галопом, как племенные жеребцы. В какую же сторону снижается инфляция?

Есть такая версия, что рассказывают нам про страну, которая расположена внутри московского садового кольца. Именно там прибавляются блага в состояниях и порой снижаются цены на бриллианты и черную икру. Граждане той страны запросто покупают самые роскошные яхты и воздушные лайнеры, острова и дворцы на теплых побережьях. Наши зарубежные соседи, глядя на сказочную роскошь «новых русских», вполне могут увериться, что россияне уже бесятся от своего богатства. И ведь, действительно, по статистике мы богатеем не по дням, а по часам. Если Дерипаска или Абрамович прибавили на своих счетах по миллиарду (долларов), а пенсионеры Петров и Сидоров получили прибавку в 100 рублей, то что получается? Два миллиарда десять долларов делим на четверых, и результат имеем внушительный: в среднем каждый из четверки обогатился на пятьсот миллионов и два доллара двадцать пять центов…

Есть еще версия, что все эти чудеса происходят у нас под носом, но в параллельном мире. Взгляните, какие роскошные иномарки плывут по улицам Иркутска, какие сказочные дворцы вырастают в Молодежном и Листвянке. Чем не богатство? Среди владельцев не только фирмачи, бандиты и чиновники, но и официальные безработные, даже и пенсионеры сыщутся. А начальник милиции и вор в законе вполне могут жить по соседству и дружить домами.

Есть, однако, и такая версия, что гражданство в сказочной стране обеспечивается доверием народа и членством в партии главы государства. Вот последнее сообщение из прессы:

«Депуат-единоросс Виктор Лазуткин стал жертвой барсеточников.

Накануне из "Мерседеса" Лазуткина, припаркованного возле дома №8 по Нагатинской набережной, был похищен портфель с крупной суммой денег и служебными документами. Преступник не стал изыскивать сложные пути и просто разбил стекло машины. После совершения кражи неизвестный скрылся на автомобиле "Опель".

В 18:50 депутат обратился в милицию с заявлением. По его словам, в украденном кейсе находились служебные документы и деньги - 7 тыс. долларов и 96 тыс. рублей. Общая сумма похищенного составила 278 тыс. рублей.

Виктор Лазуткин считает, что это не было ограблением по наводке, поэтому сомневается в том, что автомобильные воры будут найдены.»

Обратите внимание, что ограбление было случайным, а значит в портфельчике болтались просто карманные деньги. А ведь это не олигарх какой-нибудь, а скромный депутат Госдумы, член партии «Единая Россия», заместитель председателя комитета по промышленности, строительству и наукоемким технологиям, а также бывший председатель законодательного собрания Пензенской области с сельскохозяйственным образованием. Жителем заоблачной страны его сделали избиратели.

Как просто: получил поддержку электората— и ты живешь в другом измерении.

Подумалось: а как бы нам научиться поддерживать не депутатов и чиновников, а друг друга? Тоже ведь станем богаче. Хотя бы душевно.

ЕСЛИ СЕЛ ЗА РУЛЬ

Мой водительский стаж— страшно представить!—35 лет, поэтому в жизни я вольно или невольно пользуюсь автомобильными терминами и сравнениями. Вот и сейчас не удержался.

Когда-то в ходу был обидный термин «наездник». Это о тех автолюбителях, которые умеют только баранку крутить, а в машине не понимают ни бельмеса и при малейшей поломке взывают о помощи. Тогда и автосервисов не было. Сейчас «наездников» и «наездниц» большинство, что не считается зазорным, и совсем необязательно самому регулировать клапана и менять сальники. Слава Богу, есть, кому этим заняться, мастерские на каждом углу, да и машины стали понадежнее.

Автомобили, особенно японские, заполонили город и дороги. Лихачей, что служат прокладкой между баранкой и сиденьем, тоже развелось немеряно. Куда бы ни поехал, встретишь одну-две аварии, нередко и с жертвами. Люди на дорогах гибнут тысячами, как на необъявленной войне. И недаром с сегодняшнего дня ужесточаются и в разы повышаются штрафы за нарушения Правил.

Настоящий водитель по моему разумению только тот, кто ощущает свое единство с машиной и дорогой, при таком полном слиянии многие неожиданности легко преодолимы. Когда в двигателе хорошее масло, он сыто урчит и тянет играючи на всех подъемах. На шинах цел протектор, отрегулированы тормоза, в достатке тосола и пр. – езди и радуйся. А если слить бензин и масло, антифриз и тормозную жидкость—машина неизбежно встанет или попадет в аварию, каким бы асом ни был шофер.

Я это к тому, что каждое предприятие, пусть самое малое, представляет из себя некую машину, где есть управление, двигатель, ходовая часть. От «водителя» конечно же многое зависит: это он рулит, выбирает дорогу, объезжает препятствия. И если он постоянно пьян или нарушает правила-законы, то далеко такое предприятие не уедет. Но он ведь не собственными ногами перебирает по пути бизнеса. Работает двигатель, крутятся колеса и все другое-прочее, то бишь трудится коллектив. Людей, а не маховиков и винтиков. Но очень часто за рулем нынче оказывается «наездник», который норовит сэкономить на бензине, обойтись без масла в двигателе—т.е. ни в грош не ставит людей, которые двигают дело. Задержки зарплат, обманы, мизерные оклады – все это стало едва ли не визитной карточкой нынешних бизнесменов. Страдают и гибнут люди от безысходности, как и на дорогах по вине автонаездников. Частенько новичков принимают на работу с испытательным сроком, а как только срок кончается— выставляют за дверь. Следом нанимают других бесплатных «испытуемых». Выдумана еще масса способов, чтобы «наезднику»- хозяину прокатиться бесплатно. Но такой механизм обязательно когда-нибудь заклинит и пострадавшим будет сам «водитель».

Правительство ужесточает наказания лихачам на дорогах. Но пора бы то же самое сделать и в отношении предпринимателей, заставляющих людей работать «за так» или за гроши, лишающих коллективы социальных гарантий, обкрадывающих Пенсионный фонд «серыми» зарплатами. Порядок должен быть не только на дорогах, но и в самом устройстве трудовой жизни.

АНГАРСКИЙ КОШМАР

То, что довелось пережить этим ребятам и девчатам, не пожелаешь и врагу. Представьте только. Палаточный лагерь. Улеглись, угомонились далеко за полночь. В предутренние часы самый крепкий и сладкий сон. И вдруг… Вопли, крики, мат. На тонкую парусину палаток обрушиваются удары арматурных прутьев и бейсбольных бит. Треск разрываемой ткани, хруст перебитых костей. И полная беспомощность в спеленавшем тебя спальнике и парализующий ужас того, что тебя убивают, а ты ничего не видишь и не можешь выкарабкаться…

Разгром молодежного лагеря под Ангарском, где один паренек погиб, а несколько человек попали в реанимацию, потряс страну. Газеты, Интернет, захлестнула лавина публикаций, которая не стихает до сих пор. Мы опять «прославились». Вот некоторые из последних сообщений:

«Один человек погиб, еще семеро доставлены в больницу скорой медицинской помощи в результате нападения на лагерь в пригороде Ангарска. Девять жилых палаток и одна хозяйственная были разбиты в лесном массиве в районе водоема "Теплый канал" 14 июля. Молодые люди собрались здесь в знак протеста против создания в Ангарске Международного центра по обогащению урана. Нападение было совершено около 05:00 21 июля. Первыми жертвами нападавших, которых насчитывалось не менее 13 человек, стали трое дежурных, сидевших у костра. Всего в лагере находились около 20 человек. Избив дежурных, молодые люди, выкрикивавшие лозунги "Антиантифа", "Правые" и другие, повалили установленные палатки и порезали их холодным оружием. Нападение продолжалось около 10 минут, после чего молодые люди скрылись. Медики прибыли на место происшествия через 32 минуты. Первым рейсом в больницу были доставлены четверо наиболее серьезно пострадавших, вторым - еще четверо. Позже Илья Бородаенко из Находки 1986 года рождения, прибывший в лагерь 20 июля и дежуривший у костра, скончался в больнице. Ему был поставлен диагноз "перелом основания черепа". Состояние двоих пациентов (молодого человека и девушки) оценивается как тяжелое»

«Причиной нападения на палаточный лагерь экологов под Ангарском (Иркутская область), совершенном 21 июля, стали более ранние конфликты между членами организации "Автономное действие" и так называемыми скинхедами. Как передает корреспондент ИА REGNUM, об этом 25 июля заявил прокурор Ангарска Андрей Некрасов. По его словам, часть нападавших была приятелями зачинщиков и участвовала в погроме из хулиганских побуждений. В настоящий момент 13 предполагаемых участников налета арестованы, еще двое задержаны и ждут решение суда об избрании меры пресечения»

В прессе развернулись горячие споры: кем считать молодежь из лагеря— настоящими экологами или анархистами и антифашистами. Дескать, если они экологи, то им надо сочувствовать, а если анархисты-антифашисты, то так им, дескать, и надо… Погром и убийство стали приобретать политическую окраску. С другой стороны, наша доблестная милиция упорно твердила, что нападение совершили «просто хулиганы» с целью грабежа. В конце концов губернатор области вынужден был признать и заявить, цитирую: «…к великому сожалению, в нашем регионе проживает около 60 человек—скинхедов. Все эти люди нам известны. Мы взяли их деятельность под особый контроль…»

На мой же взгляд, насилие над людьми нельзя оправдать никакими причинами, кто бы его ни совершал. И нам, людям, умудренным жизненным опытом, надо бы объяснять молодым, что радикализм плох в любых его проявлениях. Любая борьба против бессмысленна и разрушительна: против коммунистов, антикоммунистов, анархистов, бритоголовых скинхедов и т.д. Созидательна только борьба за: за человеческое достоинство, за достойный уровень жизни, за будущее детей и взаимопонимание между людьми. А органы правопорядка должны бы признать свою вину: не доглядели, не уберегли. Кем бы ни были нападавшие и пострадавшие. Ведь это наши дети, наше будущее.

ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ

Происшествие под Ангарском, о котором я писал в прошлом номере, получило неожиданное продолжение, вызвавшее новый всплеск страстей. Прокуратура сообщила, что в числе нападавших молодчиков задержан девятнадцатилетний Павел Рихванов, сын сопредседателя известной экологической организации «Байкальская волна» Марины Рихвановой. Новость казалась ошеломляющей уже потому, что «Волна» числилась среди организаторов молодежного лагеря. Получалось, что мать вдохновляла и организовывала антифашистов-экологов, а сын их избивал…

Понятно, сразу же обрушился бурный поток самых разнообразных версий и предположений. Дескать, Байкальская экологическая волна таким способом задумала «пропиарить» саму себя. Что власти дали такой заказ частной охранной фирме, где работал Павел, дабы расправиться с неугодными. Что это происки «Бритиш Петролиум», ведь другой сопредседательницей организации является Дженифер Саттон, англичанка…

(Относительно последней версии сразу могу сказать, что Дженифер поселилась в Иркутске еще в 70-е годы, когда никаким Бритиш Петролиум в наших краях не пахло. Ей нравился социализм и сибиряки.)

Домыслов множество, но истина может быть в другом. Люди с жизненным опытом вряд ли согласятся с поговоркой «Яблоко от яблони недалеко падает», потому что наблюдали неоднократно другую картину. Да, есть гены, наследственность, воспитание. Но почему в одной семье получаются порой совершенно непохожие дети? Казалось бы, одни родители, одинаковое воспитание, а отпрыски разительно несхожи по характерам, наклонностям и судьбе. В одной семье могут произрасти академик и уголовник, лодырь и трудоголик, монашка и проститутка. Как так получается— леший его знает!

Поэтому отождествлять родителей и детей я бы поостерегся. Проблема отцов и детей стояла во все времена, и не Иван Сергеевич Тургенев ее придумал в одноименном романе. Когда-то Иосиф Сталин, выкашивая под корень старое поколение дворян и большевиков, вынужден был притормозить: «Сын за отца не отвечает». А сапожник Джугашвили мог ли ответить за будущего вождя всех народов? А отец и мать – за взрослого сына? Если бы дети во всем повторяли родителей, падали яблоками к родительским корням— заглохла б нива жизни. Дети всегда другие, всегда торят свои собственные пути, хотели бы мы этого или нет. В юности мы все максималисты и набиваем немало шишек, пока найдем свою дорогу и судьбу. Ничего не поделаешь: яблоко от яблони недалеко падает, но далече откатывается. Так устроена жизнь.

РЕЦЕПТ ДОЛГОЛЕТИЯ ОТ ПЕРЕСВЕТОВОЙ

Биологи и генетики пока не могут понять механизм старения. Когда он включается и почему? Долгое время ученые были зациклены на образе жизни и здоровом питании, ставя в пример кавказских аксакалов—дескать, чистым воздухом дышат, ключевую воду пьют, питаются фруктами и прочими витаминными плодами юга. Но я, например, встречал много бодрых долгожителей за Полярным кругом. Чукчи, юкагиры, эвены, перешагнувшие девяностолетний, а то и столетний рубеж, не отсиживались в ярангах, а лихо гоняли на оленьих упряжках и выполняли всю тяжкую работу тундровика. У них-то какой там здоровый образ жизни и прочие витамины?

Дело в чем-то другом. Мне кажется, человек живет, пока ему интересно жить, и небезразличны окружающие люди. Устал, все надоело, белый свет не мил—щелк!— механизм старения послушно включается и годы непосильным грузом наваливаются на плечи. И возраст здесь не при чем.

Я вспомнил эти прописные истины в связи со славным юбилеем чрезвычайно симпатичных и очень энергичных людей— бриллиантовой свадьбой Иннокентия Ивановича и Ирины Ильиничны Фефеловых. 60 лет назад, 31 июля, они стали мужем и женой, а познакомились на танцах в заводском клубе еще до окончания войны—зимой 1945 года.

Ирину Ильиничну хорошо знают все защитники Байкала, общественники, многие депутаты и чиновники— ее неуемная энергия никому не дает задремать. Впрочем, знают ее как Пересветову, по фамилии отца. И в этом своя история.

Отец Ирины Ильиничны прошел Гражданскую и Отечественную, сражался в отряде Рютина (написавшего «сталинскую» Конституцию, что не спасло его от расстрела). Илья Пересветов занимал значительный пост на железной дороге, был неординарным человеком, и окружали его люди тоже незаурядные. Многие друзья отца, которых помнит Ирина по детству, сгинули в репрессивной мясорубке конца тридцатых годов. Отец чудом избежал этой участи. « Тем более,-- подчеркивает Ирина Ильинична,-- что он был настоящим коммунистом, не как те, что наплодились при Брежневе. Настоящих и выкашивали в первую очередь…» С тех времен сформировалась у нее ярое неприятие сталинизма и бюрократического диктата. При том, что идеалом для себя, как и отец, считает Павку Корчагина.

-- Знаете, какие были последние слова папы перед смертью? К нему пришли попрощаться товарищи из райкома партии, и он из последних сил прошептал им: « Постройте клуб для молодежи, железнодорожную поликлинику и еще отсыпьте дорогу на кладбище…» Он жил для людей, а не для себя. Вот почему, занимаясь общественными делами, я несу его фамилию.

Байкал—ее молитва и святыня. Его подарил Ирине тоже отец, когда семилетней взял с собой в глухую деревушку Листвянка, и они жили в палатке на берегу, где сейчас стоит памятник Вампилову. Движение в защиту Байкала конца восьмидесятых годов, сбор подписей, первые митинги и демонстрации, первые демократические выборы, детское экологическое объединение «Стрижи» -- все это невозможно было представить без горячего участия Пересветовой. Сунулась «Транснефть» на Байкал со своей трубой—Ирина Ильинична никому не дала покоя, организуя сбор подписей, письма Президенту, выступления в газетах. Ее звонкий, задорный голос по телефону тормошил меня каждое утро того «трубного» противостояния. Если бы я не знал Ирину Ильиничну по восьмидесятым, то посчитал бы, что звонит сорокалетняя женщина. Когда увидел накануне нынешнего юбилея, дал бы ей максимум шестьдесят… пять. А ей восемьдесят.

Иннокентию Ивановичу и вовсе восемьдесят пять. Рецепт супружеского долголетия он видит просто:

-- В семье кто-то должен быть лидером.—Бесхитростно делится он.—Я эту роль сразу уступил Ирине. Это избавило нас от нежелательных конфликтов. Она же такая—и мертвого из могилы поднимет…

Иннокентий Иванович всю жизнь проработал на авиационном заводе, бессменно в одном цехе. Он неплохо рисовал, играл в шахматы. По убеждениям – твердый коммунист. А Ирину Ильиничну все признавали ярой демократкой. Семейные дискуссии при таком раскладе неизбежны, но всегда побеждает, как сейчас принято говорить, толерантность и компромисс. Да и разногласий-то у них по существу нет. Демократию Ирина Ильинична понимает, как служение народу и власть народа. А не принимает она чиновничью глухоту к нуждам людей и партийную зашоренность.

-- Для меня в жизни чины и регалии ничего не значат.—Признается она.— Мне всегда интересны люди с высокой гражданской позицией, для которых культура, честь и благородство не пустые слова. И, конечно, любящие Байкал. Поэтому никогда не забуду Григория Ивановича Галазия и низко кланяюсь Валентину Григорьевичу Распутину…А тупое зарабатывание денег, на котором сейчас все помешались, я считаю занятием пустым, бессмысленным и скучным. Для меня благодарственное письмо от родителей детишек с нашего двора за обустроенную детскую площадку гораздо значимее всяких наград. Если живешь для себя, то скоро невольно забираешься в собственную раковину и начинаешь тухнуть. Надо жить для людей, любить их, не уставать удивляться миру— это и есть рецепт долголетия.

БУДЕМ ПОПРАВЛЯТЬ ПАЛИСАДНИК

Порядок невозможен среди мусора и грязи, стало быть, чистоту надо считать матерью всеобщего порядка, а вовсе не анархию. Мне кажется, это одинаково справедливо и для домашнего очага, и для политики, для города и деревни, для страны и всего мироустройства.

Мы часто сетуем, что в Европе или Америке люди живут куда как благополучнее и цивилизованнее. А они, что там-- умнее или образованнее? Да нет же! Может, дело в национальных особенностях или каком-то генном наследии? Маловероятно. Несколько столетий назад европейские города утопали в фекалиях, а сами горожане не знали, что такое баня. В отличие от России, где традиционно грязными были лишь дороги. Постепенно все изменилось. Но не в России. Дороги и улицы у нас остались грязными, заплеванными, ничьими.

Смена общественного строя ничего не изменила, даже усугубила ситуацию. «Все вокруг народное, все вокруг мое», означало лишь, что – ничье. Равняться не на кого—все равные. Собственную квартирку можно было вылизать до блеска, а мусор свалить на лестничной площадке. На садовом участке навести идеальный порядок, а все отходы перебросить соседям или выкинуть на дорогу. Как будто внешняя грязь никогда не проникнет в наши малогабаритные убежища. А ведь она тащится за нами на подошвах, проникает во все щели, загрязняя не только пол, но и мысли, привычки, поведение. Собственнические инстинкты на бытовом уровне у нас многократно сильнее, чем «у проклятых капиталистов». Вот ведь парадокс какой! А может и не парадокс, а защитная реакция от всеобщего обобществления и уравниловки…

Но вот шагнули в этот недоразвитый капитализм-- и ничего не изменилось. Сознание осталось прежним. В разрухе и всеобщем бедламе привычно обвиняем власти: мэра, губернатора, депутатов, президента… А они ведь такие же: там, где топчутся сами—все чисто, красиво, комфортно, а что там за административным порогом-- их не касается. К примеру, с 2005 года правительство перестало учитывать уровень бедности. Просто закрыли глаза— и как бы разрухи и нищеты больше не существует… Молодцы, действуют чисто по-нашенски!

Жестко, но справедливо, на мой взгляд, обозначила свою позицию в отношении садоводов и садоводств мэрия Иркутска. Хотите, чтобы автобусы ходили— отремонтируйте дороги. Забота о них лежит на садоводствах. Впечатляют и штрафы за мусор: 5 тысяч с председателя и 25 тысяч со всех садоводов кооператива. Дорого, чувствительно для скудного кошелька? Но лекарство и должно быть горьким. Просто призывы к совести давно уже не действуют.

Конечно, обидно платить за какого-то пакостника, но если сам не хочешь прибрать за ним, то заплати тем, кто возьмется за это дело. Другого выхода нет. Люди на мусорных свалках не живут, там вольготно лишь крысам. Помните пьесу Вампилова «Прошлым летом в Чулимске»: его героиня каждый день поправляет палисадник, который ежедневно ломают посетители чайной. Она верит и надеется, что когда-нибудь люди научатся ходить через калитку и перестанут ломать заборы. Будем надеяться и мы. И будем поправлять палисадник.

УЧИМСЯ ЭКОНОМИТЬ

«Экономика должна быть экономной»-- такой лозунг существовал в брежневские времена. Кроме насмешек он никакой ответной реакции не вызвал. Экономика оставалась затратной, что и привело ее к полному краху. Помните: в конце года все предприятия и учреждения спешили потратить как можно больше средств, чтобы не срезали лимиты на следующий год, бордюры меняли непременно зимой— так оно дороже, бензин лился рекой, хлебом кормили свиней, и т.д.

Думаю, широта русской души от этих безобразий стала еще шире— экономить мы не умеем в принципе. Мы— это старшее поколение, выросшее на социалистических ценностях. Пишу без кавычек, потому что ценного в той системе было действительно немало. Но и вопиющую расточительность с повсеместной «растощительностью», увы, никуда не денешь…

А предыдущее поколение, прошедшее через голодные моры двадцатых- тридцатых годов, помнило, почем она, понюшка табака, и экономить умело. Это было образом жизни для наших бабушек-дедушек.

Мои родители все лето и до глубокой осени проводили в геологических экспедициях. Мы с бабушкой оставались вдвоем. Двухкомнатная квартира в деревянном доме без отопления и водопровода—по тем временам это было почти роскошное жилье. Конечно, родители оставляли бабушке какие-то вполне достаточные деньги на проживание, но по осени, очень гордая собой, она их едва ли не целиком возвращала. «Вот,-- отчитывалась она,-- прожили мы на девятнадцать рублей…». На пустыре за забором были у нее, как у многих соседей, какие-то грядки. В недействующем туалете жили куры. В печке жгли обрезки досок, которые я таскал с ближайшей стройки. Питались в основном жареными на подсолнечном масле макаронами и картошкой. До сих пор помню то потрясение, какое я испытал на обеде у одного моего одноклассника. В сковороду он бухнул увесистый кусок сливочного масла и разбил штук восемь яиц. Я только и успел выдохнуть «ах!» и дернулся поймать на лету драгоценный сливочный кусочек… Такое расточительство не укладывалось в моем сознании.

Бабушка была при всем при том очень доброй и безотказной к моим капризам. Вот в кинотеатре «Пионер» начинали крутить какую-то «классную» картину про шпионов. День-два моего нытья—и бабушка собирала в узелок пяток яичек от наших несушек ( их было три или четыре) и мы пешком через весь город (чтобы не тратиться на трамвай) шли на базар. Там бабушка продавала яйца, и на эти деньги мы покупали билеты в кино. А ведь не было никакой необходимости так экономить! Но иначе она не могла, бережливость после голодных лет стала ее второй натурой.

Став взрослым, уже в восьмидесятые годы, с подобным скупердяйством я столкнулся в благополучной Франции. В гостиничных коридорах царила непроглядная тьма. Свет загорался только в том секторе, куда ты вступал, и немедленно гас у тебя за спиной. Из крана текла вода, пока ты держал под ним ладошки. И так во всем. Им-то, буржуям, чего экономить на каждой пустяковине? А бабушке моей зачем это надо было?

Прошли годы, жизнь изменилась. А мы остаемся прежними. Скудные пенсии заставляют отказываться от прежних запросов и привычек. Суровая необходимость! Стало быть, надо учиться экономить. Прежде всего— небогатый семейный бюджет. В этом мы и хотим вам помочь, подсказать, как и на чем можно сэкономить, что нужно беречь прежде всего, а на чем экономить не следует.

ВОРОНЬЯ АТАКА

Весной в прессе и сюжетах телевидения появилось много сообщений о нападении ворон на людей. Заговорили о возросшей агрессивности этих не очень любимых народом пернатых. Спрашивается, а чего бы им любить людей? Главный санитарный врач России Онищенко даже высказался, что ворон всех поголовно надо уничтожить, как возможных распространителей птичьего гриппа. Может, они в отместку так разъярились? (Воинственному санитару позже специалисты растолковали, что вороны сами являются санитарами и справляются со своими обязанностями получше главного санитарного врача)

И надо же, я сам на днях подвергся нападению ворон. Причем, нешуточному! Выгуливал, как всегда, собаку, и только мы вышли за калитку садоводства, как сверху обрушилось что-то злобное, неукротимое, черное. А через мгновение последовала атака в лоб. Из раскоряченного клюва несется –- нет, не привычное карканье—а какое-то угрожающее по-р-р-р-ву!.. Когти выпущены вперед и явно целят в мои глаза. Я только и успел присесть и закрыть лысину рукой. А с затылка еще одна атака: по-р-р-р-ву! Взгляд мой уперся в траву на обочине тропинки— а там… барахтается вороненок. Видно, выпал из гнезда. Вороны не стали агрессивными, они в данном случае отстаивали свой жизненный интерес— свою «черную кровиночку». Собака моя, средне-азиатская овчарка, мгновенно реагирующая на все, что шевелится, старательно отвела глаза от вороненка и даже носом не повела в его сторону. Так, потихонечку, опасливо поглядывая в прогалы между верхушек сосен, мы прошмыгнули мимо. Даже собака, еще не испытавшая материнского инстинкта, поняла, что связываться не стоит, себе дороже…

Воронью агрессивность понять можно. А как быть с агрессивной рекламой? Прелести тарифа ТЕЛЕ-2 преподносятся с экранов «итальянскими бандитами» посредством мордобоя, отрезания ушей и прочими мафиозными изысками. После такой рекламы мне, например, этот тариф, пусть он трижды выгодный, на дух не надо! Просто отвести взгляд, как моя собака Ларька, и мимо, и подальше…

Баннеры с рекламой всего на свете, натыканные по плотине ГЭС в Иркутске, летят в лоб водителю, как атакующая воронья стая. Если приглядываться, то непременно попадешь в аварию. Движение здесь интенсивное, машины идут бок о бок и на хорошей скорости. ДТП на плотине едва ли не каждый день, но для автоинспекции рекламные помехи вроде бы и не существуют. Кто их согласовывает? По идее, главный архитектор города. А за содержание рекламы кто несет ответственность? Я не приглядывался к этим фанерным щитам—всегда за рулем, себе дороже. Но один наш читатель не на шутку возмутился содержанием плотинной рекламы. Пришлось вглядеться. На двух баннерах красуется…геморрой, не к обеду будь сказано. С предложением бежать в «ON-клиник». А на одном – откровенный и прямой вопрос (будь сказано не при детях): « Не стоит?» И, конечно, приглашение в «ON-клиник». Бить ниже пояса запрещено в боксе и во всех видах единоборств, а реклама, похоже, ведет с нами борьбу без правил. И кто же ее остановит? Кто объяснит, что вывешивать на всеобщее обозрение интимные вещи как-то не принято и вообще неприлично? В самой клинике хоть все стены завешайте картинками и муляжами, но не в городе же! Может мэрия Иркутска попробует объяснить эти правила приличия рекламодателям?..

МАТРИЦА ЖИЗНИ

Почему Иоанн крестил людей и самого Иисуса Христа водой? В те ветхозаветные времена логичнее было бы освящать страждущих огнем (еще близки были традиции огнепоклонников) или осыпать зерном, из которого все произрастало… Но выбрана вода. Случайно ли?

Еще из школьной программы мы уяснили, что вода—это простейшее вещество, состоящее из простейших элементов водорода и кислорода (Н2О), что может находиться оно в трех состояниях: жидком, твердом и газообразном. Вот и все достоинства. И относились к воде соответственно: сливали в реки и моря всяческие отходы и ядовитые гадости, вырубали леса в речных поймах, перегораживали русла плотинами. Впрочем, напрасно я использовал прошедшее время, все это творится и в настоящем. Красавицу Ангару запрудили тремя плотинами, остановив течение, превратив реку в цепь водогноилищ. Но и этого показалось мало— строится Богучанская ГЭС, которая окончательно добьет Ангару. Ради чего? Для дальнейшей индустриализации края и повышения благосостояния жителей? Отбросим эту пропагандистскую шелуху, энергия реки потребовалась алюминиевой империи господина Дерипаски для увеличения собственных прибылей. А леса вырубаются с какими целями? А Великий Байкал уже многие десятилетия пытаются уничтожить на какие-такие жизненные потребности? Вот вам и библейские силы зла—реальные, во плоти и на двух ногах…

Только последнее время ученые заговорили о воде уважительно, как о веществе далеко не простом. Появилось такое понятие, как Память воды. Все большее признание получают гомеопатические лекарства, в которых практически отсутствуют химические вещества—только вода, хранящая память о них. Оказалось, что под воздействием злых мыслей и бранных слов кристаллики воды принимают совершенно иную форму, нежели в нейтральном состоянии или в атмосфере добра и гармонии. Устройство жизни предстает в совершенно ином свете. Наш мозг на 90 процентов состоит из воды и не может не взаимодействовать с внешней водой, которая способна, как и мозг, считывать и хранить информацию. Вода хранит память о каждом из нас. По большому счету она – матрица жизни на Земле.

Лет десять назад Валентина Казимировская, доктор химических наук, признавалась мне, что ошеломлена процессами, происходящими с водой в Крещение. В этот день вода, даже набранная из водопровода, значительно меняла свои свойства по сравнению с контрольными пробами, набранными до или после христианского праздника. Какое космическое или иное воздействие она получает— тайна за семью печатями. Большинство же ученых привычно отмахиваются: не может быть, все это суеверия и мракобесие… Что ж, отмахиваться всегда проще, чем попытаться понять.

Мы же должны хотя бы задуматься о непреходящей ценности воды, о высочайшей ответственности всех живущих у Байкала за этот кладезь планеты. Мы только говорим о необходимости беречь Байкал, а он-то бережет нас не на словах и хранит память о каждом, о всех наших мыслях и поступках. Мы будем жить, пока жива Матрица Жизни.

С праздником Крещения всех нас!

БОМБА — КАК АРГУМЕНТ

Северная Корея здорово напугала мир своим подземным ядерным взрывом. Но прежде всего должны напугаться мы, сибиряки. Неприятный сюрприз: узнать вдруг, что сосед держит бомбу, с которой толком и обращаться не умеет… Кого же пугают строители социализма с азиатским лицом? Далекую Америку? Своих соотечественников на южной части полуострова? Или все же двух больших братьев из распавшейся социалистической семьи—Россию и Китай?

А была ли семья? «Братья навек» при режиме Мао-Цзедуна устроили кровопролитие на Даманском, и вся наша граница с Китаем ощетинилась орудийными стволами. Успокоились соседи, когда отошли от идеологической наковальни и всерьез занялись экономикой. Северная Корея никуда от своих принципов не отходила, а потому атомная бомба ей нужна позарез.

У меня еще в советские времена от Северной Кореи остались самые тягостные воспоминания. Был я там в восемьдесят втором обычным туристом. Я увидел чудовищную, доведенную до гротеска, карикатуру на наше недавнее прошлое. Было смешно и жутко, противно и радостно (радостно, что этот кошмар мы уже пережили).

...Въезжаем в ночной Пхеньян. Залитые светом улицы. Блеск отмытых горячей водой с мылом тротуаров, ни соринки, ни пылинки. И – ни души. Ни единого освещенного окна. Боковым зрением отмечаю какое-то движение. Десятки серых теней рысцой минуют освещенный участок и растворяются в темноте, как поток мышей. Это рабочие ночной смены спешат на подземный завод. Промышленность здесь преимущественно военная и запрятана глубоко... Театры, кинотеатры, танцплощадки, кафе, рестораны отсутствуют или закрыты – вплоть до победы над Южной Кореей... Днем на улицах не видно привычного оживления и многолюдности – все работают или сидят по домам, изучают идеи Чу-Чхе и труды великого Ким Ер Сена. Редкие прохожие, завидев иностранцев, предупредительно сворачивают, боясь встречаться с нами даже взглядом. Не слышно детского смеха и гомона, школьники с аккуратными ранцами деловито и дисциплинированно спешат по домам после уроков. Самым усердным из них наставники предоставили честь славить Вождя. На центральной площади, под окнами нашей гостиницы, с пяти утра и до позднего вечера тысячи пионеров отрабатывают сложные фигуры и построения, скандируют здравицы – у Кормчего через месяц день рождения. На подступах к площади дежурят машины с красными крестами, и временами кого-то увозят: не всякий детский организм выдерживает такой марафон...

Портрета вождя нет только в туалетах... Чудовищный бронзовый колосс с протянутой по-ленински рукой: оказавшись у подножия, не дотягиваешь ростом до его ботинка. А ведь он еще жив и правит... Помпезный музей революции. В первом зале картина во всю стену: пятилетний Ким целится из рогатки в глаз японскому завоевателю – это называется началом революционной борьбы в Корее... В остальных залах нет даже фотографий, только картины с одним и тем же персонажем...

В музее Победы, наоборот, очень много экспонатов: самолеты, танки, пушки, всевозможная техника и оружие. Все исключительно наше, советское. Тут я убедился, что идеи Чу-Чхе (опоры на собственные силы) застилают не только сознание, но и глаза. "Нет, – убеждают экскурсоводы, – это все корейское, произведено на наших заводах под мудрым руководством Ким Ер Сена!". И хоть бы спинами, что ли, прикрывали таблички российских заводов на "тридцатьчетверках", "ильюшинах", "Катюшах"...

То же самое в магазинах. В обычных, для народа, можно увидеть только матерчатые тапочки, резиновые сапоги и эмалированные тазы. Для интуристов в специальных магазинах ассортимент побогаче: рижские транзисторы "Спидола", обувь от "Красного Октября", фотоаппараты "Киев" и прочий советский ширпотреб. "Покупайте, – Радужно улыбаются продавцы и гиды, – Отличное корейское качество, произведено трудовым народом под мудрым руководством..."

Такая вот счастливая страна коммунистического процветания, нищенского равенства и единомыслия. Народ, разделенный идеологией на два враждующих государства. Мы знаем южную Корею по знаменитым телевизорам, холодильникам, автомобилям и прочей качественной технике. Они делают товары для людей. Трудолюбия у северян тоже не отнимешь, но они делают бомбу. Чтобы учения их вождей стали «всепобеждающими».

Страшное соседство. Страшная карикатура на нашу недавнюю историю.

«ВЫШЕЛ НЕМЕЦ ИЗ ТУМАНА…»

Могу спорить: вряд ли кто из наших читателей симпатизирует министру Зурабову. За одну только его «монетизацию» льгот пенсионеры будут «благодарить» социального министра долго и с чувством. А еще и за лекарства, и за мизерную пенсию, и за жизнь унизительную. Такая уж у него должность «расстрельная»-- всегда виноват за всеобщее неблагополучие.

Я не призываю сочувствовать «бедному» министру, отнюдь. Но и радости от недавних скандальных разоблачений в его ведомстве тоже нет. Попались чиновники из Фонда медицинского страхования, уверен, за дело— воровали. Как везде и повсюду. Есть вроде бы повод похвалить бдительную прокуратуру и милицию, но не получается. «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята»-- хочется выкрикнуть вслед за Высоцким.

Сколько уже было громких разоблачений и процессов, но они всегда почему-то привязывались к политическим либо экономическим интересам Кремля. Вспомним хотя бы показательный процесс над Ходорковским. А что, остальные-прочие известные олигархи приобрели свои миллиардные состояния вполне законно, без криминала? Ходорковского наказали за то, что покусился на власть.

Потом началось массовое отлавливание грузинских вин и грузинских преступных авторитетов. А разве до обострения с Грузией не знали, что вина разбавляются черт-те чем, а грузинская мафия держит игорный бизнес? Знали, но не было команды.

В минувший вторник Владимир Путин на Всероссийском совещании правоохранительных органов заявил, что в этих самых органах, а также среди судей и госчиновников, необходимо проводить чистку и строго контролировать их имущественное состояние, а также неплохо бы знать, чем владеют их жены. А раньше никто не видел, на каких джипах раскатывают «бедные» милиционеры, в каких особняках живут некоторые чины из прокуратуры, какими состояниями владеют жены мэров и министров?

Знать, надо кого-то задвинуть из неугодных фигур. Потому и в случае с министерством Зурабова невольно ищешь политическую подоплеку. Может, непопулярным министром решили пожертвовать накануне выборов в Государственную Думу—дабы известная партия набрала очки у электората? А еще Президент устроил разнос энергетическому комплексу-- авось, на этот раз и ненавистному Чубайсу достанется на орехи? Если, конечно, позволят другие олигархические группировки… При таком раскладе не очень верится и в заключение о причинах июльской катастрофы в Иркутском аэропорту. Пилот, якобы, нажал не тот рычажок, включил не тот реверс. А техническое состояние аэробуса было будто бы нормальным. Конечно, проще назначить виновными погибших пилотов, чем ссориться с влиятельной зарубежной компанией…

Получается, некоторые наши известные граждане имеют не только нефтяные скважины, заводы и пароходы, но и депутатские фракции, и правоохранительные органы, и суды. И если кого-то арестовали или, тем паче, судили, то надо думать, что накануне могущественные владельцы «посчитались». Помните, как в детстве: «Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана: буду резать, буду бить, все равно тебе голить…» Увы, «голить» у нас выпадает не по требованию закона, а по такой вот считалке среди своих. Лишний, неугодный будет «голить», а остальные резвиться дальше и прятать денежки по оффшорам…

Вот почему меня уже не волнуют громкие разоблачения. Если они происходят, значит это кому-нибудь нужно, значит, кому-то выпало «голить». Только и всего. Что поделаешь, нет у нас независимой судебной власти, сколько бы ни повышали зарплату судьям. А без третьей судебной власти нормальное демократическое государство существовать не может. Поэтому у нас пока не государство, а режим авторитарно-олигархического правления. И, разумеется, это тоже кому-то нужно…

ЭЙ, УХНЕМ!

Кто-то придумал, что бесконечно долго можно смотреть на три вещи: как горит костер, как течет река и как другие работают. Первые два наблюдения готов подтвердить на собственном опыте каждый, а вот последнее утверждение довольно спорно.

В своем садоводстве весной постоянно вижу раскоряченные над грядками фигуры соседок и мужиков, не выпускающих из рук лопаты-вилы-пилы. Но отметишь мельком привычный пейзаж, и сам утыкаешься носом в грядки-доски-кирпичи. Работают все как ломовые лошади. И гипертоники, и радикулитники. Никто нас не понукает и не контролирует, и пашем мы на себя, на своем клочке земли. На уборке картошки в колхозе или на сортировке в овощехранилищах я такого энтузиазма прежде не наблюдал. Там была повинность, тягло, а тут напряг в свое удовольствие и в свою пользу. Такие вот мы на поверку индивидуалисты. Но грянет где-то поблизости многоголосое «эй, ухнем!» -- заворочается большая и надрывная работа— и мы бежим по-соседски подставить плечо, впрячься в коллективную «помочь».

Собственнический эгоизм и коллективный энтузиазм уживаются в нас удивительным образом. Наверное, надо говорить о разной мотивации к труду. В зрелом возрасте и на склоне лет, после многих разочарований и обманутых надежд мы больше склонны работать на себя, а не на государство и общество. В молодом возрасте, который требует общения и единения со сверстниками, привлекательнее коллективные усилия и грандиозные масштабы. Но есть и более глубокие корни мифов о лености и непрактичности русского народа.

После средневековья европейское устройство сформировалось так, что государство обслуживало общество, а на Руси, наоборот, народ служил государству в лице его чиновников и вельмож. Мотивация к труду, как в современной армии— «от забора до обеда». При общей и нерушимой уверенности, что все равно кинут, обберут, обделят. Отсюда и наши народные истины: «от работы кони дохнут», «работа не волк», «дураков работа любит»… От повинностей и ярма крестьянин бежал на окраины, где выжигал леса, поднимал землю и получал богатые урожаи. Но этот подсочно-огневой метод кормил только первые годы, почва быстро скудела. Удобрять и обихаживать ее, как китайцы, наши не видели смысла— на готовое всегда наложит лапу правящая рать. И шел землепашец дальше: выжигал, поднимал целину, «осваивал необъятные просторы родины». Так и формировался российский менталитет: навалиться сообща, сдвинуть непосильны пласт, а потом можно и на печи поваляться. ( Или под столом в трактире).

Эту особенность вполне использовали правительства. На рубеже двадцатого века—Транссибирская магистраль. На ней взросли сотни российских миллионщиков, позднее нажившихся и на первой мировой войне. В сталинские времена— Магнитка, Днепрогэс, Беломорканал—не счесть всех строек века под комсомольскими лозунгами и дулами винтовок. На них полегли миллионы. После исчерпавшего себя и страну Гулага последней стройкой века был БАМ.

Интересно, что серьезных экономических и стратегических причин для строительства магистрали у государства не было. Но Политбюро посчитало, что важнее не упустить молодежь, объединить ее общей целью, реанимировать трудовой энтузиазм, стремительно угасавший в брежневскую эпоху. На этом удивительном времени, коснувшемся всех нас, мне бы хотелось притормозить.

Так называемый «застой» как только не ругали! Но, пожалуй, за всю историю России это были самые благополучные годы. Прошел страх репрессий, люди потихоньку получали отдельные квартиры, покупали телевизоры, холодильники и даже машины, учились бесплатно в вузах и возились на бесплатно выделенных садовых участках, пенсионеры не считали копейки. Это материальное благополучие. Со всем остальным было сложнее.

«Основные противоречия развитого социализма» сводились к анекдотическому парадоксу: 1.Никто не работает, а планы выполняются. 2. Планы выполняются, а в магазинах ничего нет.3.В магазинах ничего нет, а у всех все есть.4. У всех все есть, а все всем недовольны.5.Все всем недовольны, но голосуют всегда «за» и все одобряют.

От такой сшибки в мозгах впору свихнуться. Мотивация к труду стремительно таяла. (Зачем трудиться, если все решают связи и знакомства) К чему стремиться, в чем смысл существования? Тогда и был востребован БАМ.

Но как всегда после напряга наступила усталость и разочарование. Молодых строителей бросили во времянках, диведенты получили другие. История шла по кругу.

После строительства Транссибирской магистрали грянула революция. После строительства БАМа-- перестройка. Что дальше? Дальше зреет грандиозный проект века: строительство межконтинентальной магистрали, призванной соединить через туннель под Беринговым проливом Россию и Америку, стянуть железным обручем материки. Затраты фантастические, масштабы колоссальные, перспективы туманные. Опять неспокойно в России и надо всколыхнуть ее на великий рывок. Чтобы забылись нищета, вороватые паханы—олигархи, лукавые чиновники. Денег на повышение пенсий и зарплат не находится, а на очередной проект века всегда можно наскрести. Потому что пенсионная прибавка капнет только в мой карман, а у денежного мешка будут кормиться несколько кланов «нужных» людей. Что-то непременно грянет после великой стройки. Новая революция? Новая перестройка? Новая мировая война?

Эй, ухнем!?

КУДА ПОПЛЫВУТ МИЛЛИОНЫ?

В Иркутске состоялись два международных форума: таможенников и торгово-промышленных палат. Структуры непохожие, но, как ни странно, нашлась у них общая тема, которая связана с развитием туризма, Тункинской долиной и пограничным переходом Монды-Ханх. В чем тут дело? Да хотя бы в том, что монгольское озеро Хубсугул находится от Иркутска не далее, чем байкальский остров Ольхон, и не замечать этого, по крайней мере, недальновидно.

В девяностые годы я пытался привлечь внимание областных властей к сему очевидному факту, но тщетно. А между тем, развитие международного туризма, способного оживить экономику Приангарья, возможно только в едином комплексе: Байкал—Тункинская долина – Хубсугул.

Живописная и плодородная Тункинская долина способна накормить туристический комплекс экологически чистыми продуктами, напоить минеральными водами. Недаром ее называют второй Швейцарией: заснеженные пики Саянских хребтов, шапки потухших вулканов среди возделанных полей, водопады, озера, буйная растительность—всех красот и не перечислить. Надо самому увидеть и услышать гул водопада, многозначительную тишину шаманского святилища, шелест близких звезд над седыми колокольнями гор, монотонный скрип молельных барабанов в буддийском дацане…

Тункинская долина представляется мне руками матери-природы, обнимающей своих любимых сыновей – старшего Байкала и младшенького Хубсугула. Это кратчайший путь между двумя родственными озерами, неразрывное единство, соединяющее разные культуры и верования, обычаи и времена. Здесь мирно уживаются шаманизм, буддизм и православие, традиционное бурятское скотоводство и казацкое землепашество, просторы степей, вековая тайга, озера и горы. Тункинская долина не только радует душу, но и тело лечит. Один легендарный Шумак чего стоит со своими чудодейственными источниками…

Процитирую то, что хотелось услышать еще лет пятнадцать-двадцать назад.

- Сейчас все больший интерес вызывают туристические направления, охватывающие сразу нескольких стран: Иркутск - Улан-Удэ - Улан-Батор - Пекин, озеро Байкал - озеро Хубсугул, - отметил президент ТПП Восточной Сибири Константин Шаврин. - Однако развивать эти маршруты в полной мере мешает то, что у перехода Монды - Ханх нет статуса международного. Между тем на пекинскую Олимпиаду в следующем году приедут сотни тысяч человек, многие из них захотят посмотреть Байкал, но не смогут этого сделать. Наша туристическая индустрия потеряет колоссальные прибыли. Ведь, если бы поток туристов направился через знаменитую своими бальнеологическими курортами Тункинскую долину, через которую проходит путь в Монды, этот район получил бы вторую жизнь. Вопрос о статусе решается на протяжении нескольких лет. И если в Монголии этот процесс продвигается динамично, то российская сторона заявляет, что раньше 2010 года этот вопрос рассматривать не будет.

Близорукость, когда человек не видит дальше собственного носа, исправляется очками. Что поможет исправить экономическую близорукость у наших властей и предпринимателей? Не удивлюсь, если эту жемчужную нить Тункинской долины первыми разглядят богатенькие москвичи или расторопные китайцы. И опять поплывут мимо нас миллионы.

ЧТО НА РОДУ НАПИСАНО

Последнее время очень много говорят и пишут о достижениях медицины, способных продлить человеческую жизнь. Кто-то называет рубеж в 140 лет, а кто-то замахивается и на 800 лет – как у библейских старцев. Конечно, умирать никому не хочется, но и жить столько-- даже представить страшно. Кто их кормить будет, сплошь престарелых землян? И до чего же скучная будет жизнь: пятисотлетний долгожитель будет считаться мужчиной среднего возраста, а что ему интересно, что он еще не испытал? Кого он ругать будет— столетнюю «молодежь»?

Нет, не хотел бы жить в таком обществе, увольте! Прожить отпущенный тебе век (имею ввиду срок, а не цифру с двумя нулями), прожить достойно, в меру здоровым и в здравом же уме—такая перспектива, думаю, устроит каждого. И потому, на мой взгляд, заботиться надо не о продлении жизни, а об ее качестве. Это первейшая задача и для каждого нормального человека, и для каждого нормального правительства. Как справляется с этой задачей наше правительство, говорить не буду, это чувствует каждый на своей шкуре. А вот про отдельного человека сказать что-то определенное сложнее. Раньше говорили: как на роду написано. Как определено судьбой, так и будешь жить. Какой срок отпущен, столько и проживешь. Восточные народы называют это кармой, допуская, впрочем, что ее можно исправлять или, напротив, отягощать. Судьба, карма— названия разные, но суть одна.

Качество— это здоровый образ жизни. Вроде бы так. Но на моей памяти один родственник, который после болезни сделал «здоровый образ жизни» самим смыслом жизни. Прогулки строго по минутам, овощи и соки, пророщенные зерна, все подоконники заставлены скляночками с настоями, мочой и прочей дрянью. Жизнь домочадцев он быстренько превратил в сплошной кошмар. И, несмотря на все старания, в такой веселенькой атмосфере он и прожил-то совсем недолго…

Мы сами, своими поступками и словами, создаем вокруг себя свое жизненное пространство, творим свою карму. Злые, желчные, завистливые люди не могут жить долго по определению. И, наоборот, добрые, любящие, заботливые, гостеприимные старики доживают до глубокой старости.

У народов, славящихся долголетием, существует культ старости. Пожилых здесь окружают заботой и вниманием, всегда прислушиваются к их мнению, иными словами, создают старикам благоприятную социально-психологическую среду. Вот, например, абхазцы - типичный народ-долгожитель. Молодежь отличается буйным нравом, вспыльчивостью, несдержанностью. Старцы же, к которым все относятся с неизменным почтением, наоборот, гордятся своим королевским спокойствием: мелкие ссоры и неурядицы воспринимают как ненужное раздражение, на которое жаль тратить время и силы.

Законы эволюции таковы, что только молодая особь, способная дать здоровое потомство, имеет право на существование. Когда детородный период заканчивается, приходится освобождать место. Жить дольше позволяется лишь тем видам, чьи детеныши появляются на свет беспомощными и требуют многолетней опеки.

И тут нам с вами предоставляется отличная возможность перехитрить природу. Установлено, что если человек проявляет родительские чувства к кому бы то ни было - необязательно к собственным детям, «усыновить» можно щеночка, канарейку, а то и кактус - у него работает так называемый «материнский блок», который не позволяет организму включить программу самоуничтожения.

По статистике, у женщин средняя продолжительность жизни выше, чем у мужчин. И одна из причин природной «несправедливости» заключается в том, что у представительниц прекрасного пола лучше развит материнский инстинкт. Они постоянно ощущают потребность заботиться о ком-то, опекать слабых и беззащитных. И неважно, к кому обращена их любовь - к детям, внукам или домашним животным. Их «внутренний счетчик» получает сигнал: этот человек нужен здесь и сейчас - и ход биологических часов замедляется.

Спешите делать добро, спешите любить! Какой простой и дешевый рецепт долголетия, не правда ли?

О ПОЛЬЗЕ КУХАРОК

Не устаю удивляться: что ни новая инициатива правительства, «направленная на улучшение жизни людей», то новый груз проблем и лишений на этих людей сваливается. Решили увеличить зарплаты врачам— хорошее дело!—но прибавили только участковым терапевтам, и узкие специалисты, всякие там отоларингологи и хирурги, стали разбегаться. Решили поддержать науку, прибавить оклады ученым в разы, но это благодетельство обернулось сворачиванием средств на исследовательские работы и массовым сокращением в научной среде.

А каково дачникам? В прошлом году все садоводы кинулись оформлять свои участки в собственность— власти сделали такой подарок своим подданным. И что же получили будущие землевладельцы? Стоптали ноги по самые колени, мыкаясь по разным инстанциям, заработали инсульты-инфаркты, заплатили за этот «сервис» не одну тысячу рублей своих, кровных, а теперь им объявляют о новых правилах, которые называются «дачной амнистией». Как будто раньше садоводы, корчуя пни и обихаживая свои крохотные участки на бросовых землях, занимались преступной деятельностью. Теперь их амнистировали за этот каторжный труд, как не совсем опасных рецидивистов. Подозреваю, что после такой «амнистии», приватизировать участок станет совсем невозможно…

Вспомним еще и «монетизацию» льгот для пенсионеров, и реформу ЖКХ, неимоверно вздувшую цены за мифические услуги коммунальщиков, и жилищные сертификаты для северян и военных, и многое еще чего доброго, что миллионы россиян вспоминают тихими ласковыми словами, кои считаются непечатными. Сотни бомжей, вылезающих утром из канализационных колодцев— родные дети этих самых реформ.

Вот начали бороться с курением и алкоголизмом. Средство выбрано привычное, простое и прямое, как палка: повысить цены. Дескать, сигареты и алкоголь станут дороже, и потому небогатое население дружно перейдет на рельсы здорового образа жизни. Если бы в парламенте была хоть одна кухарка, она бы подсказала законотворцам, что никуда оно, население, не перейдет, а будет выращивать махру на своих грядках—как в годы войны. И без водки с вином обойдется собственным самогоном. Или—как самые пропащие—продукцией бытовой химии. Конечно, многие от такой гадости поумирают, но не весь электорат. Повысите цены на всякие очистители и растворители—хозяйки вернутся к привычному мылу или к золе— как в годы той же войны.

Но нет кухарок в парламенте. Только юристы, экономисты, предприниматели и прочие богатые люди. Помнится, на заре перестройки, мы все знали, что в парламенте должны работать профессионалы, умеющие писать законы. Теперь там сплошь юристы, но едва ли не каждый закон становится бедствием для народа. Нет там кухарки, которая бы предупредила о последствиях. Нет отныне и выбранных депутатов— выбираем не людей, а партии. И попробуй с нее, партии, спросить!... Куда ни кинь-- везде у нас «Единая Россия». Как признавался незабвенный Черномырдин: что бы мы ни строили, а в результате имеем КПСС, а потому хотели как лучше, но получается, как всегда…

Вот появилась на московском горизонте Общественная палата. Может, там найдутся «кухарки», которые подскажут, как варить законы, «съедобные» не только для богатых. Только захотят ли их услышать?..

ТОЛЕРАНТНОСТЬ И ВЗАИМОУВАЖЕНИЕ

Несколько писем, поступивших на днях в редакцию, толкнули меня задуматься о значении слов ТЕРПЕНИЕ и ТЕРПИМОСТЬ. Они очень похожи по звучанию и значению, но только на первый взгляд. И, по моему убеждению, понятия эти имеют неискоренимую российскую особенность, составляют наш неповторимый национальный характер.

О терпении русского народа сказано и спето предостаточно. Перелистаешь Некрасова—это же целая энциклопедия крестьянского терпения: и долюшка женская, и беспросветная забубенность пахаря, и обреченное на лишения детство. «Бог терпел и нам велел», «терпение и труд все перетрут» -- привычно говорим мы, выходцы из многострадальной деревни. Да, там наши корни, оттуда наше бесконечное терпение.

В городах жизнь другая: суматошный бег людей и машин, человеческая разобщенность, терпимость к разного рода выходкам и чудачествам, которые невозможны в деревне. Городская интеллигенция, имеющая о жизни простого люда весьма умозрительное представление, первой начинает кричать о бедственном положении народа, о его праве с оружием в руках бороться за свою свободу. ( Случаются такие письма от городских пенсионеров и в нашей редакционной почте). Но городские трубадуры не хотят помнить о том, что тяжело раззадорить терпеливого мужика, но и остановить его невозможно, коли поднимется на бунт «бессмысленный и жестокий»…

Терпения в городе меньше, а терпимости больше-- терпимости, идущей от равнодушия к другим людям. Запад частенько обвиняет Россию в недостаточной толерантности, т.е. терпимости и уважении иных традиций, взглядов, поведения, образа жизни и так далее. Особенно напирают на толерантность к так называемым сексуальным меньшинствам. Но как бы ни старалось телевидение, а противоестественный блуд никогда не приветствовался на Руси, хоть что с нами делай. И терпеть не будем, и уважать подавно не станем. А почему мы должны быть другими? Почему свобода кучки извращенцев должна ущемлять свободу большинства жить по сложившимся правилам и нормам? Мы, слава Богу, все еще храним остатки деревенской общности, где нельзя было делать то, что не принято миром. Человек, бросивший вызов обществу, из общества изгонялся. Не пытаюсь оценивать, плохо это или хорошо. Речь о другом.

На прошлой неделе читатели еженедельника «Пятница» были взбудоражены шокирующей публикацией «Пушкин—неуч и альфонс». Прочитав эту дикую брань в заголовке, следом находишь выражения похлеще, будто попал на зловонную помойку. Хотя бы такой перл:

«Кто-то может объяснить мне, в чем это Пушкин «великий»? Что великого он сделал и что в нем русского? Помешанного, сексуального маньяка, паразита, вора, алкаша, неуча, негодяя, труса, лжеца и т.д. кто-то считает «великим русским поэтом»?!..»

Грязь анонимного пачкуна настолько густо замешена, что выбравшись из нее, еще долго не можешь прийти в себя. Но, выбравшись, буквально кричишь: «Считаю! Считаю Пушкина величайшим русским поэтом—хоть стреляйте!». С этим криком негодования, застывшим в груди, пришли в нашу редакцию пенсионеры. В «Пятнице» их отповеди по разным причинам публиковать отказались. Наша газета обычно не вмешивается в дрязги других изданий, но тут случай особый. Поэтому мы некоторые из гневных писем опубликуем в следующем номере.

Терпимость неуместна там, где покушаются на святыни. Толерантность—это еще и взаимоуважение, а не потакание прихотям гадить где угодно и на что угодно. Если я так поступаю, то не уважаю других и должен ожидать ответной реакции. Наши коллеги своего добились— публика эпатирована. А уважения к изданию вряд ли прибавилось.

ПЕРЕСЕЧЕНИЯ И СОВПАДЕНИЯ

Удивительно, как пересекаются обстоятельства и судьбы в координатах времени и пространства! Все последние дни не идет у меня из головы трагический случай на центральной улице Иркутска, когда под ледяной глыбой, сорвавшейся с крыши, погибла Элиса Гурулева. Какой рок свел их вместе? Самый мощный компъютер не смог бы обеспечить такого попадания. Ничтожные доли секунды решили смертельный исход: стоило чуть сбиться с шага, заглянуть в глаза подруге, переждать машину на переходе или на миг поторопиться— и беда бы миновала. Но нет!.. И вовсе уж мистика: еще в советские времена Гурулева работала директором хладокомбината. Всю жизнь создавать и оберегать лед— чтобы погибнуть под глыбой льда!.. Я приношу искренние соболезнования замечательному человеку и писателю Альберту Гурулеву, по воле злого рока потерявшего жену, и разделяю его горе. После такого невольно становишься фаталистом и начинаешь верить, что случайности— это лишь пересечение предопределенностей и обстоятельств в данном месте и в данное время.

Между тем завтра, 1 апреля, несколько праздников. Неофициальный День смеха или по-другому День дурака, профессиональный День геолога, международный День птиц и православное Вербное воскресенье. Гремучая смесь! Разве мог предположить Президиум Верховного Совета СССР вводя праздник разведчиков недр в 1966 году, что геологи окажутся «в дураках»? Увы, так сошлись исторические обстоятельства, недальновидность политиков и хозяйственников, алчность новых собственников…

Иркутск был геологической столицей Сибири. Здесь была создана превосходная геологическая школа и выпестована особая каста людей, о которых слагались песни, и для которых по областному радио звучала еженедельная передача «Ты ветру и солнцу брат». Все в прошлом— была, был, были… А сегодня уже раздаются вопли: нефтепровод в Китай почти построили, а нефти в области нет— месторождения не доразведаны, запасы не утверждены… Надо ли удивляться: ни людей нет, ни средств.

Вот какое письмо пришло накануне в редакцию.

«…Надеюсь, в «Моих годах» добрым словом будет помянуто то время, когда Геология процветала, когда большая армия геологов беззаветно и бескорыстно выполняла геолого-съемочные, поисковые и разведочные работы, обеспечивая потребности страны в различных полезных ископаемых. В этом активное участие принимали все мои одноклассники-геологи, о которых я сейчас вспоминаю. Нас было 27, а теперь осталось только трое: я, Борис Иосифович СУШКЕВИЧ, Вера Михайловна КУЛИГИНА и Неля Даниловна БАЖЕНОВА.

Мы хорошо знали ваших рано ушедших родителей, Клавдию Ивановну и Иннокентия Михайловича. Они были добрыми, честными и трудолюбивыми. Отличным геологом был Иннокентий Михайлович. Он создал лист № 48-XXXI Государственной геологической карты масштаба 1:200 000, ему удалось открыть и провести разведку месторождений силлиманита, как сырья для получения алюминия, и другие геолого-оценочные работы.

Я послал уже поздравления с Днем геолога многим семьям своих бывших одноклассников-геологов, так как считаю это своим долгом бывшего старосты группы геологов Геологического факультета ИГУ.

Желаю всего доброго и успехов в работе.

Борис Иосифович СУШКЕВИЧ»

Прошу прощения, что в письме упоминаются мои родители. Да, я сын геологов, и горжусь этим. Еще школьником вдосталь побродил с отцом в качестве маршрутного рабочего по отрогам Восточных Саян. Нагрузку он мне давал почти запредельную, чтобы отвадить навсегда даже помышлять о своей профессии. В полной мере ему это не удалось, хотя пошел я по другой стезе. Но до сих пор щемит сердце ностальгия по тем людям и тем ощущениям.

Неслучайно так близко сошлись Вербное воскресение и День птиц – праздники почти геологические. Аккурат к тем дням, когда верба выбрасывала свои пушистые помпончики, геологи напрочь забывали о тяготах и лишениях прошлого полевого сезона и рвались «встать на крыло», как перелетные птицы. В тайгу, в горы, к палаткам и кострам, к адовой работе, к свободе! Там, в поле, геологи были свободны, как птицы, их никто не мог контролировать и подгонять, но только там понималось, что «свобода есть осознанная необходимость». Они не давали себе выходных, лезли на кручи, чтобы проверить и перепроверить залегание пластов, били шурфы в самом заклятом грунте— отвечая только перед своей совестью и долгом (простите за высокопарность!) перед Родиной.

С нынешней колокольни кто-то посчитает их дураками— столько работали, горбатились, открывали подземные богатства страны, а что получили… И все же день дурака—не их праздник. Они, немногие оставшиеся, обязательно соберутся, сдвинут рюмки, вспомнят былое, а если и посмеются над собой, то смех этот будет горьким. Но это уже беда России. Они сделали все, что могли.

ИСТОРИЯ ПОВТОРЯТСЯ?

С приходом весны пробуждается не только природа, но и люди как бы обретают второе дыхание. Солнца все больше, ночной сумрак сокращается, как шагреневая кожа. Жить хочется. А жить многим пенсионерам… не на что. Письма, приходящие в редакцию, полны слез и отчаяния: ну, как прожить на такую пенсию, когда нас перестанут унижать?! И даже такое встречается: «Лучше бы пришли— да всех нас перестреляли, чтобы не мучились…»

Горько. Обидно. На Православном Соборе, проходившем недавно в Москве, было заявлено, что если нынешние нувориши и толстосумы не будут делиться своими сверхдоходами с народом, то русский бунт, бессмысленный и жестокий, ожидает Россию в ближайшем будущем. Услышат ли они, услышит ли власть?

Сомневаюсь. Наши богатенькие буратины, рассовав капиталы по зарубежным банкам, считают себя гражданами мира, а не России. В случае чего можно всегда перебраться к теплым морям и к своим деньгам. Надежды на власть тоже нет никакой, потому что власть и богатство у нас неразделимы. Посмотрите, сколько долларовых миллионеров и миллиардеров заседают в Думе и Совете Федерации— десятки. Какие законы они примут, чьи интересы будут лоббировать в правительстве – догадаться несложно.

Говоря об унизительных пенсиях, они сочувственно кивают головами и разводят руками: мол сделать ничего нельзя, повышение пенсий обрушит небывалую инфляцию… И тут же начинают объяснять, почему необходимо поднять налог на недвижимость до рыночной стоимости. Для богатых это справедливо и приемлемо, а для пенсионеров? Помимо непомерной платы за навязчивые коммунальные услуги придется еще и налог за «хрущевку» выплачивать по рыночной цене. А ведь пенсии у нас далеко не «рыночные».

В конце недели порадовал и спикер Думы, он же лидер «Демократической России» Борис Грызлов своими планами увеличить штрафы для автолюбителей в десятки раз. Дескать, нарушители с легкостью выкидывают несчастные 100-200 рублей и продолжают нарушать дальше… Конечно, для вождя партии власти это не деньги. А для пенсионера? Заплатить несколько тысяч за неправильную парковку, для него равнозначно катастрофе. Наш спикер всея Руси уже не понимает, кому и что говорит, не задумывается, что жизнь есть и за пределами Садового кольца, а народ—это не только и не столько его друзья и коллеги.

Печально все это. Но будем верить, что каждому воздастся по делам его…

Путину сейчас голоса пенсионеров не нужны, они понадобятся его преемнику, потому Президент занимается глобальной экономикой и международными делами. На пенсионных делах свое имя в истории не оставишь. Потому и Зурабова он лишь мягко журит за все его провалы и разрушения— бережет как жертвенную пешку для нового президента.

Такая вот безнадежная весна.

Простите мне такой пессимизм, но он навеян и вашими письмами. Бог с ними, с богатеями и власть предержащими! Хуже, когда люди начинают жить по принципу: «Не то плохо, что у меня корова сдохла, хуже, что у соседа жива…» . По-человечески – это когда в нужде люди помогают друг другу, но когда хотят рвать у ближнего, это уже напоминает стаю голодных хищников. В последней почте обескуражили несколько писем, в которых пенсионеры возмущаются льготами для ветеранов труда, участников и инвалидов войны, считают несправедливыми денежные выплаты Героям Социалистического труда и Героям Советского Союза, почетным гражданам области и города. Дескать, надо все эти льготы отменить и поделить между всеми. Как это знакомо! Пролетарский принцип равенства уже искалечил Россию, так неужели история повторяется? Не дай-то Бог!

СЛЫШИМ ОДНО— ВИДИМ ДРУГОЕ…

Медики еще не придумали название этому массовому заболеванию, но симптомы его проявляются все настойчивей у подавляющей массы россиян. Ну, раздается, к примеру тележный скрип, а исходит он… из проплывающего мимо «Мерседеса». Или разносится на всю округу рев реактивного лайнера, а, приглядевшись, видишь, что издает его ворона, сидящая на голом тополе… Бывало с вами такое? Признаюсь, со мной подобное случается частенько. И прежде чем записываться на прием к психиатру, спешу поделиться своими ощущениями с читателями. Если я не одинок, то это уже не умственное расстройство, а какая-то эпидемия или сеанс массового гипноза.

Вот читаю или слушаю бравые рапорты правительства о том, что инфляция снижается и остались от нее какие-то зловредные крохи, 7-9 процентов. «Э-э, -- говорю я себе, вспоминая цены на бензин в начале прошлого года,-- что-то у меня с арифметикой не того… Никак эти проценты не получаются, разы выходят , а не проценты.» А как удивляются крестьяне, узнав, что страну захлестнул национальный проект по небывалому подъему сельского хозяйства! На рынок не пробиться, горючее перед каждой посевной и уборочной прыгает до заоблачных высот и трактора-комбайны дешевле заправлять пивом или молоком. Слышат о подъеме, а получают убийственные подножки… Каждому понятно, что цены на бензин тянут за собой все остальные цены, но мало кто понимает правительственные комментарии: горючее подорожало, потому что подорожала нефть на мировом рынке… А потом объясняют, что горючее подорожало, потому что… нефть, дескать, на том же мировом рынке подешевела… Убейте— не пойму такой изощренной логики. Но точно знаю, к весне, когда придет пора выводить технику на поля, горючее опять прыгнет в цене. Такой вот национальный проект!

А еще уверяют, что средняя зарплата у нас растет выше крыши и средний класс плодится, как кролики. Гипнотизирую глазами свой бумажник, а он никак не желает пухнуть от выросших доходов. Слышу, но не вижу.

А реформа ЖКЖ? А монетизация льгот для пенсионеров? А здравоохранение, которое становится все бесплатнее и бесплатнее вместе с лекарствами, испаряющимися из аптек?

А образование, спускаемое ниже плинтуса? А «доступное жилье», ставшее неприступным, как Брестская крепость? А свеженькое повышение тарифов за телефон? А… Словом, куда ни кинь—везде миражи, обман зрения и слуха. То ли к окулисту обращаться, то ли к отоларингологу, то ли вообще… в Спортлото.

Как в прежние времена из пропагандистских рупоров гремят бодрые марши и речевки. «Зато мы делаем ракеты и перекроем Ангару в четвертый раз…». Зато у нас крепчает вертикаль власти, и губернаторов теперь не выбираем, их вгоняют в регионы, как сваи в мерзлый грунт. И депутатов перестали выбирать, их отныне построили в партийные колонны, нам осталось выполнить священный долг и голосовать за «Единую Россию». Сейчас, накануне выборов, всем видно, как партийные избранники, не щадя себя, творят самые необходимые народу законы, то бишь, отменяют одни праздники и придумывают другие. И безопасность стала полнейшей: агенты спецслужб мочат террористов и друг друга не только в сортирах, но и по всему свету.

Крепчаем? Или где?

РАЗ, ТРУБА.

ДВА, ТРУБА…

Сколько работал в "Молодежке" – а работал я в ней ровно десять лет, с семидесятого по восьмидесятый год – столько и рвался написать о проблемах Байкала. Но куда там! Областной молодежной газете хватило одного "написания" – статьи Давида Медведева, "Пятно против озера", после выхода которой тогдашний первый секретарь обкома партии Н.В.Банников коротко распорядился: "С газетой разобраться, зам редактора уволить и исключить из партии!" Как положено, состоялось бюро обкома, где с газетой "разобрались", но зам редактора Олега Харитонова не уволили только потому, что накануне вышла статья с теми же фактами о загрязнении озера в "Комсомольской правде". После этого цензура ни в одном издании не пропускала даже намеков на какие-то загрязнения или опасности, грозящие Байкалу.

Поэтому "рваться" я мог сколько угодно, даже перейдя собкором в "Комсомольскую правду" – можно пуп порвать, а цензора не обойдешь… Хотя – тут я должен оборвать себя и сделать истины ради одно существенное отступление – в те времена журналистике удавалось сказать значительно больше, чем сейчас, в новом столетии.

Власть партийного диктата была непоколебима, всеобъемлюща, всесильна, но в своей неподатливости она служила тем оселком, о который точились перья публицистов. Чем чудовищнее были запреты, тем утонченнее и совершеннее звучало слово, и даже умолчание для умного читателя говорило очень о многом. Потом, с приходом Горбачева, была объявлена "перестройка и гласность". Перестраивать ничего не собирались, но многие шлюзы в пропускнике цензуры приоткрыли. И хлынуло такое половодье, такой бурный поток!.. Сказать то, о чем никогда не говорилось, успеть высказать свои мысли и чувства, опубликовать работы мыслителей и поэтов, стертых в лагерную пыль… Ведущие журналисты, а позднее и депутаты – трибуны стали популярнее артистов, на них едва не молились. Система же стояла непоколебимо перед этим вешним потоком, прикрываясь лишь привычными кумачовыми лозунгами "Народ и партия едины", "Слава КПСС!" – и, конечно, вся эта железобетонная конструкция рухнула в одночасье. Публицисты и писатели, торопясь выговориться, выплеснуться, уже не следили за словом, не шлифовали мысль; читателя, быстро перекормленного информацией , уже ничем нельзя было удивить, кроме как чернухой, порнухой и чертовщиной. Слово стремительно девальвировало, в оборот пошла воровская "феня" и косноязычная скороговорка. Словом, приехали! А тут и новоявленная цензура подоспела: на смену партийному чинуше явился денежный мешок, хозяин, который разрешает писать обо всем, за исключением небольших "пустячков", затрагивающих его интересы. А так как интересы финансовых корпораций, региональных администраций, партийных группировок простираются очень широко, то русло свободного слова вновь сузилось до ручейка среди болотных кочек. Партийную цензуру за десятилетия научились обходить какими-то эзоповскими приемами, такие же десятилетия потребуются журналистике, чтобы научиться обтекать денежную преграду. Как говорится, за что боролись – на то и напоролись…

Сделав это крайне огорчительное отступление, я возвращаюсь к самому кануну "перестройки". В 1984 году мне удалось поработать месяц с рыбаками Ольхона и опубликовать в "Комсомолке" очерк о нравах и жизни прибрежного населения, о состоянии рыбного промысла. Беспробудное пьянство, браконьерство, деградация – все это просматривалось на берегах без научных анализов и замеров. А коли болело общество, то не мог быть здоровым и сам Байкал. Где здесь причина, а где следствие всеобщего загрязнения – определить также трудно, как начало у круга. Имеющий уши да услышит, имеющий разум да прочтет между строк…

Между тем надвигалась кульминация борьбы за Байкал. 13 апреля 1987 года появилось очередное, восемнадцатое по счету постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 434 "О мерах по обеспечению охраны и рационального использования природных ресурсов бассейна озера Байкал в 1987-1995 годах" Надо отдать должное : это было самое проработанное, полное и радикальное постановление из всех предыдущих. Если бы оно было выполнено, то сегодня Байкал был бы экологическим оазисом, самым благополучным уголком Земли. Среди прочих решительных мер предусматривалось прекратить к 1995 году производство целлюлозы на БЦБК. При этом в пункте 8 было записано: "обеспечить в 1988 году отведение очищенных сточных вод Байкальского целлюлозно-бумажного комбината в реку Иркут…"

Партийные деятели ожидали, как принято, "всенародного одобрения и поддержки", а получили… по морде. Грубо, но иначе то состояние шока в Иркутском обкоме партии не передашь. Представляю, что чувствовал первый секретарь обкома партии Василий Иванович Ситников, когда ему сообщили, что на вокзальной площади какой-то тип собирает подписи. Против постановления ЦК! Святотатство! Потрясение основ! Это было первое за семьдесят лет публичное выражение несогласия в тихом Иркутске.

А вскоре начались многотысячные митинги, демонстрации протеста, на которых лозунги экологические стали плавно и неудержимо перерастать в политические. Злосчастная труба пробила основательную брешь в фундаменте партийной власти. Остальное хорошо известно.

И вот, 20 лет спустя история повторяется. «Транснефть» , невзирая на протесты ученых, экологов, общественности протаскивает свой проект прокладки нефтепровода по берегу Байкала. Аргументы защитников Байкала остаются прежними: нельзя такое опасное сооружение вести в сейсмоопасной зоне, нельзя рисковать великим озером. И опять Москва остается глуха к доводам сибиряков. Пока… Как говорится, пока социальный взрыв не грянет, российский чиновник не перекрестится.

В январе экологическая комиссия в составе 52 человек выдала отрицательное заключение на проект строительства. Против высказалось большинство экспертов—46 человек. Но руководитель «Ростехнадзора» генерал Константин Пуликовский применил обходной «маневр»: экспертизу продлили на месяц, а в состав комиссии ввели еще 34 эксперта, которые, по свидетельству «Гринписа» не являются специалистами в экологии или сейсмологии. Более того, по свидетельству «зеленых» из 86 экспертов на «историческом» заседании присутствовало только 60 человек , многие из них не получили слова, в том числе и представитель Иркутского научного центра Сибирского отделения РАН.

Труба весны 2006 года удивительно напоминала свою предшественницу. В Иркутске вновь вспыхнули митинги и шествия. Реанимировалось «Байкальское движение». Лозунги против «Транснефти» и его главы Вайнштока, постепенно стали затрагивать и другие персоналии, например Путина… .Почему Президент видит, но не реагирует? Стали звучать призывы перекрыть Транссиб, взрывать строящийся трубопровод, ложиться под бульдозеры… Накал страстей был нешуточный и грозил обернуться настоящей социальной бурей. Единственным отличием от «первой трубы» было то, что на этот раз не состоялось жесткого противостояния с местными властями. И губернатор, и спикер Законодательного собрания в самом начале объявили, что они поддерживают требования митингующих и сделают все возможное для отстранения трубопровода от Байкала.

А между тем, ФСБ, наверняка информировала Президента о критической ситуации в Иркутске. И хотя новые выборы Путину не грозят, а потому не надо заигрывать перед электоратом, он решил пригасить опасное политическое возгорание у Байкала. Последовала эффектная сцена у карты на совещании в Томске. Ее по достоинству оценили не только в Иркутске, но и в мире. Наш Президент набрал хорошие политические очки, поддержали свое реноме Администрация области и Законодательное собрание. Труба будет отодвинута даже не на 40, а на 140 километров. Проиграли те, кто оказался слишком послушным и осторожным. А им несть числа: руководство центральных телеканалов, «Ростехнадзор», эксперты, суд, политики, партия «Единая Россия», не отважившаяся объявиться на митингах и т.д.

А что же люди, бескорыстно любящие Байкал и понимающие его непреходящую ценность, сознающие свою гражданскую ответственность за него? Раздавались голоса, что общественность проиграла, стала жертвой политических манипуляторов от власти… Никак не могу согласиться. Мы победили уже тем, что способны быть едиными. Мы победили своим протестом, который показался Москве грозным предупреждением. Мы победили, доказав еще раз, что народ, объединенный идеей, способен добиваться своего. Могучий Байкал объединяет нас, проверяет нас, приподнимает нас над пыльной обыденностью к осознанию истинных ценностей.

ОБЪЕДИНЯЮЩЕЕ РОЖДЕСТВО

Праздники, по моему мнению, хороши не сами по себе и долгожданны они не перспективой налопаться от пуза и напиться до поросячьего визга. Большие праздники непременно осеняются предчувствием торжества, подготовкой к нему, непременными ритуалами и атрибутами. Тем и отличается праздник от нечаянного застолья.

В недавние советские времена праздники разделялись на городские и деревенские. Городскими были, конечно же, Новый год, 8 марта, Первомай, 7 ноября. Новый год расцвечивался разноцветными огнями на елках, прихорошившимися витринами магазинов, непременным «Голубым огоньком» в телевизоре. В деревне всего этого великолепия не было и в помине. Не знала деревня и шумных демонстраций на Первомай и годовщину революции. Потому и праздники эти среди изб и печных труб не ощущались полной мерой.

Зато деревня, несмотря ни на что, через своих бабушек и дедушек, свято хранила традиции праздников престольных, отмечавшихся на Руси испокон веков. Всесильный партком существовал и в колхозе, но против вековых традиций был он слабоват. В деревенских избах не прятали иконы, не боялись и праздники православные отмечать. Колхозное руководство, в случае чего, всегда могло оправдаться: мол, что с них возьмешь, со старушек невежественных…. В сельских церквях размещались конюшни, клубы и прочие непотребства, но несмотря на это, народ не забывал национальных и религиозных традиций. Напротив, в городах церковные храмы кое-где действовали, но ходить в них было не принято, стеснялись и боялись преступать порог церкви. Все ведь были пионерами, комсомольцами, коммунистами.

Официально над страной висел лозунг: «Сотрем грань между городом и деревней», а по существу поддерживалось разделение нации на два народа. По своему детству помню: Рождество, Крещенье, Масленица, Пасха, Троица обитали только в деревне. Там и Колядки на Рождество, и «бабки» из костей да крашеные яйца на Пасху, и «иордань» на речке в Крещение, и «завивание березки» на Троицу. Зато в городе несли транспаранты на демонстрациях и кричали «ура» перед трибунами.

Теперь «ура» не кричим, но Рождество открыто празднуем. Оба народа, городской и сельский. Кто-то возразит, что сельский народ сейчас прозябает в нищете и пьянстве, деревня гибнет. Но, скажите, когда ей было легко? А ведь все вынесла, вытерпела, сохранила в себе, в самом сердце, Веру и Верность традициям. Потому и верить хочется, что не все потеряно и пока очень робко, но проступает надежда на лучшее, на возрождение нации. Сам праздник Рождества Христова дал человечеству Веру, Надежду, Любовь. С этим кладезем в сердце и постараемся жить в наступившем году.

С Рождеством Христовым, мои дорогие!

ПРИЗРАКИ ЛЕТА НАД ЗИМНЕЙ ДОРОГОЙ

Противоречивые чувства испытываешь в зимнюю пору по дороге на Еланцы и Малое море. Хороший асфальт дошел до деревеньки Петрово, а это в пяти минутах от районного центра. Так что поездка по живописной трассе проходит без шума и пыли, вполне комфортно. И все же скучновато на дороге. Бывает, что на всем пути не встретишь встречную машину. Дорога словно уснула или дремлет, тешась воспоминаниями о шумном лете.

Так и хочется назвать этот участок пути дорогой на один сезон. Что поделаешь—все Малое море и Ольхонский район стали заложниками туристического прибоя, который длится всего-то три месяца. А в остальное время пустуют придорожные кафе, многочисленные турбазы, замирает вся инфраструктура туризма. Все было бы иначе, если бы побережье Байкала было приспособлено для круглогодичного отдыха. Но увы! Снега на Ольхоне и маломорских сопках выпадает мало для горнолыжных трасс, а такая роскошь, как крытые бассейны и зимние сады требует огромных капиталовложений. Но откуда им взяться, когда туристический сезон короток, как воробьиный хвост и, естественно, не приносит больших прибылей. Заколдованный круг.

Так что же, зря столько лет трудились строители дороги? Ровного участка здесь, пожалуй, и не сыскать—сплошные горы, распадки, ручьи, болота—дорожники тут хлебнули лиха. И ради чего? Но пессимиста легко остановить с его унылыми вопросами. Дороги всегда ведут к свету и будущему, всегда служат людям. Думается, и лучших времен осталось ждать недолго. На Ольхон пришло электричество, что еще недавно казалось фантастикой. МЧС развернуло на Малом море мощную базу, сделав отдых на Байкале более безопасным. А на одном из островков буддисты прошлым летом даже воздвигли ступу— единственную в Прибайкалье.

А ведь еще в восьмидесятые дорога на Малое море могла стать серьезным испытанием для автомобиля и водителя. Я помню, как на разухабистой глинистой дороге перед Баяндаем мы пропороли бензобак на служебной «Волге» и потом всю ночь рабочие на местной автобазе выпаривали и сваривали его.(При этом категорически отказались брать хоть какую-то плату, даже бутылку водки отвергли). Я помню многочисленные масляные пятна на крутых подъемах и спусках—следы пробитых картеров. А дорога за Сармой вообще не поддавалась описанию. Это было лишь направление среди сплошных валунов. Как мы умудрялись перепрыгивать их на «Жигулях» и «Москвичах» до сих пор не понимаю. «Направлением» была и дорога от Еланцов до Черноруда. Как-то зимней ночью мы с отцом долгие часы блуждали среди распадков: едва намеченные колеи приводили то в отдаленную кошару, то в какой-то тупик…

Но вот парадокс. Дороги стали лучше, а машин в межсезонье заметно поубавилось. А это уже гримасы нашей славной экономики. Раньше любой пенсионер мог себе позволить поездку на зимнюю рыбалку. Бензин стоил сущие копейки. Была отвратительная дорога, отсутствовали бензозаправки, но эти препятствия легко преодолевались. А вот нехватку денег преодолеть почти невозможно. Считайте: триста километров туда, триста обратно, а еще надо бормаша прикупить, для себя продуктами запастись. Тысячей рублей сегодня уже не обойдешься. Это сколько же омуля можно купить в магазине за эти деньги?!

А пока дремлет дорога, дожидаясь лучших времен и веселого лета. В июне вновь оживет трасса и потянутся по ней караваны тяжело груженых легковушек. Большие шумные компании будут перекусывать на обочинах, перевязывать ленточками кусты на святых местах, выгуливать засидевшихся малышей и собак—словом жить будоражащей встречей с Байкалом. И поминать добрым словом дорожных строителей, приближающих эту встречу.

«ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ?!..»

Беспомощная фраза пульсировала у меня в голове и срывалась с языка всю трагическую неделю. Тревожные вести обрушивались с неба вместе с июльским ливнем. Как будто само небо плакало.

В Иркутске гремел по крышам дождь, и словно эхо от него, целые сутки неслись сообщения о терпящих бедствия самолетах:

09/07/2006 02:45 мск - Аэропорт Иркутск, Airbus A 310-300 (выкатился за ВПП и загорелся)

10/07/2006 00:00 мск - Аэропорт Симферополь, Airbus A 310-300 (падение уровня масла в двигателе, экстренная посадка)

10/07/2006 11:45 мск - Аэропорт Лахор (Пакистан), Фоккер (рухнул в нескольких км. от взлетно-посадочной полосы. Жертвы.)

10/07/2006 13:35 мск - Аэропорт Иркутск, ТУ-154 (отказ заднего двигателя, экстренная посадка)

10/07/2006 15:00 мск - Аэродром Гвардейский (18 км. от Симферополя, ТУ-134 ВМФ РФ (горящий лайнер выкатился за ВПП и развалился)

10/07/2006 – Аэропорт Томска. Совершил аварийную посадку ЯК-40 из-за неполадок в третьем двигателе.

Да что же это такое?!

Не успели дух перевести- догоняет сообщение в четверг:

В Иркутске совершил аварийную посадку аэробус А-310
Около 12.00 (7.00 МСК) 13 июля в аэропорту Иркутска совершил аварийную посадку аэробус А-310 с пассажирами на борту, выполнявший рейс № 778 Москва - Иркутск. Как сообщили корреспонденту ИА REGNUM в пресс-службе Главного управления МЧС РФ по Иркутской области, во время полета в самолете произошла разгерметизация кабины. Первоначально рассматривались варианты посадки лайнера в Братске или Красноярске, однако в итоге самолет все же приземлился в Иркутске. Никто из пассажиров и членов экипажа не пострадал.

Что творится? Кто виноват?

Среди причин называют сложность и недостаточную длину взлетно-посадочной полосы, ошибку пилотов, технические неисправности самолета, теракт, влияние Байкальского тектонического разлома и т.д.

Версия о теракте потихоньку отпала, главенствующими стали технические причины (отказ переключения двигателей на реверсивное торможение и неполадки в тормозной системе), так называемый «человеческий фактор» (пилоты не успели убрать шасси, чтобы затормозить «брюхом») и претензии к обустройству буферной зоны, на которой вместо гравия оказались гаражи. Думаю, специалисты разберутся и дадут профессиональную оценку случившемуся. Но все же их профессиональное заключение не будет исчерпывающим. Они не смогут ответить, почему российским авиаперевозчикам так полюбились древние Л-310, произведенные во Франции и через пять лет эксплуатации в Европе проданные в слаборазвитые страны?

Можно винить французских самолетостроителей, а надо бы те российские фирмы, которые этот хлам по дешевке покупают. Точно так же можно обвинять китайцев в отвратительном качестве товаров, но товары эти закупают наши предприниматели, заведомо зная их качество. Лишь бы подешевле, лишь бы навар был. Еще в восьмидесятые-девяностые иркутяне расхватывали дешевые туфли, пошитые в Индии и Китае для обряжения усопших. Ясно, что такая обувь предназначалась отнюдь не для ходьбы…

Может, и самолеты покупаем, как те туфли— не по назначению?

И, наконец, про аэропорт. О его переносе за черту города говорят не одно десятилетие. Особенно после очередной серии катастроф.

Все пять авиационных трагедий, произошедших с 1994 года (Мамоны, Иркутск-П, Пивовариха, Бурдаковка, Иркутск), имели разную природу и разные причины. А кроме этих катастроф, были еще и всякие воздушные ЧП, которые ведут свой отсчет с пятидесятых и даже раньше. 1953-й - из-за отказа двигателя Ли-2 совершил "посадку" на жилой дом на улице 2-й Советской, 1972-й - Ту-104 Толмачевского авиаотряда падает на полосу из-за нарушения метеоминимума, 1974-й - столкновение АН-12 с АН-2 и падение АН-2 в пойме Ушаковки, 1976-й - взлет и падение Ту-104... И это не "полный перечень".

А вот данные о жертвах авиакатастроф в СССР за период с 1980 по 1989 г.
1980 г.- 30 авиакатастроф, погибли 268 человек.

1981 г.- 29 авиакатастроф, погибли 395 человек.

1982 г.-29 авиакатастроф, погиб 371 человек.

1983 г.- 21 авиакатастрофа, погибли 222 человека.

1984 г.- 20 авиакатастроф, погибли 380 человек.

1985 г.- 23 авиакатастрофы, погибли 404 человека.

1986 г.- 29 авиакатастроф, погибли 324 человека.

1987 г.-13 авиакатастроф, погибли 47 человек.

1988 г.- 16 авиакатастроф, погибли 115 человек.

1989 г.- 23 авиакатастрофы, погибли 98 человек.

Итого за 10 лет 233 катастрофы, 2624 жертвы.

В девяностых рассматривались две площадки: возле Усть-Орды и около Поздняково. Усть-Ордынская площадка отвергалась, якобы, из-за существующей там линзы вечной мерзлоты. Против Поздняково категорически возражали ФСБ, Совет Безопасности РФ и Министерство обороны. Причины были очень веские, касающиеся объектов оборонного значения. Не понимаю как, но влиятельным людям из администрации удалось получить согласование одного из ведомств-- и работа закипела. Вырубались леса, действовало какое-то АО и т.д. Куда ушел тот лес и те деньги—загадка великая есть…

Как говорится, кому беда, а кому и мать родна…

Осмелюсь предположить еще одну причину неблагополучности Иркутского аэропорта. Отчасти, мистическую. За Пивоварихой, возле взлетной полосы мемориал жертвам политических репрессий, другое название «Зона скорби». А относительно недавно место это называлось «Спецсвалка ГБ УНКВД Иркутской области». Во рвах «спецсвалки» погребено от 10 до 20 тысяч наших земляков, расстрелянных в тридцатые-сороковые годы.

Трупы с аккуратными дырками в черепах были едва прикопаны, необъятные рвы при расследовании так и не смогли до конца вскрыть. Потому и цифры— в тысячах!—приблизительны. Место это скорбное правозащитники долго не могли найти, было оно, как водится, засекречено. А те, кто знал о нем или догадывался, спокойно отдыхали рядышком на даче КГБ, работники аэропорта садили картошку, отбрасывая черепа и кости в сторону… Может ли такое святотатство остаться безнаказанным по человеческим и божеским меркам? Но невинно убиенным не давали покоя и после присвоения статуса мемориала, одна за другой следовали попытки закатать скорбный погост под бетон взлетной полосы…

Какое же благополучие может быть после этого у Иркутского аэропорта?

-- Да что же это такое?!—невольно восклицается опять. Но уже по другому поводу…

ИХ ПОДВИГ НЕ ПОМЕРК В ВЕКАХ

Считается, что историю нашей Сибири творили исключительно мужчины. Казаки- первопроходцы, предприимчивые купцы, губернаторы и заводчики, ссыльные и каторжане. О коренных сибирячках летописи, как правило, умалчивают. Они, волей ли, неволей ли, выходили замуж за лихих пришлых людей, пустившихся искать в неведомых землях за Уралом удачи и воли. Женщинам тем приходилось несладко, связав судьбу с русскими иноземцами, меняя веру и жизненный уклад. Но они хотя бы оставались на своей родине, в привычных природных и климатических условиях. А то, что совершили светские дамы, пустившиеся почти двести лет назад за своими мужьями в дикую Сибирь, иначе как гражданским и человеческим подвигом не назовешь.

К декабристам сейчас отношение неоднозначное. Выйдя на Сенатскую площадь, движимые фрондерством молодости и романтическими представлениями о справедливости, они то ли пробудили Россию, то ли подтолкнули ее к пропасти социальных потрясений. Вряд ли понимали тогда бунтари последствия своего поступка. Расплата была неизбежной, скорой и жестокой. Политическая смерть "государственных преступников" означала юридическую потерю всех гражданских прав. Жены осужденных, которые по приговору Верховного уголовного суда и по разрешению церкви получали свободу от брачных отношений, должны были решать свою дальнейшую судьбу: они могли выйти замуж, могли сохранить свой брак, могли добиваться разрешения последовать за своими мужьями в Сибирь. В отличие от мужей, декабристки представляли, на какие муки и лишения себя обрекают. Они ломали свою судьбу и привычный уклад жизни, отрывали от себя детей (их в Сибирь брать запрещалось), они обрекали своих малюток, родившихся в ссылке, на жизнь простолюдинов, лишенных потомственных званий и титулов. Какое сердце выдержит такую муку, какая душа не рухнет под тяжестью непосильного выбора!? Этот нравственный подвиг во имя любви и супружеского долга не погаснет и в третьем тысячелетии, он бессмертен.

Изнеженные прислугой, утонченным этикетом и светскими развлечениями, столичные дамы обрекали себя на такие бытовые лишения и терзания плоти, какие мы сейчас с трудом можем себе представить. Бесконечный путь в тряской телеге, занимавший полгода, по непролазной грязи и таежной чащобе, все прелести станционных ночевок без малейших современных удобств, завывания волков, сырость, стужу и зной – все они изведали полной мерой.

После петербургских дворцов жизнь в каторжной Сибири невозможно было представить даже в кошмарном сне. Было обычным делом, что волосы под утро примерзали к подушке, а ночью одолевали полчища клопов, летом улицы тонули в непролазной грязи, а письма домой доходили не раньше, чем через полгода. Они жили в простых деревянных избах и даже в полуземлянках, сами стирали белье, носили воду, мыли полы, рубили дрова, готовили обеды для узников, свидания с которыми разрешались по часу два раза в неделю под надзором офицера Рядом не было врачей, и когда в Благодатске у княгини Волконской заболел зуб, она просто прижгла его раскаленным гвоздем…

Надо ли говорить, что и окружало хрупких женщин отнюдь не высшее общество. Каторжане, уголовники, безграмотные охранники заполняли пространство смрадом махорки и сопревших портянок, пьяные драки и беспросветный мат были привычны, как полчища комаров…

На самом деле, самым ужасным для женщин был запрет взять с собой детей. До отъезда в Сибирь бездетными были лишь княгини Е.И.Трубецкая и Е.П.Нарышкина, остальные должны были расстаться (и возможно, навсегда) со своими детьми. Несмотря на то, что, уезжая, женщины оставляли детей попечению любящих родственников и были уверены, что о них будут бережно заботиться, тоска, беспокойство за их участь и чувство вины, пусть и невольной, никогда не покидали их сердца.

Первой из жен «государственных преступников» с просьбой о разрешении последовать за мужем в изгнание обратилась к Николаю1 княгиня Е.И.Трубецкая (урожденная графиня Лаваль). Им разрешили жить в Оёке под Иркутском, где Екатерина Ивановна родила семерых детей ( трое умерли в младенчестве). Позже, после переезда в Иркутск, они с мужем взяли на воспитание еще пятерых детей.

А как разрывалось сердце у Александры Ивановны Давыдовой, оставившей за Уралом шестерых своих кровиночек! В Сибири она родила еще семерых и всю свою жизнь посвятила воспитанию своих и деревенских ребятишек, открыла на собственные средства школу. У француженки Полины Анненковой (урожденной Гебль) из 17 рожденных в Сибири детей выжило только пятеро. А мог ли Пушкин, писавший образ Татьяны Лариной с Натальи Дмитриевны Фонвизиной (Апухтиной), представить, что эта красавица похоронит в Читинском остроге двух своих младенцев, а вскоре получит от родных черную весть о кончине двух сыновей…

«Нет такой жертвы, - писала княгиня. М.Н.Волконская родным из Нерчинских рудников, - которой я не принесла бы, чтобы... разделять участь моего мужа, и потеря титулов и богатства - для меня, конечно, вовсе не потеря... на что была бы мне жизнь вдали от него?... Мой долг был поделить мою жизнь между Сергеем и моим сыном, но надо обладать большею силою духа, нежели какой я обладаю, чтобы покинуть своего мужа, увидав то положение, в которое он ввергнут. Теперь на мне нет вины перед моим бедным ребенком; если я не с ним, то не по моей воле».

В абсолютно чуждой для себя обстановке декабристки смогли организовать вокруг своих семей новое для Сибири культурное пространство. Они открывали школы и больницы, учили население выращивать овощи и плодовые деревья, разбивали сады, устраивали самодеятельные театры и музыкальные салоны, библиотеки. Жизнь вокруг наполнялась новым содержанием, а многие культурные традиции, привитые женами декабристов, горожане сохранили на многие десятилетия и после того, как семьям декабристов разрешили вернуться домой. Благодарная память сибиряков хранит и по сей день добрые дела женщин, не потерявших себя в добровольном изгнании и согревших своим присутствием холодные, неприютные края.

КОНЧИЛ ДЕЛО— ГУЛЯЙ СМЕЛО

А еще говорят: «Конец—всему делу венец». И еще: «Делу— время, потехе—час». Перечислять народные пословицы о том, что дело и его результат – прежде всего, можно бесконечно. Это сейчас появился термин «трудоголик», созвучный «алкоголику» и характеризующий человека, который без работы не может жить, как алкоголик—без рюмки. А ведь не так давно без каждодневной работы и просто выжить было невозможно.

В деревне, из которой все мы когда-то вышли, «настоящей» была работа от снега до снега: вспахать, засеять, скосить, сжать, заготовить дров— перевести дух можно было только глубокой осенью. Тогда и престольные праздники начинались, и свадьбы играли. Потом следовали Рождественский пост и Рождество, Новый год, Крещение, Масленица, Великий пост и Пасха. Все, далее было не до праздников— земля оживала. Гуляли с размахом и удалью, свалиться без чувств под стол не считалось большим позором. Мог мужик себе это позволить после тяжких трудов и долгого православного поста. Говорили: «проспится— в дело сгодится». А дело, что в крестьянской жизни и делом-то не считалось, бывало каждодневно, даже в самые большие праздники: дров нарубить, печь истопить, воды наносить, скотину накормить, коров подоить, снег со двора убрать—не счесть числа таким праздничным «безделинкам».

Горожане освободились от подобных хлопот. Пришел с работы, хлопнулся на диван, включил телевизор… « Жить стали легче, жить стали веселее»-- как говаривал незабвенный Иосиф Виссарионович. Нет, я не утверждаю, что жизнь стала такой уж беззаботной, но времени для «гуляний» прибавилось существенно. В любое время года. Без всяких там предпраздничных воздержаний и ритуалов. Да и сама схема праздников провоцирует на запои. У нас создалась троичная система празднований, единственная в мире.

Судите сами. Первоначально праздник отмечается накануне в коллективе, с коллегами по работе. Потом дома, в кругу семьи и друзей. Вначале «по новому стилю», потом «по старому». Ведь только мы, русские, спокойно воспринимаем термин Старый Новый год. Если задуматься, то это полный абсурд: старый не может быть новым, а новый— старым. Своеобразную традицию создавали не только наш исконный коллективизм и советская власть, тут и православная церковь приложила свою руку.

Весь Христианский мир отмечает Рождество, день рождения Христа, накануне Нового года, 25 декабря, а мы в России-- 7 января, после новогодних застолий. Это было для меня неразрешимой загадкой с самого детства. Как может человек, даже Сын Божий, родиться дважды? Как это возможно? Кто ошибается? Если мировой календарь смещается на 14 дней, то почему в отдельно взятой стране несколько дат остаются на прежнем месте? И как быть тем, кто считает себя истинно верующими: ведь 31 декабря и вплоть до Рождества у них— строгий пост? Так что никаких новогодних застолий и увеселений?

Россияне, конечно же, нашли выход из этого календарного тупика. На всякий случай отмечают Рождество католическое, потом Новый год, потом Рождество православное и, в завершение— Новый год по старому стилю. Желательно— каждую дату предварительно на работе, а потом дома. Традиция, понимаешь. Не успели отгулять католическо- православное новогодье, а тут и Крещенье подоспело…. Гуляй, страна!

А как же дело? На это тоже своя народная мудрость: «Работа не волк, в лес не убежит». Вот так и живем-празднуем, а работа все норовит по лесам шастать…

ОТДАТЬ ДОЛГИ

В далеком детстве я сильно завидовал соседскому Альке, который жил через забор от бабушкиного дома в деревне. Завидовал даже не тому, что он был на четыре года старше, а тому, что родился тот в 44 году и застал самое интересное— войну. Возможно, он делился со мной какими-то «военными воспоминаниями», не помню, но Алька был причастен к войне уже своим рождением, и одно это возвышало его надо мной. Самое интересное место в жизни, где гремели танки и строчили пулеметы, где сражались наши против фрицев, было мной безнадежно упущено…

Только с годами пришло понимание того, что любая война противоестественна и несовместима с нормальной жизнью, что это вовсе не место, а черный провал в жизненном пути любого народа. Мы очень гордились Великой Победой, и она действительно была Великой и выстраданной. И мало задумывались о том, что в каждой победе есть зародыш поражения…

Мы победили, но сотни безногих калек просили милостыню на всех уличных перекрестках. Они победили, брошенные государством? А миллионы вдов и миллионы ребятишек с клеймом безотцовщины? А те гвардейцы, для которых «фронтовые сто грамм» стали единственным смыслом в жизни? Черный провал войны прорастает своими метастазами на десятилетия и столетия в будущее.

Мы победили, но почему же разгромленные нами немцы стали жить благополучнее своих победителей? Почему Западная Германия выпускала известные на весь мир «Мерседесы», «Фольксвагены», «Опели», а опекаемые нами восточные немцы сподобились только на нелепый «Трабант», который мог тягаться лишь с нашим «Запорожцем»? Почему социализм, придуманный Карлом Марксом, его соотечественники отвергли, а мы в России с энтузиазмом приняли? И какого рожна благополучные бюргеры потянулись под красные знамена бесноватого Гитлера? Почему? За что нам такое?

Сейчас много говорят о необходимости для России национальной идеи, о «соборности» русского народа. Опять правителям и «духовным лидерам» неймется направить народные массы на великое дело, на историческую битву. Мы уже строили социализм и коммунизм, сражались за целину, покоряли Ангару и Енисей, прорубали к Тихому океану БАМ. Не счесть этих великих битв, в которых отдельный человек ничего не значил, растворенный в массе, в коллективе, во всепобеждающей идее. Отработанный материал бросался на произвол судьбы, как те же строители БАМа, награды доставались десятку-другому героев, призванных воодушевлять и вдохновлять… От «развитого социализма» мы вернулись к «недоразвитому капитализму», но ничего по сути не изменилось. Не изменилось отношение к человеку, к его неотъемлемым правам на жизнь и счастье, к его неповторимой судьбе, к бесконечному космосу его души.

Люди, чудом уцелевшие в этих битвах, солдаты и дети войны, ударники строек коммунизма, оставались и остаются бесправными. Они – отработанная масса, место которой в отвале истории. В начале девяностых у них просто отобрали все сбережения. Потом наделили пенсиями, на которые невозможно выжить. Что дальше? Заслуживают ли ветераны такого отношения? Рачительный хозяин вначале отдает долги и лишь потом принимается за новое дело. Государство обязано отдать долги своим гражданам, своим ветеранам, солдатам Великой Победы. Не безликой массе, а каждому гражданину, отдавшему свои силы, здоровье, годы на благо страны. Вот вам и первейший национальный проект: отдайте долги ветеранам, а дальше стройте, что хотите. Только так!

ЗАГАДКИ БЫТИЯ

Сентябрь—время копки картофеля. Не скажу, что это для меня любимое занятие, но ничего не поделаешь— надо. И не ради запасов на зиму, хотя они тоже не помешают, а чтобы помочь убрать большой огород пожилым родственникам в деревне.

Нынче, выезжая из города на Якутский тракт, сознание вдруг начало сигналить: что-то не так… А ведь действительно—нет привычной по эту пору автомобильной толчеи. Бывало, машины карабкались в два-три ряда со скоростью пешехода, и не было конца бесконечной пробке— горожане отправлялись копать картошку. Раньше это был целый ритуал, подобный первомайским и ноябрьским демонстрациям: предприятия выделяли автобусы и грузовики, назначали ответственных, под это святое дело даже освобождали от уроков школьников. Ясно, не от хорошей жизни копали картошку, а чтобы запастись продовольствием на долгую зиму. Нынче горожане «второй хлеб» в поте лица своего добывать перестали. Почему? Версии напрашиваются сами. Жить стали лучше, и копаться в земле уже не хочется. Или не имеет смысла, когда все можно купить в магазине. Другой вариант: предприятия и учреждения не хотят загружать себя «картофельными» хлопотами. Третье предположение: собственники земли не желают сдавать ее в аренду горожанам.

У меня нет однозначных ответов на эти вопросы, потому и обращаюсь к читателям с просьбой поделиться своими наблюдениями. Понятно, рядовые пенсионеры жить лучше не стали. Даже наоборот. Если на советскую пенсию (130 рублей) человек мог слетать самолетом до Москвы ( 70 рублей в один конец) и пожить там недельку- другую, то теперь это удовольствие обойдется минимум в двадцать тысяч. И за год не скопить!

Но кто-то, безусловно, стал жить лучше. И таких людей не так уж мало. Если «картофельный грузопоток» заметно иссяк, то по Байкальскому тракту, в «отдыхательном» направлении, он многократно прибавился. В сплошном потоке сверкающих иномарок едва ли не каждая пятая обошлась владельцу минимум в миллион рублей. Таких машин не десятки, а тысячи. Кто же сидит за рулем навороченных «мерседесов», «круизеров» и прочих «лексусов»? Только олигархи, бандиты, адвокаты, высокооплачиваемые чиновники и топ-менеджеры? Но олигархи, как известно, живут в столицах, а остальной блистательной публики, привычно почитаемой богачами, в провинциальном городе больше нескольких сотен не наскрести. Так кто же остальные? На каких грядках растут богатенькие и вполне обеспеченные граждане?

Одна моя знакомая работает продавцом в бутике по продаже часов. Так вот, по ее словам, часики в полмиллиона рублей перед праздниками раскупают, что называется, в лёт. Не залеживаются и «безделушки» миллионной стоимости. Кто покупает их?

Среди моих знакомых таковых не наблюдается. Хотя с десяток персоналий, пожалуй, назвать могу— руководители крупных компаний просто обречены быть богатыми. Еще всякие мэры, как сообщил на днях губернатор, получают до двухсот тысяч в месяц. А остальные-прочие кто? Вся жизнь прошла в Иркутске, а «новых русских» иркутян, я , оказывается, не знаю. Обидно. Такие вот загадки бытия…

ПО САМЫЕ УШИ В… ПРОГРЕССЕ

Прошлые выходные посчастливилось мне выбраться на Байкал, покидать спиннинг. Вода была по-весеннему студеной и прозрачной, как воздух, валуны на глубине еще не позеленели от тины. Но хариус клевал вяло: то ли рано приехали, то ли поздно, то ли погода не задалась. В общем, как всегда бывает у незадачливых рыбаков. Впрочем, на вечернюю уху улова хватало. Но я не о рыбалке.

Байкал в июне еще не потревожен ордой туристов, да и бухта, в которую мы спускались, особой популярностью не пользуется по причине экстремального спуска. Огорчила не рыбалка— рыбацкое счастье переменчиво— а количество мусора на этом малопосещаемом месте. Горы пустых бутылок, консервных банок и прочих продуктов жизнедеятельности человека основательно подпортили девственный пейзаж. Ямы для отходов, вырытые рыбаками, картину только усугубляли. А что же делается на теплых заливах Малого моря? Что делается, увы, я видел в августе прошлого года, на излете туристического сезона. Из переполненных контейнеров ветер щедро разносил по всему берегу и по окаему залива разноцветный хлам, а из самодельных сортиров щедро сочился соответствующий запах…

Я более тридцати лет отдыхаю на Байкале. Всегда был убежденным «дикарем»: палатка, костер, малолюдье и долгожданная рыбалка— что еще нужно для счастья… Но сейчас думаю, отдых в доступных местах должен быть организованным – иначе Байкал станет котлованом для отходов. Пусть хозяева турбаз отвечают за обустройство и порядок на территории, они в этом кровно заинтересованы собственным рублем ( на помойку отдыхающие не поедут, жесточайший штраф висит домокловым мечом). Да и туристов надо бы как-то приучать к порядку: кнутом и пряником, штрафами и поощрениями за вывезенный мусор.

Сознаю, что этими мерами проблему кардинально не решить. И дело тут не только в организации туризма и нашего быта. Психологию людей надо менять. Не факт, что мусор, вывезенный в полиэтиленовых мешках и предъявленный на каком-то КПП, не будет потом выброшен на обочину дороги. Посмотрите, что творится на подъездах к пригородным садоводствам: сплошная свалка. Хотя в каждом садоводстве есть контейнеры для мусора, и довести отходы до города тоже не очень обременительно. Так воспитаны: выбросить втихушку, пока никто не видит. На собственном участке—идеальный порядок, а вокруг—хоть трава не расти… Принято ругать молодежь, но замечаю, грешат такими мелкими пакостишками и «безобидные» старушки- одуванчики. Их, что, Ельцин такими воспитал? Впору внукам учить подобных бабушек основам экологического поведения и культуры…

Вспоминаю деревню своего детства. Чистотой она никогда не блистала, но и мусором, как сейчас, завалена не была. Просто жизнь была устроена по-другому. Редкие консервные банки пережигали и бросали под амбар, пустые бутылки сдавали в магазин, газеты шли на растопку и другие нужды. А больше и отходов-то не было, никакого тебе пластика, фольги, аккумуляторов, отслужившей свой век электроники и прочих завлекательных игрушек прогресса. За удобства надо платить. То есть, учить детей в школах экологическому поведению. И строить мусороперерабатывающие заводы. Пока не поздно, пока не заросли по самые уши…

Кстати. Я сторонник агломерации, укрупнения Иркутска. Но археологи буквально раскопали в Юго-Восточной Азии такой удивительный факт: существовали там тысячи лет назад мегаполисы и поболее Нью-Йорка. И обезлюдели они по непонятным причинам, без войн и разрушений. Так вот, есть подозрения, что вымерли мегаполисы потому, что не умели утилизировать отходы своей жизнедеятельности, потому что заняли постройками сельскохозяйственные угодья и остались без пропитания. Смутили меня археологи, очень смутили…

РОКИРОВКА ПУТИНА

На этой неделе главным сюрпризом мирового значения стала отставка российского правительства и назначение нового премьер-министра. Фрадкова ждали в Иркутске, а он оказался… в отставке. И, конечно, не по своей воле.

Впрочем, перемены ожидались. Ведь не зря же на Камчатке президент заявил, что министры « ни шиша не сделали… только в носу ковыряли, и неизвестно, что там выковыривали…» Да уж, наш президент умеет образно выразиться… Что за этим ожидалось? Возможно, отставка некоторых министров— мягкий вариант. Но, скорее всего, отставка председателя правительства. Поэтому само «добровольное» заявление Фрадкова не очень удивило. Далее следовал ожидаемый сценарий: премьер-министром назначается Сергей Иванов, который и становится преемником, будущим президентом России. Сценарий, отработанный еще Ельциным. Тогда никому неизвестный Владимир Путин, возглавив правительство и пообещав «мочить террористов в сортирах» молниеносно набрал политические очки и стал признанным национальным лидером.

Тогда «загогулина» Бориса Николаевича тоже многих удивила, ведь намеков на будущих преемников было множество. Но козырная карта оказалась другой. То же самое проглядывалось и на этот раз, только фигура будущего правителя державы была известна. Долгое соперничество вице-премьеров Медведева и Иванова стало оборачиваться явным преимуществом последнего. Все ясно, все предсказуемо.

Но Путина недооценили хитроумные аналитики. Гроссмейстер сделал ход, который до сих пор не могут разгадать. Кому поставлен шах и кому объявлен мат? Кто пройдет в главные фигуры? Наблюдатели в ауте. А у гроссмейстера развязаны руки для дальнейших комбинаций на политическом поле.

Чего ожидать? Версий великое множество.

Предполагают, что новый премьер пенсионного возраста будет просто «переходной» фигурой для расчистки авгиевых конюшен коррупции во властных структурах и крупном бизнесе. О политиках и бизнесменах Виктор Зубков знает всю финансовую поднаготную, так что никаких теневых операций и новых «серых кардиналов» он в избирательное поле не допустит. Картина для нынешнего президента будет прозрачной и ясной, что позволит безбоязненно маневрировать, не опасаясь подводных рифов. А в конце года можно будет и объявить настоящего преемника.

Это один вариант. А второй может заключаться в том, что бывший глава финансовой разведки и аграрий по образованию, повторит сильные ходы Владимира Владимировича на несколько ином поприще. Путинский конек: борьба с терроризмом и наведение порядка в государстве, этого требовало время. Зубков может сделать упор на борьбе с коррупцией, в которой тонет Россия, поможет, как профессионал, выбраться из кризиса сельскому хозяйству и, возможно, облегчит участь пенсионеров. Более чем достаточно для всенародной любви. В пользу такой версии говорит и сам Зубков, заявивший, что сможет баллотироваться в президенты, если наберет достаточно очков на премьерском месте. А его преклонный возраст в конце срока президентских полномочий позволит легко передать их вновь Владимиру Путину. Как говорится, все зайцы убиты, все довольны.

Можно бы рассмотреть и другие варианты развития событий, но мне представляется, что основные я назвал. В любом случае этой осенью и вплоть до весны ( а может и далее!) нам всем скучать не придется. Какими будут перемены, к худшему или лучшему— поживем, увидим. Но будем надеяться на лучшее. Что-то ведь зависит и от нас с вами.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Рассказы Вольдемара Антипина
  
  Черный Он оправдывал свою кличку на все сто: весь, без единого пятнышка, был черным, как уголь. Поджарое красивое тело, широкая мощная грудь. Плоский гладкий лоб, острые небольшие усики и круто закрученный хвост крутым калачом. Большие глаза на черном фоне сурово поблескивали, а мощная шея бодро держала его благородных форм голову. Суровый взгляд глаз был обманчив: собака была покладиста, спокойна, послушна и умна. Ее хозяин, Николай, не сюсюкал с Черным, был ровен в отношениях с ним. Собака его хорошо понимала, слушалась беспрекословно, выполняла команды «лежать», «сидеть», «в машину», «вперед». Умный был пес. Уважение охотников команды он заслужил сразу своей самостоятельностью, незлобивостью, внимательным взглядом суровых глаз, трудолюбием и сообразительностью.
• Примирение – не значит забвение
  
  105 лет назад завершался переломный год в Гражданской войне.
• «Кого надо, того и убили». Часть 5
  
  Идеальная мишень По многочисленным свидетельствам, в последние годы жизни Киров был дружен со Сталиным – часто приезжал в гости, они вместе отдыхали, «гоняли чаи». Сталин даже называл Кирова «братом». Из этого некоторые исследователи делают вывод, что Сталин не мог приказать убить Кирова. Ой ли… Что означала для Сталина дружба и могла ли она стать для него препятствием в такого рода делах? Да, возможно, и Сталину было непросто «отдать» лучшего друга. Но чего не сделаешь ради «укрепления диктатуры пролетариата» и «разгрома троцкистско-фашистских шпионов, диверсантов, вредителей и двурушников», а в переводе на человеческий язык – для укрепления личной власти?
• От такой ностальгии хочется вон… или светлый пожар Светланы Михеевой
  
  В газете «Мои года» прошла публикация кандидата искусствоведения Тамары Бусаргиной о книге прозы Светланы Михеевой «Каплин дом». Действительно, искусствовед призван увидеть нечто приемлемое во всякой невнятной картине и сделать расшифровку для широкой публики… Я тоже прочла эту повесть, еще в январе этого года, но публикации тогда не сделала. А теперь полагаю, что мой текст стал актуален.
• Алиса Фрейндлих: путь на сцену
  
  Юность звезды театра и кино, встретившей на прошлой неделе 90-летний юбилей.
• «Чайный король Сибири» Павел Пономарев
  
  180 лет назад в Знаменском предместье Иркутска родился известный меценат Павел Андреевич Пономарев, еще при жизни получивший от современников звучное звание «чайный король Сибири». Он прожил недолгую, но яркую жизнь, оставив потомкам богатое наследие. Чем же ответили потомки ему?
• Укрощение «Тайфуна»
  
  В декабре 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление под Москвой.
• «Кого надо, того и убили». Часть 4
  
  Однако Судоплатов, уверенно указывая на «амурный след» в убийстве Кирова, вполне мог не знать о роли НКВД, направлявшей руку убийцы. В 1934 году Павел Анатольевич был еще в невысокой должности и звании, да и, кроме того, работал на другом направлении – в зарубежной разведке. К тому же, как уже сказано, в те годы молодым сотрудникам удавалось разговорить старших товарищей по службе в «органах» лишь на настоятельный совет не задавать впредь вопросов о «деле Кирова».
• «Кого надо, того и убили». Часть 3
  
  Что там, за поворотом? Итак, перед нами длинная череда случайностей и совпадений. Так, еще за час до гибели Киров не собирался приезжать 1 декабря в здание Ленсовета и обкома (бывший Смольный институт) и вдруг приехал (почему?). Хотя все необходимые документы ему в этот день несколько раз привозили домой. Охранник Михаил Борисов отстал от Кирова в коридорах Смольного (хотя, опять же, есть свидетельства, что Сергею Мироновичу не нравилось, когда охрана находится слишком близко). Не выяснено местоположение в момент убийства другого сотрудника НКВД, Николая Дурейко, ответственного за порядок на третьем этаже Смольного, – именно он, скорее всего, задержал Борисова неким разговором.
• Яйца вкрутую. Детективно-­мемуарный рассказ
  
  Когда это было-то? Ход событий записал, а дату поставить не удосужился... Ну, конечно, в конце 90­х! Тогда и меня во время поездки в Новороссийск дважды на вокзалах милиция (ещё же милиция была) задержать собиралась за внешний вид (чёрный, страшный, с бородой), хорошо, что проводники «отбили», а после этого я уж без паспорта никуда не выходил, даже в тамбур.
• Прочь, суета сует!
  
  Наш постоянный автор Татьяна Андреевна Белявская (Стрельникова) – поэт, прозаик, член Союза писателей России, родилась в 1947 году. Живёт в Ангарске. Автор книг стихов и прозы «Рябиновый свет», «Вечерами зимними…», «Сердцем слышу», «В доме пахнет хлебом». Много лет занимается развитием детского литературного творчества. В 2023 г. награждена медалью им. Л.Н. Толстого «За просвещение, воспитание и наставничество».
• Крутым маршрутом. К 120-летию со дня рождения Евгении Гинзбург
  
  Тридцатые годы прошлого века остались в памяти потомков как время сталинских репрессий. Миллионы людей попали в тюрьмы и лагеря, и лишь немногим удалось остаться в живых после этих репрессий. Непростая судьба была уготована и журналистке Евгении Гинзбург – будучи одним из очевидцев и жертв Большого террора, она смогла выстоять в этой мясорубке.
• Писатели земли Иркутской
  
  Известно, что в советское время в нашей стране существовала одна писательская организация, которая так и называлась: Союз писателей СССР. В Прибайкалье его региональное отделение было создано в середине 1930-х годов, им руководили Исаак Гольдберг, Иван Молчанов-Сибирский, Георгий Марков, Гавриил Кунгуров, Франц Таурин, Марк Сергеев, Лев Кукуев, Анатолий Шастин, Ростислав Филиппов.
• Радости детства
  
  Вы помните, с каким наслаждением в детстве мы лакомились куском черного хлеба? Нам он казался пищей богов! Мы были худые, подвижные и, что говорить, не всегда сытые.
• «Быстрота и натиск»: вспомним Александра Суворова
  
  Великие мысли великого полководца: к 295-летию со дня рождения Александра Суворова.
• «Кого надо, того и убили». Часть 2
  
  Исследуя обстоятельства «Дела Кирова», глава Следственного комитета Александр Бастрыкин подходит к моменту убийства: «А теперь посмотрим на объективные результаты действия лица, находящегося в столь тяжелом эмоциональном состоянии: стреляя (если верить Николаеву) с расстояния пяти шагов из револьвера системы «наган» (из которого вести прицельную стрельбу не так уж просто), он с первого же выстрела попадает, что называется (простите за каламбур), в «яблочко».
• А мы-то где были?
  
  Книга Светланы Михеевой состоит из двух повестей – «Каплин дом» и «Открытое море». Книга получила большой резонанс, правда, с большим разбросом мнений. Меня, как коренную иркутянку, более всего заинтересовала повесть «Каплин дом».
• Крик «совы», или Зачем переводить стрелки
  
  Конец года, пять часов пополудни, а на улице уже темно. Впереди длинный-предлинный вечер. Середина лета, четыре часа утра – а солнышко уже светит. Даже до пробуждения заядлых «жаворонков» (особенно городских) уйма времени. Зачем такие перекосы? Где логика?
• «Кого надо, того и убили». Часть 1
  
  90 лет назад, 1 декабря 1934 года, произошло одно из наиболее загадочных, таинственных, зловещих преступлений в мировой и отечественной истории. Его жертвой стал ближайший соратник Сталина, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров.
• В ауре серебряного века. 155 лет назад родилась Зинаида Гиппиус
  
  Ведьма, сильфида, сатанесса – каких только прозвищ не давали Зинаиде Гиппиус ее современники. Одни преклонялись перед ее литературным талантом и «ботичеллиевской» красотой, другие боялись, оскорбляли и ненавидели.