Грех Матильды |
23 Июня 2011 г. |
От ошибок не застрахован никто. Но одно дело – ошибка в школьном диктанте или контрольной работе по математике, которая грозит только сниженной отметкой в дневнике. И совсем другое – ошибка в официальном документе, или даже в самом прочтении официального документа. Порой такие ошибки, не распознанные вовремя, приводят к самым печальным последствиям. Как, к примеру, в нашей истории, которая произошла в Иркутске и Иркутском районе в 1964 году. Советский Союз был многонациональной страной. И национальный вопрос в те времена не стоял настолько остро, как в наше время. Во всех учебных заведениях пропагандировали дружбу народов, да и простые граждане особо не задумывались о том, почему соседка тетя Галя – украинка, а Тимур Ваганович из киоска по ремонту туфель – армянин. Не повезло в интернациональном государстве только некоторым отдельным нациям. Например, поволжским немцам, которых как раз перед Великой Отечественной войной в массовом порядке выслали с насиженных мест в Сибирь. В городе Иркутске была целая «колония» поволжских немцев, большинство из которых осели в Пивоварихе. Матильда Шмидт была как раз такой поволжской немкой. Причём – типичной немецкой фройляйн, как их рисовали на плакатах: высокая, красивая блондинка, румянец во всю щеку. Из-за своей внешности Матильда пользовалась повышенным успехом у лиц противоположного пола и в свои 20 лет меняла мужиков, как перчатки. Такая распущенность не могла понравиться её матери, консервативной немке, и после очередного семейного скандала Матильда уехала в Усть-Кут. – Мама, он жениться на мне обещал, – рыдала Матильда спустя полгода, стоя на коленях в родительском доме. Платье «по фигуре» не скрывало трёхмесячный живот – Матильда была беременна. – Уходи, – мать покачала головой и показала пальцем на дверь. – Ты меня опозорила. Жить здесь ты не можешь, но я тебе не враг. Вот ключи от дома, там жила наша тётка Фрида. Это в Хомутово. Будешь жить там, где тебя мало кто знает. Скажешь, что муж у тебя скоро приедет. Матильда послушно встала с колен, взяла ключи и бумажку с адресом. Хомутово, улица О. Кошевого, дом 34 – вот её новый адрес. И прощай весёлая разгульная жизнь! Это надо же было так умудриться – не заметить, как забеременела. И этот гусь хорош – только узнал о ребёнке, как тут же сбежал. Вот и приходится расхлёбывать, тем более что сделать аборт практически невозможно. Врачи за это не берутся… Ну да ладно, любую проблему можно решить – и с этой мыслью Матильда подхватила чемоданчик и отправилась на остановку. Через несколько часов она открывала замок на двери обыкновенного деревенского дома в посёлке Хомутово. Её общительность в который раз сыграла свою положительную роль: Матильда в автобусе познакомилась с заведующей местным продуктовым магазином и обаяла её настолько, что женщина уже пригласила её работать продавщицей. Тем более что документы у Матильды были в полном порядке – она была легкомысленной только в плане личных отношений. К работе девушка относилась ответственно, и все её рабочие документы были безупречны. Выйдя на работу, Матильда быстро перезнакомилась со многими. Особенно близко она сошлась со второй продавщицей, худенькой брюнеткой Олесей. Крепкая Матильда и хрупкая Олеся составляли великолепный контраст, на который клевали все хомутовцы – как мужчины, так и женщины. Выручка в магазине росла. – Олесь, я слышала, Петровна на улице разговаривала с бабой Тоней о какой-то бабке, которая тут травами лечит… – Матильда подобрала правильное время для разговора: они только-только пообедали, а до открытия магазина ещё было целых 20 минут, и девушки вольготно расположились в подсобном помещении. – Да, есть такая, баба Аграфена, она живёт на твоей улице, но в самом конце, – подтвердила простодушная Олеся и тут же спохватилась: – а тебе зачем? – Да что-то мне нехорошо, – обмахиваясь платком, простонала Матильда. Ей действительно было нехорошо – беременность была довольно тяжёлой. То, что никто не догадался об её «интересном положении», можно было списать на везение и на некоторые особенности женской одежды, которыми ушлая Матильда успешно пользовалась. – Ну, ты сбегай вечером, – Олеся сочувственно посмотрела на подругу. – Баба Аграфена много кому помогает. А ещё, – девушка перешла на шёпот, – говорят, что она не только лечит, но и порчу наводит. И бабам помогает, которым надо грех прикрыть. Слушай, Матильда, а может тебе к врачу сходить завтра? Не ходи ты к бабке, да ну её! Матильда, навострившая ушки при последних словах Олеси, постаралась быстро стереть заинтересованность с лица и прикинуться дремлющей после обеда. «Эта баба Аграфена – как раз то, что нужно», – улыбнулась она про себя. Успокоив растревоженную Олесю и пообещав ей немедленно поговорить с заведующей и отпроситься в больницу, Матильда пошла открывать магазин. Вечером того же дня Матильда стояла возле крайнего дома улицы, на которой жила. Дом был старым, потемневшим от времени. Матильда переминалась возле калитки, не зная, как попасть внутрь. Собаки во дворе вроде как не было, но рисковать и нахально вторгаться в чужой дом девушке не хотелось. Внезапно калитка открылась. Возникшая в ней высокая худая женщина неопределённого возраста за руку втащила остолбеневшую Матильду во двор и захлопнула калитку. – Зачем пришла? – спросила она, не приглашая девушку в дом. Напряжение, копившееся в глубине души Матильды все эти месяцы, вырвалось наружу. Она осела прямо на землю и зарыдала. – Мама… меня… а я… а он не женится, а я… – вырывалось одновременно с рыданиями. Женщина взяла Матильду за руку, подняла её без особых усилий и повела в дом. Усадив дрожащую девушку на табурет, баба Аграфена принесла воды, подождала, пока гостья сможет связно разговаривать, и сказала: – Ты, девка, неужто не понимаешь, что потом не родишь никогда, если я тебе сейчас помогу? Матильда вскочила с табурета и вскрикнула: – Ну и пусть! Я не могу сейчас родить, у меня мужа нет, это же позор! А там видно будет… – Все вы такие, – покачала головой знахарка. – А потом локти кусаете и всё отдать готовы, лишь бы ребёночка родить. Ан не получается. Не даёт Господь ребёнка за грехи ваши… Матильда рухнула на колени и поползла к ведунье, путаясь в юбке. – Ладно, ладно, – женщина подняла девушку с пола. – Отпросись на работе и сделай вид, что ты в Иркутск поехала. А сама придёшь ко мне, но через огород. Там доску отодвинешь, и вдоль забора, чтоб тебя никто не видел, придёшь сюда. А теперь возьми вот эту травку и иди. – В ответ на недоумённый взгляд Матильды, знахарка усмехнулась: – Тебя соседи видели, как ты у моей калитки стояла. Любопытным скажешь, что я тебе успокоительный сбор дала. Матильда вышла со двора бабы Аграфены и пошла домой. На следующее утро, что-то наврав заведующей и Олесе, она отпросилась на пару дней. А рано утром третьего дня, крадучись, Матильда прошла во двор дома бабы Аграфены. Вечером того же дня Матильда, превозмогая боль и нацепив на лицо самое радужное выражение, сходила с рейсового автобуса, помахивая матерчатой сумкой, в которой лежали какие-то свёртки. А ещё через неделю по поселку пронёсся леденящий душу слух: в мусорной куче был обнаружен мёртвый младенец. Участковый, прибывший на место происшествия, отправил трупик в Иркутск на экспертизу, а сам пошёл к бабе Аграфене. Пробыв у знахарки с час, участковый вышел за калитку и направился в магазин. Матильда как раз была на рабочем месте, щеголяя тонко перетянутой ремешком талией. – Гражданка Шмидт, – обратился к ней страж порядка. – Я вынужден попросить вас проехать со мной… Матильду Шмидт обвинили в детоубийстве. На допросе девушка стояла на своём: у неё внезапно началось кровотечение, она не успела в больницу, и родила ребёнка, но мёртвого. Испугавшись ответственности, увезла тело новорожденного в Пивовариху и там похоронила в лесу. Следственная экспертиза в указанном месте обнаружила останки, оказавшиеся после исследования костями поросёнка. Пока шло следствие, Матильда Шмидт исчезла. Опросив родственников и сделав запрос в билетные кассы города, следователь выяснил, что Матильда уехала в Ростов. Прокурор выслал в Ростов постановление на арест гражданки Шмидт и этапирование её в Иркутск. Доставленную в Иркутск Матильду было решено допросить в присутствии матери. Узнав, в чём обвиняют её дочь, чопорная немка немедленно потеряла всё самообладание и накинулась на девушку с кулаками. Её с трудом оттащил конвой. Следователь дал знак, чтобы пожилую немку увели, но она вырывалась из рук конвойных и орала: – Гадина! Что же ты сделала! Ты же немца убила! Ты мне больше не дочь! Немца убила! Наконец расследование по делу было закончено. Пора передавать материалы в суд. Перед тем как окончательно утвердить дело в суд, его ещё раз просмотрел прокурор Иркутского района. Внимательно перечитывая результаты экспертизы тела младенца, прокурор внезапно почувствовал, как по его спине стекает струйка пота. Заключение экспертизы было выдано совершенно на другое тело! Прокурор немедленно помчался к экспертам. – Ваше заключение? – протянул он бумагу эксперту. Эксперт прочёл заключение и утвердительно кивнул. – А почему оно направлено в Иркутский район? Здесь адрес, по которому нашли тело младенца: город Иркутск, улица О. Кошевого, дом 28! Эксперт ахнул и схватился за заключение. А прокурор мысленно схватился за голову: столько работы проделано напрасно, но самое страшное не это. Страшнее всего то, что в следственном изоляторе находится невиновная девушка! После недолгих разбирательств халатность эксперта была подтверждена. Как раз в то же время, в какое было доставлено тело ребёнка Матильды Шмидт из Хомутово, был доставлен труп младенца из Иркутска, найденный тоже на улице О. Кошевого. Этот несчастный был рождён живым, в отличие от младенца Матильды. Экспертиза – штука сложная, но очень точная. И эксперт со стопроцентной вероятностью определил, какой ребенок был рождён живым, а какой – мёртвым. Но, сделав и напечатав заключение, эксперт перепутал адреса и отправил документы по хомутовскому младенцу в Иркутск и наоборот. Но почему следователь не вчитался в заключение? Почему никто не проверил адрес? Задавать эти вопросы было уже поздно. Нужно было как-то разрешать ситуацию. Матильду выпустили из следственного изолятора и принесли ей извинения. Девушка не поехала к матери в Пивовариху, но и не осталась в Иркутске или Хомутово. Она постаралась уехать как можно дальше от мест, где ей пришлось так страдать. Следователю и прокурору за недосмотр (ненадлежащее внимание к поступившим документам) был вынесен строгий выговор. Автор благодарит за представленную информацию ветерана Иркутской областной прокуратуры Алексея Ивановича Почернина.
Тэги: |
|