НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.
2024-10-31-01-50-58
Казалось бы, что нам Америка. Мало ли кого и куда там избирают, у нас тут свои проблемы, по большинству житейские. Так, да не совсем. Через несколько ступенек, но исход заокеанских выборов заметно аукнется и в России. Хотя бы в отношении всего, что связано с Украиной. А это, между прочим, тот или иной...
2024-10-23-00-45-26
В Магадане, имевшем в то время население 20 тысяч человек, вице-президент США и сопровождавшие его лица осмотрели порт, авторемонтный завод, школу-десятилетку, дом культуры, побывали на одном из участков прииска имени Фрунзе, побеседовали с рабочими. Один из вопросов звучал таким образом: «Целесообразно...

Алексей Бородин: Главная тайна человека – стремиться к недостижимому

03 Июня 2016 г.

75-летие — дата солидная, однако Алексей Бородин встречает юбилей в таком ритме, что молодая команда за ним еле поспевает: в Российском академическом молодежном театре, которым он руководит больше 35 лет, определяющим является вовсе не слово «академический».

11— Алексей Владимирович, вы свой первый поход в театр помните?

— Конечно. Так судьба распорядилась, что родился я в Китае, в городе Циндао. Не знаю, был ли там тогда театр, а вот в Шанхае, куда мы переехали чуть позже — был. И вот, когда мне было лет пять, мама повела меня на балет в театр «Лайсун». Какая-то русская труппа давала «Лебединое озеро», и у мамы среди балерин была приятельница. Так что после спектакля мы пошли к ней за кулисы. Во всех углах станки понатыканы, в полумраке я то и дело спотыкался об их крепления. Крошечные гримерки: в ворохах пачек танцовщиц не видно, но все равно со всех сторон несется: «Мальчик, уйди, мы переодеваемся!» Пыль. Запах грима и уставших тел. Неверные тени. Спектакль не помню, а вот этот мир закулисья до сих пор забыть не могу. Ощущение, что ты находишься как бы внутри театра, видишь его непарадную, рабочую, то есть истинную сторону, осталось во мне навсегда. И она мне показалась гораздо интересней, чем блистающий зал. Возможно, поэтому я и выбрал свою профессию.

— Для своей первой постановки вы выбрали «Золушку». Почему именно ее?

— Я особенно и не выбирал: сказку эту очень любят, почему бы и не поставить. И все же для меня это не просто красивая история со счастливым финалом, а такой прозрачный, едва-едва завуалированный урок жизни. Что обычно помнят ярче всего? Фею-крестную с ее волшебной палочкой: взмах — платье, еще взмах — карета и так далее, и в итоге — свадьба с принцем. А вот то обстоятельство, что это награда за труд, причем нелегкий, ежедневный, рутинный, но совершенно необходимый, чтобы дом был домом, почему-то отходит на второй, если не на третий план.

— А как же то самое, которое «Связи — связями, но надо же и совесть иметь!»?

— Эту истину каждому человеку приходится доказывать себе самостоятельно. И зачастую неоднократно.

— Когда первые шаги в режиссуре делали, мечтали в один прекрасный день стать главным-преглавным режиссером?

— В те времена такая мечта, наверное, была почти у каждого молодого режиссера, при том, что для большинства она была совершенно несбыточна: до 50 можно было ходить в «молодых», и мало кому удавалось обрести «свой» театр даже к 60. К креслу худрука в каждом театре очередь на три поколения вперед стояла. Зато сегодня, когда возможностей не в пример больше, молодые и амбициозные в руководящие кресла отнюдь не рвутся. Не дышат нам в затылок молодые конкуренты...

— Почему?

— Ну не хочется им в это воз впрягаться: репертуар выстраивать, о труппе думать, средства на постановку выкраивать, госзадание выполнять. Худруку каждый божий день приходится решать массу организационных вопросов, к постановке спектаклей прямого отношения не имеющих. Театр — это организм, живущий по вполне определённым законам, которые надо знать и приспосабливать к существующим реалиям. Других у нас все равно нет, и в ближайшее время не будет! Гораздо легче и интересней заниматься только творчеством: прийти, поставить что-то такое замечательное, получить свою долю аплодисментов, а если повезет, так и пару-тройку премий и приглашений на фестивали, и плыть дальше, к новым берегам. Я их понимаю: ответственность — ноша трудная и честнее от нее отказаться, чем поставить под угрозу жизнь большого коллектива. Но на душе все равно тревожно...

— ... от отсутствия желающих дерзнуть?

— Да нет, не в дерзости дело! Я ведь тоже человек не амбициозный: сделаю все, что смогу, а дальше — как будет, так и будет. В своё время я был буквально потрясен историей о том, как Станиславский работал в последние дни жизни: каждое утро он садился к столу и писал. Его хватало всего на три-четыре строчки. Дальше мысль уходила, рука слабела, почерк становился неразборчивым. Но на следующее утро он вставал и снова садился к столу. Может, в этом главная тайна человека — совершать невозможное, стремиться к недостижимому. Каждый из нас встаёт утром и начинает свой день. По-настоящему живут только те, кто после сокрушительного поражения всё равно находят в себе силы идти вперёд. Зная, что совершенства достичь невозможно!

— Вы тут о совершенстве, а вот Минкульт в отношении театра предпочитает оперировать понятием «эффективность».

— Кто мне скажет, что такое «эффективность» по отношению к творчеству? Как определить, кому ставить «отлично», а кому «кол»? Кто придумал шкалу оценок? Кто сказал, что она — правильная? Не надо разрывать театральную жизнь на лоскутки. Выставление «баллов» за эффективность, как любая оценочность, может, и не прямой вред театральному делу, но с моей точки зрения однозначно ему не на пользу.

— У театра вашего в этом году тоже юбилей. Как удается Российскому молодежному оставаться юным в свои 95?

— По правде говоря, определение «молодёжный театр» я не очень понимаю. У театра должен быть свой зритель, а молодой он или не совсем — не важно! Молодые — разные. Взрослые, между прочим, тоже, но это никого не удивляет и не пугает. В каждом поколении, независимо от возраста, есть разные круги, отличающиеся друг от друга не только эстетическими предпочтениями. А театралов в принципе много быть не может.

— Может ли театр на равных конкурировать с виртуальной реальностью, в которую многие сбегают от одиночества?

— Для тех, кто еще не разучился отличать живую жизнь от синтезированной — да. В театр идёт тот, кто способен на самостоятельный выбор, на противостояние влиянию масс-культа, прессы, рекламы, политтехнологий. Как и иллюзиям виртуальной реальности. Никогда не забуду выступление Марселя Марсо в зале Чайковского: это была предельная правдивость существования в совершенно условной среде. У нас так умел великий Енгибаров. Зритель идет в театр, чтобы увидеть процесс творчества: все рождается у него на глазах. Всё остальное создается заранее, когда его еще нет рядом: скульптура, живопись, кинематограф. Для меня театр — самый демократичный вид искусства. И самое точное определение для него был придумано еще Станиславским и Немировичем-Данченко — художественный общедоступный.

— Но очень многие не придут в театр ни за какие коврижки!

— Ничего страшного в этом не вижу. Ну не нужен он им, у них другие приоритеты. Свои ответы на вечные вопросы жизни они ищут в других местах.

— Вы действительно верите в то, что зритель, молодой в особенности, идёт в театр за ответами на вечные вопросы?

— А вы полагаете, что эти вопросы людей посещать перестали? Рано или поздно каждый начинает задумываться о любви и ненависти, верности и предательстве, о смерти и смысле своего пребывания на земле... Придя в театр, он понимает, что не один над этим бьётся, что другие люди страдают от того же, от чего и он сам. Для меня образец отношения к только вступающим в жизнь — пушкинское «здравствуй, племя младое, незнакомое». Во-первых, «здравствуй» — то есть это поколение, при всей его непохожести на тебя самого, он принимает. Во-вторых, «незнакомое» — какой интерес и какое уважение к этой тайне!

По инф. trud.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!