Глотну родного воздуха… и вернусь |
27 Июня 2012 г. |
Что же такое время и почему оно дороже всего на земле? Да потому, что всё производится и приобретается во времени. Всё что мы имеем – дома, пищу, одежду – ни в один миг появилось. Всё терпеливо создавалось в течение какого-то периода. И не будем отрицать, что хуже всего, если мы теряем время. Знаем и говорим часто, что течёт оно, как песок. Проходят годы, и ничего не можем наверстать, приобрести, изменить, заработать, создать. Сад посадить и т. д.
Одна из заповедей славянского святого Числобога гласит: «Не теряйте времени понапрасну, ибо теряющий толику его по частям теряет жизнь свою». Всё это известно каждому. Но, тем не менее, живём как бы на удачу – день за днём, год за годом. Иногда скорбим о потере каких-то безделиц, забывая о главном, о том, что мы обязаны делать сейчас, что важнее всего. Ни много ни мало, а 25 Быстротечно время! Казалось, совсем недавно отмечал Ново-Ленинский Дом-интернат для престарелых и инвалидов двадцать лет со дня основания. И вот новая круглая дата подоспела – двадцать пять. Вспомним, как распоряжением исполкома №137-Р от 17.02.1987 года Иркутский областной совет народных депутатов разрешил отделу социального обеспечения Облисполкома принять от Восточно-Сибирской железной дороги здание, которое планировалось для профилактория, с конкретной целью – создать в нём Дом-интернат для престарелых и инвалидов. Вот с этой даты и начинается отсчёт времени. По крупицам создавалось в городе Иркутске Областное государственное учреждение социального обслуживания на улице Ярославского, 260. И повторюсь, как всё-таки важно не потерять, не распылить время. За эти годы и коллектив работников не один раз сменился и проживающие, т. е. жители этого дома, стали другими. Почти не осталось старожилов. Но в памяти некоторых ещё сохранились картинки – каким был интернат 25 лет тому назад. Вспоминаются удручающе тёмно-синие, выкрашенные толстым слоем масляной краски стены коридоров, выщербленные полы, размокшие оконные деревянные рамы. Несколько директоров сменилось с тех пор. А через одиннадцать лет (в 2001 году) назначили в Дом-интернат директором – Ирину Урамбаевну Борисову. Внимательно, с пристрастием обошла она всё здание, все закоулки. Конечно, сложилось у неё весьма удручающее впечатление и от внешнего вида, и от внутреннего. Экскурс в прошлое И вопрос задала Ирина Урамбаевна: как же могут жить здесь, среди этих мрачных стен, пенсионеры, ветераны войны, инвалиды? Разные обстоятельства привели сюда людей. Силы, здоровье ушли, и не нужны старики стали родным и близким. Некоторые вообще одни остались на всём белом свете. И путь один у них оставался – в интернат. Остро нуждались они не только в крыше над головой, а в элементарном общении, заботе врачей, психологов, немаловажным было и питание (ведь для каждого нужна своя диета). Время не терпело отсрочки. Невооружённым взглядом новому руководителю было видно, что ни капитального, ни текущего ремонта в здании не было уже много лет. Окна и потолки закопчённые, отопление и водоснабжение постоянно выходили из строя. Прачечная, как следствие, не работала. На складах, куда должна поступать одежда, зияли устрашающе пустые полки. Планомерно и рассчитано – по-хозяйски новый директор начала приводить своё убогое хозяйство в порядок. Похорошел Дом к юбилею Сегодня, через 25 лет, пройдёмся по корпусам трёхэтажного здания Дома-интерната. Стаи голубей вьются над крышей – сверкающей на солнце, оббитой сверхпрочным непромокаемым материалом (в 2011 году убрали сгнившие доски, скинули лопнувший и непригодный шифер). И теперь вот радует глаз новая современная крыша, отвечающая всем современным стандартам. Около центрального входа появился нарядный застеклённый холл, здесь любят отдыхать старики и старушки. Любуются беседками, утопающими в зелени. Здесь тепло и от ветра хорошая защита. К сожалению, лифты пока не отремонтированы, но это в ближайшей перспективе (в декабре 2011 года посетил Дом-интернат губернатор области Д. Ф. Мезенцев. Не понравились ему лифты, и выделил дополнительные средства на их замену. Деньги обещаны и на приобретение пассажирского автобуса для поездок инвалидов и колясочников). Идём по коридорам, заглядываем в ванные комнаты, душевые. Радует глаз, веселит нежно-бежевая керамика. Такая плитка заменила крашеные стены очень удачно и празднично. В неописуемый восторг привела жильцов Дома установка на окнах пластиковых рам (заменили в кабинетах специалистов и во всех комнатах). Бабушки радуются. Подоконники стали значительно шире, цветочкам раздолье. И зацвели герани, бальзамины (по-простому-то, по-деревенскому, не бальзамин, а любимый «ванька мокрый»). Шуму никакого, пыль не пробирается. Конопатить и заклеивать на зиму рамы не надо. Одним движением руки – и балконная дверь открыта. Полы в комнатах заблестели. Новый линолеум, имитирующий деревянную плитку, пришёлся всем по вкусу. В холлах новые диванные секции отлично гармонируют с цветом облагороженных после ремонта стен. В комнатах заменены кровати, естественно, и матрацы. Плательные шкафы поставили взамен старой рухляди. Телевизоры новые в каждой комнате появились. Ощутимо «потолстел» склад для одежды. Расширился ассортимент, улучшилось качество. Чего здесь только нет! Осенние куртки и ветровки, пальто демисезонные и зимние, свитера и куртки, бельё, обувь и т. д. Но всё это, можно сказать, внешний лоск. Хотя нельзя и со счетов его сбрасывать. Знаем ведь, что по одёжке встречают. Под крышей дома своего Конечно, обслуживающий персонал меняется. И это естественно. Кого-то зарплата не устраивает (а где они большие в таких учреждениях?), кто-то не может морально работать с инвалидами. Убегает. Отрадно отметить, что «старые» кадры нет-нет да и возвращаются. Так, по своим личным обстоятельствам четыре года тому назад уволилась Лидия Степановна Шарапова. Человек светлый, с бескорыстной отдачей. Вернулась недавно в интернат, правда, должность у неё теперь другая – агент. И ансамбль доморощенный «Ивушка» с радостью принял свою бывшую певунью (отмечу, что ансамбль «Ивушка» в этом году тоже отметил свой юбилей – 10 лет исполняется). И поют на сцене Д. Н. Марченко, Э. Д. Панфёров, А. М. Пильтяй, А. М. Трунов, В. Н. Дьячков, С. П. Васильева, Е. И. Грошева, З. А. Ганченко, О. А. Ковалёва, Л. Н. Вологжина, Н. В. Татаринова. Радуют слух и никогда не подводят. Голоса живые и трепетные в актовом зале по торжественным дням не умолкают. Божья профессия – социальный работник Специалисты по социальным вопросам загружены всегда. Круг их обязанностей не счесть. Оформление договоров, документации вновь поступающих и убывающих. И за досуговые мероприятия отвечают они, в частности, Ирина Анатольевна Распутина, Дина Евгеньевна Бакуленко. Кто-то из мудрецов сказал: «Сильна болезнь, что в нас вселилась, когда мы ей сдались на милость». Психологи Ирина Михайловна Батракова и Анастасия Александровна Попова не позволяют «болеть» душе. Вникают в самые глубинные сферы, помогают преодолевать депрессивное состояние, если вдруг оно появляется. Помнят и не забывают молодые специалисты мудрость тибетских лам: «Да тело сильно, но вера и воля дважды. Всякая болезнь начинается с утраты веры и сопротивления». Вот такого состояния никогда психологи у своих клиентов не допускают. А как победить боль физическую? Тут всегда на страже медицинский персонал. Врачи Татьяна Владимировна Корнилова, Ольга Николаевна Снытко, Наталья Алексеевна Разбойникова, Игорь Александрович Приставка, Сергей Иосифович Зейкус. Медицинское оборудование в Доме постоянно обновляется. Для оказания медицинских услуг открыт спелеокабинет для больных бронхолёгочными заболеваниями. Младший медицинский персонал – Валентина Николаевна Кортикова, Евгения Степановна Суходольская, Татьяна Леонидовна Тихонова, Сания Фавзиевна Булатова, раздатчица – Татьяна Григорьевна Семашко берут на себя чужую боль, чужую проблему. Трудно им, но души у них чуткие. Очередь к массажистке Ольге Витальевне Дорофеевой не иссякает. День рабочий у неё расписан по минутам. Кладовщицы Валегова Светлана Альбертовна и Леонтьева Татьяна Григорьевна, прачки Надежда Владимировна Толстоухова и Нелли Григорьевна Шелапугина – все, не покладая рук, трудятся на своих местах. Повара Витова Елена Егоровна, Олеся Павловна Ли, Екатерина Олеговна Читина, Лариса Алексеевна Огнева, Нина Александровна Матылькова пекут, жарят. Сами с усами Бабушки интернатовские хоть и не бурановские, их не приглашали на «Евровидение», но вкусы и пристрастия у них весьма обширные. Ансамбль «Ивушка» известен не только в своём родном Доме, но и по области частенько «гастролирует» – недавно побывали певцы и чтецы в Заларях, в Усть-Орде, Ангарске, Саянске. Если бывали вы в «Сибэкспоцентре», то могли видеть работы наших умелиц – вышивки Клавдии Петровны Щаповой (одна из подаренных картин губернатору А. Тишанину «Донской Храм» украшает приёмную административного здания нашего правительства), бисерные шедевры Валентины Петровны Мельник, Светланы Ивановны Тархановой, поделки из глины Анастасии Александровны Щербатюк, берестяные шедевры Павла Георгиевича Волокитина, натюрморты и пейзажи Валентина Александровича Федотова, мягкие игрушки Татьяны Геннадьевны Барахтенко, вязаные изделия Марины Сергеевны Кащеевой и Нины Владимировны Ветошкиной, плетёные изделия Надежды Александровны Переляевой. Стихи авторские в исполнении Надежды Татариновой слушают на концертах внимательно. Отлично принимают басни и потешки Татьяны Барахтенко. Главный аккомпаниатор Татьяна Владимировна Мостиц – она и педагог, и советчик в вопросах, касающихся музыки. Не хотелось по-казённому подходить к вопросу: – А как к произошедшим переменам относятся сами жители? Конечно, если опросить всех 169 человек, проживающих уже по 10 лет и более, можно было бы получить множество разноплановых ответов. Не секрет ведь, но кто-то будет брюзжать (характер сварливый), кто-то восторгаться без меры. У каждого выработались уже свои пристрастия, вкусы, отношения и к персоналу, и к тем или иным мероприятиям. Выбрала я другой путь… Совсем недавно (в 2010 году) прибыл в интернат по направлению на постоянное местожительство Пётр Петрович Порфирьев. Вот его с пристрастием и дотошно и расспросила, полагая, что мнение его, как человека ещё не совсем привыкшего к новым жизненным условиям, кардинально изменившего жизнь свою, наверняка будет самым достоверным, «незамыленным». Тем более что Пётр Петрович – человек «от земли», крестьянин, проживший почти всю сознательную жизнь в самой глубинке сельской – в Тулунском районе, в селе Каразей. До приезда в интернат никогда в городе-то не был, в театры не ходил, «живьём» артистов не видел. Да много чего не видел и о существовании даже и не подозревал, хотя лет ему уже 66 исполнилось. Но наделён был судьбой, впрочем, как и множество других, и радостями и бедами. Откровения Петра Петровича Родился я 18 апреля 1944 года в небольшой чувашской деревушке Нижнее Турмышево. (Чувашская Автономная Республика сама по себе невелика. За Уралом, по берегам реки Волги на обширных лесостепных землях расположена. Леса в основном берёзовые, осинник, орешник, редко дубы, клёны и липы. Морозы небольшие, доходят и -20 градусов. Но ветра с ног валят). – У нас всё население работало на колхозных землях и выпасах. Из рассказов мамы я узнал, что отец ушёл на Финскую войну сразу же в первый день, как она началась – в ноябре 1939 г. Дома остались мама и трое детей. Война закончилась, к счастью, быстро – через три месяца. В марте 1940 г. отец вернулся, а через год война Великая Отечественная началась. Правда, отца сразу не взяли на фронт (в колхозе мужиков не хватало). Повестка пришла летом 1943 года. Мама, Ксения Осиповна, родила меня в апреле 1944 г. и в честь отца назвала Петром. Как все деревенские бабы, плакала и ждала отца. И он вернулся в 1945 году. Мне год исполнился, но долго отец с нами не прожил. То ли раны его одолели, то ли хворь какая. Желудком маялся. От операции отказался и умер в 1947 году. Я совсем не помню отца – ни лица его, ни голоса. В три года какая память у дитяти? Огородишко у нас совсем маленький был. Земли не хватало всем. Почти ничего со своих грядок никто и не имел. Мама, работая от зари до зари в колхозе, хлеб серпами жала, потом колосья молотила – лошадей запрягала и гоняла по кругу, чтобы жёрнов крутился. И лес валить ей пришлось. Много лесов истребили в то время – строить надо было после войны. Себя помню с шести лет. Мне казалось, что я уже совсем взрослый. И пошёл я в подпаски. Кто не хотел свой личный скот в колхозное стадо отдавать, нанимали за плату меня. В любую погоду гнал на выпас я своё стадо. Босиком, с кнутом шёл гордо за не таким уж и большим табуном. В холщёвой сумке немудрящий перекус носил – лучок, огурец, бутылку с водой или молоком. Хлеб был большой редкостью. Иногда мама блинами баловала. Это уж лакомство было. Сейчас их вкус помню. Вы, наверное, таких и не едали! – Расскажите, что за блины такие? Рецепт помните? – Помню, конечно. Зимой по полям собирали мороженую картошку (гоняли охранники нас с пашен плётками). Что удавалось набрать, сушили, потом мололи. Вот тебе и мучка. Блины, как резина получались, но вкус замечательный, как нам казалось! Подпаском я зарабатывал за лето на 6 пудов зерна, а маме в колхозе платили 45–50 копеек. Как я гордился! Мы даже сподобились корову купить. Жаль, но её волки вскоре задрали, коза нас спасала. Молочишка хоть немного, но давала. Когда исполнилось мне 15 лет, скотником в колхоз приняли, но это было в 1959 году. Возил я на лошадях корм, силос, стайки чистил, навоз на поля вывозил. Полная перемена жизни приключилась в семье в 1961 году. В нашу чувашскую деревню нагрянули агитаторы. Стали вербовать в Сибирь. Подъёмные давали хорошие. Говорили, что в Сибири столько земли, что вам здесь, чувашам, и не снилось. А это и впрямь так было! Получила мама подъёмные, загрузили скарб в товарный вагон. Мама всю дорогу волновалась, себя и нас утешала: «Приедем да поглядим сами. Ведь чужим умом жизню не узнаешь и умнее не станешь!» Выехали из Нижнего Турмышево 9 марта 1961 года. Почти месяц ехали в товарняке, наконец, выгрузились, был уже конец марта, начало апреля. Я это время хорошо запомнил. Гагарин тогда полетел. На полуторки погрузили, сказали, что прямиком едем до конечной остановки в Тулунский район, до села Каразей на постоянное местожительство. Устроили пока временно в большом доме, а вскорости мы сами дом присмотрели за 15 тысяч. За дом 75% государство заплатило, а 25% – мы из своих подъёмных. Всё, что надо было, на подворье имелось – и бани, и стайки, и сеновал, но почему-то крыш нигде не было… А землёй наделили! Ахнули! Намерили аж 1 гектар и ещё 7 соток в придачу. Тут уж было где разгуляться. На 20 сотках картошку садили, остальную землю засевали зелёнкой для корма скота – корову и кур колхоз выделил. В 1965 году я женился. Взял деревенскую, местную. Три дочери и два сына у нас народились. Я опять работал в колхозе скотником. Не отлынивал. И до поры до времени не ведал я вкуса той радости, что доставлял труд. Не знал, не чуял, что времена тяжкие грядут. Жена вдруг заболела. Оставила меня одного с детьми. Всё бы ничего, но когда стало зрение падать, вот тут наступило отчаяние. Съездил в Иркутск на операцию. Диагноз поставили – дегенерация сетчатки. Мне бы поберечься после операции, но некому было подсказать. Таскал тяжести – мешки с картошкой, комбикормом, дрова рубил. Зрение совсем исчезло. Ослеп я окончательно. Когда дочки замуж повыходили и сын женился, я совсем один остался. Но теперь одиннадцать внуков и правнуков у меня. Научился я ходить без палочки. Свой скот – кур, свиней обихаживал и в магазин ходил. – Пётр Петрович, а если болезнь какая одолевала. Ну, например, головные боли, давление. Что делали? – Да ничего. Больницы в селе не было. До медпункта не доберёшься. Далеко. Маленько полежу и опять на улицу. Кормить живность или чистить стайки кажен день надо. В своём подворье знал я каждую выбоину, ходил. И проблем с питанием не было. Варил картошку, капусту приносили. Однажды сестра Анна приехала из Иркутска, уговорила написать заявление, чтобы приняли меня как инвалида I группы по зрению в Дом-интернат. Я ведь ещё в 1982 г. получил членский билет общества слепых бессрочно. Когда положительный ответ из социальных органов пришёл, стал собираться. Так и оказался в Иркутске. Спрашиваешь, как я привыкал, как адаптировался. Сложно было. Тяжело первое время. Никак не мог привыкнуть к новому месту. И люди вокруг все доброжелательными были, а я с ума от безделья сходил. Казалось, что рехнусь совсем. Думал о своём доме. Дров заготовил, наверное, зимы на три. Страдал. Кому они теперь нужны?! И курил, курил, как сумасшедший, по три пачки за день скуривал. Сейчас совсем бросил. Хотите верьте, хотите нет, но прошло какое-то время и женился я. Познакомился с Татьяной, она в этом же интернате уже несколько лет проживает. Зарегистрировались в 2011 году, и комнату нам выделили отдельную. – Пётр Петрович, значит, жизнь ваша изменилась? Лучше стала. – Конечно! Я уверовал, что крыша над головой прочная. Одели меня. Нарядили – и костюм, и обувь, пальто зимнее и осеннее выдали. Защищённость чувствую. В деревне медпункт был, но до него не доберёшься. Перетопчишься и ладно. А сейчас врачи рядом. Массаж делают, давление меряют. Зубы вылечил. С Татьяной съездили в диагностический центр, советовались насчёт глаз, но не утешили глазники. Лучшего, – сказали, – не жди. – А как питание? Устраивает. – Ещё как устраивает! Я по три блюда никогда не готовил и не ел. Картошка, так картошка! Мясо, правда, варил, свиней, ведь, держал, кур. А тут тебе и рассольник, и котлеты с гарниром, и, конечно, компот, сок или кисель, булочки. Четыре раза в день кормёжка получается. Завтрак, обед, полдник, ужин. Я ещё не сказал, что фрукты дают – то яблоко, то апельсин или банан. В деревне такого и не видывал! Я уже поправляться стал, чувствую, что «ковыряюсь» в еде – пшённую и овсяную кашу не ем, от молочного отказываюсь. Татьяна злится, говорит: «Заелся!». И это вправду. Освоил тропку вокруг дома. Выбоинки все изучил, бегаю каждый день, а потом в душ. Воду таскать не надо. Залейся. А какие концерты по праздникам устраивают девчата из социальной службы! Люблю слушать нашу «Ивушку», как дети поют из ансамбля «Радуга» и воспитанники интерната «Рада». Ни одно мероприятие не пропускаю, радио слушаю. Время есть. – Пётр Петрович, как с людьми общаетесь? А в деревню тянет? – Да я уже по голосу узнаю многих. А в деревню, в Каразей, тянет. Ой как тянет! Мне бы только летом съездить, воздуху глотнуть, почувствовать его. У меня за огородом лес и птички там поют до темна. Очень хочу съездить и вернуться. * * * Вот на этом и поставил точку в своём «откровении» Пётр Петрович. Добавить к этому нечего. Всё и так ясно – прижился человек в этом Доме.
Тэги: |
|