Ещё один Гагарин |
11 Апреля 2014 г. |
Полковник в отставке Юрий Алексеевич Гагарин, о котором рассказывает «Российская газета, - ветеран космодрома «Байконур» и автор книги о космических запусках, в которых принимал участие «с первой ракеты». Каждую весну пенсионер с военной выправкой принимает поздравления из Москвы и Байконура с Днем космонавтики и отмечает собственный день рождения - почти день-в-день со своим знаменитым тезкой, портрет которого полвека не снимает со стены своей харьковской квартиры возле проспекта Гагарина. – Юрий Гагарин знал об участии в запуске своего полного тезки? Юрий Гагарин: Да, он обо мне от Германа Титова слышал. Когда довелось познакомиться лично, выяснилось, что у нас и дни рождения рядом (9 и 16 марта), и место рождения по соседству (Москва и Гжатск), и даже девичьи фамилии матерей совпадают! – Юрий Алексеевич, а что делал на Байконуре двойник космонавта №1? Юрий Гагарин: Когда первого человека запустили в космос, к моим родителям в Полтаву (отца-военного перевели туда из Москвы, где я родился) набежали корреспонденты. Но публикацию не разрешила цензура: все, связанное с космосом, тогда было засекречено. У меня даже фотографий с Байконура не осталось - там не то что фотографироваться, карандаш с бумажкой нельзя было при себе иметь! Я был специалистом по космической технике, отвечал за вывод первых советских ракет на орбиту. Принимал участие в 12 запусках, провожал в космос Терешкову, Быковского и страховал запуск Гагарина. Первую ракету "Старт-Восток" мы запустили уже через 4 месяца после начала монтажа оборудования в пустыне, и она летает до сих пор! – Работали с Королевым? Юрий Гагарин: Возглавляя в звании старлея группу из 29 подчиненных, я общался и с Королевым, и с Келдышем, и с Каманиным, и с Титовым... На космодроме отслужил 3 года, потом еще 32 - в Советской Армии, всю жизнь занимаясь космическими исследованиями. Правда, сейчас это государству не интересно: иначе бы прапорщик не получал большую пенсию, чем полковник, служивший на Байконуре. Только коллеги из России и помнят. – Правда, что на Байконур вы не по своей воле попали? Юрий Гагарин: Когда в 1957 году запустили первый спутник, я был на третьем курсе Харьковского высшего инженерно-авиационного училища и, конечно, предположить не мог, что буду запускать первого космонавта! Более того, я не собирался, не хотел ехать на Байконур! Ребята моего военного поколения грезили небом. Мечтал об авиации и я, но в летное училище меня из-за гайморита не взяли. К моему счастью, в это время Хрущев после удачного запуска первого спутника поставил задачу освоения космоса. Нас, "летунов", собрали в одну группу и - на Байконур. Вернее, - в засекреченный городок Ташкент-90 неподалеку от казахского поселка с хатами-мазанками Тюра-Там, куда я приехал в 1960 году. Позже космодром носил гордые имена Звездоград и Ленинск. В 1963 году, с должности начальника отделения радиотехнических и телевизионных систем стартовой станции я снова отбыл в Харьковское ракетное училище. – Вы на космодроме даже в кино снимались? Юрий Гагарин: Художественную ленту "Укрощение огня" на нашей станции снимали, на моем рабочем месте. Центральный блок - это вторая ступень ракеты-носителя, 30 метров в длину, представляете? Сначала каждый инженер-бортовик обследовал доверенную ему систему отдельно, а потом проверялась слаженность работы всех систем и деталей вместе. Такая перестраховка была не лишней: случалось, что-то выходило из строя при перемещении ракеты в стартовую позицию. Поломок хватало, и мы, бортовики, по несколько раз в день на своих двоих поднимались на высоту центрального блока 50 метров. Это 25-этажный дом! Лифт предназначался лишь для груза и космонавтов. 300 ступенек на верхотуру преодолеть нелегко, и режиссер фильма о конструкторе Королеве Храбровицкий увидел в этом художественную метафору. Для съемок нас переодели в парадную одежду и сказали, кого мы должны изображать. Нас на съемки со всех военных училищ согнали - моряков, танкистов, пехотинцев... Тогда и оказалось, что все спускаются по лестнице лицом к ступеням и перилам, и лишь моряки, как у себя на корабле по тревоге - лицом от ступенек. – Внештатные ситуации случались? Юрий Гагарин: Трагедия 24 октября 1960 года - первое, что я увидел, приехав на Байконур. Нас в укрытие за 8 км вывезли. Во время взрыва на соседней площадке погиб главнокомандующий ракетных войск стратегического назначения маршал Митрофан Неделин, 54 человека сгорели у нас на глазах. Вообще же тогда от ядовитых паров ракетного топлива погибло с сотню людей, но система учета была такова, что если довезли до госпиталя, значит, это уже другая статистика. Настоящее количество жертв скрывалось. – А что это за слухи ходили о приземлении - до Гагарина - мертвого космонавта? Юрий Гагарин: В день рождения Юрия Гагарина, 9 марта 1961 года был запущен космический корабль с собакой Чернушкой и манекеном Иваном Ивановичем. После работы на орбите капсула с куклой и собакой отсоединилась, они приземлились на парашюте в жилом районе. Перепуганные люди подумали, что спустился мертвец. Так и пошел слух о мнимой гибели первого космонавта. Когда 25 марта с собакой Звездочкой запустили второй манекен, то на его шлеме уже была надпись "манекен", чтобы на Земле его снова не приняли за погибшего космонавта. Запуск и спуск были удачными, и в следующий раз решили запускать Гагарина. – А что вы делали в момент полета Гагарина? Юрий Гагарин: Мы от начала до конца осуществляли телеметрию запуска, работали как измерительный пункт по гагаринскому старту. Моя радиотелеметрическая команда записывала на пленку параметры всех приборов. В случае неудачи в этот же день мы должны были запустить другую ракету. К запуску были подготовлены на всякий пожарный три площадки, а на радио и телевидение 12 апреля 1961 года прислали три конверта - с информацией на три разных случая. Если бы Гагарин погиб, то мы должны были запустить ракету-дублершу в акваторию Тихого океана, чтобы американцы не засекли. Потом это "прикрытие" длилось постоянно. Если представители иностранных государств приезжали на Байконур, им показывали одну ракету, а взлетала с другой площадки другая. Неудачных запусков хватало - не только у нас, у американцев тоже. – Гагарин действительно мог погибнуть в том первом полете человека в космос? Юрий Гагарин: Трижды! Он же должен был подняться на орбиту 180 км, а ракету вынесло на 370. Если бы тормозная установка не сработала, то с высоты 200 км можно было бы спуститься за счет природного торможения за 10 суток, и на этот срок рассчитывалось обеспечение кислородом. А спуск с высоты 370 км занял бы 50 суток - космонавт бы за это время задохнулся. Еще одна нестыковка - корабль во время торможения закрутило. Чудом все обошлось - просто унесло в сторону от заданной точки приземлении. И еще одна неприятность - во время отстрела капсулы для катапультирования на некоторое время пережало шланг подачи кислорода. Жизнь Гагарина висела на волоске.
Тэги: |
|