«Сад моей памяти»: Евгений Евтушенко «Идут белые снеги...»

Эта книга известного иркутского фотохудожника Александра Князева ещё не издана, но уже привлекла к себе любопытство многих. «Сад моей памяти» автор не просто написал, а сложил из фотографий и скупых воспоминаний. Получился цикл фотоэссе, где, кроме иркутян, вы встретитесь со многими интересными людьми... Читайте и смотрите!

Идут белые снеги, Евгений Александрович... Надеюсь, навсегда.

Время опять кажет свой норов и на вопрос «Хотят ли русские войны?» отвечает вторжением в Афган, святоотеческий пафос «Поэт в России – больше, чем поэт!» гаснет после нобелевской лекции Иосифа Бродского, а «...ты спрашивала шёпотом» уже не соперничает по банальности с «Лолитой»... Время оборачивает поэтические формулы, обращая их в обыденную риторику. А грань переворота не видна вовсе, словно бы её и нет совсем. Очевидно, время перелицовывает только то слово, которое податливо для оборотней и в начале своём уже червоточит?..

Червячок выедает саму сердцевину слова, как бы оно ни было упаковано в рифму, оставляет никчёмную плоть в угоду лукавому. Что, собственно, и случилось: «Зачем нам ум, совесть и честь, если родная партия есть?!». Или: «Моя фамилия – Россия, а Евтушенко – псевдоним».

Припоминаю, как некий острослов сказанул по известному Вам поводу в 1970: «Поэт на манеже – как в шляпе копейка...». Сказанул и, как всегда, исчез, не пересекаясь с досужими евтушенковедами, что унылой парой в любом месте, ко времени и без, по крепкой памяти воспроизводили рифмованные тексты. Вы тем временем выписывали другие тексты, адресуясь к «серому кардиналу» Суслову: «Зная всю Вашу занятость, тем не менее прошу Вас ознакомиться с прилагаемым мною стихотворением «На красном снегу уссурийском», родившимся в это тревожное для всех советских людей время. Стихотворение это, по-моему, нужно нашим читателям. Обращение к Вам вызвано тем, что в последнее время я встречаю серьёзные затруднения в публикации своих стихов, как бы патриотичны они ни были. Прошу оказать Ваше содействие в публикации этого стихотворения на страницах «Правды» или «Известий».

Но и это бы ничего... – «...жизни мышья беготня», как сказал бы Александр Сергеевич, когда б не орден «Знак Почёта» после стиха «Танки идут на Прагу», – такие вот коврижки...

Упражнения в стихосложении издавна считается любимой национальной забавой – великий и могучий здесь не знает изъяна: русское слово было единственным окном, которое открывало горизонт свободы и землепашцу, и острожнику:

«Цветёт в Тбилиси алыча

Не для Лаврентья Палыча

А для Климент Ефремыча

И Вячеслав Михалыча...»

Или чего стоит: «Огурчики-помидорчики... Сталин Кирова пришил в коридорчике», носившееся по стране в разгуле репрессий... Русский язык словно бы только для этого и сложился на нищих папертях, чтоб сокровенное выпустить на волю.

Вам это яснее моего уже по факту авторства «Строф века», несравненной антологии русской поэзии, как и то, что поэтом не мудрено родиться – надобно и прожить поэтом, тогда поэзия – это судьба.

«Идут белые снеги...» как раз про это.

• Расскажите об этом своим друзьям!