НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Рассказы отца

16 Июня 2011 г.

alt

 

(окончание. Начало в № 18).

Война закончилась. Рыбалка

Следующая рыбина оказалась с икрой, а потом пошло-поехало. Ведро наполнилось, а рыба всё шла и шла. С сожалением оглядев скользящие над водой плавники, Борис оделся, перекурил перед дорожкой, уложил две связанные рыбины на плечи, (хорошие получатся котлеты, особо если сальца шматок добавить), и бодро зашагал по тропинке, вьющейся по берегу Серебрянки.

– Товарищ лейтенант, вас командир части вызывает, – сержант с тревогой смотрел на своего командира. В армии неожиданный вызов к начальству сулит только неприятности.

– Проходи, Борис, – командир повернулся к капитану, скромно сидевшему у окна. – Ну, вы пока поговорите, а у меня, извините, дела. – И вышел из кабинета.

– Здравствуйте, Борис Андреевич, – незнакомый капитан встал и протянул руку Борису, – капитан Зарайский Владимир Тихонович, особый отдел. – Рукопожатие капитана было крепким.

Строевые офицеры настороженно настроены к особистам, но этот капитан Борису нравился. Докуривали они молча, откровенно разглядывая друг друга.

– Ну, всё, – капитан раздавил окурок в пепельнице и пристально посмотрел в глаза Борису, – ох, и ершистый ты, лейтенант. Но я думаю, разговор у нас получится.

– А что же с хорошим человеком не поговорить, – Борис тоже раздавил папиросу и непринуждённо откинулся на спинку стула, – и среди особистов бывают хорошие люди.

Капитан только улыбнулся.

– Скажи, Борис, что ты делал в прошлое воскресение, примерно с шести утра и до десяти ноль-ноль?

– Э-э, так сразу и не скажешь, – Борис нахмурился, именно в это воскресение он ходил за икрой. Но почему об этом спрашивает особист? Ведь это не его дело, да и законов о браконьерстве или просто запретов на рыбалку в те времена ещё не было. А-а, будь что будет! – на рыбалку ходил.

Борис давно усвоил правило: отвечать на вопросы начальства кратко.

– А куда ходил? – капитан достал из планшетки крупномасштабную карту острова. – Показать сможешь?

Борис нашел Серебрянку, и его палец пополз по её извивам:

– Вот, примерно здесь.

– Точно здесь?

– Ну, плюс-минус полсотни метров. Как говорил наш преподаватель, и на картах бывают ошибки. Не, точно здесь, тут даже каменная коса отмечена, где я рыбачил.

– Ясно, – капитан повернул карту к себе и синим карандашом отметил указанную Борисом точку, – и много наловил?

– Да ведёрко небольшое.

– Ведро? Всего-то?

– А куда больше? На первое время хватит, а хранить её все равно негде. Пропадёт ведь.

– Уважительная причина, – капитан задумчиво потёр загривок, – слушай, ты пока рыбачил, ничего не видел? Никого не заметил?

Борис ещё раз прокрутил мысленным взором картину рыбалки.

– Да вроде никого, – он ещё подумал, потом с уверенностью добавил, – нет, никого не было.

– Понятно, – капитан задумчиво повертел в пальцах карандаш, – ну что ж, спасибо за содержательную беседу.

И, показывая, что разговор закончен, встал.

– Можете идти, лейтенант, я вас больше не задерживаю, – голос его стал сух и официален.

– Есть, – Борис был уже на ногах. Чётко развернулся и сделал несколько шагов к двери, остановился и вновь повернулся к капитану, – слушай, капитан, в какие щи я попал? Сам же говоришь, что специально на самолёте прилетел. Ну не за тем же, чтобы о рыбалке со мной поговорить?

Капитан поморщился, потом как-то открыто махнул рукой и достал следующую папиросу.

– Кури.

Они молча высосали папиросы до мундштука.

– Понимаешь, задержали у вас на острове одного человечка с той стороны. Кто он, шпион или диверсант? Если шпион, то пятнадцать лет лагерей, а если диверсант, сразу расстрел.

– Ну, а я тут при чем?

– Так вот, он себя в грудь бьёт и кричит, не диверсант он. А как проверить?

– Как?

– Вот мы и проверяем.

– Ну, а я тут при чём? – Борис не заметил, что повторил свой вопрос.

– А вот при том. Этот человечек рассказал, что несколько часов наблюдал, как один советский офицер голышмя ловил рыбу на берегу речки. И пистолет на виду лежал, он поэтому и попался, что не смог уйти в убежище вовремя. Как ты думаешь, кто был этот офицер?

– Я? – Борис сглотнул слюну.

– Ты, дорогой, ты.

Борис сел и обхватил голову руками.

– Во влетел.

– Влетел друг, влетел.

– А как же вы меня нашли?

– А ты что думаешь, у нас лейтенантов со звездой Героя много? А он на эту примету сразу указал. Повезло этому человечку, ты его рассказ полностью подтвердил. Не диверсант он. За такого, как ты, он бы особую премию у хозяев получил. Так что не диверсант он, а шпион. На встречу с местной агентурой шёл.

Вот теперь до Бориса дошло, во что он вляпался.

– Так это, – голос его охрип, – это я агент?

– Сдал он своего агента, сдал, – капитан вновь закурил, но папиросу Борису не предложил, – так что ты не агент, а растяпа. Правда, есть одно смягчающее обстоятельство: если б не ты, хрен бы его патруль заловил. Так что ты нам всё-таки помог, – капитан подпустил в голос побольше яда, – голышом, правда.

Очередное звание в тот раз Борис не получил. Формулировка была такова: в связи с утерей бдительности следует послужить ещё, чтобы заслужить следующую звёздочку. Он её заслужил, но только через ещё один положенный полный срок выслуги. И искренне считал, что ему «ну оч-чень» повезло.

Следы войны

- Что, пап, старость не радость? – Мы сидели на брёвнах строящейся дачи, завести которую наконец-то смогли мои родители. Отец как обычно покуривал и украдкой растирал колени.

– Какая старость, я ещё ничего, особливо если к тёплой печке прислонить, – ну, за словом отец никогда в кармане не рылся. Действительно, скоро шестьдесят, а даже знакомые в его возраст не верят.

– Ну, всё равно, уже и силёнка не та, и реакция хромает, – продолжал подзуживать я.

– Не та, конечно, – дед, теперь уже дед, внук его вот, по участку бегает, сучья в костёр собирает. Бабушка, моя мама, приглядывает за внуком, чтобы в костёр не залез, но не мешает, мужчина растёт, всё должен уметь, – хотя ещё могём кое-что молодым в назидание.

– А ну, рассказывай! – я понял, что сейчас услышу что-то новенькое. Привычным для меня жестом отец положил перед собой не папиросы, нет, время коснулось и его привычек, сигареты и зажигалку. Ура, будет рассказ!

 Тёмная улица была пуста, до остановки осталось пройти всего полквартала. Его мысли прервал несильный толчок в спину. Мимо, обгоняя его, прошли три мужика, один из которых и толкнул его.

– Поосторожней, ребята, – добродушно прокомментировал Борис Андреевич. Прохожие даже не обернулись. Один из них чуть прихрамывал. Дойдя до ближайшей подворотни, они завернули в неё.

Завернув за угол, трое остановились.

– Сова, Малёк, снимите с этого мужика всё. А его на нож, – негромко, но властно приказал тот, что постарше и прихрамывал.

– Да ты чо, Влас, там же одна хламида, пустышка полная! – Сова от удивления заморгал огромными на пол-лица глазами, которые и дали ему такое прозвище, и тут же осёкся. В полутьме подворотни он увидел в руке Власа длинное жало узкого ножа и отодвинулся подальше. Глаза Власа смотрели так, что Сова приподнял руки, то ли прикрываясь, то ли отталкивая от себя что-то.

– Хорошо, хорошо, сделаем, – и Сова, а вслед за ним Малёк, шагнули к улице. Как раз в этот момент мимо проходил мужик. Пропустив его, двое вышли и со спины подошли к нему.

– Слышь, мужик, снимай-ка свою шубейку, – спокойно и уверенно Сова положил руку на плечо мужика. – Мужик был явно поддатый, на голову ниже Совы, да и возраста не боевого, – интересно, чего это Влас его выбрал, тут и барахла-то всего ничего, – Сова привычно оценил поношенную москвичку и явно дешёвую шапку.

Мужик между тем только ещё повернулся к ним.

– Да вы что, мужики, на что позарились-то? Тут ничего доброго, а денег всего на трамвай, поддали сегодня малеха, какие тут могут быть деньги?

Мужик явно не испугался.

– Скидай, тебе говорят, – и Малёк с размаху ударил мужика в ухо. Но видно переоценил своё преимущество в росте, и удар пришёлся в плечо. Мужик покачнулся, но остался на ногах.

– Да вы что, мужики! – он ещё пытался уговорить ребят, но в это время Сова ударил его сверху по голове кулаком со свинчаткой. Мужик присел, но остался на ногах. Ни Сова, ни Малёк ещё не поняли, что это своего рода стойка и поэтому решили, что дело сделано. Малёк наклонился к мужику, чтобы снять шапку и раздеть того, но в этот момент Борис Андреевич выпрямился. Сложенные вместе кулаки ударили в подбородок Малька, спружинившие ноги и вес почти в 90 кг сошлись вместе. Малёк выпрямился и, не останавливая движения, упал на спину. Глаза были открыты, но никакого выражения в них не было. А Борис Андреевич, не останавливая движение, отскочил в сторону.

– Старый конь борозды не портит, – промелькнула мысль, потому что отскочил он так, что сразу видел и Сову, и подворотню, где остался третий.

Точно, в темноте подворотни темнела ещё одна тень, и по наклону корпуса, по положению рук, по интуиции старого солдата Борис понял, что это и есть самый опасный противник.

«Бей всегда самого сильного, остальное на потом», – слова старшины заставы прозвучали в его голове так, словно это было вчера. Борис шагнул прямо на Сову и тот автоматически отскочил назад. А Борис резко сдвинулся вправо и буквально скользнул навстречу фигуре в подворотне. Блок из двух рук, ожидаемый удар снизу, захват одной рукой кисти, а другой локтя, резкий рывок в разные стороны, звук упавшего ножа и противник скорчился перед ним с рукой, вывернутой за спину. Упреждая нападение второго, поворот вместе с безвольным телом, и … противник каким-то образом извернулся. Отражённый свет коснулся лица человека, и Борис на какое-то мгновение замер:

– Ты? – перед ним стояла тень из прошлого. Штрафбат в 44-ом, молодой блатной в сапогах гармошкой, тело Петровича с залитой кровью гимнастёркой. – Тебя ж тогда вынесли вместе с твоими паханами…

Удар по голове был таков, что в голове помутилось. Сова ударил во всю силу. Бориса качнуло вперёд и он упёрся руками в грудь стоявшего перед ним Власа. Какое-то тёмное чувство подхватило его и вместо того, чтобы упасть под ноги Власа, Борис схватил его за грудки, приподнял и, неся перед собой, с силой ударил в стену. А потом упал на обмякшее тело и нашёл руками тощую шею.

Он не слышал ничего. Потом ему рассказали, что на его счастье с трамвайной остановки заметили драку, там был старшина милиции с товарищами, они подбежали, когда Борис душил лежавшего под ним, а Сова со всего маха лупил его сверху кастетом. Ребята скрутили Сову, а вот самого Бориса не смогли сразу оторвать. Борис выпустил шею блатного только тогда, когда ему кто-то спокойно сказал.

– Оставь его, батя, он уже готов, – и расступились перед ним, отпустили, когда он стал подниматься. Рассказывали, что, поднимаясь, он шёпотом кричал:

– Это тебе за Петровича, сука! – потом бессильно пнул ногой недвижимое тело, шагнул в сторону и упал на снег.

В себя Борис Андреевич пришёл в травмпункте. Ему обработали и забинтовали пробитую голову, смазали и просмотрели многочисленные синяки на спине и боках, а потом долго снимали протокол. И снова помог старшина, из его показаний ясно было, что нападавших было трое, они хотели раздеть человека. Да и личность убитого установили достаточно быстро: вор-рецидивист по кличке Влас. Малёк лежал в реанимации, говорить ничего не мог и, похоже, навсегда. А Сова из-за шокового состояния признал, что Влас повёл их именно за этим мужиком, приказал убить его, но причины этого никому не говорил.

Бориса Андреевича отпустили, даже отвезли домой, на следующий день следователь снова поговорил с ним, и дело странным образом пропало. В те годы не было статьи о самообороне, поэтому такой выход был лучшим для защищающегося от бандитов. Ну, не было ничего! Ни пострадавших, ни убитых. Борис Андреевич упал по пьяной лавочке и сильно разбил голову. Какого-то вора где-то убили в пьяной драке. Правда, когда в прошлом авторитета покопалась милиция совместно с КГБ, оказалось, что следы Власа прослеживались на оккупированной Украине, где тот служил в составе эсесовской части.

Разные события, разные судьбы. И всё.

  • Расскажите об этом своим друзьям!