НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

22 июня, ровно в 4 часа...

16 Июня 2011 г.

alt

 

Об иркутянах, принявших на себя первый удар фашистов.

По плану не получилось

Гитлер над картой потирал руки: через несколько минут его доблестные войска должны были превратить западную границу СССР в хаос. На всём протяжении трёх с лишним тысяч километров от Баренцева до Чёрного моря сотни германских самолётов с зажжёнными бортовыми огнями уже вторглись в воздушное пространство Советского Союза.

Но блицкрига не получилось. Хотя 16 июля передовые части вермахта вступили в Смоленск, немцы уже сумели понять, что эта война не будет лёгкой прогулкой. Немцам пришлось испытать сильные контрудары и нести огромные потери, не предусмотренные командованием. А то пространство, которое уже лежало позади линии фронта, по-прежнему оставалось полем сражения.

За сотни километров от фронта, в глубоком тылу врага, около города Бреста, в стенах старой русской крепости в течение многих недель сражался гарнизон.

Крепость над Бугом

Более ста пятидесяти лет назад у слияния Муховца с Бугом возникла Брестская крепость. Массивный земляной вал девятиметровой высоты оградил со всех сторон территорию в шесть с половиной километров. В толще вала были устроены многочисленные казематы и склады. Пятьсот казематов могли вместить двенадцать тысяч человек. Под казармами находились обширные подвалы, ниже подвалов — сеть подземных ходов, которые уходили на несколько километров за пределы крепостной территории. Это была грозная крепость.

Когда в Европе полыхала война, советское командование решило создать на берегу Западного Буга обширный укрепрайон. Строительство в течение 1940-го и первой половины 1941 годов занимался генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев (о генерале наша газета подробно рассказывала в номере за 26 февраля нынешнего года).

Как известно, войну генерал встретил на границе, и хотя Москва его отзывала ещё накануне, в сложившейся ситуации он отказался покинуть действующую армию. Во главе небольшого отряда он пробивался на восток в течение месяца. На одной из переправ рядом с генералом разорвалась авиабомба, он был ранен, контужен, засыпан землёй и обломками моста. Так он оказался в немецком плену. Врачи вермахта привели его в чувство спустя лишь сутки.

Экскурсовод музея обороны Брестской крепости показывала экспозицию о гарнизонных восемнадцати дотов (дот — долговременная оборонительная точка. — руд.) укрепрайона, которые не сдались врагу. Немцы не смогли взять дот «Орёл», где командир 1-й роты 17 отдельного пульбата лейтенант Иван Фёдоров и рядовой Кузьма Бабенко сражались до последнего, пока дот не был подорван.

Некоторые бойцы укрепрайона остались в живых, – сказала экскурсовод. В Иркутской области где-то живёт Фёдор Савченко из 18-го отдельного пульбата.

Савченко проживал в Утулике, Слюдянского района. За оборону Брестской крепости был награждён медалью «За отвагу».

Из воспоминаний Фёдора Степановича Савченко:

«После окончания пулемётного училища я получил назначение в Брест. В крепости меня принял капитан Гаврилов, устроил на квартиру в Речице, так как в гарнизонном хозяйстве мест для семейных не оказалось. Наш укрепрайон простирался на 180 километров. Я стал командиром гарнизона дота.

21 июня вечером пошли с женой в городской кинотеатр, а на другой день я должен был заступить на боевое дежурство. Кино не досмотрели: жена почувствовала себя плохо – мы ждали ребёнка. Спать легли рано. Проснулся я от далёкого грохота, но тут так долбануло рядом, что стёкла из окон вылетели. Схватил одежду, какая была рядом, портупею и на улицу: хотел бежать в штаб, а тут посыпалось как градом с небес. Жена за мной выскочила, а тут взрыв – сразу насмерть.

По дворам вестовой бежит и кричит: «По своим местам!», «По своим местам!»

Я побежал к укрепрайону, но над ним гудел огненный вал, а вскоре с лица земли исчезла и Речица. Кто нёс дежурство в ночь на 22 июня, к своим огневым точкам пробиться не мог. Фашисты, обойдя их, были уже в городе. Путь оставался один – в крепость. Первый бой я принял возле Тереспольских ворот.

Шёл 18-й день боёв, когда подошли к концу боеприпасы. Мы спрятались в подземельях. Контуженные, голодные, еле шевелились. Думаю: буду жив, не буду, но ночью надо выбираться. Нас к тому времени двое оставалось, кто мог ползти. Ночью пробрались к Муховцу и с жадностью напились воды, перемешанной с кровью.

Кровавая вода придала силы, мы сумели пробраться к Кобринским укреплениям и выползти из крепости, а там пошли лесом в направлении Барановичей. По дороге в селения боялись заглядывать. Притомимся – в болотины заберёмся, отсыпаемся.

Однажды проснулись: «Хенде хох!» Немцы пальцами тычут в наши голодом истощённые рожи и всё повторяют: «Брест? Брест!» Вытолкали на дорогу в колонну военнопленных и в первый лагерь c названием Бяла Подляска.

Их до сорок пятого потом было много. Последний в Нюрнберге, когда стал приближаться Второй фронт. В то время немцы решили нас ликвидировать. Но повезло ещё раз в жизни: во время бомбёжки удалось бежать. Попал я к американцам. Союзники узнали, что я защитник Брестской крепости, предлагали уехать в Соединённые Штаты, на родине, мол, Колыма ждёт. Добился я возвращения, прошёл спецпроверку в Горьковской дивизии, отправили на восток. Так я оказался в Утулике. До конца жизни»

Мне приходилось удивляться: сколько жизненной силы в этом человеке, на вид неказистом. Небольшого роста и отнюдь не атлетического сложения. Смерть все военные годы наступала на пятки, и он вроде начинал привыкать к ней, но не сдавался. Воспоминания Фёдору Степановичу давались со слезами…

Возвращался он из неволи без гарантии на удачную жизнь. В Утулике собрал вокруг себя беспризорных и овшивленных детей – вроде небольшой коммуны. Так и стал их учителем. В доме Савченко висели фотографии людей, которые называли Фёдора Степановича отцом. Сейчас они сами деды и бабушки. В Утулике уважали Савченко и за житейский опыт не раз выбирали председателем поссовета.

Отмщение за Брест

В марте 1942 года в районе Орла была разбита хвалёная 45-я пехотная дивизия. В архиве штаба дивизии обнаружили документ «Боевое донесение о занятии Брест-Литовска»

Вот факт из донесения:

«Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови, эта простая истина доказана при взятии Брестской крепости. Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Эту выдержку опубликовали в «Красной звезде». Из уст врага впервые мир узнал о героях Брестской крепости. 28 июля 1944 года советские воины вошли в Брест. Среди них был иркутянин, командир 263-го истребительного авиационного полка Пётр Егоров. Полк стал называться Брестским. Боевым действиям части посвящена экспозиция в музее Брестской крепости. После войны Егоров командовал истребительной авиадивизией, а став пенсионером, работал в иркутском аэропорту в службе управления воздушным движением. Он участник Парада Победы 24 июня 1945 года.

Гильза со священной землёй

В Брест я брал своего сына Дмитрия, и именно ему, как юнармейцу, в горкоме комсомола первый секретарь вручил гильзу с землёй из Брестской крепости. На гильзе была гравировка «От политой кровью солдатской брестская земля земле иркутской».

В один из дней, когда Дима стоял на посту возле Вечного огня, состоялась церемония захоронения гильзы у основания мемориала.

В деревне Кацигировке Иркутского района жил Семён Бадлуев.

Он так вспоминал о первых днях войны:

«Я нёс службу неподалеку от границы, наш полк находился в нескольких километрах от заставы. Моё звание было «самое высокое» — рядовой пехотинец. Нас из Усть-Ордынского округа было двое бурят, ещё со мной служил Миша Шиханов из Ользон. Над нами сослуживцы незлобно посмеивались: «Как вас в Карпаты занесло — вам бы на китайской границе служить».

Ночью 22 июня, часа в два, наш полк подняли по тревоге и построили на плацу. Мы думали, начинаются учения. Командиры тихо переговаривались между собой, но мы их слов не слышали. Всему составу раздали боевые патроны и гранаты, выдали суточный паёк. Затем маршем нас вывели на лесную дорогу, которая вела в сторону границы. Был дан приказ не курить и спичек не зажигать.

Уже светало, когда высоко в небе загудели самолёты, они тучами летели на восток. «Ничего себе учения» — сказал кто-то. Это были немецкие самолёты, но мы ещё думали о масштабных маневрах. Вдруг в сторону казарм полка со свистом пронеслись снаряды. Всё потонуло в грохоте: и впереди, где были заставы, и позади нас. Артналёт продолжался несколько минут. Мы слышали шум на пограничной полосе: треск автоматов, стук пулемётов и взрывы гранат. Затем всё стихло, и в этой наступившей тишине всё вдруг перекрыл рёв десятков машин и треск мотоциклов. Полку приказали рассредоточиться и занять оборону.

Стало ясно, что это не учения. Страха не было — как на медведя идёшь. Показались танки с чёрными крестами, они смели взвод на дороге и без задержки пошли дальше, вскоре появились мотоциклисты, которых мы встретили винтовочным огнём. Миша со мной находился рядом. Нам приказали отходить, когда появилась немецкая пехота. Автоматчики шли с засученными рукавами, напевая песни.

На небольшой высоте наш взвод занял круговую оборону. Мишу убили во время отступления, и я видел, как его рассматривали солдаты, а после подозвали офицера, который стал звать, видимо, старшего по чину. За кого они приняли бурята Мишу Шиханова? Одиннадцать суток сражался полк в окружении. От нашей части в живых уже осталось немного, от голода пришлось есть убитую, уже разбухшую лошадь и отбирать у червей пищу. Этого я никогда не забуду. В память навсегда врезались слова моего командира — когда мы решили прорываться из окружения, от сказал перед последней атакой: «Не сдадимся: за колючей проволокой счастья не будет, мои сынки!» Мы поверили бате и прорвались!..

Послесловие

Войну на границе 22 июня на восточном берегу Прута в районе Скулян и Германа встретила и наша 30-я Иркутская стрелковая дивизия. Она преградила путь гитлеровцам на Кишинёв и Бельцы.

По-разному сложились судьбы тех, кто встретил войну в её первые часы и минуты. Те, кто попал в плен, до смерти Сталина продолжали нести кару, вернувшись после концлагерей на родину.

Прошёл войну с сорок первого по сорок пятый иркутянин Иван Андреевич Потников, защищавший Заполярье в 294-м артполку, Леонид Моисеевич Ефимов — инвалид войны, он встретил врага на Западной Украине, Иван Григорьевич Лагутенко служил в это время в железнодорожных войсках.

Полковник милиции в отставке Иван Петрович Седов, о котором мы писали, так и сказал: «Я плохо помню первые дни войны, но зато хорошо запомнил бункер Гитлера в Берлине».

От автора. Многие из героев записаны на магнитоплёнку, их голоса должны находиться в фонотеке областного радио.

  • Расскажите об этом своим друзьям!