Снегириная стая накрыла... |
07 Февраля 2014 г. |
Мой отец, Ознобихин Иван Павлович, 1923 года рождения, был участником Великой Отечественной войны. Он рассказывал, что получил повестку в 18 лет, что на фронт было не так страшно уезжать из родной деревни Долгий Луг Братского района, потому что ехал с любимым дядей — Ознобихиным Константином Ивановичем, 1900 года рождения. Это был младший брат его отца. Повестки они получили в один день. Папа думал, что и воевать будет рядом с дядей Костей. Но вместе они ехали только до Иркутска. В Иркутске папа получил направление в Томское военное училище, а дядю Костю направили в стрелковую дивизию сразу на фронт. После окончания училища папа воевал в 3-й танковой армии Рыбалко, участвовал в форсировании Днепра, в сражении на Курской дуге, дошёл до Праги. После войны работал учителем математики, умер папа в 56 лет. А его дядя Костя не вернулся домой с фронта, погиб в 1944 году под Ленинградом. Осталась вдова его с 7 малыми детьми. В похоронке было указано место захоронения — деревня Вороново Ленинградской области. Несколько раз родные делали запрос с надеждой побывать на могиле. Но получали ответ, что село Вороново было уничтожено фашистами. Я работала преподавателем в Иркутском политехническом институте, ныне ИрГТУ, около 30 лет. В 1986 году, находясь в командировке в Ленинграде, с похоронкой пошла в облвоенкомат и получила пропуск в военный архив. Помню, что слёзы хлынули из глаз, когда в толстой книге в чёрном переплёте увидела родную фамилию, информацию о том, что Ознобихин Константин Иванович после войны был перезахоронен из Воронова на братское воинское кладбище на станции Старая Малукса. В память о моём отце решила побывать на братском воинском кладбище, хотя я родилась в 1948 году, после войны, никогда не видела дорогого дядю Костю. Поезд уходил из Ленинграда на рассвете, поэтому цветы я не смогла купить. В деревне мужчина, работавший в своём огороде, на мою просьбу продать 2 цветочка, ответил, что не надо ни копейки, и срезал 4 нарцисса. Женщина-пастух, которая гнала на пастбище коров, сказала, что столовой в деревне нет, сельмаг по субботам не работает. Но разделила со мной взятый из дома скромный обед и показала, в каком краю живёт секретарь сельсовета. Весь горький день кто-то помогал. Это было в апреле. У нас в Иркутске в это время ещё не так тепло. А под Ленинградом весна в разгаре. В лесу буйно цветёт черёмуха, а в садах сирень. Воинское кладбище не в самой деревне. Нужно идти ещё километра два вдоль леса. Удивительно красиво в то утро в лесу пели птицы. Только потом поняла, что это соловьи, ведь у нас в Сибири их нет. Издалека увидела обелиски со звёздами за оградой. А перед входом на кладбище деревья посажены ровными рядами, словно стоят в почётном карауле. Тихонечко открыла калитку и вошла за ограду. На большом обелиске главные слова: «Слава советским воинам, павшим в боях за Родину». Здесь же слова о вечной памяти, о героизме солдат, о Ленинграде. На обелиске фамилии генералов, Героев Советского Союза. А дальше по всему кладбищу прямоугольные братские могилы. И на каждой мраморная плита с фамилиями воинов. Рядовые, сержанты, лейтенанты, майоры… Я убедила себя в том, что никто меня не тронет на солдатском кладбище. Страха не было, только щемящая грусть и печаль. Около двух часов ходила по кладбищу, не раз перечитывала списки погибших воинов, но родную фамилию не нашла. На одной плите была надпись: «Здесь лежат сибиряки». И дальше знакомые с детства сибирские фамилии. Положила цветочки, рассыпала конфетки, рассказала Константину Ивановичу о его верной жене — бабе Груне, о замечательных детях. Поклонившись могилам, тихонько пошла к деревне. Секретарь сельсовета по моей просьбе посмотрела имеющиеся документы и подтвердила, что Ознобихин К. И. похоронен на их кладбище. «Почему же я не нашла нашу фамилию?» — воскликнула я. И вот что узнала. На братском воинском кладбище в Старой Малуксе похоронено более 20 тысяч солдат. Много неизвестных. В Книгах Памяти и на мемориальных плитах есть фамилии тех солдат, могилы которых сохранились к моменту перезахоронения. Каждый год на кладбище ставят новые мемориальные плиты с фамилиями бойцов, чьи родные нашлись и направили в Кировский райвоенкомат Ленинградской области ходатайство об увековечивании памяти погибшего. Вместе с заявлением отправляют копию похоронки, справку из военкомата своей области. В Иркутске мы сделали всё необходимое. И в 1987 году получили приглашение к Дню Победы приехать в Старую Малуксу на открытие мемориальной плиты, где указана фамилия Ознобихина Константина Ивановича. В 1987 году в Малуксу ездили сын и внук Константина Ивановича, а в 1989 году ещё раз побывала на братском кладбище я, а также мои муж и дочь. Посетила я Музей боевой славы в школе, выступила перед школьниками с благодарностью. Мне рассказали, что чистоту на воинском кладбище поддерживают деревенские школьники. Они ведут поисковую работу, отвечают на письма, которые приходят из разных концов страны. Много лет прошло, но память о поездке в Старую Малуксу навсегда в моём сердце. Дорогие сотрудники редакции! Я подробно написала о поездке в Старую Малуксу. Может быть, это кому-то поможет в поисках. Много лет я поздравляла учительницу Андрееву Марию Александровну, которая руководила школьным музеем, с Днём Победы. Потом она перестала отвечать. Наверное, умерла. Когда раньше я слышала песню Ю. Антонова «Снегири», то не знала, что речь идёт о Вороньей горе в Ленинградской области, где и была деревня Вороново, а именно там погиб дядя моего отца. Олег Суханов написал, что автор слов — поэт-фронтовик Михаил Дудин. Поэт написал: «…Под Вороньей горою погибших солдат Снегириная стая накрыла…» Возможно, живы ещё некоторые участники тех боёв. Может быть, кто-то из них воевал рядом с Ознобихиным Константином Ивановичем из Братского района. Его имя есть на обелиске в Братске.
Тэги: |
|