- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.
Людмила Аринина: «Меня считали любимой актрисой Фоменко» |
| 09 Ноября 2016 г. |
|
8 ноября отпраздновала юбилей заслуженная артистка России Людмила Аринина. Зрители помнят ее по картинам «На всю оставшуюся жизнь», «Почти смешная история», «Гостья из будущего», «Отцы и деды». Всего в фильмографии актрисы около ста ролей. И хотя среди них не так много главных, Аринина по-прежнему узнаваема и любима. Особое место в ее жизни занимала сцена, сначала Челябинского театра драмы имени Цвиллинга, а затем «Мастерской П.Н. Фоменко». Накануне дня рождения Людмила Михайловна ответила на вопросы «Культуры».
культура: Ваш отец был художником, а в детстве Вы мечтали стать балериной. Когда поняли, что хотите связать судьбу с театром? Аринина: Наверное, это жило во мне сызмальства. Один немецкий философ сказал: «Актер — человек, который взял свое детство и идет с ним через всю жизнь». Впервые я попала на спектакль в Ташкенте, смотрела, как сейчас помню, афиногеновскую «Машеньку». Что-то произошло во мне, хотя объяснить этого не могу, поселилась какая-то любопытствующая тревога. Успокоилась только, поступив в ГИТИС. Когда окончила девять классов, шла война, папа сражался на фронте, и я была вынуждена пойти работать. Год трудилась в столовой Союза художников, туда приходили артисты, поэты, писатели. Там мне встретилась актриса Ленинградского большого драматического театра Дора Вольперт. Наблюдая за мной, она предложила: «Люда, а Вы не хотите прочесть что-нибудь? Рассказать мне что-то?» Она меня прослушала, я какие-то стихи читала. И потом мы стали с ней заниматься. Как теперь понимаю, Дора Михайловна определила мое желание стать артисткой. Я подала заявление в ГИТИС. Поскольку шел 1944 год, требовалось обязательно окончить школу со всеми пятерками, иначе в институт бы не вызвали. Приехала в Москву, и меня приняли. культура: Не боялись отправляться в огромный незнакомый город? Аринина: Нет. Интерес был сильнее страха. культура: После учебы Вы по распределению попали в Могилев. Расстроились? Аринина: Мне было все равно, где работать. Это сейчас я понимаю, что такое Москва, Питер, а тогда — вот площадка, на которой предстоит жить. Больше ничего и не нужно. культура: Не скучали после столицы? Аринина: Что вы. Маленький городок, полуразрушенный. Войну я только там и ощутила. Старый театр, молодых в труппе — четыре человека. Остальные — возрастные артисты. Представьте себе, меня ввели в спектакль «Коварство и любовь» по Шиллеру, а актеру, игравшему Фердинанда, было 52 года. Ни больше, ни меньше. Хотя труппа — исключительная. культура: Затем Вы служили в Челябинском театре драмы имени Цвиллинга. Местная публика Вас обожала, так почему же в какой-то момент решили все поменять и поехали в Ленинград, а потом в Москву? Аринина: Тогда я уже понимала разницу, что такое театр Цвиллинга, и что такое — Ленинского комсомола в Питере. Они были у нас на гастролях, смотрели, и пригласили меня. Хотя в Челябинске мои документы уже подали на звание. Пришла пора сделать шаг вперед, поэтому я согласилась на переезд. Это было очень трудно, но все-таки рискнула, и поступила правильно. Когда через два года Челябинский театр приехал на гастроли и я пошла на спектакль, где, кстати, и сама играла, то сразу ощутила разницу. В Челябинске приходилось вариться в собственном соку, а тут вышла на просторы. Совсем другая поступь. культура: А как Вы познакомились с Петром Наумовичем Фоменко, чей фильм «На всю оставшуюся жизнь» принес Вам первый серьезный успех в кино? Аринина: Мы работали в одном городе: он в Театре комедии, я в театре Ленинского комсомола. Конечно, ходила на все его спектакли. Но по-настоящему знакомство состоялось, когда он меня позвал на роль Юлии Дмитриевны. Причем никаких проб, по сути, не было. Мне дали прочесть сценарий, затем я пришла к нему домой. Он спросил: «Ну как Вам?» Я что-то стала отвечать, сейчас смешно, конечно. Он сказал: «Знаете, последнюю сцену мы вот как будем снимать». И начинает ее проигрывать. Он плачет — я плачу, заканчиваем разговор по поводу сцены, и слышу: «Договорились, я Вас беру». Дальше меня уже вызвали на съемку.
Кад из фильма «На всю оставшуюся жизнь» культура: После той роли за Вами закрепился образ сильной женщины. Никогда не пытались сломать стереотип? Аринина: Мое амплуа — одинокая женщина со сложной судьбой. В кино обычно так и «пекут» артистов. И только захочешь отклониться в чем-то, сразу: «Людмила Михайловна, а помните, как Вы играли, вот это то, что нам нужно». Я бы с удовольствием все поменяла, но зовут обычно на то, что видели. Поэтому, кино, увы, знает меня такой. культура: Ваша судьба на экране связана с именами Ильи Авербаха и Петра Фоменко. Чем отличалась их работа с актерами? Какими качествами они особенно запомнились? Аринина: Каждый режиссер, если он настоящий, ни на кого не похож. Авербах — это малые роли в картинах «Драма из старинной жизни», «Объяснение в любви». Он был потрясающий мастер, работавший с артистом как бы литературно. Оговаривается персонаж, герою рисуется жизнь по его поступкам, прописанным в сценарии. Фоменко — совершенно иное. Петр Наумович предлагал психологический ход, но через краску, через показ. Станиславский, наверное, в гробу бы перевернулся. Фоменко мог сказать: «Люда, я не знаю почему, но здесь ты должна заплакать». Я очень хорошо его понимала и видела — это оттого, что в другой сцене я поступила вот так, а значит, в следующей нужно эдак. У Фоменко роль делалась как паутина. И в результате складывался такой психологический ход, которого ты даже предположить не мог. Этого не объяснить. Вот Ефремов и Смоктуновский. Как работает Ефремов, я понимала, а как Смоктуновский — нет. Это закрытый волшебный мир. культура: А что интереснее? Аринина: И то и другое — потрясающе, тут нельзя сравнивать. И Фоменко был чем-то непонятным, потому и спектакли его такого очарования, такого художественного воздуха, такого аромата. Этого нет в других постановках, даже у очень хороших режиссеров. Он был уникален. культура: Вы с ним сотрудничали и в театре, 7 лет выходили на сцену «Мастерской Петра Фоменко». Почему решили уйти? Аринина: Почувствовала, что работаю уже не на 100 процентов. Пришла пора завершить сценическую деятельность. Но я бы, наверное, не смогла этого сделать, если бы не предлагаемые обстоятельства. Фоменко был болен. Я снималась в детском сериале в Минске. Он жутко сердился, не разрешал, не любил, когда актеры снимаются. Я начала его раздражать, хотя и считалась его любимой актрисой. Работа над «Тремя сестрами» шла туго. Атмосфера царила напряженная. Мне хотелось вырваться... Я пришла к нему в кабинет. Он сказал, что виноват, не уделил мне достаточного внимания. В других театрах я была ведущей актрисой, а здесь для меня не нашлось серьезного материала. Труппа — в основном молодежь. Все вместе это и привело к тому, что я решилась. Было очень тяжко. культура: А почему же тогда бытует мнение, что Вы с Фоменко так и не объяснились? Аринина: Неправда. Мы несколько раз созванивались. Он принял и понял мое решение. культура: Не ощущали пустоты, расставшись со сценой? Аринина: Конечно. После ухода смотрела в «Мастерской» только два спектакля. Как ни зовут, отказываюсь, потому что очень больно. Это же мой театр. Ребята все родные. культура: Есть кто-то особо любимый? Аринина: Все. Это единый курс, там не было ни одного бесталанного человека. Другой разговор — удалось проявиться в ролях или нет, но, действительно, все одаренные ребята. культура: Вы и сегодня снимаетесь в кино. Но говорят, не любите сериалы... Аринина: Я не оригинальна, не терплю плохих режиссеров. А в основном, к сожалению, сейчас очень слабая режиссура. В сериалах время — деньги. И все. Работы толком никакой нет. Если собираются профессиональные артисты, то быстро договариваемся между собой, а режиссер стоит в стороне. Как только попадает молодежь, считающая, что она все умеет, тогда сложно. Все пропускается, но мне же неудобно им выговаривать, а режиссер молчит. Получается, как в плохом спектакле: «Друг за дружкой с некоторой горячностью». Вообще, пустота вокруг. Ерундой какой-то люди занимаются, вместо того чтобы погружаться в культуру, в творчество. Недавно лежала в госпитале, слушала «Эхо Москвы»: высокопрофессионально все сделано, протест вызывает даже не то, что они говорят, а как. Люди, вещающие на «Эхе», не только равнодушны, но и цинично-брезгливы. Любви нет, боли нет в отношении того, что у нас плохо. Боль должна быть, а не злорадство, тогда я поверю. культура: То есть без любви невозможно создать ни талантливого спектакля, ни фильма, ни даже передачи? Аринина: Конечно. Поэтому сейчас и нет по-настоящему великих литературных произведений. Достоевский, Толстой — это же на любви к своей земле. Все остальное не будет так глубоко, даже если талантливо. Без любви вообще ничего нет. Именно здесь у меня претензии к тому же «Эху Москвы». И самые резкие слова, если тебе дорого то, о чем говоришь, звучат не обидно. Есть такое христианское выражение: «Истина, сказанная во гневе, — не преклоняет». Если человек любит, то любая критика будет воспринята. культура: Меня поразило, что при этом Вы часто повторяете, что всем довольны и ни о чем не жалеете. Это склад характера или воспитание? Аринина: Думаю, все-таки характер. Конечно, с одной стороны, этим можно похвастаться, потому что мне легко жилось, но с другой — видимо, запросы маленькие. Поэтому я считаю, что получила больше, чем заслуживаю. Не кривя душой абсолютно, за все спасибо. Хотя и воспитание сыграло роль. Гурченко рассказывала, что папа ее учил: «Людочка, выдвинься, Людочка, покажись». А меня наставляли: «Людочка, это нескромно, это нехорошо, так нельзя». Вот я такая. культура: Если бы Вам предложили что-нибудь поменять... Аринина: Ничего бы не стала. Жизнь прошла нормально-счастливо. Было всякое: взлеты, падения, но все сложилось, слава Богу. Одинокая женщина с трудной судьбой — это не ко мне. Конечно, какие-то печальные моменты мне бы хотелось убрать, но так не бывает. Без печалей тоже нельзя. Иначе светлые стороны не загораются. культура: Именно благодаря настрою Вы остаетесь в хорошей форме? Аринина: Я ничем особенным не занимаюсь. Сейчас без конца предлагают различные программы, звонят девочки: давайте сделаем Вам день рождения. Ничего я не хочу. Будут говорить обо мне, как на поминках, мне совершенно это не интересно. Вот если бы сняли передачу: «Старость — это гадость», я бы с удовольствием приняла участие.
Помню, писательница Мариэтта Шагинян говорила: «Какая все-таки пора замечательная — старость. Вот раньше я от дома до калитки доходила совершенно с пустой головой, летала, а теперь столько мыслей мне приходит». Конечно, ведь идешь уже еле-еле. Какая же это радость, когда человек практически ничего не может. Смысла нет, сейчас ничего не произвожу, живу исключительно в собственное удовольствие, но это же ужасно. По-настоящему хорошо, когда существуешь ради кого-то.
Тэги: |
