НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Звезда путеводная. Перелистывая «Записные книжки» Александра Вампилова

17 Августа 2017 г.

 

...Да, юбилей идёт за юбилеем, и пока эти круглые или полукруглые даты ещё остаются в пределах человеческого века, до тех пор, наверное, и будет щемить сердце от всегдашней горестной мысли: а ведь мог бы и он доплыть до своего желанного далёкого берега... Доплыть, дожить, написать всё задуманное... Увы, слепая фортуна таких шансов нашему дорогому Александру Вампилову не оставила.

1708 8 1

Признаться, я давно его не перечитывала, наверное, лет пять. Да и эти «Записные книжки» попались под руку как-то невзначай – искала в шкафу одну книгу, а набрела на эту, маленькую, размером с блокнот. Открыла – и уже не смогла оторваться...

Короткие, как вздох, фразы; мысли и чувства, пойманные на лету, в самый момент их рождения... Но там, где записи становятся подробнее, где очерчивается сюжет, набрасывается пейзаж, всплывают воспоминания, там начинает завораживать уже сам язык, эта не поддающаяся разгадке тайна удивительного вампиловского языка. И с грустью подумалось вот о чём: видимо, повсеместные теперь, стёртые, безликие компьютерные тексты настолько иссушили нам мозг и душу, что мы уж рады-радёхоньки припасть к каждому живительному источнику родной речи. Чем безотраднее общий сероватый фон современного языкового пространства, тем дороже становится подлинное искусство слова.

Но искусство, любое, – это всегда ещё и «огонь, пылающий в сосуде», а не одна лишь хотя бы и превосходная внешняя форма; с бесстрастной душою шедевры не создаются. И роль личности в литературе никто не отменял, она ничуть не меньше, чем роль личности в истории. Литературно одарённых и даже талантливых людей немало, но если хромает, невелик масштаб личности, тогда что нового ты можешь людям сказать? Описать свой привычный, повседневный быт? Как, например, ты по особому рецепту жаришь мясо, или с каким удовольствием паришься в бане, а может, для завлекательности, поделишься пикантными подробностями своей интимной жизни? Теперь ведь и это, самое сокровенное, беззастенчиво выносится на продажу, да ещё и выдаётся за новое, смелое слово в литературе. Для Вампилова подобный житейски-бытовой уровень художественного постижения жизни был абсолютно неинтересен. Нет, он не парил над землёй и в своём творчестве тоже отталкивался от обычных жизненных ситуаций, но только отталкивался, чтобы затем-потом без промедления, каким-то загадочным образом, сразу подняться в сферу чисто духовных проблем, исканий, запросов...

Одной из таких проблем, волновавших драматурга серьёзно и неотступно, была тема духовной несостоятельности человека. Потерять или не найти цель в жизни, растратить силы понапрасну, докатиться до полной внутренней опустошённости – хуже этого, полагал Вампилов, ничего нет. Тогда уж только и остаётся – траурный венок на шею – да и конец. Это – образ Зилова из «Утиной охоты», его неразрешимая духовная драма с несбывшимся самоубийством и слабой, как соломинка, надеждой на возрождение.

Но прежде чем эта тема в полную силу зазвучала в пьесе, она и раз, и другой промелькнула в «Записных книжках». Сначала – одной короткой строкой, как подкравшееся горькое сомнение: «Если я окажусь духовный банкрот...» И уже гораздо позже появляется развёрнутое размышление о том же самом: «Ничего нет страшнее духовного банкротства. Человек может быть гол, нищ, но если у него есть хоть какая-нибудь задрипанная идея, цель, надежда, мираж – всё, начиная от намерения собрать лучший альбом марок и кончая грёзами о бессмертии, – он ещё человек и его существование имеет смысл. А вот так... Когда совсем пусто, совсем всё темно».

Хотя самому драматургу никакое духовное банкротство, понятное дело, не грозило, тем не менее в «Записных книжках» разные юмористические реплики, шутки и прибаутки без конца переплетаются с отголосками глубоких драматических переживаний. Должно быть, сама жизнь разворачивалась перед ним в жанре столь любимой им трагикомедии. Иногда трагикомедия могла уместиться в одном коротком абзаце, например, в таком: «Первое стихотворение начинающего автора, написанное им в день своего пятидесятилетия, начиналось: «О, Муза, я у двери гроба».

Что ж, смейтесь, веселитесь, но не забывайте, что «человеческая жизнь начинается и кончается слезами». «Зрелость – рутина, и счастье – рутина, болото, тупик». А вот свидетельство уже настоящего внутреннего разлада: «В душе пусто, как в графине алкоголика. Всё израсходовано глупо, запоем, раскидано, растеряно. Я слышу, как в груди, будто в печной трубе, воет ветер».

Впрочем, и это – не что иное, как творческая неудовлетворённость настоящего художника, его вечное стремление к совершенству. Такую же мятежную душу писатель вдохнул и в своих героев. Лучшие из них ищут не материального богатства (им хватало и среднего советского достатка), не плотских удовольствий и модных развлечений, а прежде всего – полноты духовной жизни, осмысленного бытия. Вообще нельзя не видеть, что творчество Александра Вампилова, в котором он так страстно утверждал превосходство духа над материей, плохо вписывалось в общий контекст советской, литературы. (И чиновники от культуры интуитивно это чувствовали, не зря его пьесы с таким трудом пробивались в печать и на сцену.) Идей коммунизма, математериалистического мировоззрения, атеизма – всего того, на чём обязан был стойко держаться советский человек, – для Вампилова как бы и не существовало вовсе.

Поверх этой узаконенной идеологической надстройки он пристально всматривался в Россию иную – вечную, историческую, что так ярко за¬печатлелась в русской классической литературе. Оттуда – все идеалы, нравственные ориентиры, вечные русские вопросы... Любимые писатели – Чехов, Гоголь... И духовность его тоже восходила к главному, высшему первоисточнику; ему, несомненно, было ведомо, что «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Евг. от Иоанна, 3-8).

Когда в пьесе «Прошлым летом в Чулимске» Шаманов в тот драматический вечер, навсегда разлучивший его с Валентиной, говорит ей: «А Бог всё-таки существует», – то надо понимать, что это – сокровенное, тайное знание самого Вампилова, искусно спрятанное за сценической, ни к чему не обязывающей репликой. Случайными такие слова не бывают, да у Вампилова в пьесах и вообще их не было, случайных слов. Тем более что дальше Шаманов говорит: «Слышишь, Валентина? Когда я сюда подходил, я подумал: если Бог есть, то сейчас я тебя встречу... Кто докажет мне теперь, что Бога нет?»

Надо заметить, что пьеса эта писалась в I970–1971 годах. А тогда ещё у всех на памяти была безумная антирелигиозная кампания, развязанная Хрущёвым, когда вновь взрывались храмы и подвергались репрессиям подвижники православной веры. Русскому народу в очередной раз вправили мозги и подморозили душу. И писателю, видимо, было очень важно, чтобы в такое время со сцены театра прозвучали эти слова: Бог существует!

Теперь уже трудно наверняка сказать, что конкретно так напугало советских перестраховщиков, но факт остаётся фактом: весной 1972 года пьеса «Прошлым летом в Чулимске», подготовленная к публикации в журнале «Сибирь», была изъята из свёрстанного номера...

В «Записных книжках» есть одна до крайности заострённая, ироничная, как всегда, но по сути очень глубокая мысль: «Людей без мировоззрения надо сажать в тюрьму». Действительно, ясное, верное, позитивное мировоззрение – первооснова, стержень каждой человеческой личности, но особенно это важно для писателей, художников, режиссёров. Ведь как раз от их системы взглядов зависит, несут ли они своим творчеством свет, благо, духовную чистоту, или же, напротив, повергают нас в уныние и пессимизм каким-нибудь «современным искусством», часто антиэстетичным, а то и просто аморальным. Такого, кстати, почему-то становится всё больше...

Но каким образом, под влиянием каких факторов и обстоятельств сложилось мировоззрение самого Александра Вампилова? Что определило становление его замечательной личности?

И здесь, конечно, необходимо вспомнить историю его семьи – историю трагическую. То, что отец писателя, Валентин Никитич, учитель, был по ложному доносу репрессирован и погиб в 1938 году, известно многим. Но обычно в тени остаётся судьба его родного деда по матери – Прокопия Георгиевича Копылова, священника, расстрелянного в том же году. Священнослужителем был также и прадед Вампилова.

И вот когда начинаешь вдумываться в эти факты, то становится понятно, насколько важное влияние на будущего писателя оказали (и не могли не оказать) его глубоко верующие родственники. Особенно должна была поразить юного Александра судьба деда-мученика, который своей пролитой за Христа кровью словно бы лично, уже с небес, свидетельствовал об истинности православной веры. Такие откровения не проходят бесследно, зарубки на сердце остаются от них на всю жизнь... Но при крутой на расправу советской власти, так жестоко покаравшей семью, быстро приходило понимание, как надо себя вести, что говорить можно, а где лучше и промолчать.

Однако нет никаких сомнений, что в семье ребята получали не только светское, но и христианское воспитание – атмосфера безбожия, царившая во многих советских семьях, здесь была просто немыслима. Растить же четверых детей Анастасии Прокопьевне, всю жизнь проработавшей в школе, помогала её мать, ради этого переехавшая из Иркутска в Кутулик, тоже по образованию учительница. И разве могла бабушка, Александра Африкановна, вдова священника, не поделиться с внуками своим драгоценным опытом настоящей христианской жизни? Наверняка нередко случались в доме задушевные, не предназначенные для посторонних ушей, разговоры о жизни, о вере, о смысле человеческого существования.

Приходится только догадываться, сколько потребовалось двум женщинам-христианкам мудрости, такта, знаний, чтобы воспитать гармоничных, цельных людей – с советским, безусловно, менталитетом, выражаясь по-современному, но в то же время знающих не понаслышке, а из самых надёжных источников о жизни и учении Иисуса Христа, о его светоносных истинах. Надо ли говорить, насколько важно было для будущего писателя, с его талантом и богатой восприимчивой натурой, получить именно такую направленность в развитии личности. Впоследствии все эти духовные познания не просто пригодились, а сыграли, прямо скажем, ключевую роль в творчестве драматурга, придав его пьесам особую глубину и философичность.

Это же, несомненно, роднит его и с писателями XIX века, чья человеческая сущность традиционно формировалась в рамках старой христианской культуры. Не случайно Валентин Курбатов называет Вампилова последним великим русским драматургом «пушкинской отваги и силы».

Как известно, внешне в нём не наблюдалось ни тени какой-либо набожности. Но читая его пьесы, мы нередко вспоминаем и об евангельских изречениях, и о притчах, таких, как притча о блудном сыне. А ещё автор расставляет везде, точно вехи, слова и понятия из церковного обихода, тем самым ясно давая понять, насколько дороги его сердцу идеалы христианской жизни.

То появляется музыкант Сарафанов в пьесе «Старший сын» – вроде обычный советский человек, но ведь «блаженный», «святой». То советская девушка Галина, к тому же ещё и комсомолка, наверное, высказывает своему возлюбленному тайное пожелание обвенчаться с ним в церкви (пьеса «Утиная охота»). Тогда же возникает образ и самой церкви («внутри планетарий, а снаружи всё-таки церковь»). Даже Зилов, вспоминая об охоте, о природе, говорит, что там, на озере, когда восходит солнце, «это как в церкви и даже почище, чем в церкви».

Да, идеалы чистоты, доброты, святости... Они открылись писателю ещё в далёком детстве, в родном доме, чтобы потом, через годы, стать путеводной звездой в его вдохновенном творчестве.

Надо заметить, что в книге «Мир Александра Вампилова» (Иркутск, 2000 г.), откуда мне пришлось взять сведения о родословной писателя, тот факт, что по материнской линии он был из священнического рода, никак не осмысливается и не комментируется. Странно, но этому просто-напросто не придаётся никакого значения, а зря...

  • Расскажите об этом своим друзьям!