Окно Евгения Фейерабенда |
14 Октября 2016 г. |
Поэт, написавший одно из лучших стихотворений в русской поэзии, почти полвека был прикован к постели. Пишет "Российская газета". К окну Евгения Фейерабенда всегда слетались птицы. И, кажется, лучшие свои стихи он посвятил зорянкам и чижикам, щеглам и оляпкам, зябликам и свиристелям, дятлам и синицам... Фото: Из архива семьи Евгения Фейерабенда Его отец был топографом и каждое лето брал сына в экспедиции. В путешествиях по лесам и степям Западной Сибири Женя еще дошкольником получил обширные знания по геологии, ботанике и зоологии. Первое стихотворение написал о муравейнике. Через много лет одно из лучших своих стихотворений он назовет "Муравей". Виктор Петрович Астафьев, с которым переписывался и дружил поэт, считал это стихотворение одним из лучших в русской поэзии ХХ века. В девять лет мальчик заболел полиомиелитом. В двенадцать у него оказались парализованы ноги. Началось бесконечное скитание по больницам и санаториям. От тоски и одиночества спасали книги и стихи. В 1938 году первое стихотворение Жени Фейерабенда появилось в журнале "Костер". В 1940 году его стихи вошли в "Книгурр" - знаменитую "Книгу уральских ребят". Из-за войны книга вышла только в 1944 году, когда многие участвовавшие в ней мальчишки были на фронте. Женя Фейерабенд встретил войну в Свердловске в поселке Верх-Исетского завода. Он вспоминал: "Голодали. Не было дров. Одну зиму печь не топили вовсе..." Надо обязательно назвать имена тех, кто спас прикованного к постели талантливого юношу. Это, конечно, мама Матрена Ивановна, посвятившая сыну всю жизнь. Каждый четверг Женю навещала поэтесса Елена Хоринская. Она вспоминала, что "в хатке был страшный холод, Женя лежал в шубе и шапке..." Сохранившийся автограф поэта. Фото: Из архива семьи Евгения Фейерабенда От воспаления легких юношу спасла студентка-медик Лена Тихачек. Ее брат молодой поэт Ариан Тихачек в 1943 году погиб на фронте. Каждые четыре часа Лена делала уколы, дежурила у постели Фейерабенда. В 1944 году 18-летнего Женю стал опекать его ровесник, студент горного института Виктор Фалеев (Рутминский) - в будущем переводчик, библиофил, педагог, блестящий жизнеописатель русских поэтов. Фейерабенд вспоминал, как Виктор шел к нему "по бездорожью, а потом читал мне на память Есенина и Пастернака, Мандельштама и Северянина, Ахматову и Цветаеву..." Этих поэтов прочитать тогда было негде. Вскоре случилась беда: Виктора арестовали, обвинили в антисоветской деятельности, а через четыре месяца заключения приговорили к шести годам колымских лагерей. В Свердловск Виктор вернулся только в середине 1950-х годов. В обветшавшей девятиметровой избе Фейерабенд прожил еще долго. Только в 1964 году он получил квартиру, где прежде всякой мебели поэт попросил разместить птичьи клетки. Их подвесили к потолку, поближе к его кровати. Птицы, книги и иконы - вот что помнится тем, кто бывал у Фейерабенда. "В комнате у Матрены Ивановны, - вспоминал Астафьев, - был целый иконостас. Много часов простаивала русская женщина перед иконами, просила Бога о милости болезному сыну..." Узник четырех стен был удивительно свободным человеком. Фейерабенда не обременял социальный заказ, не искушали высокие гонорары, он не знал, что такое интриги вокруг зарубежных поездок и секретарских постов. Он мог позволить себе то, о чем лишь мечтали многие благополучные писатели, - писать о любимом. И для тех, кого любил. В 1976 году, после 40 лет неподвижности, у поэта вышла двадцать восьмая книга - "Избранное". В марте 1981-го он умер. 19 октября Евгению Витальевичу Фейерабенду исполнилось бы 90 лет. История одного подарка Несколько лет назад мы уже писали о Евгении Фейерабенде. Среди откликов, которые мы тогда получили, было письмо из Екатеринбурга от детского врача Людмилы Моисеевны Коршуновой: "Посылаю вам то, что у меня осталось от знакомства с Евгением Витальевичем Фейерабендом. Я его ровесница. Знакомство наше было неблизкое, но теплое. Я уважала Евгения Витальевича за его жизнь и горе, которое его постигло в отрочестве - он был прикован к кровати. Покупала его книги. Как-то купила шесть книг и все раздарила. А однажды моя сестра сшила кота-рыболова - героя детских стихов Фейерабенда. Мы решили передать поэту этого тряпичного кота. Я испекла вкусных вещей и пошла к нему. Он жил cо своей мамой в центре Свердловска. К нему я тогда не попала: его мама Матрена Ивановна куда-то вышла, открыть дверь было некому. Я оставила подарки соседям, чтобы они передали их поэту..." В ответном письме Евгений Фейерабенд писал: "31 октября 1976 г. Благодарю Вас за подарок. Кот-рыболов, такой живой и задорный вызвал у нас с мамой взрыв восторга. Это настоящее произведение искусства. Какая мастерица ваша сестра! Кот стоит у меня на полке и бодрым видом своим не велит унывать. А цветы, свежие и белые, будто одновременный символ прошедшего лета и подступившей зимы, радуют своей красотой... Всего Вам самого лучшего! Евгений Фейерабенд". Из стихов Евгения Фейерабенда Грустишь обо мне хоть немножко? Пускай не любила, а все ж?.. Бывало посмотришь в окошко - И гордо глаза отведешь. А все-таки думала что-то! И, помнится, не было дня, Чтоб ты, возвращаясь с работы, Забыла взглянуть на меня. Уехал я вечером стылым В соседний район городской - И словно бы нас разделило Безмерною далью морской! И вновь не увидеть ни разу, И вспомнится тысячу раз, Тревожный и ласковый сразу Тот взгляд темно-бархатных глаз. И я оправдаться не в силе, И что в оправданье скажу? Что вот, мол, куда положили, Годами я там и лежу. Я даже не ведаю, кто ты. Но думаю снова о том, Что ты, возвращаясь с работы, Проходишь привычным путем. И те же дома. И дорожка. И гомон у входа в кино. И только в знакомом окошке Меня не увидеть давно. * * * Я целый день долблю дуплянку А древесина так плотна, Что под березовой киянкой Стамеска стонет как струна. Но пролетают птицы к югу, И я уеду в свой черед. И лишь дуплянка Глазом круглым Посмотрит вслед Поверх ворот. И на шесте своем качнется, В поклоне голову клоня. Она, наверно, птиц дождется, А ты дождешься ли меня?..
Тэги: |
|